Какой совет дает Любаша всем родителям

 

Очень часто дети подсказывают взрослым, как им нужно себя вести, показывая свое нежелание общаться с каким‑либо человеком или нежелание делать что‑то. И разве может взрослый человек согласиться с мнением ребенка? Ведь это же ребенок! Что он смыслит и понимает?! Да он понимает и смыслит гораздо больше иногда, чем взрослый человек, потому что он еще не забыл опыт общения с Высшим Разумом, опыт общения с Богом, который научил его, отправляя в этот мир, как правильно нужно жить, как правильно нужно любить, как правильно нужно поступать. Это не мы детей должны учить, это мы должны учиться у детей, как жить. И если ребенок чего‑то не хочет в определенный момент, чего‑то не желает, оглянитесь вокруг. Посмотрите внимательно, проанализируйте ситуацию: кто находится рядом, что могло вызвать такую реакцию у ребенка, а может быть, дурные мысли другого человека, которые ребенок с легкостью считывает до семилетнего возраста, заставили ребенка вести себя именно так.

Удивительные вещи происходят в жизни абсолютно каждого человека, живущего на Земле, просто кто‑то задумывается о том, что с ним происходит, а другие проходят мимо удивительных ситуаций и уроков, которые Бог посылает им свыше. Истории, которые вы прочтете позже, это и есть те жизненные уроки для многих.

 

 

Потеря ребенка

 

Приходя на Землю, в какой бы семье человек ни родился: в бедной или богатой, интеллигентной или нет, – это не важно. Важно то, что, идя по своей дороге жизни, каждый из нас переживает определенные радости и трудности. Для одного трудности начинаются с раннего детства: неудавшаяся внешность, по его мнению; не те родители, каких хотелось бы; проблемы в школе; у кого‑то проблемы со здоровьем… можно перечислять до бесконечности. Кто‑то пытается решить эти сложности и тем самым иногда еще больше их усугубляет, некоторые смиряются с ними, но легче на душе им не становится.

Часто люди обращаются за помощью с проблемой, которая выеденного яйца не стоит, как говорили старые люди. Но это лишь на первый взгляд человека, который в решении проблемы не заинтересован, кто не пережил подобного. У каждого боль своя. И сила боли разная. Но не дай Бог пережить боль тех, кто теряет в раннем возрасте своих детей. Кажется, что мир уходит из‑под ног, пропадает желание жить и теряется сам смысл жизни. К сожалению, в наше время очень много таких примеров. Такое ощущение, что Господь, желая пробудить человечество ото сна, забирает у них самое дорогое. Один из примеров – это история Ольги.

 

История Ольги

 

Мы познакомились с Любовью Ивановной Пановой в самый трагичный и болезненный период жизни нашей семьи. В мае 2005 года в наш дом пришла беда. Мы потеряли самое дорогое – единственную дочь. Лере было всего семнадцать лет. Вместе с ней ушли надежда и вера в будущее, смысл жизни и, в первую очередь, само желание жить дальше, без нее. Полное безразличие ко всему, что окружает человека в повседневной жизни.

До этого страшного дня мы, как и многие другие, жили своей размеренной жизнью. Наша семья, на мой взгляд, была довольно благополучная. В браке мы более двадцать лет. Муж по окончании военного училища попал по распределению в Москву. Довольно скоро мы получили свою квартиру. У меня всегда была хорошая и высокооплачиваемая работа, которая, к тому же, мне очень нравилась. А самое главное – у нас была дочь, вокруг которой и строилась вся наша жизнь и все наши планы.

Девочка росла ангельским ребенком. Я говорю это не потому, что она наша дочь. Я всегда старалась быть объективной мамой. Она действительно, как говорят, не от мира сего. Училась всегда на «отлично». По окончании школы должна была получить медаль, но не успела… Даже не это главное, главное то, что в Лере всегда было столько доброты ко всем окружающим ее людям и какой‑то не по‑детски жизненной мудрости…

Она всегда отзывалась на просьбы своих друзей и близких, даже если это шло вразрез с ее интересами. В ее характере отсутствовало даже малейшее чувство эгоизма. Я порой думала о том, что она гораздо моложе меня по возрасту, но намного мудрее. В дополнение ко всему – Лера очень целеустремленный человек, и если она что‑то задумала, то ее уже никто не сможет убедить в обратном.

В 2005 году, после окончания школы, она мечтала поступить в престижный московский вуз, и я уверена, поступила бы, если бы у нее было чуть больше времени. Осуществляя свою мечту, она занималась днями и ночами. Мы видели, что она очень уставала, но у нее была цель, и она к ней шла. Последовательна и аккуратна Лера была во всем.

