Исследовательские подходы к изучению говоров

Говор, или диалект, - это самая маленькая территориальная разновидность языка, на которой говорят жители нескольких близлежащих деревень, если речь в них отличается единообразием, или одной деревни. Диалекты характеризуются фонетическими, грамматическими особенностями, а также специфической лексикой.

Диалектизмы – это слова местных говоров, которые встречаются в речи выходцев из определённой диалектной среды и используются в языке художественной литературы как средство стилизации (с целью создания местного колорита, речевой характеристики персонажей).

В зависимости от характера отличий диалектного слова от литературного выделяют следующие типы диалектизмов:

1. Фонетические диалектизмы отражают особенности звуковой системы говоров. Это оканье, яканье, цоканье, произношение [γ] фрикативного, произношение [х] и [хв] на месте [ф]: молоко, бяда, на[γ]а, хвартух, картохля, цасто. Так, в частушке как барановски девчонки говорят на букву «це»: «Дайте мыльце, полотенце и цулоцки на пеце!» – отражено цоканье, которое характерно для архангельских, псковских, рязанских и многих других говоров.

2. Грамматические диалектизмы отражают особенности грамматического строя диалектов. Например, имена существительные могут отличаться родовой принадлежностью (красный солнце, мой полотенец, серый мыш), числом (жары сильные были), принадлежностью к другому типу склонения, иметь в том или ином падеже окончание, несвойственное литературному языку. Вот пример из комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума»: Игольничек и ножинки, как милы! Жемчужинки, растёртые в белилы! У существительного белила (только мн.ч.) в винительном падеже окончание – ы, что отражает особенность говора Москвы, в начале ХΙХ века считавшуюся литературной нормой. Так же допустимо было в те времена употребление [т] мягкого в 3 лице глаголов, которое сейчас оценивается как диалектная черта, характерная для южнорусского наречия. Например, поэт С.Марин (1776-1813) рифмует глагол в неопределённой форме любить с принадлежит, стоящим в форме 3 лица, что указывает на произношение мягкого [т]: Нельзя иметь тебе сумненье, Чтоб мог иную я любить, Коль сердца каждое движенье Тебе одной принадлежит.

К грамматическим диалектизмам относится и особое употребление предлогов (Он с Москвы приехал), необычные для литературного языка конструкции (Быть разбить тебе чашку).

3. Лексические диалектизмы подразделяются на:

а) собственно лексические – местные названия предметов и явлений, имеющие в литературном языке синонимы (баской – красивый, баять – разговаривать, поветь – сеновал, дюже –очень);

б)лексико-фонетические диалектизмы отражают нерегулярные (представленные единичными случаями и «непредсказуемые», в отличие от оканья, яканья, цоканья и под.) фонетические особенности (вышня – вишня, дуплё – дупло, дражнить – дразнить, завтрик – завтрак). Разновидностью лексико-фонетических диалектизмов являются акцентологические – слова, отличающиеся от литературных ударением (засуха – засуха, верба – верба, холодно – холодно).

в) лексико-словообразовательные диалектизмы – слова, имеющие некоторые отличия в словообразовательной структуре по сравнению со словами литературного языка (гоститься – гостить, лисавка – лисица, пах – запах).

4. Семантические диалектизмы – это слова, имеющие иное значение, чем в литературном языке (гарбуз «тыква», добряк «белый гриб», мост «пол», чайник «человек, любящий пить чай»).

5. Этнографические диалектизмы – названия предметов, явлений, не имеющие аналогов в литературном языке. Это связано с особенностями быта, ведения хозяйства, протекания обрядов в определённой местности. Сюда относятся названия жилых и хозяйственных построек, их частей, орудий труда, одежды, кухонной утвари, блюд (понёва «вид юбки, которую носят замужние крестьянки», новина «суровый холст», туес «сосуд из берёсты», дверник «человек, открывающий дверь во время свадебного обряда»).

6. Фразеологические диалектизмы – это устойчивые сочетания слов, встречающиеся только в говорах (в добры входить «входить в доверие», вывести себя «устроить свою жизнь», завязать голову «прекратить предпринимать что-либо»).

