Временной рубеж: Ночь выборов

   

Добро пожаловать в сад мучений,[74] Бубба… и следи за собой. Мы — расторопная, дисциплинированная организация… и жир брошен в огонь… Осторожно! Отойди в сторонку… В природе нет такой вещи как безопасный секс, но для некоторых людей он безопаснее, чем для других… Кто будет управлять Новым Мировым Порядком? Иезуиты?.. Может быть, Билл Клинтон — Троянский конь?.. Может быть, фанаты Иисуса подготовили для нас засаду?

   

Они часто называли меня Спидо, но мое настоящее имя — Мистер Эрл…

– «Кадиллак», 1953 [75]

   

КТО ЗНАЕТ — почему, Бубба? Ноябрь приносит луну охотников,[76] которая всегда пробуждает странные и жуткие силы — особенно если вам в жизни выпало быть лунатиком, наркоманом и изголодавшимся по крови порочным бабником одновременно.

Но я не являюсь ни первым, ни вторым, ни третьим, — как и мой новый приятель-иезуит, мистер Билл, который скоро станет очень могущественным человеком.

Подумай об этом, Бубба. Что, если президент Клинтон окажется кротом в нашем Обществе? Может быть, проповедники в Хьюстоне только приманка? Будут ли твои дети превращены в рабов новой Папской династии? И кто на сегодняшний день является главой иезуитов?

Серьезные вопросы, и пришло время взглянуть им в лицо. Они подливают масло в полуночный огонь иезуитской войны в Джорджтауне. Там не так много ребят из Арканзаса… очень немного. Это банда Бубб из Рима — элитные войска Ватикана, подлейшие из подлых.

Я не знаю, почему мне понадобилось так много времени, чтобы всё понять. Не было случайным совпадением, что Билл Клинтон, по его собственным словам, родился в лунную ночь в Озаркских горах, в захолустной деревушке, которая называется Хоуп, а потом рос в странном горном городке, где вода существует уже 4000 лет.[77]

Во вторник, к заходу солнца, в Литтл-Рок, в боевом штабе Клинтона на третьем этаже в старом здании Арканзасской Газеты шумно веселилась странная смесь из фанатов скорости, недоделанных мудрецов и политических профессионалов… Кабан выскочил из засады, Джордж Буш был обречен, а Дэн Квайл вернулся назад в бордель. Дело было сделано, и мистер Билл из Хот-Спрингс был на пути в Белый Дом… Война закончилась, король умер, да здравствует король…

Как только на улице стемнело, здание было заблокировано. Потом всё наполнилось четко организованными полицейскими из групп специального назначения — большими людьми в черных боевых костюмах с микрофонами и рациями, и автоматами, и автоматическими винтовками М-16, висящими на плечах стволом вниз. Спецподразделения зачистили лифты. Всех, у кого не было удостоверения сотрудника с первым уровнем допуска, ставили вдоль стен или заставляли прижиматься к лестничным перилам. Одновременно банды одетых в серые костюмы агентов Секретной Службы проверяли комнаты с помощью детекторов металла и бомб, и вышвыривали через боковую дверь на улицу тех сотрудников Клинтона, которые не соглашались пройти личный досмотр или в панике не могли вспомнить свой номер социального страхования…

Через некоторое время я увидел Стефанопулоса, который шел по холлу в нашем направлении, окруженный телекамерами и яркими лампами. Незнакомые люди хлопали его по спине и кричали: «Ура, Джордж! У нас получилось! Что скажешь?!»

Я схватил его и быстро говорил девять или 10 секунд, но, кажется, он меня понял. «Не волнуйся, — сказал он. — Я здесь командую, и у тебя больше не будет проблем». Он засмеялся и повернулся к камерам.

«Не беспокойся, Джордж, — сказал женский голос в холле. — Я займусь этим. Не останавливайся. Ты опаздываешь на 60 минут».

Джордж кивнул и заторопился к ожидавшему его грузовому лифту. Остальные лифты несколько часов назад были «выведены из строя» саперным подразделением, а из-за постов полицейских спецподразделений, которые были на каждом этаже, никто, кроме копов, не мог передвигаться по лестницам… Это был совершенно другой уровень безопасности, и он действовал по особым законам. Шутки кончились, Бубба. Ситуация Шесть, максимальная боевая готовность. Президентское Подразделение, крутая команда, и они заполнили всё здание. Снайперы сидели на крыше уже два или три дня, но это держали в тайне. Они залегли под камуфлированным брезентом. Людям внизу говорилось, что на крыше строят «терминал секретной связи», чтобы мистер Билл мог общаться со своими помощниками в Вашингтоне, не боясь электронного подслушивания или шантажа со стороны мрази, которой уже нечего терять.