Я иногда ловила себя на мысли о том, что, возможно, я счастливый человек. У меня для этого было все: дружная семья, прекрасный муж, чудесная дочь, замечательные друзья. Я их всех очень люблю, и я знаю, что они любят меня. Конечно, как и во многих семьях, бывали и ссоры, и размолвки на почве бытовых вопросов, и многое другое. Но на фоне тех ситуаций, которые складывались у знакомых: не получалась семейная жизнь, были проблемы с детьми или родителями или какие‑то другие неурядицы, – наша жизнь выглядела довольно счастливой и безмятежной. Временами мне в голову приходили мысли, что все так хорошо быть не может, и я была права.

Когда случилось непоправимое, меня, как, наверное, и всех людей, оказавшихся в такой ситуации, мучили вопросы: «Почему? За что? Почему такой юный, кристально чистый человечек? Почему она?» И этим вопросам и душевным терзаниям не было конца.

До случившейся трагедии я была полным скептиком. У меня никогда не было никаких религиозных убеждений. В моей семье все крещеные, но я этот обряд, равно как и все другие, воспринимала скорее как национальную традицию, а не как веру во что‑то существующее свыше. По праздникам мы ходили в церковь, но в моем сознании за этим не стояло ровным счетом ничего. Больше всего я, наверное, как и многие, боялась смерти. В моем уме смерть всегда ассоциировалась с безвозвратной потерей человека, потерей родственных связей, с концом всего. Мрак, чернота, небытие… Теорию о дальнейшем существовании человеческой души, а тем более перерождении (реинкарнации) я даже не рассматривала серьезно. А люди, которые в это верили или интересовались данной темой, казались мне, по меньшей мере, странными.

И вот наступил тот страшный день. В то время я впервые начала задумываться о жизни и ее смысле. Я понимала, что все, конец всему… Я ее больше никогда не увижу. Не обниму, не поцелую… Никто никогда мне больше не скажет: «Привет, мамуль!» Не услышу шаги в коридоре, когда ее жду вечером. Ничего… Никогда…

Одновременно с этими чувствами внутри меня шла какая‑то борьба. Что‑то внутри меня сопротивлялось этой ситуации. Как будто мой внутренний голос говорил, что не может так все взять и закончиться. Невозможно, чтобы какая‑то нелепая случайность разлучила меня с моей любимой девочкой и разрушила наши жизни. Мои мысли были как маятник часов – то качнутся в одну сторону, то в другую. Я думаю, что именно с этого момента моя дорога к Богу и началась. И я благодарна Небесам и моей любимой доченьке, что на этой дороге она не бросила нас блуждать в одиночестве, а терпеливо вела нас, не оставляя одних со своей бедой ни на миг. Вела, крепко взяв за руку.

Началось все с того, что Лера стала приходить во снах к своей двоюродной сестре Жене. Лера и Женя были очень близки. Женя старше на четыре года. В детстве они много времени проводили вместе. Хотя мы с сестрой и племянницей живем в разных городах, виделись мы довольно часто. Словом, они были не только сестрами, но и близкими подругами. Сказать, что Лерин уход из земной жизни оставил огромную рану в Жениной душе – значит не сказать ничего.

В те страшные дни мы боялись потерять еще одного ребенка. И вот в этом состоянии Женя стала видеть сны. Хотя до этого, как она говорила, снов не видела вообще. Поначалу они ее очень пугали. Как говорила сама Женя, она боялась, что потихоньку сходит с ума. Со временем она привыкла к этому состоянию и стала ждать общения с Лерой.

Приходить во сне Лера начала довольно скоро после своего ухода. Я часто сидела на балконе, рыдая и причитая: «…зачем ты меня оставила, забери меня с собой…» Мои родные стали опасаться за мою жизнь. В один из последующих дней Женя проснулась утром и рассказала, что ей снилась Лера. Она ее очень явно и четко видела. Лера сказала примерно следующее: «Жень, я не знаю, что мне делать. Мама очень переживает. Ты скажи ей, что никогда ее не брошу, что я всегда буду с ней…»

У меня появились странные ощущения, что Лера как будто отвечала на мои слова и мысли. И здесь в мое сознание стала проникать мысль, а вдруг она меня слышит. Вдруг она действительно меня видит и слышит. Она жива! Все это крутилось в моей голове, подавая тоненькую нить надежды, что моя девочка жива. Но здравый, как мне казалось, рассудок говорил, что нет, этого не может быть, все это просто совпадение. Но когда произошло следующее, я поняла, что это уже не совпадение.

Ровно через сорок пять дней после ухода Леры в автомобильной катастрофе погиб ее мальчик – Костя. Она была очень привязана к нему. Очень болезненно переживала все их ссоры. Но когда в их отношениях было все хорошо, ее глаза блестели от счастья.

