Фактически правильно, политически верно

Излагает оратор о тьме преступлений,

Почему торжествует махровая скверна,

И особенно гнусно в последнем столетье.

Сыплет цифры, проценты привычно и жёстко,

Создаются колонии для малолеток;

А пользы едва ли на детский напёрсток,

И бьётся докладчик в прокуренной клетке.

Чад едкий клубится безбожных идей,

Расшифровка статистики в прошлые годы;

И не гордость – гордыня надменных людей –

Перережут другу безжалостно глотки.

Всё пишут, советы дают однодневки,

И спроса с них нет – исчезают досрочно.

По смерти всем выставит Кто-то отметки,

Что делали тайно, глубокою ночью.

Врачи легкомысленно пишут рецепты,

Мир обещают, бальзама на раны;

Но грех, до чего же он въедливо-цепкий,

На зигзагах дорог, нарисованных прямо.

Дайте мне кафедру, дайте эфир,

Я с Библией выйду и не устыжуся;

Скажу, возвещу, что лишь с Господом мир

Всем тем, кто смирился пред Иисусом.

Ведущий! Не смей отключать микрофоны –

Вложусь не за сутки, в десяток минут.

Взорву царство тлена, усопших и сонных,

Никто Божьих слов никогда не сомнут.

Слепые вожди с окаянством в уделе,

Пир оборотней, оторвитесь от жвачки!

Сокровище крови Христовой отбелит,

Здесь царство убийц, змей сумел околпачить.

Покайтесь, к Евангелию обратитесь,

Примите крещенье и Духа Святого.

Я кончил, вместите Библейские мысли,

Пусть я не пророк, но слова все от Бога.   07.12.06. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 Фамилии о многом громко говорят.doc

 

Фамилии о многом громко говорят,

Кто были наши предки из отцов, мужей.

Их, «окрестивший краснослов-остряк,

Не был монахом, как старовер ханжой.

Мне так и видится. когда пришёл указ,

От царской милости фамилии навесить,

Как в сельсоветах прозвища всем даст,

И не одну, на выбор, сразу десять.

Подходит сын Марии – будет Марьин,

Для кузнеца на выбор Ковалёв,

Шутник с пером и вдовушку одарит:

Сиротин, Вдовин или Бобылёв.

Сначала многие качали головами,

С усмешкой повторяли, стараясь не забыть

Свои фамилии, смеясь над тем, кто дал им,

Судачили, кряхтя возле своей избы.

Грязнов не рад невымытым ушам,

Пьянков протрезвился, с обиды зря проснувшись.

Погибловы ползли к тифозным вшам,

Полушки подметал усердно Плюшкин.

Орловы, Петуховы и Грачёвы

Своих птенцов учили ли летать?

Фамилии для них казались так никчёмны –

Рублёвы, Грошевы терзались за пятак.

Белинский, Чернышевский и Краснов

На разных баррикадах разминулись,

Их Смертин отфутболил к прорве вновь,

Им Пушкин, Генералов сунут пули.

Есть Дьяконов, Попов – отъявленный безбожник,

Царёв по теплотрассам издыхает,

И Добролюбов на змею похожий,

Там Милосердова – распутница от Хама.

Да будут все Христовы у Христа –

Горячевы в молитве пламенеют;

Стремительно с Быстровым наверстать

Спешит с Иеремией внук их Еремеев.              10.11.06. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

 Фанатиком прослыл отчаянный раввин.doc

 

Фанатиком прослыл отчаянный раввин,

У ног Гамалиила впитывал познанья.

Таким, догадываемся, был он не один,

Он в день восьмой помечен обрезаньем.

Израиль жил законом Моисея,

И Назорейской ереси он объявил войну.

Мужам и женщинам повинным смерть он сеял,

Мог несогласным тотчас рот заткнуть.

Не думаю, чтоб этакому зверю

Никто кончины тяжкой не желал.

И кто подумать мог бы и поверить,

Что в этом изверге сокрыт бесценный клад!

Где та дорога, ведшая в Дамаск,

Где обелиск для стартовой площадки?

Там полномочия свои гонитель сдаст,

И станет сам гонимым беспощадно.

Он шёл, имея ордер на арест,

От христиан чтоб праха не осталось,

Смотреть не мог на их презренный крест –

К отступникам не применима жалость.

И вдруг совсем не по его программе

Неизреченным светом осияло.

Он был пленен, не помогла охрана,

Гнев на растерянность переменяя в Савле.

Никто события того не осознал,
И не поймут, с кем говорит гонитель;

От чёткой линии лишь жалкая мазня,

Увидел не других – себя, как в злобе гибнет.

«Глаза мои!».. Лишился зренья в полдень

От света яркого воскресшего Иисуса;

Об этом до мельчайшего он помнил,

По настоящему впервые в жизни струсил.

Что повелишь мне делать, Иисус,

Против рожна я пёр и задохнулся.

Три дня лавина мыслей, тяжкий спуск…

Мир приобрёл впервые Златоуста.  08.09.07. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

 

 

 Фантастика на страхе и мечтах.doc