Человек познаётся в критический момент

 

Это случилось тогда, когда Такуан еще не был настоятелем храма Дайтокудзи. Неподалеку жил монах секты Синсю по имени Хасимото. Он был весьма красноречив и легко побеждал в споре других монахов. Хасимото очень гордился этим и часто ходил по окрестным храмам, приглашая всех состязаться с ним в искусстве диалога. Он получил хорошее образование, что было редкостью в его время. Всякий раз, когда он приходил, монахи делали вид, что куда-то спешат, или же давали ему деньги, чтобы он оставил их в покое.

Однажды монахи, жившие в одном храме с Такуаном, собрались и принялись что-то оживленно обсуждать. Такуану это показалось странным, поэтому он подошел к ним и спросил:

– О чем вы говорите?

– Мы говорим о монахе по имени Хасимото, – ответили монахи.

– А, о Хасимото, об этом болтливом монахе! И в чем же дело с ним?

– Осё, вы уже его знаете? – удивились монахи.

– Да, я встретил его вчера в доме Дзинбэя.

– Он предлагал вам что-нибудь?

– Он спросил: «Может быть, сегодня?», но я не обратил на него внимания. На этом все и кончилось.

– Так легко от него не отделаться. Он очень настойчив, – сказали монахи.

– Что, он хочет встретиться со мной? – спросил Такуан.

– Да, так и есть. Он говорит, что желает видеть вас и состязаться с вами в искусстве диалога. Он очень красноречив. Мы боимся, что вы потерпите поражение, и поэтому ищем возможность избавиться от него.

– И это все? – спросил Такуан, смеясь. – Не стоит об этом думать. – В отличие от монахов он был вполне спокоен.

– Вы действительно не против встретиться с ним?

– Не беспокойтесь. Подождите, и вы всё увидите.

На следующий день Хасимото пришел в храм, и монахи пропустили его к Такуану. Хасимото вошел к нему исполненный гордости, с высоко поднятой головой.

– Добро пожаловать! – сказал Такуан и попросил Хасимото подойти к нему поближе.

Когда Хасимото подошел вплотную, Такуан что-то шепнул ему на ухо, и Хасимото сразу же побледнел, словно от страха. Он оглянулся по сторонам и попятился. Затем, едва поклонившись Осё, он выскочил из комнаты и быстро убежал прочь. Осё все это показалось смешным, и его бока долго сотрясались от хохота.

– Осё-сама, скажите, в чем дело? Почему он убежал? – спросили Такуана удивленные монахи.

– Этот монах – всего лишь ребенок. Когда я шепнул ему: «Если ты победишь меня в диалоге, ты будешь иметь дело с моими сторонниками, которые спрятались с мечами в соседней комнате. Живым ты отсюда не выйдешь. Ну так что, будем состязаться?», он так испугался, что едва унес ноги. Очевидно, сам он не так хорош, как его язык, – и Осё снова засмеялся.

Если в человека нет смелости и решимости стоять до конца, он не выдержит в трудную минуту.

 

Смотри в корень!

 

Хонда Кодзукэ-но Сукэ был одним из представителей кабинета под руководством сёгуна и известным ученым своего времени. Но при этом Кодзукэ был злобным, и ходили слухи о его безнравственном поведении. Не обошлось без его плохого влияния и тогда, когда Осё приговорили к ссылке. После этого Кодзукэ показалось, что Осё затаил на него злобу.

Однажды Кодзукэ неожиданно встретил Осё в замке Эдодзё. Осё знал, что тот использует свое положение в корыстных целях, и решил его проучить.

– Кодзукэ! Кодзукэ! – позвал Осё, не используя вежливого обращения, которое полагается говорить при обращении к представителям кабинета. Кодзукэ был оскорблен, но не подал виду.

– Слушаю, дзэнский мастер. Чем могу быть полезен?

– Говорят, вы любите китайский стиль. Это правда?

– Я не просто люблю его. Я восхищаюсь им.

– Почему вы восхищаетесь им?

Кодзукэ решил, что это праздный вопрос, и ответил:

– В Китае жило много выдающихся и легендарных личностей, поэтому я восхищаюсь Китаем.

– Вы можете привести примеры? – спросил Осё.

– Пожалуйста. Взять, например, генерала Гань-у. Его меч называли Голубым Драконом. Он весил пятьдесят килограммов и одним своим видом обращал противника в бегство. Я не думаю, что люди, подобные генералу Гань-у, когда-либо жили в Японии.

– Насколько я знаю, Кодзукэ, этот генерал был не так велик, как вам кажется, – возразил Осё.

– Почему вы так думаете? О генерале Гань-у говорят, что он был ростом два метра, – ответил Кодзукэ, полагая, что Осё глуп, как ребенок.