В день, когда погиб Костя, мы со своей семьей (мамой, мужем, сестрой и племянницей) находились на даче. Уехали из города подлечить в лесу свои израненные души. Единственное, что нас держало в Москве, – это могила дочери. Мы ходили к ней каждый день после работы и сидели там до сумерек. Лерины подруги успокоили нас, сказав, что будут ходить каждый день менять воду в цветах и ухаживать за могилой. С таким условием мы уехали.

В один из дней, проснувшись утром, моя мама рассказала, что видела сон, в котором Лерины подруги говорят следующее: «Бабушка, вы не волнуйтесь, мы ходим к Лере, только мы ей не нужны – она все с Костей да с Костей». Мама сказала, что сон какой‑то странный. Она всегда верила снам. Кто‑то предположил, что вдруг Костя заболел.

Женя даже хотела позвонить ему и спросить, все ли у него в порядке. Но я ее отговорила, убедив, что сон мог быть просто результатом нашей травмированной психики и не нужно вовлекать в наш психоз кого‑то еще. Чуть позже в этот день мой муж и сестра поехали за продуктами. Вернулись после обеда, на них не было лица. На мои вопросы отвечали, что все в порядке. Но я видела, что они от меня что‑то скрывают. После настойчивых расспросов они все же рассказали мне о случившемся, тем более что рано или поздно я все равно узнала бы об этом. Когда они поехали в город, мужу из Москвы позвонил знакомый и сказал, что несколько дней назад Костя разбился на автомобиле и его уже похоронили. Он погиб на месте. В машине с ним были еще два мальчика, они, слава Богу, остались живы.

Это был еще один удар. Смерть еще одного, хоть и чужого, но ребенка. И как было сказано в том сне, «они снова вместе». В голове возникали одни и те же вопросы: «Что это? Злой рок? Стечение обстоятельств? Очередное совпадение?» Я понимала, что не может быть столько совпадений. И я начала свои поиски – поиски истины. Поиски смысла жизни и смерти.

Конечно же, начала я с церковной литературы. Я никоим образом не хочу ранить чьи‑то чувства и выражаю только свои – там ответа на интересующие меня вопросы я не нашла. Кроме того, я читала в этих книгах, что когда снится умерший человек, это плохо. И что это, может быть, не он, а некие «темные силы», которые хотят заманить нас, людей, живущих на Земле, в ловушку.

И в то же самое время Лера продолжала приходить во снах и говорила вещи, которые никак «темными» не назовешь. Например, она говорила: «Нужно прожить жизнь достойно… самое главное, никого не осуждать… самое главное, сделать правильный выбор…» На мой взгляд, это советы любящего человека, который желает только добра своим близким.

Я не думаю, что «темным силам» было выгодно, чтобы мы, люди, прожили жизнь достойно. Лера снилась многим из нашего окружения. Папе она говорила, что мама потеряла большую красивую куклу, и просила, чтобы он подарил ей новую. Сестре она сказала, что не умерла, а просто живет в другом измерении (на тот момент я еще не знала, что такое измерение). Снилась бабушке и успокаивала, что она абсолютно счастлива. Но самые наполненные смыслом и развернутые сны видела Женя. Я сейчас понимаю, что Лера пробовала таким образом до нас достучаться. И передавать информацию своим близким. Оказалось, что с Женей ей легче всего было общаться.

Тогда я стала обращаться к разным авторам. Я читала всю литературу на интересующую меня тему, которая попадалась мне на глаза. Таким образом, в это самое время в руки мне попала книга Любови Ивановны Пановой. Я прочла первую книгу «Начало». К прочитанному у меня было неоднозначное отношение.

Но в моей голове отложилось, что есть такая женщина, которая может видеть и слышать то, что не дано многим остальным, и если попасть к ней на прием, то можно поговорить с Лерой. Лишь это могло рассеять все мои сомнения. Я верила и не верила. Хотела верить и одновременно не могла. Холодный рассудок не позволял поверить окончательно, что существует что‑то большее, чем то, что мы видим. Но на тот момент я уже не могла с уверенностью сказать, что ничего не существует. А Лера в это время терпеливо продолжала передавать через Женю весточки и показывать ей другой мир. В том мире она была счастлива, у нее не было свободного времени, там в ней нуждались, она проходила там обучение, и каждый раз, когда я плакала, отрывала ее от дел. Я же ждала утра, чтобы Женя рассказала нам очередной сон, так как я уже на тот момент воспринимала это не как сны, а как реальное общение с дочерью. Я верила Лере безоговорочно.