Вся обстановка была отвратительной, и я выскользнул через боковую дверь из комнаты прессы и отправился назад, в бар отеля «Кэпитол», где мелкотравчатые политики начали показывать товар лицом. В основном это были жители Арканзаса, пьяницы с глазами как бусинки, порочные на вид сельские адвокаты и стильные блондинки с огромными сиськами и страдальчески-развратным взглядом. Все они носили синие эмблемы с Клинтоном и Гором, а их настроение было явно амбициозным. Удача им улыбалась, и следующая остановка была в Вашингтоне, Округ Колумбия. Они были победителями. У них на глазах Американская Мечта становилась реальностью.

Странно, но моё настроение было вялым. Мы победили-я думал «мы» в то время — а Джордж Буш, охваченный пламенем, пошел ко дну. Это была Большая Победа, но я не мог заставить себя хоть немного радоваться. На другом конце бара я заметил Артура Шлезингера, и поднял свой стакан в дружеском приветствии, но он, кажется, был пьян и не узнал меня. Политика — очень злобный бизнес, выигрываешь ты или проигрываешь. Никогда не знаешь наверняка, на чьей ты стороне, и особенно когда выигрываешь.

Я размышлял над этими вещами, когда ко мне присоединился Джеймс Карвилл. Он был в дурном настроении.

«В чем дело, Джеймс? — спросил я его. — Ты чувствуешь свою вину?»

«Нет! — прорычал он. — С какого хуя я должен чувствовать себя виноватым?»

Я пожал плечами и попытался взять себя в руки. «Не обращай внимания, Джеймс. Пустяки. Я просто пошутил».

«Никто не шутит в этом бизнесе, — сказал он. — Может быть, это ты чувствуешь себя виноватым? Я прав?» Он ткнул меня пальцем под ребра. «Из-за чего ты чувствуешь вину, Док? Ты куришь марихуану?»

«Пока нет, — сказал я. — Но очень скоро буду. У тебя есть?»

Он засмеялся. «Хорошая попытка, Док. Очень умно. Я только что выиграл самые значительные выборы в истории этого проклятого богом мира, а ты спрашиваешь меня, чувствую ли я вину и курю ли марихуану. Иисус!»

Я задумчиво кивнул и заказал ещё одну порцию выпивки. Две. Четыре.

«Сбросим зажимы, — сказал я. — Хочу озвереть. Чувствую, что могу кого-нибудь убить».

Бармен пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал. Люди за моей спиной попытались отодвинуться подальше, но бар был переполнен. Я подумал, что они хотят оставить нас вдвоем, потому что мы оба были лысыми. Карвилл вел себя нервно. Он сказал, что его знобит.

«Не беспокойся, Джеймс, — сказал я. — Вот, возьми мою новую лётную куртку». Он взял, а потом сказал, что чувствует тошноту, и ему надо немного подышать свежим воздухом. Потом он надолго пропал, и я увидел его снова далеко за полночь, когда он объявился с какой-то женщиной, которая сказала, что работает в штаб-квартире Буша/Квайла, в нескольких кварталах отсюда. Они оба вели себя лукаво, а женщина поигрывала новой видеокамерой «Сони», которая висела на ремешке у неё на шее.

«Слава богу, ты вернулся, Джеймс! — сказал я. — Я сижу здесь как арестант, уже несколько часов! Я оставил все деньги в лётной куртке и не могу оплатить счет».

Он прищурился и пристально посмотрел на меня. «Какие деньги? — сказал он. — У тебя в куртке не было никаких денег».

«Что? — сказал я. — Ты ошибаешься, Джеймс. Посмотри во внутреннем кармане — том, что с секретной застежкой. Я оставил в нем свой бумажник, и там же был маленький коричневый конверт, наполненный стодолларовыми банкнотами».

Он мечтательно улыбнулся женщине, потом пожал плечами в мою сторону. «Наполненный? — сказал он почти шёпотом. — Наполненный? Я знаю, что он не был наполнен». Он снова прищурился, улыбнулся безумной улыбкой и помахал передо мной курткой, чтобы показать, что карманы действительно пустые.

Я был потрясен. Он отвечал за стратегию всей избирательной кампании Клинтона — Нью-Йорк Тайме сравнивала его с Наполеоном… «Подожди минутку, Джеймс, — сказал я. — Это не может быть правдой. Здесь были все мои наличные, а банки завтра не работают».

Он задумчиво кивнул. «Говори, — сказал он. — Говори». Потом он наклонился к женщине и промурлыкал: «В чем дело, моя сладкая? Что-то не так с батарейками?»

«Отъебись, — выругалась она. — От них нет никакого толка. Нам требуется зарядное устройство».

Он засмеялся, потом хлопнул ладонью по стойке. «Бармен! — крикнул он. — Принеси чертово зарядное устройство!»

Он встал со своего стула и толкнул меня в сторону, повернулся ко мне спиной и помахал хрустящей, новенькой 100 долларовой банкнотой перед озадаченным барменом, пожилым чернокожим джентльменом в белом пиджаке. «Сколько оно стоит? — сказал Джеймс, ухмыляясь. — Не беспокойся, Бубба. У меня куча денег».