Осё громко засмеялся и сказал:

– То, что генерал был высок ростом, еще не означает, что он был героем. В нашей стране также встречаются высокие люди, например, Яматокэру-но Микото (легендарный принц). В шестнадцать лет он был ростом три метра. Он мог поднять над головой чайник на трех ножках (в древности – символ императорской власти, который делался очень тяжелым). Яматокэру был подобен Одзоки (ивестный борец сумо). По сравнению с ним Гань-у выглядел как начинающий борец. Пятидесятикилограммовым мечом в нашей стране никого не удивишь. Синодзука (знаменитый самурай XIV века), слуга господина Нитта Ёсисада, орудовал железным ломом длиной два с половиной метра, словно соломинкой, вытаскивал из воды тяжелый якорь, словно фитиль от лампы, и ломал мачту, словно бамбуковую палку. Гань-у подле Синодзука – все равно что мышь рядом с тигром.

– Но, дзэнский мастер, я слышал, что когда Гань-у брал крепость Хань-жо, он был ранен в локоть ядовитой стрелой, – не сдавался Кодзукэ-но Сукэ. – После этого, чтобы вылечить рану, он пил саке и играл в го. Можете ли вы привести мне пример чего-либо подобного в нашей стране?

Осё посмотрел прямо в глаза Кодзукэ-но Сукэ и спросил:

– Кодзукэ, вы близоруки?

– Нет! – обиженно ответил Кодзукэ.

– В таком случае вы могли бы прочесть в японских книгах о Камакура Гэнгоро Кагэмаса (легендарный герой), которому стрела попала в глаз. Он сам вытянул ее, но при этом наконечник стрелы остался у него в голове. Тогда он позволил Миура Тамэмунэ извлечь его оттуда, но даже для него это оказалось нелегко, хотя Тамэмунэ был известен как человек великой физической силы. Тогда Тамэмунэ попытался вытянуть наконечник, поставив ногу на лоб Кагэмаса. При этом Кагэмаса, превозмогая боль, нашел в себе силы упрекнуть Тамэмунэ в том, что тот поступает неучтиво. В Японии даже трехлетний ребенок знает об этом. Как вы могли забыть об этом? Гань-у играл в го и пил саке, чтобы отвлечь свое внимание от боли. Он не был подлинным героем. Кагэмаса был сильнее его, разве не так?

– Но, дзэнский мастер, о Гань-у говорят, что он любовно отращивал бороду и носил ее на шее в специальной сумочке из парчи. Разве это не пример изысканного вкуса?

– И все же вы близоруки, Кодзукэ. Соги Хоси (знаменитый монах) покрывал себе волосы душистыми снадобьями. В этом по изысканности он превзошел Гань-у. И хотя Гань-у презирал своих врагов, словно мышей, он попал в плен, словно в мышеловку, и был обезглавлен. Разве это не смешно?

Кодзукэ-но Сукэ не мог превзойти Осё в осведомленности.

– Если вы больше всего уважаете все китайское, – продолжал Осё, – вам бы следовало получать жалованье по китайским нормам. Одна монета в Китае времен династии Хань была в десять раз дешевле, чем подобная ей монета в нашей стране. Поистине достойно сожаления, что за ваши китайские убеждения вам платят японскими монетами. Что вы об этом думаете?

Для Осё титул представителя кабинета не значил ничего. Он победил Кодзукэ своими аргументами. Кодзукэ нечего было сказать, и он ушел с позором.

 

Безмолвное понимание

 

У сёгуна Иэмицу был любимый китайский пес. Это был очень большой кобель. Иэмицу заботливо ухаживал за своим псом и всегда брал его с собой на прогулку.

Однажды, как водилось, сёгун прогуливался с псом во дворе. Внезапно пес чего-то испугался и начал лаять на Иэмицу. Что сёгун ни делал, чтобы успокоить его, тот продолжал лаять еще громче. Невозмутимый по своей природе, Иэмицу окончательно вышел из себя.

– Что с тобой, противная собака? Почему ты лаешь на своего хозяина? Ты что, забыл, кто твой хозяин?

Иэмицу решил, что пес лает потому, что у него слишком длинные уши.

– Эй, есть кто-нибудь поблизости? Принесите ножницы и отрежьте ему уши!

Один из прислужников бросился за ножницами, но тут к сёгуну подошел Осё. Он плюнул себе на ладонь и протянул ее в сторону разъяренного пса. Вскоре пес унялся и, виляя хвостом, принялся лизать его руку.

 

 

Ёсида Тюдзаэмон Канэсукэ, сидящий на складном стуле, подает веером сигнал к наступлению. Утагава Куниёси. XIX в.

 

Иэмицу был удивлен и спросил:

– Что такого особенного в вашей руке, дзэнский мастер? Как вам удалось так легко успокоить взбесившуюся собаку?

