ГЛАВА 48. Разговор начистоту

 

Намотав на голову полотенце, Найнив вылезла из здоровенной медной лохани, медленно вытерлась и, отослав упорно порывавшуюся ей помочь пухленькую служанку, сама надела темно‑зеленое платье с широким воротом из светлых мерадских кружев, рассматривая себя в узком, высоком стоячем зеркале. Тяжелое золотое кольцо Лана – лучше об этом и не думать! – лежало в ее кошельке рядом с одним из перекрученных тер'ангриалов, а на третьем пальце правой руки сверкало золотом кольцо Великого Змея. Правой, о чем тоже лучше было не думать.

Высокий потолочный плафон изображал голубое небо с белыми облаками, вся мебель стояла на высоких ножках в виде львиных лап и была покрыта, пожалуй, чрезмерно густой резьбой и позолотой, но, несмотря на все эти излишества, комната выглядела уютной. Одной из самых уютных, в каких Найнив случалось останавливаться. Здесь даже было прохладнее, чем на улице. Только вот успокоиться ей никак не удавалось.

Ощутив плетение саидар, Найнив вышла из комнаты и увидела сеть, свитую Илэйн вокруг гостиной для защиты от подслушивания. Бергитте и Авиенда, успевшие переодеться и освежиться, тоже находились там.

Все четыре спальни выходили в общую гостиную, потолок которой тоже был расписан под небо, а четыре высоких стрельчатых окна вели на длинный балкон с окрашенной в белый цвет кованой железной решеткой. Сквозь ажурное металлическое кружево можно было наблюдать за улицей, оставаясь незамеченным. Под балконом расстилалась площадь Мол Хара. Проникавший сквозь окна легкий ветерок приносил запах моря и, как ни странно, относительную прохладу. Что было немаловажно, ибо раздражение не позволяло Найнив сосредоточиться, и почти с самого прибытия в Таразинский дворец она страдала от жары.

Тому с Джуилином отвели комнатушку во флигеле для прислуги, что раздражало Илэйн куда больше, чем их обоих. Том только смеялся – но он мог себе это позволить.

– Превосходный чай, Найнив. Угощайся, – промолвила Илэйн, расстилая на коленях белоснежную салфетку.

Кресло, в котором сидела девушка, вместо ножек стояло на золоченых шарах – такие же шары во множестве украшали высокую рифленую спинку. Авиенда сидела, скрестив ноги, рядом, на выложенном бледнозеленой плиткой полу, с которым удивительно сочеталось по тону ее зеленое платье с высоким воротом. А к платью прекрасно подходило сложного плетения серебряное ожерелье. Найнив не могла припомнить, чтобы Авиенда хоть раз уселась на стул, – недаром на постоялых дворах на нее таращились с изумлением.

– С мятой и морошкой, – добавила Бергитте, наполняя еще одну тонкую фарфоровую чашку. Она была в своем обычном наряде – серых шароварах и короткой голубой куртке. Бергитте порой надевала платья, но проявляла столь своеобразный вкус, что лучше бы это случалось как можно реже. Вся эта троица принарядилась, прихорошилась, а никто их не зовет.

Серебряный кувшин был подернут влагой, охлажденный чай приятно освежал, а Найнив восхищалась спокойным – и сухим! – лицом Илэйн. Сама‑то она, несмотря на ветерок, уже начинала ощущать жару.

– Должна сказать, – пробормотала Найнив, – я рассчитывала на другой прием.

– Правда? – спросила Илэйн. – Это после того, как отнеслись к нам Вандене и Аделис?

– Я надеялась, – вздохнула Найнив. – Похоже, никто не считает нас настоящими Айз Седай, а я так надеялась, что по выезде из Салидара все пойдет подругому.

Их встреча с Мерилилль Синдевин прошла негладко. Точнее сказать, она свелась к тому, что Вандене представила свежеиспеченных сестер, после чего их отпустили. Отослали, дабы настоящие Айз Седай могли поговорить без посторонних. Мерилилль высказала предположение, что им не мешало бы освежиться с дороги, оставив непростой выбор: или подчиниться, словно они Принятые, или заартачиться подобно капризным девчонкам. Стоило Найнив вспомнить об этом, как все ее попытки сосредоточиться пошли прахом и по лицу ее заструился пот. И это было еще не все. Мерилилль – стройная, элегантная Серая сестра с блестящими черными волосами и большими прозрачными глазами – выглядела так, словно ничто и никогда не могло, не может и не сможет ее удивить. Но когда ей сказали, что Илэйн и Найнив теперь Айз Седай, брови Мерилилль поползли вверх, а при известии об избрании Эгвейн Амерлин у нее чуть глаза на лоб не полезли. Бергитте в качестве Стража тоже поразила ее, но к тому времени Мерилилль уже справилась с потрясением, сведя его внешнее выражение к поджатым губам и быстрым недовольным взглядам. Авиенда заинтересовала Мерилилль меньше всего, она лишь пробурчала, что та не пожалела бы, став послушницей. А потом их всех отослали. И предложили – а по существу велели – отдохнуть с дороги несколько дней.

Достав из рукава кружевной платочек, Найнив принялась обмахиваться им, хоть толку от этого было мало.

– Все равно они что‑то скрывают. Илэйн покачала головой.

– Найнив, мне самой не нравится, как они с нами обошлись, но стоит ли делать быка из мыши? Раз Вандене и Аделис приспичило искать беглянок, пусть себе ищут. Или ты предпочитаешь, чтобы они принялись за поиски чаши?