«Свинья!» — крикнул я. Это было отвратительно. Я резко встал и врезал ему ладонью сбоку по голове, прямо по уху. Он не успел среагировать и шатнулся в сторону. Толпа расступилась, пытаясь избежать участия в драке, раздались истерические крики. Джеймс упал на колени и начал прыгать вокруг меня, потом встал в змеиную стойку, рыча и шипя в мою сторону.

Я попытался уклониться от него, но было слишком поздно. Он бросился на мои колени как сумасшедший борец сумо. Я бы упал, но вокруг было слишком много людей. Я попытался ударить его ногой, но он плавно скользнул в сторону и начал меня по всякому обзывать. Люди вокруг вопили, а я снова попытался его пнуть.

Потом я почувствовал, как меня схватили чьи-то руки. Кто-то сзади сдавил мне шею, и я потерял равновесие. Я яростно крутанулся и ударил кого-то, а Джеймс бросился на меня снова. Несколько людей схватили его. Меня всё ещё душили сзади — а потом я услышал смутно знакомый голос, который прошептал мне в ухо: «Успокойся, Хантер. Возьми себя в руки. Джеймс невиновен».

«Что? — завопил я. — Невиновен? Эта свинья украла все мои деньги, а потом смеялась надо мной!»

«Нет, — сказал голос. — Джеймс не крал твои деньги. Это сделал я». Моё сердце ёкнуло. Теперь я узнал голос Джорджа Стефанопулоса. Я знал его хорошо.

«О, боги! — закричал я. — Я этого не вынесу! Вы все — воры!» «Ерунда, — сказал Джордж. — Это Новый Мировой Порядок, и мы хотим, чтобы ты стал его частью».

Я рванулся в сторону от него и плюхнулся на стул у стойки бара. Карвилл был всё ещё на полу. Он свернулся в позу эмбриона, а женщина из штаб-квартиры Буша/Квайла пыталась его утешить. «Успокойся, Джеймс, — говорила она. — Док — подлый псих. Я бы его убила».

   

Инаугурационная речь

   

«Будете ли вы следовать за мной?»

ДА, БУББА! ДА! «Будете ли вы хотеть меня?»

ДА, БУББА!

«Будете ли вы отдавать мне ваших жен и ваши деньги? И будете ли вы работать на меня 24 часа в сутки без сна там, где я скажу, а также сражаться за меня не на жизнь, а на смерть на Поле Огня и Славы?»

О ДА, БУББА! ДА! ДА!

«Хорошо, ребята. Добро пожаловать в Литтл-Рок. Меня зовут Билл, и я люблю вас. А теперь давайте возьмемся за работу».

  

       Глава 9

1993: Проблемы на территории мистера Билла

   

Стоять! Идет мистер Билл! А ты веди себя осторожно, Бубба — потому что Президент приступил к работе, и он ненавидит немцев — хо, хо. Новое настроение в Белом Доме и другие опасные шутки…

Я НАХОДИЛСЯ ВНУТРИ ситуации, но единственное, что я могу сказать с уверенностью, это то, что Билл Клинтон переехал из Губернаторского Дворца Литтл-Рок в Белый Дом, Вашингтон, Округ Колумбия. Расстояние всего 1005 миль — два часа в быстром реактивном самолете, или 22 легких часа в по федеральной автостраде-40 на БМВ 73П… Некоторые люди могут проехать это расстояние на машине за 12 часов, а изготовленный по специальному заказу Боинг 747, Борт номер один ВВС США, на котором летает Клинтон, может покрыть это расстояние за 88 минут, если надо.

Но немногие люди имеют пристрастие к таким скоростям, и Билл Клинтон не исключение. Чтобы проделать это путешествие, ему понадобилось 15 недель — и даже при таком темпе он испытывал острые ощущения. Такого количества времени мало, чтобы правильно разместиться — особенно для человека, на плечи которого свалилась тяжкая ноша — забота о судьбе всего свободного мира, а Билл ощущает себя именно так. Как Атлант.

Тяжелая работа, и очень опасная. Попрошайки — перед тобой, желающие воткнуть нож в спину — сзади, а множество бывших друзей — под ногами… Ты думаешь, Бубба, Иову пришлось плохо? Иов легко отделался, по сравнению с испытаниями и бедствиями, с которыми столкнется мистер Билл из Арканзаса. Ему предстоит очень длинный год.

Ага! И сейчас он прямо передо мной, на телевидении, в прямом эфире, говорит обходительно и торжественно, обращаясь к толпе людей среднего возраста, стоящих на коленях на замерзшей лужайке Роуз-Гарден перед Белым Домом. Утро, пятница, Вашингтон… Президент счастлив — в отличие от слушателей, главным образом, сотрудников Белого Дома и раздраженных журналистов, которых собрали на скорую руку и выгнали на холод под предлогом внезапной «возможности сфотографироваться».