– Это результат действия высшей мудрости. Я успокоил его, направив в его сторону ум, исполненный безмолвного понимания.

– Вот это да! – только и смог сказать пораженный сёгун.

 

Квашеная редиска Такуана

 

Однажды сёгун Иэмицу разговаривал с Такуаном на разные темы.

– Осё, все, что я ем в последнее время, кажется мне безвкусным. Можете ли вы угостить меня каким-нибудь деликатесом?

– Это несложно. Пожалуйста, приходите завтра в десять часов утра в мою обитель. Я угощу вас вкусной пищей. Я буду хозяином, а вы гостем. Уверяю вас, если вы будете вести себя, как подобает гостю, все будет хорошо. И еще: приехав ко мне, пожалуйста, не уходите до конца приема. Я должен предупредить вас об этом заранее.

– Хорошо. Уверен, что это будет настоящий пир. Завтра в десять часов я буду у вас, – пообещал Иэмицу и, удовлетворенный, отправился в свой замок.

На следующий день Иэмицу прибыл к Такуану в сопровождении нескольких прислужников. Дело было в конце декабря. С раннего утра шел снег, и ко времени приезда сёгуна намело уже немало. Несмотря на такое количество снега, Иэмицу надеялся, что у Осё его ждет пир горой. Осё встретил сёгуна возле плетеной калитки.

– Я рад, что вы пожаловали, не испугавшись плохой погоды, – сказал Осё.

– Что вы, Осё, земля, укрытая снегом, выглядит так необычно, – ответил сёгун.

– Как известно, когда Тоётоми Хидэёси был еще жив, в метель он часто отправлялся к Рикю (1531–1591, великий мастер чая) и наслаждался в его жилище вкусом дзэн. Ваш смиренный слуга не обладает изысканным эстетическим вкусом Рикю, но вы, сёгун, я уверен, обладаете всеми добродетелями Хидэёси. Как и было обещано, я угощу вас самыми изысканными блюдами.

Осё пригласил сёгуна в чайную комнату, попросил некоторое время подождать и ушел к себе.

Снег падал и падал. Из чайной комнаты открывался прекрасный вид на сад с припорошенными снегом соснами и отражающимся в пруду каменным фонарем. Глядя на этот прекрасный пейзаж, Иэмицу мечтал об угощениях, которые готовит Осё.

Но, несмотря на его нетерпеливое ожидание, Осё не появлялся. С десяти утра до трех часов пополудни ничего не произошло. Даже бесстрастный Иэмицу начал нервничать.

«Что случилось с Осё? – думал Иэмицу. – Может быть, приготовление еды требует длительного времени? Обычно, когда мне надоедает ждать, я уезжаю, но сегодня я не могу уехать, потому что я пообещал ему дождаться конца приема».

Между тем в чайном домике не было ничего съестного, кроме холодного чая. Сёгун и его прислужники сильно проголодались. В три часа Осё появился и сказал:

– Прошу прощения за то, что заставил вас так долго ждать. Пожалуйста, отведайте мои кушанья, – и он предложил Иэмицу переместиться к небольшому столику. На столик были поданы два небольших квадратных блюда. Такие же блюда были поданы прислужникам, которые с недоумением поглядывали на них, не зная, что им с ними делать. Иэмицу поспешно поднял крышку первого блюда. В нем был вареный рис.

– Позвольте, – сказал Иэмицу и, быстро наполнив свою чашку рисом, принялся есть. Затем он открыл второе блюдо и обнаружил там небольшие желтые кусочки, очень приятные на вкус. Иэмицу до ушей улыбался, уплетая рис с этим новым блюдом.

– Осё, это очень вкусно, – сказал Иэмицу и попросил добавки. Осё смотрел на него с улыбкой. Закончив трапезу, Иэмицу положил на стол палочки для еды и воскликнул:

– Восхитительно! Ни разу в жизни я не ел ничего подобного. Кстати, что это было во втором блюде?

– Квашеная редиска, – ответил Осё.

– Квашеная редиска? Неужели? – сёгун был очень удивлен.

– Господин, – начал Осё, – вы занимаете высочайшее положение в стране и являетесь самым богатым человеком этой страны. Поскольку вы едите каждый день самую изысканную пищу, она не радует вас. Ваш вкус был испорчен. Смиренный монах пригласил вас к себе на трапезу, заставил вас ждать, пока вы не проголодались, а затем предложил вам свою скромную пищу. Вы не обиделись, а, напротив, назвали ее восхитительной. Теперь вы знаете, что для того, чтобы есть вкусную пищу, человек должен испытывать голод. Надеюсь, вы обратите на это внимание.

Так Осё отдал должное терпеливости сёгуна.

– Осё, ваши угощения сегодня были прекрасными, и мне очень понравились.

