Людовик – Ришелье – Мария: безоблачное согласие

 

В годы безоблачного согласия, установившегося между Марией Медичи, Людовиком XIII и Ришелье, роли были распределены: король правит, находит понимание и советы у своей матери, кардинал, «креатура» королевы‑матери, верно служит интересам короля.

Марии 52 года. Она в зрелом возрасте, государыня. Мать Всехристианнейшего короля, теща короля Испании, короля Англии и герцога Савойского. Одна из наиболее уважаемых личностей христианского мира. Католики уважают ее за преданность делу Церкви. Для протестантов она – вдова Генриха IV, королева, которая успешно завершила поход в Жюлье, поддержала Нантский эдикт и проводила политику терпимости своего мужа.

Людовику 25 лет. Он несчастлив. Его брак оказался неудачным. Проблема его преемника является главной в политической жизни страны, что создает постоянную ситуацию нестабильности в королевстве. Король неистово охотится, ища в физическом изнеможении выход для своих личных неприятностей. С другой стороны, он никак не может определить основные направления правительственной политики. Будучи очень набожным, он склонен скорее употребить свои силы на борьбу с протестантской ересью внутри королевства, а с другой стороны, видит в этом политическую необходимость в связи со стремлением партии протестантов создать государство в государстве. Во внешней политике он жаждет славы и хочет, чтобы его уважали так же, как и его отца. Но он прекрасно знает, что обе цели достичь одновременно невозможно, потому что Франция не располагает необходимыми для этого средствами. Более того, они даже некоторым образом противоречат друг другу, потому что борьба с ересью внутри королевства плохо сочетается с сохранением внешних союзов с протестантскими державами.

Молодой кардинал Ришелье, отпраздновавший свое сорокалетие в конце 1625 года, совершенно не подвержен сомнениям. Прелат Его Святейшества, заботясь об укреплении королевской власти, не может допустить, чтобы протестанты создали самостоятельную политическую и военную организацию внутри страны. Он считает, что обращение протестантов возможно, но это требует кропотливой работы и ни в коем случае не должно предполагать применения силы. Во внешней политике он по‑прежнему уверен, что Франция должна играть основополагающую роль в сохранении равновесия в Европе, и поэтому нужно принять тот факт, что Габсбурги в их стремлении к всемирному господству являются естественным противником Франции. Ришелье считает, что нет никаких противоречий в двух направлениях политики Франции – борьба с протестантами внутри страны и союз с протестантскими государствами против Австрийского дома, потому что в них нет места никаким религиозным соображениям, и кардинал уверен, что его партнеры из Англии, Голландии и Германии мыслят, как и он, категориями политического реализма, а не крестового похода.

 

В этой троице, руководящей политикой Франции, самой сильной является, несомненно, Мария Медичи.

В 1625 году королева‑мать и Ришелье объединились против неосторожной Анны Австрийской, ответившей на страсть, которую она разожгла у фаворита английского короля Карла I герцога Бэкингема, приехавшего в Париж за Генриеттой – супругой своего повелителя. Принцесса де Конти, подруга Анны Австрийской, заявила Людовику XIII, что во время той прогулки в сумерках в садах Амьенского епископства, о которой сплетничал весь двор, «от пояса до ног она отвечает королю за добродетель королевы», добавив при этом, чтобы ее слова не истолковали превратно, что не может сказать то же самое в том, что касается «от пояса до верха». Мария делала вид, что защищает Анну перед королем, говоря, «что все это пустяки и даже если королева и захотела поступить дурно, это было бы невозможно, слишком много людей вокруг за ней наблюдали». Коварный аргумент сильно ранил Людовика XIII и позволил Марии Медичи отомстить бывшей сопернице в привязанности своего сына.

В 1626 году дело оказалось гораздо серьезнее: Анна Австрийская согласилась участвовать в заговоре Шале, по которому предполагалось ее повторное вступление в брак с Гастоном Орлеанским, если умрет Людовик XIII – внезапно или с некоторой помощью. Несмотря на всю свою любовь к Гастону, Мария не собирается участвовать в этом заговоре. Вместе с Ришелье она вносит свой вклад в провал заговора, за который Шале заплатил своей головой. А мрачный Гастон в итоге женился на мадемуазель де Монпансье. Анна Австрийская дошла до того, что на коленях умоляла Гастона не позволять себя женить. В присутствии Совета короля ей довелось испытать беспрецедентное унижение, когда были зачитаны все ее письма, доказывающие ее вину. Великодушный Людовик приказал их уничтожить. А за королевой‑матерью осталось последнее слово. Она посоветовала своей невестке «жить так, как жили другие королевы Франции».