Хо, хо. Они мрачно хлопают в ладоши, когда новый президент подписывает первый законодательный документ, проведенный его «новым» Демократическим Конгрессом — закон об «отпуске по семейным обстоятельствам». Президент подчеркивает, что он гордится таким ходом дел.

Я тоже — по данному вопросу. Большая политическая победа, и она не прошла незамеченной большими пацанами и богатыми сутенерами, которые как всегда рулят в Вашингтоне.

ПРЕЗИДЕНТ снова руководит страной! Черт возьми! Прошло уже 59 дней. Этот парень не перестает работать. Он похож на Кролика-Энерджайзера — всегда, всегда, всегда в движении. Поразительно. Даже Си-эн-эн не может угнаться за ним, когда он бегает взад-вперед: в Макдо-налдс, в Санта-Барбару на Рождество, потом на Хилтон-Хед,[78] где шумно веселится с танцорами. Мистер Билл — музыкант; и он бегает как бейсболист, но пока выглядит хуже, чем Джордж Буш.

Доколе, о Боже, доколе? Сколько ещё миль этого дерьмового бега трусцой нам придется увидеть в телепередачах до 1996 года?

КОГДА СЕМЬЯ КЛИНТОНОВ переехала в Белый Дом — а они сделали это только к двадцатому января — они обнаружили антикварную систему связи, которая была такой старой, что сотрудникам Клинтона с трудом поняли, что это такое. Один из высокопоставленных сотрудников, который целый год работал со сделанной по последнему слову техники компьютеризированной системой связи в штаб-квартире Клинтона в Литтл-Рок, сказал, что телефонная система Белого Дома выглядела так, как будто некоторые её детали остались от администрации Линкольна.

«Не удивительно, что наша проклятая богом страна находится в таком дерьме, — сказал он. — Буш жил во временном разрыве».

В Белом Доме не было приватных телефонов, даже в Овальном Кабинете. Любой сотрудник в Западном Крыле мог слушать любой телефонный разговор Буша или Рейгана, просто нажав кнопку на одном из антикварных телефонных аппаратов… Не удивительно, что нас сводили с ума утечки информации. Даже горячая линия с Москвой не была защищена от прослушивания.

Коммутатор Белого Дома был расположен в подвальной комнате Здания Управления Делами, на расстоянии одного квартала. Здесь три пожилых дамы в наушниках подключали каждый звонок через черный ящик с множеством отверстий.

Когда Клинтон увидел это, он пришел в ярость. При такой системе у него не было возможности сделать приватный звонок. Операторы знали каждый номер, который он набирал, и слышали все, что он говорил — а еще его слышали ФБР, ЦРУ и, вероятно, жена Ала Гора.

«Как, черт возьми, я должен звонить Сэму Нанну или Колину Пауэлу? — ворчал Клинтон. — Я не могу позвонить приватно даже Хиллари».

   

Избирательная компания — когда ты наёбываешь врагов. Победа — когда наёбываешь друзей.

– Джеймс Карвилл, 1992

   

БЫВАЮТ ДНИ, когда у тебя появляются хорошие идеи, и дни, когда у тебя появляются плохие идеи. Фокус в том, чтобы понять разницу. Немедленно. То, что ты делаешь потом, зависит от твоего характера, или, иногда, от того, как быстро ты умеешь бегать (как говорил Гордон Лиди[79]).

Как мило. Теперь мы имеем дисциплинированную трудягу-свинью в Белом Доме. Кроме того, наша свинья играет на саксофоне и бегает со скоростью одна миля в час.

Джимми Картер играл на варгане Вагнера, насколько я помню, ну и что? Его жена любила музыку, а его сыновья курили марихуану, а его мать работала в Корпусе Мира. Он мог играть всё, что хотел. По крайней мере, четыре года.

Вот в чем проблема с музыкой. Она почти всегда мешает избранию на новый срок. Гарри Трумен играл на пианино, и посмотрите, что с ним случилось. Он чуть не проиграл человеку по имени Дьюи, а потом бежал, как крыса, от генерала Эйзенхауэра.

Перед этим любовь Джимми Картера к «Братьям Олмен»[80] привела к избранию Рейгана и Буша, а ведь после 1920–32 годов Республиканцы ни разу не упразляли страной двенадцать лет кряду. Это было время Сухого Закона и огромных прибылей на биржевом рынке, которые последовали за Великой Депрессией и Мировой Войной — которая положительно повлияла на бизнес, поэтому была продолжена ещё на 45 лет в форме Холодной Войны, которая также положительно сказалась на бизнесе.

Кэлвин Кулидж в 1925 году сказан: «дело Америки — заниматься делами».

Конечно, Бубба, точно так они говорят в церкви. Надежная фраза. Гарантирует встречу со Святым Петром, там наверху, у ворот, где золотые улицы охраняются морской пехотой США. Есть, сэр! Кабаньи небеса, Жирный Город, Большая Сахарная Гора, где есть всё, что ты когда-либо хотел, где блаженство и легкая жизнь поддерживаются на постоянном уровне, где нет ничего непонятного или опасного.