Но прислужники начали шептаться между собой:

– Как все это скучно! Осё накормил нас квашеной редиской, называя это изысканным блюдом. Более того, он прочитал нам нудную лекцию.

– Осё, великий Иэясу, бывало, не ел по нескольку дней, пока продолжалась битва, – сказал сёгун. – Ему я обязан тем, что стал сёгуном. Мне следует брать с него пример.

– Воистину, вы – просветленный правитель, – сказал Осё, смеясь. – Надеюсь, в будущем вы будете более рассудительны.

Затем Осё взял лист бумаги и написал на нем стихотворение:

 

Вы так переборчивы – неужели вы забыли о плохом урожае?

Осенью обезьяна находит в горном лесу много орехов.

 

– Осё, это очень милое стихотворение, но я не могу оценить его на полный желудок.

Сёгун отправился обратно в замок в хорошем расположении духа. Он долго не мог забыть вкус квашеной редиски, называя ее такуан дзукэ. На следующий день он вызвал Осё в замок и попросил его дать рецепт квашения редиски. Впоследствии сёгун издал указ о том, чтобы люди использовали этот рецепт повсеместно.

 

Арбуз

 

Известна другая история, в которой Такуан наставляет сёгуна Иэмицу за едой. Хотя все почитали сёгуна за просветленного правителя, рядом с ним всегда оказывался дзэнский монах Такуан, который давал ему очередной урок.

Однажды в летний день Иэмицу встретился с Осё, и они провели некоторое время вместе, рассуждая на разные темы. Иэмицу предложил Осё отведать арбуз.

– Мастер, в жаркий сезон нет ничего вкуснее арбуза. Пожалуйста, угощайтесь, – сказал сёгун.

– С удовольствием, – ответил Осё и принялся есть, избегая тех ломтей, которые были посыпаны сахаром.

Иэмицу это показалось странным, и он спросил Такуана:

– Мастер, почему вы берете только те части, на которых нет сахара?

– Разве это не арбуз? – спросил Осё.

– Это арбуз.

– Когда вы угощаете меня арбузом, я ем арбуз. Когда вы угостите меня сахаром, я буду есть сахар.

– То, о чем вы говорите, вполне справедливо, но мне казалось, что арбуз будет вкуснее, если вы будете есть его с сахаром. Поэтому я велел подать к столу арбуз с сахаром специально для вас.

– Мне трудно поверить в то, что я слышу эти слова от просветленного сёгуна. У всего есть свои отличительные черты. У арбуза есть присущий ему вкус, и поэтому я выбираю те куски, которые не посыпаны сахаром. Мне кажется, что есть арбуз с сахаром – все равно что пытаться навязать людям поведение, которое для них не свойственно, – сказал Осё, пристально посмотрев на присутствующих.

 

Такуан в дзэнском храме

 

Отправившись в паломничество в город Миядзу, который находится в провинции Танго, Такуан посетил храм Сайкодзи. Этот храм оказался дзэнским. Перед храмом была каменная платформа для посвящения в монахи, а из ворот доносились голоса монахов, распевающих сутры. Но почему вокруг храма собралась такая толпа?

– Это неправильно! Мы пришли, чтобы присутствовать на заупокойной службе, а нам не позволяют даже войти в храм! Почему вы не позволяете нам войти в храм? – восклицали люди.

«Какой прекрасный храм, – подумал Осё, – но почему прихожан не пускают внутрь?» Пока он об этом думал, из ворот храма вышел монах, в руках которого был лист бумаги с надписью: «Посторонним заходить в храм воспрещается». Увидев эту надпись, Осё был возмущен. Он нахально, без разрешения, протиснулся внутрь. Монах схватил его за рукав и спросил:

– Эй, ты! Куда идешь?

– Я иду в главный зал храма, – ответил Осё.

– По какому делу ты идешь в главный зал?

– Я пришел, чтобы присутствовать при отпевании покойника.

– Разве ты не видел надпись на листе бумаги?

– Нет, не видел. Разве такую небольшую надпись можно разглядеть?

«Он, должно быть, сумасшедший!» – подумал монах-привратник, но все же решил разъяснить:

– Входить в этот храм без специального разрешения не позволяют никому. В прошлом году на богослужение пришло слишком много людей, и они вытоптали весь сад. Более того, они украли деньги, собранные во время богослужения. Поэтому в этом году мы не пускаем внутрь никого. Пожалуйста, уходи отсюда.

– Чепуха! Я – дзэнский монах. Разве дзэнский монах не может посещать дзэнские храмы? – возмутился Осё.

– Даже тех, кто относится к секте Дзэн, мы не пропускаем внутрь, если они не проживают в этом храме, – ответил монах.

– Ты хочешь сказать, что все, кто не проживает здесь, не могут войти в храм?

– Именно так. Об этом же говорит и надпись на листе бумаги.

