Стоят манекены, заняв витражи,

На диво и радость прохожим.

Но, сколько бы каждый на свете ни жил,

А время морщинит нам кожу.

    Стареем, дряхлеем… Поётся же в песне,

    Что годы как птицы летят.

    Беспечная юность дорвётся до пенсий,

    И смертью сражённой уронит свой стяг.

Писание просит, кричит, умоляет

О смерти всегда говорить, представлять.

О ней размышление душу смиряет, -

Как в гроб, отдыхая, ложимся в кровать.

    Святые при жизни заранее, было,

    Могилу готовили сами себе,

    И ночью ложились в свою домовину,

    Молясь о мытарствах, о вечном суде.

Корили себя за питьё и за воду,

За воздух испорченный зряшно во сне…

И глядя на гроб самодельный, колоду.

Рыдали, в аду представляясь, в огне.

    В несвойственной ныне манере ходили,

    В лохмотьях… лишь кожа на тощих костях.

    Сестрой называли сырую могилу.

    Себя – однодневным, мгновенным, в гостях.

Ни формы округлой, присущей атлетам,

Морщин избегающих женственных тел.

В пустыни, в ущелья скрывались от света,

Считая, что это и есть их удел.

    Житийные списки их так описали:

    Иконные лики, светящийся нимб.

    …А вот наше фото: и мясо, и сало

    Висит на костях, превращая нас в пни.

Пыхтим бегемотом, парами зловонья

Окутаны – чреву приносится дань.

В тельцов превратились мы, ржущие кони,

Полуодеты в прозрачную ткань.

    Всё благо в утробе. О смерти – ни звука…

    Стоят манекены маня красотой.

    Как будто и нет ни суда и ни муки,

    И каждый «прославлен»… при жизни «святой».

Беспечность ужасная лживым потоком

Уносит, скрывая под копотью дел.

Ни цели, ни смысла живущим без Бога, -

Потеряна жизнь и для душ, и для тел.    12.8.85

 

 Страницы.doc

 

Страницы – кадры прошлых поколений

Умеем на себя сугубо наложить?

Одни убиты там, а кто-то станет пленным –

Всё на насилии, угодничестве, лжи,

То были образы для нас ещё коптящих,

Для будущих, кто выжил после них.

Читай же Библию, читай как можно чаще,

Не будь беспечен, по утрам ленив.

Штурмую с Урией засевших в окруженье,

Внезапно брошенный, оставленный, один.

Самсон был предан и глаза померкли, –

Как часто и у нас над впадинами бинт.

Примеры мужества взывают к размышленью,

В духовном плане это всё со мной.

И нас когда-нибудь хоть кто-то пожалеет,

Я тоже воевал, калечен был войной.

Как радостно, что знаю окончанье

Ветхозаветных дней, событий роковых;

Какого-то Спасителя мир чаял,

Хотя ко тьме и сумраку привык.

Откуда бы мне знать про Вифлеем,

Про ту пещеру, лучшую вертепов,

Что за дары воздастся на обмен,

Пришёл я с ладаном, не с иудейским терном.

Ещё я странник и бегу в Египет,

Да будет он навек благословлён,

Преблагословенную с Иосифом он примет,

С Младенцем чудным, что зарёй спелёнат.

Мне фарисеи путь перерезали,

Гонялись, и хватало зверьё в синедрионе.

Да кончится молчанье у захарий,

И красноречием да будут одарёны.

Не быть похотливым, как праотцы мои,

И не притронуться к нечистоте и злу.

С Давидом на врагов, их крепости громить,

На пользу обратить в кадильницах золу.             06.06.07. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

 Страну трясёт от праздников и дат.doc

 

Страну трясёт от праздников и дат

Общественных и личных загогулин.

Потом с похмелья трое суток спят,

Глядишь, и к новым праздника подрулят.

Одно событие разрушило молчанье, –

Не с Ангелами вышли в Рождество,

В Пятидесятницу – началам всем начало,

Любой язык понятен и простой.

Дверь распахнулась – весть о воскресенье,

Единородного из Отчих недр Иисуса

Апостол Пётр благую весть рассеял,

И потому в той житнице не пусто.

Пора уверовать, приняв без оговорок

Дарованную Жертву на Голгофе,

Грех прародительский и нам смертельно горек.

И нам, потерянным неимоверно плохо.

Но Дух Святой, как Личность в Триедином

Сотлевшее в душе разворошил.

На языках иных заговорили ныне, –

Путь благовестников достигнет и вершин.

Воскреснут тысячи, а позже – миллионы,

Духовных же рождений будет столько…

В душе таких враг-обольститель сломлен,

В плен к Иисусу сдались добровольно.

Есть даты личной встречи со Христом

У каждого, рождённого от Духа.

Меня израненного Он услышал стон,

Извлёк из волн туда, где было сухо.

Ту дату праздную десятки раз на дню,

Переживая вновь огонь и воду;

Слепцам покажется, что я темню,

На веру, мол, пошла недавно мода.

Рабы и пленные не празднуют побед, –

Кто с победителем, у них вселенский праздник!

Кто не пошёл, тот не оставил след,

Закончил жизнь среди отбросов грязных. 13.05.08. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

 Страсть обличенья.doc