Но небеса — не для всех. Многие не смогут состричь шерсть, многие будут выбракованы, вырваны из стада. Божьи пастухи схватят их как подлых и грязных овец и бросят в яму с дезинфицирующим раствором.

Все животные отправятся на небеса или в ад, в том числе овцы. Каждый, кто думает, что в аду не будет овец и кобр, и гиен, будет потрясен. В аду обращение со всеми животными будет одинаковым, так же как в морской пехоте США. С больным бешенством питбулем из Денвера будут обращаться точно так же как с Ричардом Никсоном… В аду нет сна. Каждое утро, на восходе, морская пехота США будет приходить к вашему убежищу и гадить вам на грудь. Гвинейские Черви будут вылезать из вашей плоти. Ваших сыновей усыновит маркиз де Сад, а о ваших дочерях будет заботиться семья Клинтонов.

Пятница, 22 января 1993 — отмена номинации Зои Бэрд на пост министра юстиции.

Вторник, 26 января 1993 — Вацлав Гавел избран президентом Чехии.

Пятница, 5 февраля 1993 — судья Кимба Вуд отказывается от выдвижения своей кандидатуры на пост министра юстиции.

Четверг, 11 февраля 1993 — Клинтон выдвигает кандидатуру Дженет Рено на пост министра юстиции.

Пятница, 26 февраля 1993 — взрыв в здании Мирового Торгового Центра в Нью-Йорке.

   

ТЫ СЛУШАЕШЬ меня, Бубба? Или ты знал всё с самого начала?

Дьявол! Конечно знал! Ты, вероятно, узнал всё раньше, чем я. Ты уже знаешь об оси Клинтон/Картер и Билдер-бургерах,[81] о Зои Бэрд и ужасном гневе Хиллари… Хо, хо. Спроси Джимми Картера или Ллойда Катлера…

Правильно. Давай спросим Ллойда. Он точно знает. Шестнадцать лет назад, работая консультантом Джимми в Белом Доме, он нашел работу в министерстве юстиции для своей молодой подружки Зои Бэрд. Она великолепна, говорил он, и пойдет далеко.

Что оказалось правдой. Мисс Бэрд поднялась на самый верх, как пробка в чистой воде. Вскоре она наладила связи с юридическим факультетом Йельского Университета и стала работать главным юрисконсультом страховой компании «Этна».[82]

Великая карьера, Бубба. Может быть, не такая великая как у Шакилла О’Нила… но очень хорошая в английском стиле, если ты понимаешь, что я имею в виду… Семья Бэрд собирала изысканные вечеринки в своём особняке на окраине Нью-Хэвен. Они были богатыми и влиятельными. У них был красивый ребенок, и они были доброжелательны к своим многочисленным слугам, кожа которых была оливкового цвета.

Вечеринки Зои Бэрд вошли в легенду. Изумительно, какие люди приходили туда: Джимми Картер, Эйб Бим, Джордж Плимптон, Генри Киссинджер, Майк Тайсон…. Черт возьми, Зои была победительницей. Она была похожа на объединяющую корпорацию. У неё были друзья на многих высокопоставленных постах, начиная с Йельского Университета и «Этны» до Билла Клинтона, Уоррена, Ллойда и Джимми. Список можно продолжать очень долго.

Она зарабатывала 507 000 долларов в год, и из её знакомых меньше зарабатывали только Билл Клинтон и её перуанские слуги — которые получали 250 долларов в неделю и не лезли в чужие дела. Но потом их внезапно арестовали, разъединили и навсегда выслали назад, в Перу, по причинам, которые они никогда не смогут понять. Если не считать того, что миссис Бэрд столкнулась с кем-то гораздо более подлым, чем она сама. В результате всё семейство заделали в гамбургер.

Если бы в мире была хоть какая-та справедливость, Зои Бэрд была бы выслана в Перу вместе с её обреченными слугами… Но когда я предложил такую идею Джорджу Стефанопулосу, он рассмеялся и сменил тему.

Он был сильно занят на этой неделе, как и сам мистер Билл. Они усердно занимались улучшением своей физической формы, чтобы во время инаугурации на них хорошо сидели официальные костюмы. Поэтому они не заметили, что кто-то в Белом Доме нанес удар по элитарному юристу, представительнице Новой Эры и специалистке в бизнесе, которую Клинтон только что предложил на пост министра юстиции Соединенных Штатов.

Какого черта? Было ещё 12 других номинантов на министерские посты, и большинство из них выглядели надежными, достойными людьми. Не похожими на сумасшедшую суку Зои Бэрд… Откуда она вообще взялась?

В самом деле, откуда? Подумай минуту, Бубба: кто её послал? Кто ввел её в круг? Кто улыбнулся, когда ты поставил знак вопроса рядом с её именем в списке кандидатов на пост министра юстиции? И почему?