– В таком случае позволь мне задать тебе один вопрос. Может ли женщина, которая не живет вместе с мужчиной, быть его женой? – спросил Осё.

– Я не понимаю. О чем ты спрашиваешь? – недоумевал монах.

– Я спрашиваю о том, могут ли женщины, живущие отдельно, быть женами?

– Что?

– Этот мир не смог бы существовать, если бы незнакомые люди никогда не встречались. Отношения между людьми очень сложны. Они напоминают отношения между мужем и женой. Поэтому я спрашиваю, может ли незнакомая женщина стать женой?

Монах-привратник не мог ничего ответить. Он был поставлен в тупик. Осё легко постучал его по голове своим посохом.

– Мне нечего ответить тебе, – сдался монах.

Собравшиеся возле храма были потрясены увиденным.

– Какой необычный этот Осё! Победив монаха в диалоге, он ударил его посохом. Осё-сама, бей монаха, пока он не умрет! Это храм господина нашего клана. Живущие в нем монахи слишком много себе позволяют. Они в корыстных целях используют влияние нашего господина. У тебя есть возможность наказать их! – кричали собравшиеся.

Осё улыбнулся и сказал:

– Я не хочу попасть в ад.

– Делай что хочешь, – сказал монах-привратник.

Осё вошел в храм, а за ним последовали все собравшиеся. Монах пытался остановить их, но они шли, не обращая на него никакого внимания. Тогда монах с криками побежал к настоятелю и рассказал ему о случившемся. Как и следовало ожидать, настоятель спокойно выслушал его, а затем сказал:

– Монаху мало быть монахом. Он должен быть выдающейся личностью.

После этого настоятель вышел из своих покоев навстречу Такуану.

– Я смиренный монах, настоятель этого храма по имени Сэкидзан. А каково твое имя, достопочтенный монах? – спросил настоятель.

 

 

Воин в соломенном дождевике. Утагава Куниёси. XIX в.

 

Осё улыбнулся и ответил:

– Мое имя? Я нищий монах Такуан.

Удивленный Сэкидзан простерся перед Осё, став похожим на плоскую глубоководную рыбу.

Посетители храма были удивлены и закричали:

– Гордый настоятель храма потерпел поражение в диалоге! Осё, ударь его посохом по голове!

Позже по всей округе разлетелись слухи о том, что местный храм посетил знаменитый Такуан, который является новым воплощением прославленного дзэнского мастера Иккю (1394–1481). Монах-привратник, который совсем недавно досадовал на то, что посетители ворвались в храм, теперь был вдвойне счастлив, собирая деньги с прихожан.

– Какое счастье, что Такуан пожаловал к нам. Он пришел, словно сама удача. Деньги вот сюда. Деньги вот сюда, пожалуйста, – говорил монах-привратник посетителям.

Осё улыбался, когда ему рассказывали об этом. Сэкидзан хорошо принял его и попросил написать стихотворение в память о посещении храма. Такуан достал свою монашескую кисть и написал такие строки:

 

Играя, понимаешь, что этого недостаточно;

Получая удовольствие, понимаешь, что этого недостаточно;

Обманывая, понимаешь, что этого недостаточно;

Завидуя, понимаешь, что этого недостаточно;

В конце концов тебе хочется украсть.

 

 

Скука

 

Люди часто говорят, что ходят на прогулку от скуки.

На самом деле человек не должен скучать. Если кто-то не успел закончить работу за один день, он не должен забывать, что в году триста шестьдесят пять дней. Однако для некоторых людей мало даже целого года. В течение всего года люди не устают принимать решения. И при этом они часто скучают. Есть ли в этом какое-то противоречие?

Однажды Инаба Насю посетил Такуана и попросил его:

– Дайте мне наставление перед началом рабочего дня в замке.

Не сказав ни слова, Осё взял кисть и написал стихотворение:

 

Каждое мгновение – драгоценный камень;

Не успеешь и оглянуться, как его уже нет.

Как жаль, что день за днем проходят незаметно;

Сегодняшний день не вернется никогда.

 

В стихотворении Такуана говорится, что мы проживаем день за днем, сами того не замечая. А дни уходят навсегда. Мы не можем прожить вчерашний или позавчерашний день второй раз. Если вы будете думать, что сегодняшний день – единственный день вашей жизни, вы не будете растрачивать его на пустяки. Впоследствии Насю повесил стихотворение Такуана возле себя и никогда не забывал о предупреждении, которое в нем содержится.

 

Последние дни Такуана

 

Говорят, что выдающиеся монахи знают, когда наступит их последний час. Наступило одиннадцатое декабря 1645 года. Такуану тогда было семьдесят три года. Ему нездоровилось, хотя он ничем не был болен. Монахи и родственники собрались возле его постели. Осё посмотрел на них и сказал:

– Кажется, моя жизнь подходит к концу. Я пришел в одиночестве и ухожу в одиночестве. Пожалуйста, не сожалейте о моем уходе. Когда меня не станет, ешьте и пейте, веселитесь и танцуйте.