Как‑то в очередном сне Женя задала Лере вопрос, почему так все произошло. Правда ли то, что мы читаем в книгах. На это Лера ответила, что мы пока ничего не понимаем, но со временем мы все поймем. И мы продолжали искать истину, метались из стороны в сторону.

Однажды нам позвонили из города, где живет моя сестра, и дали адрес женщины, ясновидящей и целительницы. Мы сорвались с работы и в чем были поехали в другой город. После приема я вышла ни с чем. Возможно, эта добрая женщина и помогла нам в чем‑то, выполнив определенный ритуал, но лично мне в тот момент нужно было совсем другое. Меня мучил один‑единственный вопрос – о моей дочери. Но ответа я на него не получила. Все остальное меня не интересовало. Внутри была пустота. Состояние, когда дают надежду, а потом ее забирают.

В ночь после этих событий Жене приснилась Лера со словами, что она хочет поговорить с мамой. Женя рассказала ей, что сегодня мы ходили к женщине, но ничего не получилось. В ответ Лера сказала, что она все знает, и ей очень нужно поговорить с мамой, и что нам нужно найти другую женщину.

Когда Женя утром рассказала мне этот сон, мне почему‑то стало понятно, какую женщину имеет в виду Лера. На ум пришла прочитанная недавно книга и имя Любови Ивановны Пановой. Но как к ней попасть на прием, и стоит ли доверять? Я молилась со словами: «Господи, ангелы мои небесные, если эта женщина не шарлатанка, помогите мне встретиться с ней!»

Когда я читала первую книгу «Начало», я выписала телефон администратора, по которому можно было записаться на прием. Я понимала, что книга вышла уже достаточно давно, что ситуация наверняка изменилась, но я решила попробовать. Дальше шла очередь счастливых совпадений (теперь я знаю, что совпадений не бывает).

Я дозвонилась с первого раза. Милая девушка ответила, что данный номер телефона сегодня работает последний день, и что я случайно дозвонилась. Запись на прием не ведется, но приемы Любовь Ивановна пока проводит по субботам в порядке живой очереди (я звонила в пятницу утром), то есть прием завтра. Будет ли точно принимать Любовь Ивановна, девушка не знает. В голове заработала мысль: ехать или не ехать, все‑таки полторы тысячи километров.

Но тут же пришли на ум Лерины слова, и мы с мужем и сестрой, быстро собравшись и отбросив все сомнения, поехали. Мама очень переживала за нас и дальнюю дорогу, но она, как и мы все, понимала, что это последняя нить надежды. Совпадения нас не оставляли. На пути, под Ростовом, мы остановились возле гостиницы в надежде снять номер для ночлега, и, к нашему удивлению, свободен был только один трехместный номер (нас как раз было трое).

Рано утром мы поехали дальше и добрались до станицы «Переправная» к полудню. Прием должен был начаться через тридцать минут. Необходимый дом мы узнали сразу по огромному количеству людей и припаркованных автомобилей. Судя по номерным знакам машин, здесь были люди из разных мест, со всей России. Мы попытались занять очередь, но нам объяснили, что Любовь Ивановна сама выстраивает очередность посетителей по своему принципу. Все находились в волнительном ожидании.

В определенное время подъехала Любовь Ивановна и действительно составила очередность по принципу справедливости. В первую очередь – с маленькими детьми, далее – кто болен или плохо себя чувствует, далее – кто далеко живет, и остальные. Наша очередь оказалась довольно далеко. Но меня волновал единственный вопрос: вдруг очередь подойдет слишком поздно, и на тот момент Любовь Ивановна закончит прием? Я тогда еще не знала, что прием она ведет до последнего посетителя, независимо от времени суток и невзирая на свою усталость.

Затем во дворе дома, где ведется прием людей, Любовь Ивановна провела небольшую ознакомительную беседу: рассказала о себе, приводила примеры из жизни приезжающих к ней людей. Я помню, какая‑то из рассказанных историй показалась моей сестре не совсем правдоподобной, пошатнув ее и без того хрупкое доверие.

Она, будучи человеком, настроенным скептически, сказала, что, наверное, зря мы сюда приехали. Я понимала, что все ехали в такую даль из‑за меня, для моего успокоения. Но я уже не слышала никого и ничего. Я была почти у цели. Моя дочь привела меня к порогу этого дома, и я не уйду отсюда, пока не поговорю с дочерью или не получу полное поражение в попытках найти ответы хотя бы на какие‑то свои вопросы.

Я до конца своих земных дней буду благодарить тот день. С этого дня начался хоть и долгий, но путь моего возвращения к жизни и обретению душевного равновесия.