Языковед В.И.Чернышёв отмечал: «Словарные запасы деревни богаче запасов города… Когда мы захотим расширить своё историческое и филологическое образование, то здесь знание народного языка окажет нам неоценимые услуги».

Благодаря сохранению многих архаических черт, говоры служат материалом для историко-лингвистических исследований, объяснения древних памятников языка. Так, в некоторых говорах до сих пор сохранились мягкие шипящие [ж], [ш].

Изучение диалектов помогает глубже осознать родство славянских языков. Например, в русских говорах обычай помогать друг другу в работе, если её нужно выполнить срочно или она трудоёмкая, называется помочь/помощь, толока/толока (сравни с белорусским талака/талока), а праздник завершения жатвы – дожинки /обжинки/ спожинки.

Судьба диалекта неотделима от жизни народа. Границы языковых явлений нередко совпадают с древними политическими границами. Например, границы распространения слов петун «петух», привязь «цеп» довольно точно соответствуют границам древней Новгородской республики. Поэтому диалектология тесно связана с такими отраслями научного знания, как история, археология, этнография, фольклористика.

Многие русские писатели любили живое народное слово. Особенно часто прибегали к диалектизмам С.Т.Аксаков, Н.С.Лесков, П.П.Бажов, С.Г.Писахов, Б.В.Шергин, М.Шолохов.

Литературный язык постоянно влияет на говоры, и они постепенно разрушаются, утрачивая многие особенности, но и диалекты, в свою очередь, влияют на литературный язык. Так, из говоров пришли слова земляника, пахать, бублик. Особенно часто литературному языку не хватает экспрессивной лексики, которая быстро «тускнеет», утрачивает первоначальную выразительность. В этих случаях литературному языку приходят на помощь диалекты.

Еще в XVIII в. М. В. Ломоносов обратил внимание на различия, существующие между русскими говорами. С первой половины XIX в. в связи со все усиливающимся интересом к русской народной культуре, творчеству развернулось собирание материалов по говорам (Н. И. Надеждин, В. И. Даль, М. А. Колосов). [6]

В ХХ столетии отечественная наука уже явила выдающихся исследователей в области истории русской диалектологии и диалектной фонетики (А. И. Соболевский, А. А. Шахматов, О. Брок), была произведена классификация русских наречий. Первая половина ХХ в. отмечена также созданием работ обобщающего характера (труды А. М. Селищева, Е. Ф. Карского, С. П. Обнорского, Н. М. Каринского, Ф. П. Филина). Новый этап истории науки диалектологии на российской почве в том современном ее понимании, которое существует до сих пор, начался с деятельностью Р. И. Аванесова [1, с.251], с введения им в научный оборот понятия «диалектный язык», последовательно с точки зрения структуры, функций, нормы противопоставленного языку литературному. Основополагающими в применении не только к литературному языку, но и к языку диалектному стали понятия «структура» и «система». Каждый ярус языка определяется какой-либо единицей, а эта единица имеет свое отношение к другой – более высокого уровня: фонема – морфеме, морфема – к лексеме и т. д. Полагая, что только системный взгляд на предмет исследования может во всей полноте раскрыть его специфику, обнаружить общие и различительные признаки конкретного диалектного образования, Р. И. Аванесов, впервые сформулировав идею структурной диалектологии, показал возможность ее реализации в конкретном исследовании. Так, в свое время был в корне изменен статус диалектологии как науки. Это касается и объекта, и метода исследования. Предметом изучения становится диалект/ говор в полном составе его языковых проявлений, а не отдельных особенностей, отличающих диалект от литературного языка. Адекватное представление об устройстве и функционировании диалекта достигается методом моделирования диалектных систем разного уровня (ЧДС, собрание диалектов типа наречия, диалектный язык как компонент национального языка). [1, с.173]

Именно с таких позиций – анализ «структуры русского языка в его диалектах» - создавались в свое время ставшие классическими труды по русской диалектологии, в которых освещаются теоретические и прикладные, общие и частные проблемы членения, структуры и функционирования отдельных говоров и диалектного языка в целом: труды основоположника теории диалектного языка Р. И. Аванесова, В. Г. Орловой, К. Ф. Захаровой, С. С. Высотского, Т. С. Коготковой, Л. Л. Касаткина, Р. Ф. Касаткиной, Л. Э. Калнынь и многих других диалектологов. [5, с.252]