   

МЕМОРАНДУМ НАЦИОНАЛЬНОГО КОМИТЕТА

Помнишь меня, Бубба?

Знаю, что помнишь. Я тот парень, которому он всегда не очень нравился. Дерьмо! Я никогда и не претендовал на то, что он мне нравится… Кроме того, он с самого начала обращается со мной, как с тараканом. Может быть, у него такой чистый, чертовски непорочный нос — из-за того, что он никогда не затягивался — и поэтому он смог унюхать нечто, что принял за наркотики в моём кармане.

А может быть, именно я был виноват в том, что случилось с его братом. Точно! Похоже, именно я приказал копам посадить бедного, убогого, маленького ублюдка в федеральную тюрьму.

Для его собственной пользы, конечно. Ведь никто не запер бы Роджера в тюряге по собственным политическим мотивам? Особенно если бы рядом с ними была маленькая, сверкающая глазками Хиллари, которая всё время смотрела бы поверх их плеч, шипя и каркая своим стальным голосом, о котором многие люди говорят, что он всегда звучит так, как будто ворон рождается из черного яйца.

Мы могли бы позволить бедному Роджеру полностью распоясаться и жрать наркотики в сомнительных барах и на автобусных остановках по всей Америке. Мы могли бы повернуться к нему спиной и пытаться не обращать внимания на его безумные выходки, пока мы шли нашей высокой дорогой к Белому Дому. Да, мы могли бы поступить так, Хиллари — но это было бы неправильно.

Ты согласна, Хиллари?

Хиллари! Прокляни меня бог! Почему ты никогда не могла сидеть спокойно и смотреть мне в глаза, когда я говорил с тобой? О, бог! Я больше не могу! Мне требуется отдых от проклятой политики, Хиллари! Я занимаюсь политикой каждый крысиный, ублюдочный день моей жизни, с тех пор как мне исполнилось 14 лет! Дьявол, почему мы должны отправляться в проклятый Белый Дом прямо сейчас? Почему мы не можем уехать ненадолго на Фиджи? Проклятие! Да. Помнишь парня, которого мы встретили на Хилтон-Хэд в прошлом году? Этого парня из Джорджии, Лэнса, хорошего друга Джимми? Он владеет одним из «райских островов», там, на Фиджи. Он продаст его нам по дешевке! И нам будут принадлежать все права на воду,[83] среди всего прочего!

Подумай об этом, Хиллари: мы всегда успеем в Белый Дом — но Фиджи ждет нас прямо сейчас! Это наш счастливый случай! Дьявол, тебе там понравится, Хиллари. Ты сможешь разгуливать по острову нагишом, и под солнцем твои соски станут коричневыми и созреют…

ХВАТИТ болтать о романах в Белом Доме, а? А также о сексе. Если только ты не веришь в это безумное дерьмо о радикальных лесбиянках-сепаратистках, которые захватили власть в стране и танцуют всю ночь голые в Спальне Линкольна… Ужасно, ужасно.

Так вот, Бубба. Такое невозможно. Никто в здравом уме не будет думать о чем-то подобном — а тем более публиковать. Иисус! Потом твоя жизнь не будет стоить и гнутой монеты в пять центов.

Страшно. Ты никогда не сможешь мирно сидеть и читать Нью-Йорк Тайме в кабинке какого-нибудь мужского туалета. Ты будешь срать кровью каждый раз, когда услышишь отрывистый стук кожаных каблучков по белому кафельному полу. А может быть, ты услышишь, как кто-то медленно крадется в пустой мужской туалет отеля, а потом останавливается прямо перед кабинкой, которая превратится для тебя в западню…

Может быть, даже в роскошном ресторане типа Элио в Нью-Йорке. Тяжелое дыхание, потом кто-то поворачивает кран в умывальнике, громкий шум воды — потом невидимая рука начинает дергать ручку вашей кабинки, которая может оказаться недостаточно крепко закрытой.

Эта херовины никогда не бывают правильно подогнаны! Иногда тебе кажется, что ты надежно закрылся, а оказывается, что нет. И в любом случае, обычно всё оказывается простым недоразумением — какой-нибудь невинный бизнесмен, такой же, как ты, пытается открыть дверь кабинки, которую считал пустой. «Упс. Виноват. Извините».

Да уж. Обычно всё происходит таким путем…

ВОЗМОЖНО, ОН — СВИНЬЯ, НО ОН НАША СВИНЬЯ

НИКТО В Вашингтоне пока не называет президента Клинтона свиньей — по крайней мере, публично — но за его спиной о нём говорят гораздо более отвратительные слова: лжец, трус, тупица, цыпленок, киска, белое отребье, бабник; говорят ещё, что он глупее Джимми Картера…

Никто не сравнивает его с Томасом Джефферсоном или Джеком Кеннеди, или Микки Маусом — и если бы ещё одни президентские выборы состоялись завтра, мистер Билл мог бы обнаружить себя на пути домой, в Арканзас.