На прием мы попали уже за полночь. Мы с мужем попросили разрешения присутствовать вдвоем, так как у нас общая боль и вопросы общие. Любовь Ивановна пояснила, что на приеме, как правило, должен присутствовать один человек, но разрешила нам войти вдвоем и пригласила присесть. Мы передали ей листок бумаги с заранее приготовленными вопросами.

Любовь Ивановна пробежала глазами по листку, отложила его в сторону и, глядя мне в глаза, начала говорить. После первых фраз, которыми она точно охарактеризовала нашу дочь, я поняла, что приехала не зря. В моих вопросах не было того, о чем она говорила. От перенапряжения и еще чего‑то непознанного у меня хлынули слезы.

Я очень сожалею, что не взяла диктофон с собой на беседу, учитывая наше состояние и огромное волнение на тот момент, я думаю, большую часть информации я не усвоила. Но даже та информация, которую я запомнила, окончательно развеяла все мои сомнения. Любовь Ивановна привела несколько примеров из нашей жизни и передала много разной информации, в том числе она сказала, что встреча Леры с Костей не была случайной, как не случайным был и их уход.

Однажды дочь во сне заявила, что ушла так рано, чтобы вновь вернуться и завершить то, что не успела в этой жизни, а именно пробудить в наших сердцах истинную любовь и истинную веру. Сейчас, по прошествии времени, я с уверенностью могу сказать, что, несмотря на трудности, с которыми ее душе пришлось встретиться, дочери это удалось. Но сколько же при этом было потрачено времени и энергии, знает лишь Бог, Лера, да еще Любовь Ивановна, которая, несмотря на мое сомнение, сопротивление, в некоторой степени даже эгоизм, не оставила меня на полпути, а довела до того места и часа, когда в моей душе наступил покой, и я обрела душевное равновесие. Но до этого момента лодку жизни моей бросало по волнам еще не раз!!!

Тогда меня волновал главный вопрос, будем ли мы с Лерой вместе после нашей смерти. Любовь Ивановна, вздохнув, сказала нам: «Конечно встретитесь, мы все рано или поздно уйдем домой, нет исключений ни для кого. Верит человек в ту или иную теорию или не верит, это не так важно. Исход у всех один – и у праведных, и у грешных, у верующих и не верующих, у избранных и не избранных. У всех все происходит одинаково: последний вздох и остановка сердца, или остановка сердца и последний вздох… Только все по‑разному встречают этот момент, кто‑то с радостью, кто‑то с тревогой, кто‑то со страхом, а кто‑то даже не почувствует, что все, конец. Но это все будет не важно для тех, кого уже нет среди нас. Сейчас важно, как вы себя поведете. Предадитесь унынию? Поставите на жизни крест? Или, несмотря на боль утраты, продолжите жить и подарите жизнь маленькому человечку, который придет в ваш дом с великой радостью!» Далее мы услышали слова, которые повергли нас в шок. Это касалось только нашей семьи, не поверить в это я не могла, никакого здравого рассудка не хватило бы опровергнуть все услышанное.

Невозможно словами описать, что я чувствовала в тот момент, когда все это услышала. Состояние полного счастья на фоне всепоглощающего горя. Любовь Ивановна пояснила, что у нас будет другой ребенок, он будет очень похож на Леру, привычками, поведением. Еще она сказала, что бабушка постоянно плачет и говорит, что это она должна была уйти. Но это не так. Каждый уходит тогда, когда пришло его время. А бабушка еще дождется рождения ребенка и будет счастлива держать его на своих руках. С рождением малыша утихнет боль, и радость вновь поселится в нашем доме и сердцах, а вместе с радостью придет любовь, и эта любовь исцелит наши души.

Мы рассказали Любови Ивановне о Жениных снах, и она попросила привезти девочку, выразив желание побеседовать с ней.

С верой в будущее мы двинулись в обратный путь. Всю, столь длинную, дорогу мы плакали и делились впечатлениями. В душе каждого из нас появился луч надежды.

Близкие нам люди неоднократно говорили, что нам необходимо родить еще одного ребенка. Но без провидческих слов Любови Ивановы я никогда бы не решилась на рождение малыша в данных обстоятельствах. По моим понятиям, это было бы предательством по отношению к Лере. Я не могла представить в своей руке ничью детскую ручку, кроме Лериной. Встреча с Любовью Ивановной рассеяла мои заблуждения.

Примерно через месяц мы с мужем и Женей снова поехали в Переправную на встречу с Любовью Ивановной. В течение этого месяца Лера постоянно держала связь с нами через Женю. Буквально накануне нашего отъезда в Краснодар Женя видела во сне Любовь Ивановну. Она еще не была с ней знакома, но видела ее фотографию на обложке книги. В этом сне Женя разговаривала с Любовью Ивановной, а Лера в это время стояла за спиной у Жени и говорила, чтобы та внимательно слушала и запоминала все, что скажет ей эта женщина. Затем Любовь Ивановна что‑то положила в руку Жени, но что именно, Женя не видела. Все события в начале этого сна происходили на «зеленой, зеленой траве», где сидели обе девочки.