Особую роль в презентации диалектного языка как системы играют многоаспектные, монографические описания частных диалектных систем, в коих русская наука достигла больших успехов, многие из которых (исследования А. С. Говорова, П. Я. Черных, О. Г. Гецовой и др.) пока не удается превзойти. Весьма показательным результатом подобных изысканий стали, например, Деулинский и Вершининский словари, а также «Полный словарь диалектной языковой личности» [5, с.173]. Несомненно, такая исследовательская форма требует сбора материала не под конкретные задачи, а в общем, в том числе и потому, что в первом случае чрезвычайно велика вероятность упустить из виду какое-либо диалектное явление, а это было бы непозволительным в условиях распадения архаических и устойчивых диалектных структур, наблюдаемого на современном этапе.

Понятно, что избирательность, учитывающая степень изученности того или иного яруса, фокусирует взгляд диалектолога на определенных языковых фрагментах, и это приводит к весьма репрезентативным выводам. Но нельзя не обратить внимание на тот факт, что исследование частного вопроса в рамках заданного Р. И. Аванесовым направления было подчинено разрешению актуальных проблем диалектологии в целом. См., например, такие его высказывания, как: «В традиции русской диалектологии с самого начала ее возникновения существует взгляд, что типы предударного вокализма являются важным критерием для классификации русских говоров» [1, с. 185]; «Исследование лингвогеографических данных показало, что особенности образования форм существительных мать, дочь в говорах русского языка могут касаться всех формообразующих элементов – основы, окончания и ударения. В связи с этим, в частности, изучение этих форм является весьма актуальным как при разработке вопросов, относящихся к диалектному членению языка, так и при изучении истории формирования диалектных объединений» [1, с. 163] и др. При таком исследовательском подходе принципиально важно следующее обстоятельство: объемный взгляд на разные подсистемы часто помогает увидеть то, что упускается при узконаправленном обследовании.

Для диалектологии, которая в последние годы переживает не самые лучшие времена, можно говорить скорее не о приращении теоретических данных (хотя оно тоже есть), а о широком и эффективном использовании новейшего оборудования, технологий, которые позволяют исследовать полевой материал с высокой точностью. Многие диалектные факты и обобщения, сделанные в связи с ними, в том числе и в части группировки, переоцениваются, дополняются. См., например, многочисленные труды Д. М. Савинова, Н. А. Волковой о фонетике и ритмике южнорусских говоров, публикации С. К. Пожарицкой о севернорусской грамматике, комплексные исследования А. А. Зализняка по древненовгородскому диалекту и т. д. [5, с.284]

Важно и то, что монографические исследования, зачастую впервые поднимающие проблему функционирования того или иного диалектного образования и обращающие на него внимание ученого сообщества, могут и призваны стать отправной точкой последующих более скрупулезных и внимательных разработок частных вопросов их функционирования самих по себе, в рамках диалектного, и – шире – национального языка.

Итак, можно говорить о том, что за время своего научного существования отечественная диалектология выработала три основных подхода к анализу лингвистического материала:

1) разработка какого-либо частного вопроса бытования одной конкретной диалектной системы;

2) изучение специфики определенного диалектного явления на материале разных говоров;

3) комплексные, многоаспектные, разноуровневые описания одной диалектной системы.

Последний подход в действительности может быть назван первичным, наиболее отдаленным хронологически от современного этапа развития диалектологии, ведь в случае применения такого подхода отдельный диалект в своем системном описании и противопоставлении литературному языку и другим говорам служит моделью диалектного языка в целом. Второй подход, который получил распространение в ходе работы над Диалектологическим атласом русского языка, является свидетельством актуализации понятия о диалектном языке как системе систем. Первый же подход, нацеленный на скрупулезное изучение конкретного вопроса, ценен сам по себе, но без выхода на междиалектные связи, описание языковых систем высшего или, наоборот, низшего порядка сам в себе и замыкается. Это важно подчеркнуть.

Таким образом, мнение о необходимости лишь такой методики на современном этапе будет справедливо в том случае, если при изучении какой-либо конкретной проблематики исследователь не будет мыслить ее отдельно от общего научного контекста своей отрасли.