Билл Клинтон нравится большинству американцев. Недавний опрос, опубликованный Уолл-Стрит Джорнал, показывает, что Клинтона поддерживают 64 процента опрошенных — но даже его друзья начали нервничать после первых трех недель, проведенных Клинтоном в Белом Доме. Они напоминали одну затянувшуюся порку. «У него настоящие проблемы, — сказал один из опытных советников. — Я не знаю, сколько ещё раздолбайства мы сможем вынести. Иисус! Мы все стерли себе задницы, добиваясь его избрания. Ужасно думать, что всё может превратиться в дым из-за стада богатых женщин-юристов, которые берут на работу нелегальных нянюшек».

«Чепуха, — сказал я. — Среди тех юристов было только две женщины».

Воскресенье, 28 февраля 1993 — США начинают бомбежку Боснии.

Понедельник, 1 марта 1993 — более 400 сотрудников правоохранительных органов собираются около поселения сектантов в Вако, Техас, через день после того, как здесь были убиты четыре федеральных агента.

Четверг, 18 марта 1993 — Клинтон одерживает победу: Палата представителей поддерживает бюджетный план, предложенный Белым Домом.

ЧТО соответствует истине. Среди номинантов Клинтона были только две женщины — богатые юристы с иностранными нянюшками. И он выбрал обеих, одну за другой. Предложил отдать им пост министра юстиции Соединенных Штатов… Только Бог знает почему: Зои Бэрд была совершенно неподготовлена к должности, а Кимба Вуд отличалась легкомысленностью. Когда появится мерзкая информация о том, что она когда-то работала в клубе «Плейбой», для неё будет большой удачей, если она сохранит должность федерального судьи. Таблоиды будут бить её «как змею» каждый раз, когда она появится в суде. A National Enquirer будет публиковать её изображения в обнаженном виде.

Ну и что? Трудно сочувствовать высокомерным, лощеным представителям элиты, которые принадлежат к близкому кругу Билла и Хиллари и носят имена типа «Зои» и «Кимба». Или даже «Рон». Да, добрый старина Рон Браун, министр торговли, у которого тоже возникла маленькая проблема с бухгалтерской отчетностью.[84] После этого он потеряет всякое влияние. «Никакого уважения». А большой бизнес будет обращаться с ним, как с мусором.

С Биллом Клинтоном уже обращаются так в Вашингтоне. Он так напортачил в первые три недели, что сенаторы и генералы во время ленча отпускают извращенные «гомо» шутки на его счет…

Даже его жена зовет его «киской» и взяла свою девичью фамилию. Друзья семьи беспокоятся по поводу того, что у его дочери появились признаки аутизма. Правда, у неё обкаружились также большие способности к высшей математике.

«Хо, хо. Человек Дождя был математическим гением, — сказал Патрик Бьюкенен. — Может быть, Челси надо сделать новым министром юстиции».

Может быть. По крайней мере, она девушка. И за ней не числится криминальных историй. И какого черта? Пусть врет относительно своего возраста. Тупые ублюдки в Белом Доме поверят чему угодно.

Но не я, Бубба. Я поверил Биллу Клинтону один единственный раз — когда он сказал, что победит Джорджа Буша. Так он и сделал, и в то время это было всё, о чем я беспокоился. Враг моего врага — мой друг, как говорят арабы. И если получилось так, что он — свинья, что с того? По крайней мере, он — наша свинья. Даже его друзья выбирают себе кусочки получше.

Это одна из самых печальных сторон избирательной кампании Клинтона: люди, которые не боялись биться с хорошо окопавшимся президентом Соединенных Штатов, теперь боятся друг друга… В добрые старые дни они были очень дружной, победоносной командой, и точно знали s где враг.

Теперь всё изменилось. Кажется, враги повсюду.

НУ, ХОТЯ БЫ ДЖОРДЖУ весело в Белом Доме. Это напоминает мне о добрых старых днях, когда Мэрилин Монро бегала голой на ленч с Джоном Кеннеди в бассейн Белого Дома… Сегодня именно здесь расположен офис Стефанопулоса — прямо на месте бассейна, где когда-то забавлялись Джек и Мэрилин.

Он говорит, что нервничает, потому что иногда, по ночам, ему кажется, что он слышит, как они плещутся где-то рядом и смеются как призраки-подростки, которые всегда возвращаются к своему любимому месту для плавания — бассейну Белого Дома, где они всегда чувствовали себя защищенными и счастливыми.

Как Питер Пэн и Венди, Джек и Мэрилин — обычно голые, иногда под кайфом — играли в мелкой части бассейна. Они напоминали пару безмозглых морских выдр, запертых в водяной могиле. Ладно, подумал я. Это не очень хороший знак. Для Джорджа большой напряг слушать по ночам, как призраки забавляются в комнате прессы. А мистер Билл разъезжает по кварталу, где расположены увеселительные заведения, на машине сельского типа в компании известных дегенератов, которые не могут удержать свою выпивку…

Зловещий образ — особенно если Колин Пауэл когда-нибудь почует его запах. Или Стром Термонд. Плохая тема для передней полосы Вашингтон Пост.