Все были удивлены. Господин Ягю Тадзима-но-ками вышел вперед и сказал:

– Осё, разрешите мне задать вам один вопрос?

– Какой вопрос?

– Мастер, вы знаете, когда наступит ваш последний час?

– Прошлой ночью Амида явился мне и спросил: «Такуан, когда ты хочешь уйти, сегодня или завтра?» Я ответил ему: «Я не хочу уходить, но я знаю, что должен. Я приду через несколько дней». Сегодня я счастлив, что все вы собрались здесь проводить меня.

Затем монахи-прислужники принесли рисовые пирожки и чай. Увидев это, Такуан сказал:

– Не жалейте для собравшихся ничего. Угощайте их рыбой и саке. Пейте саке, ешьте рыбу и будьте здоровы. Продлевайте свою жизнь. Если вам пятьдесят лет, живите, пока вам не исполнится шестьдесят. Если вам шестьдесят, живите, пока вам не исполнится семьдесят.

Затем Такуан сам совершил омовение. Он оделся в черную ткань и пурпурную мантию поверх нее. Он побрил себе голову, вышел к присутствующим и сказал им:

– Похороните мое тело в горах за храмом. Просто засыпьте его землей и уходите. Не читайте сутр, не сооружайте алтаря, не принимайте поминальных приношений. В день похорон одежда и еда монахов пусть будут такими, как обычно. Не требуйте присвоения посмертного титула. Не возводите надгробие и не ставьте доску с надписью. Не собирайте моих изречений и не пишите моей биографии.

Состояние Такуана ухудшалось, и тогда сёгун Иэмицу прислал посланца, чтобы записать его последние слова.

– Я не хочу умирать, – сказал Такуан.

Услышав эти слова, посланник был очень удивлен и сказал:

– Можно попросить вас сказать какие-то другие слова, мастер?

– Я не обманул тебя. Я сказал правду. Я действительно не хочу умирать. Нет хороших предзнаменований, нет падающих цветов.

Сказав эти слова, Такуан нарисовал большой иероглиф «Сон» и спокойно ушел в Нирвану.

 

 

* * * * *

 

[1]  Фудо Ме-о — буквально «непоколебимый просветленный царь» (санскр. Ачала). Один из пяти божеств мудрости. В дзэн-буддизме он символизирует подлинную природу всех живых существ.

 

[2]  Каннон — бодхисаттва, бог или богиня милосердия (санскр. Авалокитешвара). Вначале ее изображали в мужском обличье. В одной из трех традиционных форм это божество изображают с тысячей глаз и тысячей рук.

 

[3] В этом месте в тексте приводятся названия двенадцати нот музыкальной гаммы в Китае и Японии. Перечислим их в порядке возрастания тона: итикоцу, тангин, хедзе, седзэцу, симому, содзе, фусе, цукусэки, бан (дакэй), бансики, синсэн, камиму.

 

[4] Буккоку Кокуси (1256–1316).

 

[5]  Сайгё (1118–1190) – священник секты Сингон поздней эпохи Хэйан, прославившийся своими странствиями и широко известный как поэт. Местечко Эгути находится внутри современного города Осака. Предание гласит, что однажды вечером Сайгё проходил через Эгути и попросил пустить его переночевать, что послужило поводом для куртизанки ответить ему этим стихотворением.

 

[6]  Тандэн — точка, находящаяся на три пальца ниже пупка. Некоторые даосы считают, что именно в этой точке следует фиксировать ум. Тандэн находится очень близко к центру тяжести тела. Эту точку часто упоминают в литературе по боевым искусствам.

 

[7] Здесь и далее: серьезность (можно перевести также как благоговение) – внимательность и сосредоточенность во время выполнения повседневных дел в традиции неоконфуцианства. Как желательное состояние сознания серьезность имеет некоторый оттенок медитативности.

 

[8] Цитата из Мэн-цзы (кн. 6, ч. 1, гл. 11): «Мэн-цзы сказал: “Человечность есть ум человека. Праведность есть путь человека. Как жаль, что человек отвергает этот путь, а не следует ему. Как жаль, что он теряет этот ум, а не пытается его искать. Когда человек теряет петуха или собаку, он делает все, чтобы их найти, но, потеряв свой [подлинный] ум, человек не стремится найти его. Путь ученого – не что иное, как поиски потерянного ума”».

 

[9]  Дзиэн (1155–1225) – поэт и монах секты Тэндай, широко известный также под именем Дзитин.

 

[10] Излюбленное изречение китайских неоконфуцианцев для объяснения принципа серьезности.