Мы, как и в первый раз, ждали своей очереди, но в перерыве между приемами Любовь Ивановна пригласила посетителей войти в дом, сообщив, что у нее есть информация для всех. Людей было достаточно много. Любовь Ивановна рассказывала нам о своей поездке в Индию, отвечала на встречные вопросы… И неожиданно в ходе беседы она попросила Женю при всех рассказать свой последний сон, пояснив окружающим, что Женя общается таким образом со своей ушедшей сестрой.

Женя начала рассказывать один из последних снов, но Любовь Ивановна ее остановила и попросила рассказать тот, действия в котором происходили на «зеленой, зеленой траве». Женя послушалась, продолжила рассказ, но вдруг остановилась в недоумении: Любовь Ивановна знала ее сон в подробностях. На Женином лице отразился испуг. С огромным удивлением она спросила Любовь Ивановну, откуда ей это известно. Любовь Ивановна, мило улыбнувшись, пояснила, что ей тоже показали этот сон, и предмет, который был вложен Жене в руку, есть знания. Конечно же, Женя была в смятении. Одно дело твои сны, другое дело, когда кто‑то еще их может видеть. Свидетелями этого события были порядка двадцати человек.

В этот раз наш разговор наедине с Любовью Ивановной состоялся уже ближе к утру. Конечно же, она была очень уставшая: огромное количество людей со своими бедами и проблемами. Я только спросила про малыша, когда мы можем ждать его появления. Любовь Ивановна ответила, что не видит никаких проблем со здоровьем. Все нормализуется, когда я более или менее успокоюсь, и у нас обязательно появится малыш, и произойдет это очень скоро.

Через месяц после нашей последней поездки мы с мужем узнали, что я беременна.

Следующая наша встреча с Любовью Ивановной состоялась в Москве примерно через три месяца. Она с семьей улетала в Индию, и во временном промежутке между ее приездом и отлетом нам удалось увидеться. Конечно же, я ждала этих встреч. Они для меня были и остаются той нитью, которая связывает меня с дочерью и с тем неведомым мне миром, в который переходят наши родные и близкие – и когда‑то перейдем и мы.

На тот момент я была примерно на третьем месяце беременности. Любовь Ивановна сказала, что малышу очень тяжело, так как я до сих пор не могу успокоиться. Действительно, в то время все мои мысли были о Лере, а не о малыше, который только должен был появиться на свет. Сейчас я очень сожалею, что не смогла справиться со своими эмоциями, ведь моему ребенку было очень тяжело. Я вела себя эгоистично по отношению к нему, думая только о своей боли.

По понятным причинам, конечно же, я хотела девочку. Но спустя какое‑то время Любовь Ивановна позвонила из Индии мужу и передала Лерины слова, что у нас будет не девочка, а мальчик.

Женя снова видела несколько ярких снов. В одном из них был большой шкаф, набитый детской одеждой, поделенный пополам: в одной половине лежали вещи для девочки, в другой – для мальчика. Леру Женя не видела, но слышала ее голос. Лера знала, что мы хотим девочку, но сказала, что этот вопрос еще не решен, так как Лера не может справиться с маминой энергией. Я до сих пор не понимаю, что это значит, но тем не менее в скором времени УЗИ показало пол ребенка – это был мальчик. Хотя сейчас я понимаю, что пол ребенка не важен, главное, чтобы он был здоров и счастлив.

Всю мою беременность Лера была с нами и всячески помогала и поддерживала. На последних сроках выяснилось, что малыш не принял нужное положение в утробе, и уже решался вопрос о проведении кесарева сечения. Лера передала через Женю, чтобы мы не волновались, что все будет хорошо и мама родит сама. Действительно, когда подошел назначенный срок, очередное УЗИ показало, что ребенок правильно развернулся. Я до сих пор не понимаю, как это произошло, но я действительно родила сама – довольно быстро и легко. Наш сынок появился на свет абсолютно здоровым.

С его появлением в наш дом вернулись радость и счастье. Своим присутствием он заполнил все пустоты в наших душах. Я с ужасом думаю о том, что этого могло и не быть, ведь мы могли не решиться. Только благодаря Лере, нашим небесным покровителям и, конечно же, Любови Ивановне, мы снова счастливы.