Так что, ради спасения Христа, будь осторожен. Берегись папарацци. Публика смогла вынести вид президента в темных очках, согнувшегося над сакеофоном как ветреный сатир. Но это было на безобидном телешоу, после того, как закончились предварительные выборы в Калифорнии. И до того, как он узнал имена членов объединенного комитета начальников штабов…

Совершенно другое дело, если появится видеопленка, снятая сотрудниками администрации по борьбе с наркотиками во время рутинного рейда в ночном кабаке, и мы увидим, как президент, в лохматом черном парике, пытается убежать через пожарный выход вместе с Мэрион Барри и ещё двумя неопознанными женщинами.

Отвратительно. Никто не хочет ничего подобного. Помните, что случилось с Уилбуром Миллсом: некоторые люди говорят, что безлунными ночами он до сих пор ходит по приливному бассейну, призывая Фанни Фокс — но правда заключается в тома, что Уилбура отправили обратно в Арканзас в смирительной рубашке, а его крушение останется в истории навсегда.

Давай не будем относиться легкомысленно к слухам о странных голосах, которые ночами хихикают под Белым Домом. Вообрази, что может сделать с такой историей Боб Доул. Или Сэм Нанн — не говоря уже о генерале Пауэле.

А что уж говорить о безумных поездках по городским джазовым кабакам в парике Тини Тима. Рано или поздно Клинтона узнают — возможно, какой-нибудь полуночный бездельник из его же избирательного штаба, затаивший злобу, когда переходная команда прижала его из-за Сюзанны Томассс.[85]

В самом деле. И мы знаем кое-кого из таких людей, так?

Ещё бы, Бубба. Конечно знаем, и мистер Билл их знает…

Перемолов год своей яркой, молодой жизни в мясорубке победной избирательной кампании, нелегко обнаружить себя безработным в Вашингтоне в День Инаугурации, когда большинство людей, с которыми ты работал — мощная команда Клинтона/Гора — получают высокие должности в Белом Доме и в кабинете министров, или ходят, как Зои Бэрд, в ярко-красных костюмах…

Этот камень тяжело проглотить, Бубба. От такого человек становится больным, а иногда очень подлым.

ЕДИНСТВЕННОЕ, чего я боюсь в связи с Клинтоном — что его провал, как было с Джимми Картером, снова приведет к 12 годам хищного Республиканского мародерства… Именно это произошло, когда Картер потерял контроль над своими обязанностями, и был затоптан Рональдом Рейганом в 1980 году… Джимми был унижен, а Демократическая партия деморализована на 10 лет…

Это было ужасно. И будет ещё хуже, если такое произойдет снова. Ещё один популист, губернатор с Юга, лишенный чувства юмора, без понятия о том, как надо руководить Вашингтоном или балансом бюджета, или обращаться с арабами, или даже что делать со своей любимой и очень волевой женой.

Тяжелый доллар, и он становится ещё тяжелее, если вам внезапно приходится действовать из Белого Дома вместо Литтл-Рок.

Редакторская заметка: Доктор Томпсон часто пишет для газет и журналов по всему миру. Бывают дни, когда ему приходится говорить на 16 языках — потому что он одновременно появляется на телевидении в Лондоне, Гонконге и Берлине. Данный комментарий был написан для шведского журнала Das Magazin, который издается Эрнестом Марчелом.

   

Политика в Америке

   

Доктор Хантер Томпсон

Тема: Приключения на территории мистера Билла: Клинтон uber alles:[86] жестокие воспоминания о полуденном затмении 1968 года…

Прикончи свинью, поймай зубами пулю, заплати волынщику… закрой и загрузи, ешь дерьмо и умри… и другие быстрые ответы на ваши вульгарные, прямолинейные вопросы.

Эх, Эрнест — ты собака! Ты был очень вежлив, и я почти схватил приманку. Хо, хо. Правильно. Целых 30 или 40 секунд я барахтался в тисках высокомерия, такого сильного, что почти поверил в свою способность объяснить 29 лет американской политики и смысл жизни, и природу и судьбу демократии в заключительные годы Американского столетия. При этом уложиться в 1000 слов или, по крайней мере, в 22 минуты…

Но не долго, Эрнст. Нет. Я быстро взял себя в руки — особенно после того, как просканировал твои «пять простых вопросов», которые оказались не простыми, а окольными и очень сложными — дерьмо, я мог бы провести следующие два года, пытаясь дать правильный ответ на эти чертовы вопросы. Даже твои цифры были некорректными.

Ты прав, когда проводишь различие между «шестидесятыми» и «поколением 68». Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой был политизированным годом, крайне политизированным. Многие были призваны, и многие были избраны. В том году на шестидесятые обрушился молот: политика протеста стала очень жестокой и неприятной для многих людей, которые до того года п<