 

В 1627 году гармония все еще царит в отношениях Марии Медичи, Людовика XIII и Ришелье. Никогда Ришелье не был так близок к королеве: она подарила ему Малый Люксембургский дворец. Спальня королевы стала центром власти: именно здесь Людовик взял в привычку проводить заседания своего совета. Последнее решение остается за ним, но мнение королевы‑матери всегда выслушивается с большим почтением.

 

В конце 1626 года возник опасный союз между главными протестантскими предводителями и правительством Англии, где появилась сильная партия сторонников войны с Францией. Одним из самых ревностных является Бэкингем, который политические соображения объединил со своим недовольством французским правительством, возникшим после его интриги с Анной Австрийской.

В феврале 1627 года Ришелье в любой момент ждет начала войны и считает, что англичанам удобнее всего будет высадиться между устьев Луары и Жиронды, где острова являются наиболее уязвимым местом в береговой обороне королевства, и в Ла‑Рошели – лучшей крепости протестантов, крупном порте, где располагается наиболее сильная протестантская община.

Жители Ла‑Рошели встревожились, узнав о том, что Ришелье укрепляет Олерон, Ре и Маран для защиты от высадки англичан. Через своих агентов Ришелье без устали объясняет, что политика усиления морского могущества страны не только не нанесет ущерба таким процветающим портам, как Ла‑Рошель, но наоборот – опирается на них. В марте опасность английского вторжения несколько отступила.

Но все резко изменилось после подписания союзнического договора между Францией и Испанией в апреле. Правительства Парижа и Лондона наперебой стремились обольстить Мадрид. И действительно, Англия и Голландия пытались найти свое место в торговле с Латинской Америкой, теоретически разрешенной только для судов, ходящих под испанским флагом. Мадрид был не в состоянии действенно защищать свою монополию от контрабандистов и пиратов обеих протестантских держав. Поэтому всем было выгодно договориться.

Возникшее между Лондоном и Мадридом сближение несколько обеспокоило Францию, потому что возникла опасность блокады королевства со стороны атлантического Запада. Франция попыталась обогнать Англию, и благодаря вмешательству иезуитов и католической партии во Франции Мадрид подписал соглашение с Парижем. Предусматривалось, что обе страны придут на помощь друг другу в случае агрессии третьего государства и будут сотрудничать в решении всех возникающих проблем.

Католики чрезвычайно обрадовались подписанию этого договора, но протестанты были потрясены и готовились с оружием в руках защищать свои привилегии, которые, по их мнению, оказались под угрозой. Протестантские государства тоже забеспокоились. Англичане были в ярости, но Мадридский договор давал им помощь французских протестантов в их походе против Франции.

С мая шпионы кардинала стали сообщать, что военные приготовления усилились во всех британских портах. Англичане захватывали все французские суда на стоянке в своих портах. В начале июля из Портсмута в направлении острова Ре вышел флот из 120 судов под командованием самого Бэкингема. В своем манифесте Бэкингем оправдывал вторжение Англии необходимостью защищать протестантскую церковь Франции от несправедливости французского правительства. Англичане осадили остров Ре. Ришелье пытается послать помощь гарнизону острова, а Бэкингем, укрепляя свои позиции, вел переговоры с жителями Ла‑Рошели, которых он пытался привлечь на свою сторону.

Мнения ларошельцев разделились: 800 человек были готовы выступить на стороне англичан, но муниципалитет колебался. Они дали знать Ришелье, что согласны сохранить верность королю при условии, что будет снесен форт Фор‑Луи, построенный для наблюдений за Ла‑Рошелью.

Людовик не согласился удовлетворить это требование, что укрепило партию сторонников войны в Ла‑Рошели. 10 сентября 1627 года часть гарнизона открыла огонь по королевским войскам. Теперь военные действия будут идти на двух фронтах: на острове Ре против англичан и около Ла‑Рошели, чтобы подчинить мятежный город.

В конце октября французский флот прорвал блокаду острова. Попытка англичан штурмовать остров не удалась, и Бэкингем оставил его, пообещав жителям Ла‑Рошели вернуться с более многочисленной армией.

 

Оставалась бунтующая Ла‑Рошель, которую можно было взять только с помощью длительной осады. Была построена мощная дамба вне досягаемости для пушек города из корпусов кораблей, загруженных камнями, которые потопили так, чтобы перекрыть проход в порт. С февраля 1628 года в городе начались эпидемии и голод. В ноябре, выполняя положения договора, на помощь французскому королю явился испанский флот, но, увидев бесполезность своего присутствия, убрался восвояси.

По правде говоря, правительство Мадрида не особенно стремилось способствовать победе Людовика XIII, а Ришелье полагал, что Испания пообещала англичанам предоставить Людовику XIII только «видимость помощи». Впрочем, никто в Европе не желал сдачи Ла‑Рошели. Голландия, Венецианская Республика, немецкие князья предпочли бы, чтобы Франция вместе со всеми боролась против преобладания Габсбургов в Европе.