Несмотря на то что судьба преподнесла нам тяжелейший удар, наша девочка сделала все возможное, чтобы облегчить наше состояние. Находясь и на Земле, и на небесах, она опять думала не столько о себе, сколько о близких ей людях.

В одном из снов Женя увидела себя сидящей за столом, где кроме Леры было много молодежи. Они весело переговаривались о чем‑то, не обращая внимания на Женю, словно ее не было. Вдруг кто‑то произнес: «Тише, Петр идет!» И Женя увидела старца, спускающегося по ступенькам. Он прошел и сел за столом напротив ее. Сначала он немного помолчал, а затем заговорил, не поднимая глаз: «Ты знаешь, какое это счастье, что она с вами жила?» Вдруг старец поднял голову и, посмотрев Жене прямо в глаза, произнес громким голосом: «Но еще большее счастье, что она захотела вновь к вам вернуться!!!»

Однажды Лера сказала Жене, чтобы мы рассматривали ее смерть как дар, иначе она будет бессмысленной. Что это был ее выбор, и она сделала его ради нас. В тот момент это звучало очень жестоко. Какой может быть дар в смерти единственного ребенка. Теперь я понимаю ценность этого дара. В моменты, когда человек переживает горечь утраты, он впервые серьезно задумывается о жизни и ее смысле. Происходит мгновенная переоценка ценностей. Мы начинаем понимать, что в жизни важно, а что не стоит нашего внимания.

Это великое счастье, что в нашей ситуации мы смогли отыскать ту ниточку, которая помогла нам держать связь с нашей дочерью. Я благодарна за это всем оказавшим нам помощь небесным и земным жителям.

С болью я думаю о том, что огромное количество людей, потерявших своих близких, даже не предполагают, как все обстоит на самом деле. Они не имеют возможности узнать что‑либо о них. В то же время ушедшие с Земли люди ищут любую возможность, чтобы связаться со своими родными и хоть как‑то их успокоить, сообщить, что они живы, здоровы и счастливы. Они мучаются, потому что мучаемся мы.

Сейчас я знаю точно, что нас с Лерой ничто и никогда не разделяло, кроме моего земного ограниченного восприятия. Божественный мир построен на энергии любви, а энергию нельзя уничтожить, следовательно, нельзя уничтожить и ЛЮБОВЬ.

Описывая нашу историю, я старалась сделать основной акцент на фактах, чтобы люди, оказавшиеся в подобной ситуации, прежде всего уверовали, что их близкие живы и здоровы. И насколько они будут счастливы на небесах, зависит и от нас, оставшихся на Земле.

Но сейчас я хочу обратиться лично к вам, Любовь Ивановна. «Бог испытаний не по силам не дает», и я точно знаю, что мы бы не справились с ними, если бы на нашем пути не встретились с вами, если бы вы не проявили такого участия к нашей судьбе. Конечно, испытание, выпавшее на долю нашей семьи, наверное, самое тяжелое из всех возможных, но Господь облегчил нам его, подарив нам встречу с вами. Спасибо за это Богу и всем небожителям!

Огромное вам спасибо и низкий поклон за ваш нелегкий труд и полную самоотдачу людям, которые нуждаются в вас и получают вашу помощь!

Спасибо за дочку Леру, сыночка Кирилла и нашу, с вашей помощью вновь обретенную, радость в жизни! Спасибо вам! Мы вас очень любим!

С любовью, Ольга

 

 

Говорит Любаша

 

История Ольги, несмотря на перенесенную боль и потерю, удивительная, хотя она не отличается ничем от других историй, подобных этой, когда мы теряем самое близкое и дорогое, что у нас есть, наших детей. Очень часто, когда Любаша молится, кроме слов благодарности Творцу, мы можем услышать следующие слова: «Господи, ты все знаешь и знаешь лучше меня, в чем я нуждаюсь. Но я не прошу тебя ни о чем, прошу лишь об одном, не дай мне возможности хоронить ни своих, ни чужих детей, ставших для меня родными. Пошли любое испытание, дай мне любое задание, только убереги от боли». Однажды Любашина родная сестра по отцу на сеансе сказала ей: «Ты прости меня, тебе легко так говорить, ты не знаешь, что это такое, потерять ребенка». Нет, она не знает этого, и Слава Творцу за это счастье. Но она знает, что такое боль.

Кто‑то, прочитав исповедь Ольги, всплакнет ненадолго, кто‑то испытает жжение в груди, уже испытавший и переживший подобное почувствует боль. А что же испытывала та, к кому приехала Ольга, привезя с собой, кроме боли, еще свои сомнения и свою сестру с ее тревогами. Только муж Александр был в тот вечер до конца уверен в правильности принятого решения.