 

[11]  Мугаку (1226–1286) – китайский священник секты Риндзай, которого Ходзе Токимунэ в 1278 году пригласил в Японию. История относится ко времени вторжения в Китай монголов в 1275 году.

Гатха — гимн или песнопение, часто встречающееся в буддийских сутрах. Все стихотворение звучит так:

 

На небе и на земле

Нет места, чтобы воткнуть палку.

С радостью я постиг:

Человек и Закон суть Пустота.

Прекрасен меч великого Юаня,

С быстротой молнии

Он рассекает весенний ветер.

 

 

[12]  Шао Ган-цзе (1011–1077) – ученый северной династии Сун. Глагол можно было бы перевести не только как «потерять», а и как «отпустить».

 

[13]  Чжун-фэн (1263–1323) – китайский дзэнский священник династии Юань.

 

[14] Из Биянь-лу, сборника дзэнских коанов, изречений и преданий.

Монах спросил у Чжао-чжоу: «Обладает ли новорожденный ребенок шестью переживаниями?» Тот ответил: «Брось мяч в быстрый поток». Впоследствии монах спросил у Тоу-цзы: «Что значит: “Брось мяч в быстрый поток”?» Тоу-цзы ответил: «Он никогда не остановится».

 

[15] Стихотворение взято из конца двенадцатой части Исэ-моногатари (IX век). Весь отрывок звучит так:

«Когда-то давным-давно один мужчина похитил у своего друга молодую жену. Не успели они добраться до Мусасино, как мужчина был объявлен вором, и губернатор провинции объявил розыск. Мужчина спрятал женщину в заросли и бежал. Когда путник донес, что в этом поле скрывается вор, поле подожгли, чтобы заставить его выйти. Увидев это, женщина закричала:

О люди, не поджигайте полей! Мой возлюбленный и я укрылись В вешних травах близ Мусасино».

 

[16] Цитата взята из «Учения о среднем» (гл. 1): «Ничто не видно так ясно, как то, что скрыто. Ничто не может быть очевиднее того, что едва заметно. Поэтому следует вести себя достойно, даже когда остаешься наедине».

 

[17]  Ранбу — танец, выполняемый между постановками Но.

 

[18]  Саругаку — буквально, «музыка обезьян»; древняя разновидность драмы, которая исторически предшествовала Но.

 

[19] Японский термин ги переведен здесь как «праведность», но с таким же успехом можно было бы перевести его как «гармоничность» или «целостность». Речь идет о качестве, которое побуждает человека совершенствоваться на пути самоуглубления и тренировок, а не просто проповедовать правильный образ жизни. Во многих дзэнских историях ученик долго ходил по всей стране и искал мастера, который мог дать ему правильное наставление.

 

[20] Чтобы умереть правильно, человек должен прежде всего глубоко понять, за что и как он должен умирать.

 

[21]  Чен-ин и Цу-цзю — двое придворных императора Чжао-шу, жившие в «эпоху Весен и Осеней» (770–403 гг. до н. э.). Обнаружив, что министры-предатели собираются убить все семейство Чжао, Чен-ин и Цу-цзю разработали план, согласно которому Цу-цзю со своим сыном, который был похож на наследника Чжао, изобразят побег и будут убиты, а тем временем Чен-ин с настоящим сыном сможет бежать в горы. План удался, и впоследствии наследник Чжоу победил вероломных министров и продолжил правление династии.

 

[22]  Бо-и и Шу-чи — два брата, которые жили в последние дни династии Инь (1766–1122 гг. до н. э.). Когда император У-ван династии Чжоу собирался убить императора Инь, братья отговаривали его, утверждая, что не подобает вассалу убивать своего господина. У-ван не последовал их совету, убил своего господина и основал династию Чжоу. Братья же бежали на гору Шоуян, где питались исключительно папоротником, не желая есть ячмень, растущий в стране новой династии. В конце концов они умерли от голода.

 

[23]  Шесть желаний — желания, в основе которых лежат шесть ощущений: зрение, слух, запах, вкус, осязание и мышление. Возможно также, что речь идет о желаниях, связанных с шестью чувственными соблазнами: цветом, формой, осанкой, голосом, мягкостью кожи и прекрасными чертами.

 

[24] Из «Сутры Золотого Света»: «Абсолютное тело Будды подобно Пустоте. Рождение формы в материальном мире подобно отражению луны в воде».

 

[25]  Двенадцать звеньев в цепи существования — неведение, действие, сознание, имя и форма, шесть органов чувств, прикосновение, ощущение, желание, привязанность, существование, рождение, старость и смерть. Начиная с неведения каждое звено влечет за собой следующее, поэтому если устранить неведение, старость и смерть никогда не возникнут. Цепь существования называется также цепью причин.