10 февраля 1628 года уставший король оставляет армию, передав командование Ришелье. Кардинал, видя ухудшение международной обстановки, пытается форсировать капитуляцию города, но неудачно. В середине мая появляется английский флот, но снова уходит, обнаружив, что сил для штурма дамбы недостаточно.

Ришелье рассчитывал, что город сможет продержаться до конца июня. Но 30 сентября город все еще сопротивлялся, когда появился еще один английский флот. Он пришел слишком поздно, Ришелье построил дополнительные укрепления на дамбе. Граф Линдсей, командующий флотом, обратился к кардиналу, прося его о милосердии к жителям города, а последним посоветовал начать переговоры.

Но Ришелье отказался вести переговоры с представителями города, заявив, что король согласен только на безусловную капитуляцию. 27 октября 1628 года Ла‑Рошель пала. Король даровал жизнь жителям города и свободу отправления протестантского культа.

 

Падение Ла‑Рошели вызвало восторг католической партии, которая желала, чтобы королевская армия покончила теперь с протестантами юга. Мария Медичи расточала похвалы политике кардинала и восхищалась тем, как он довел до конца это начинание.

 

Все друзья Ришелье – Берюлл, Марильяк, а главное, Мария Медичи – были удивлены, когда 13 января 1629 года он вручил Людовику XIII и королеве‑матери уведомление, в котором предлагал принять совершенно иную линию поведения, объявив Испанию главным врагом королевства и определив основной целью французской политики продвижение в ущерб Мадриду и его союзникам. Правда, при этом кардинал подчеркнул, что нужно, насколько возможно, избежать прямого конфликта с испанским правительством. Менее чем за два года такая политика привела к полному разрыву Марии Медичи и Ришелье, и вдребезги разлетелись добрые отношения между королем, королевой‑матерью и первым министром.

 

 

Глава XIV

ВЕЛИКИЙ РАЗРЫВ

 

Причины разногласий

 

Сен‑Симон следующим образом определил глубокие причины разногласий, возникших вскоре между Марией Медичи и Ришелье: «Она хотела править и думала только о том, как постепенно стать хозяйкой, а первый министр по своему положению и способностям препятствовал этому». Но главным фактором тем не менее является безусловная преданность Марии Медичи католической партии.

 

Лидеры католической партии никогда не считали Ришелье верным человеком, несмотря на его кардинальский сан.

Самым опасным был Берюлл. Вначале он очень сдружился с Ришелье, благодаря которому он стал кардиналом, но по мере того, как бывший епископ Люсонский набирал вес при Людовике XIII, он начал ему завидовать и жаловаться, что его советов не принимают во внимание. Никто не будет отрицать ту политическую роль, которую играл Берюлл благодаря своим многочисленным и разнообразным связям. Но со временем Ришелье увидел в Берюлле потенциального соперника.

После Берюлла важную политическую роль в католической партии и окружении Марии играли братья Мишель и Луи де Марильяк.

Мишель де Марильяк вместе с Берюллом участвовал во внедрении кармелитов во Франции и в создании ордена ораторианцев. Он был человеком очень набожным, а в государственных делах ему не хватало воли и ясности ума. Благодаря Марии Медичи он вошел в Совет короля, а в 1624 году стал суперинтендантом финансов и хранителем королевских печатей.

Его брат Луи стал маршалом Франции в 1629 году. Человек поверхностный и тщеславный, озабоченный получением почестей и выгод, он сопровождал Марию Медичи во Францию в 1600‑м и остался при ней, ожидая подходящей партии. Женился на одной из родственниц королевы, «маленькой Катрин», после чего карьера стремительно пошла вверх. Правда, полководческий талант больше проявлялся при дворе, чем на поле битвы: единственное сражение при Пон‑де‑Се, которое он вел, закончилось поражением.

 

Берюлл и Марильяки расточали Ришелье похвалы после сдачи Ла‑Рошели. Но для них падение этого города не означало прекращения борьбы с французскими протестантами, а наоборот – необходимо было немедленно направить королевские войска в очаги сопротивления гугенотов. Намерение Ришелье прежде всего вмешаться в дело о Мантуанском наследстве, которое принимало плохой оборот для интересов Франции, вынудило Берюлла и Марильяков выступить против него – сначала тайно, а потом открыто. В глазах Марии Медичи Ришелье предстает предателем дела католицизма.

Ведя политику, которая не устраивала королеву‑мать, Ришелье, конечно же, предавал свою благодетельницу. Спор перешел в область личных отношений. Мария видела не столько первого министра, сколько человека, карьеру которому сделала она и который становится независимым, неверного, который больше не хочет слепо подчиняться ее воле. И разногласия, вначале политические, переросли в личную ссору. Для Марии отношения с Ришелье есть следствие преданной дружбы. До самой своей смерти она будет считать именно так.