В ту субботу Любаша не желала вести приемы (с ней это случается крайне редко). Как только Любовь вышла к людям и стала, как обычно, разъяснять, отвечать на общие вопросы, чтобы при личной встрече не занимать время. Ее внутренний голос заговорил с ней почти сразу: «Видишь ту пару, это муж с женой, у них большое горе, но еще больше в душе у женщины сомнений, и тем не менее они больше всех заслуживают сегодняшнюю встречу. Сегодня ты работаешь только ради них. День будет трудный, еще две женщины здесь, они потеряли своих детей. Но с ними легче, у них меньше боли и больше веры». И тогда Любовь задала вопрос: «Почему у этой женщины столько боли? Мне трудно выдержать ее». И тут же, в доли секунды, ответ готов: «Женщина себя считает виноватой. В этот вечер она поссорилась с дочерью. Девочка вернулась поздно домой и была безмерно счастлива. Девушка вновь помирилась со своим парнем и весь день провела с ним…» И вдруг все оборвалось. Она понимала, среди стоящих здесь есть те, кому это вовсе не нужно, ни беседа, ни прием, кто‑то здесь из праздного любопытства, кто‑то потому, что припекло солнце и ее дом последняя надежда.

За многие годы Любаша привыкла к такому отношению к себе, иного и не ждала, но мечтала, что придет день, и к ней будут приходить только те, кто и видит и слышит хорошо, а не те, кто и глух и слеп, да еще и судит при этом.

Когда вошли к ней Ольга и Александр, Любовь, прочитав заранее записанные ими вопросы, отложила их в сторону, она не нуждалась в них. Целый день она думала лишь об одном, как убедить женщину, что нет ее вины в смерти дочери. Как убедить ее в том, что она должна родить ребенка? Вопросов к небесам у нее было много. И все они были правильные. Как всегда внутренний голос повел беседу, описывая все в мельчайших подробностях. Он давал возможность прочувствовать и родительскую боль утраты, и боль Леры – от невозможности достучаться до родных, несмотря на все ее усилия и, конечно, возможности, которыми она обладала. Ведь у всех ушедших они разные: некоторые годами не снятся близким, как бы те ни желали этого.

Разговор с Лерой был легким, словно она говорила по телефону. Не видя лица, ты ясно слышишь голос. Лера поведала о том, какой она была и как была счастлива весь день, вновь помирившись с Костей. Как, придя домой, она поссорилась с мамой, но не обиделась на нее, и как ей стало плохо, как долго ехала «скорая» по ночной, пустой Москве, какова боль родных, особенно боль мамы. И как ей хорошо теперь, вместе с Костей.

Лишь на один вопрос девочка просила не давать пока ответа. Почему это случилось? И только через три месяца ответ был передан другу семьи, когда он в очередной раз спросил об этом. Этот вопрос интересовал всех. Врач патологоанатом, проводивший вскрытие, не нашел никаких причин, повлекших за собой смерть. По этому поводу был получен ответ еще в первый день: «Я готовилась к экзаменам в школе и шла на золотую медаль, очень часто мой организм испытывал перенапряжение, чтобы было легче, я иногда принимала „безобидные“ анаболики, поддерживающие организм в тонусе. В тот вечер, обняв мою мамулю, сердитую на меня, за то, что я долго гуляла, решила, что буду сидеть хоть до утра, но завтра сдам на пять. Выпив одну таблетку но‑шпы (у меня немного разболелась голова), я спокойно пошла заниматься. И ничего бы не случилось, если бы в этот день не было такой нагрузки на организм. Вначале – безудержная радость от встречи с молодым человеком, а затем – грусть от ссоры с мамой. Организм не железный, не выдержал. Виновных нет».

Мы, родители, желая счастья своим детям и точно зная, где оно, порой пытаемся до них достучаться и кричим страшные слова: «Ты будешь с ним (ней) только через мой труп!» Разве можно мать считать виноватой? Разве она такой судьбы хотела своему ребенку? Нет, конечно! И хоть мы держим судьбу в своих руках, но часто вожжи выпадают из рук, и судьба несется во весь опор, без передышки. Да лучше без отдыха тогда, если цена остановки такая, как эта. Бывает, пройдут годы, и мать уже давно примирилась с выбором ребенка – подружилась с невесткой или с зятем. Есть уже внуки, жизнь идет неплохо, и тут случается непоправимое: слова, брошенные в запале гнева когда‑то, обрывают жизнь, только не матери, пожелавшей быть трупом, а обрывают жизнь сына или дочери. И кричит тогда мать, что есть силы, спрашивая ответа у того, кто меньше всего желал ей зла: «Господи, за что ты наказал меня? Господи, почему ты так несправедлив ко мне?» Но собственно роковыми были даже и не эти слова, а пред<