 

[26]  Ли Бо (701–762) – один из величайших поэтов Китая эпохи Тан. Этот отрывок является его предисловием к стихотворению «Веселье в персиковом саду весенней ночью». Одно предложение, приводимое Ли Бо, взято у Чжуан-цзы: «Эта жизнь подобна сновидению; эта смерть подобна потоку».

 

[27] Слово вещь в данном случае означает феномен.

 

[28] Поговорка периода Тан. Приводится в сборнике классических дзэнских высказываний Дзэнрин кусю.

 

[29]  Иппэн Сенин (1239–1289) – основатель секты Дзедо буддизма Чистой Земли.

Хотто Кокуси (1207–1298) – монах секты Риндзай, который в 1249 году отправился путешествовать в Китай.

 

[30]  Наму Амида Буцу — «Слава Будде Амитабхе!», литургическая и медитативная формулировка веры в буддизме Чистой Земли.

 

[31]  Когаку Ошо (1465–1548) – монах секты Риндзай, который обучал дзэн императора Го-Нара.

 

[32]  Десять существенных качеств — в «Лотосовой сутре» так называют десять первичных качеств таковости вещей.

 

[33]  Десять миров можно понимать как состояния или неизменные аспекты всего живого. Некоторые из них имеют другие названия:

Голод. Мир голодных духов (санскр. прета). Голодные духи постоянно пребывают в мучениях и страданиях.

Гнев. Мир демонов (санскр. асура). Низшие существа, которые в индусской мифологии ведут нескончаемую войну с богом Индрой.

Небеса. Мир дэвов. Место, в котором добродетельные наслаждаются плодами хорошей кармы, но не приближаются при этом к просветлению, характерному для бодхисаттв.

Учение. Мир ученых, или «слышащих» (санскр. сравака). Речь идет об учениках, которые лично внимают голосу учителя, или об учениках Будды (в буддизме хинаяны).

Постижение. Мир постигших (санскр. пратьека-будда), или людей, живущих вдали от других и независимо постигающих цепь причинности. Он отличается от бодхисаттвы, который предпочитает оставаться в кругу перевоплощений, чтобы помогать другим достичь просветления. Подобно сраваке, бодхисаттва может быть как монахом, так и мирянином.

 

[34] Кэгон-ке (санскр. Аватамсака-сутра).

 

[35]  Буддовость  (яп. букка) – буквально «эффект (плод) Будды». Слова «эффект» и «плод» (ка) в японском языке являются омонимами и похожи друг на друга в написании. Ниже автор использует эту особенность для непереводимой игры слов.

 

[36] В северо-восточной Японии когда-то был обычай оставлять ветку жимолости у входа в дом возлюбленной. Принимая его предложение встретиться, она забирала ветку в дом. Если же ветка оставалась у порога, считалось, что жених может приносить другие ветки, пока их не наберется тысяча.

 

[37] Горные местности в Китае.

 

[38]  Пять корней — это пять органов чувств: глаза, уши, нос, язык и тело.

 

[39]  Сознание (санскр. виджняна). Последний из шести органов восприятия (зрение, слух, запах, вкус, осязание, сознание). Когда буддисты говорят о сознании, речь идет об уме в самом широком смысле слова, но прежде всего о способности мыслить.

 

[40]  Фань-и Мин-и Цзи — санскритско-китайский словарь в семи частях времен династии Сун.

 

[41] Выделенные абзацы в оригинале написаны в сжатом китайском стиле и представляют суть Тайа-ки. Более длинные разделы между ними, написанные по-японски, являются комментариями к выделенным абзацам.

 

[42]  Личностное видение — буддийский термин, обозначающий видение личности, основанное на ошибочном представлении, согласно которому эго, или личностное «я», реально и может видеть вещи, каковы они есть.

 

[43]  Почитаемый Миром — один из десяти титулов Шакьямуни, исторического Будды. Снежные горы – Гималаи.

 

[44] Говорят, что когда Шакьямуни родился, он сделал семь шагов в каждом из четырех направлений, указал правой рукой на небеса и произнес эти слова.

 

[45]  Четыре достойных положения. Этот буддийский термин обозначает ситуации, в которых человек внушает уважение своим положением. Эти четыре положения являются основными из более чем восьмидесяти тысяч положений, в которых, согласно буддийским представлениям, может находиться человек.

 

[46] Сотворенные феномены зависят от закона кармы, тогда как несотворенные феномены не обусловлены действием, словом или волей.

 

[47]  Мара — демон; в переводе с санскрита «похититель жизни». В данном случае речь идет о демоне по имени дэва Мара, который со своего положения на шестом небе препятствует практике буддизма.

 

[48]  Кашьяпа (Махакашьяпа) – один из десяти главных учеников Будды. Кашьяпа был первым в аскетических практиках и после смерти Будды возглавил его учеников.

 

[49] Ссылка на «одного и трех», возможно, взята