На протяжении всего пути они даже и речи не заводили о разыскиваемом тер'ангриале, опасаясь, как бы эта парочка не пронюхала да не прибрала дело к своим рукам. Так или иначе, старшие Айз Седай действительно что‑то скрывали, в этом Найнив не сомневалась. Как‑то раз, случайно, она услышала реплику Аделис насчет поисков беглянок в Эбу Дар, а когда, не чая дурного, поинтересовалась, что да почему, Вандене с подозрительной поспешностью принялась толковать о необходимости возвращать беглянок в Башню. Все это представлялось полнейшей бессмыслицей. Из Салидара пока еще никто не бежал. Послушницы, не выдерживая суровой учебы, пытались бежать из Башни довольно часто, а изредка пускались в бега и отчаявшиеся дождаться шали Принятые, но мало кому удавалось хотя бы выбраться из Тар Валона. Женщину могли выставить из Башни за пустяшную, по ее мнению, провинность, за нерадивость, за неспособность к учению или провал на испытаниях – без последнего, на право быть полноправной Айз Седай, Илэйн и Найнив счастливо удалось обойтись, – но никому, кроме самих Айз Седай, не дозволялось покидать Белую Башню по собственной воле.

Удачный побег с острова был редкостью, да хоть бы и нет. Все равно оставалось неясным, почему беглянок надобно ловить именно в Эбу Дар. И почему, когда у Вандене и Аделис спросили об этом, обе замкнулись, словно створчатые раковины? Впрочем, Найнив опасалась, что ответ на последний вопрос ей известен. Было очень трудно не дергать себя за косу, хотя в последнее время ей это, кажется, удавалось.

– Во всяком случае, Мэт знает, что мы Айз Седай, – проворчала она. А ей теперь известно, как можно с ним совладать. Поднять что‑нибудь с помощью Силы да и запустить в него – вот и все дела. – Не мешало бы ему это усвоить.

– То‑то я смотрю, ты избегаешь его, точно челтанка сборщика налогов, – с усмешкой заметила Бергитте, и Найнив покраснела. А она‑то думала, будто научилась скрывать свои чувства.

– Он слишком раздражает, даже для мужчины, – пробормотала Авиенда. – А ты, Бергитте, должно быть, побывала в дальних краях, таких, о которых мне и слышать‑то не приходилось. Где, например, находится этот Челтан? Или Челта?

Усмешка мигом пропала с лица Бергитте, ибо где бы это место ни находилось, оно находилось там тысячу, а то и более лет назад, если не в прошлую Эпоху. Как Бергитте ни старалась, такого рода обмолвки время от времени случались. Найнив хотела бы посмотреть, как она признается Эгвейн в том, что Эгвейн на самом деле давно известно. С тех пор как Эгвейн завела дружбу с Айил, она стала на удивление волевой и убеждать других научилась и теперь редко готова смириться с тем, что сама полагает чушью. Судя по всему, Бергитте такая встреча не сулит ничего приятного.

Однако Бергитте нравилась Найнив больше, чем Авиенда с ее суровыми взглядами и кровожадными разговорами. Да и потом, хоть Бергитте порой и раздражала, Найнив обещала не выдавать ее тайну.

– Мэт… угрожал мне, – поспешно выпалила Найнив первое, что пришло ей на ум, чтобы отвлечь Авиенду, и последнее, что она хотела произнести во всеуслышание. Щеки ее вновь разгорелись. Илэйн улыбнулась, хотя у нее достало такта скрыть это, уткнувшись в чайную чашку. – Ну, не совсем так, – добавила Найнив, когда Авиенда сдвинула брови и потянулась к ножу. Похоже, с точки зрения Авиенды, с помощью ножа можно решить все вопросы. – Просто… он… – Бергитте с Авиендой с нескрываемым любопытством ждали продолжения. – Он сказал…

Подобно тому как Найнив пришла на выручку Бергитте, на выручку ей самой пришла Илэйн.

– Я думаю, хватит нам болтать о мастере Коутоне, – решительно заявила она. – Он здесь лишь по указанию Эгвейн, а что предпринять в отношении тер'ангриала, я решу позднее.

Илэйн на миг поджала губы – ей вовсе не понравилось, когда Вандене и Аделис попытались воздействовать на Мэта без ее ведома. И еще меньше ей понравилось, что Мэт улизнул в ту гостиницу. Но разумеется, теперь уже ничего не поделаешь. Сама Илэйн утверждала, что если с самого начала говорить ему, что надо делать и что ему так и так придется сделать, то у Мэта войдет в привычку прислушиваться к ее указаниям.

– Так или иначе, все, что связано с ним, для нас дело не самое важное, – твердо закончила она.

– Да, – согласилась Найнив, – важнее всего чаша.

– Я думаю, мне не мешало бы сначала провести разведку, – промолвила Бергитте. – Эбу Дар кажется опаснее, чем был… раньше, а тот район, который вы описывали, по‑видимому, хуже, чем… – Она не то чтобы глянула на Авиенду, но явно подумала о ней и вздохнула: – Чем весь остальной город.

– Если речь идет о разведке, – живо вступила в разговор Авиенда, – то и я не прочь этим заняться. Я прихватила с собой кадинсор.

– Вообще‑то разведчик не должен выделяться, – мягко вставила Илэйн. – Я думаю, нам следует подыскать подходящие платья и одеться на здешний манер, тогда мы не будем привлекать к себе внимания. Найнив будет легче всех, – добавила она, улыбнувшись Бергитте и Авиенде.

Почти все виденные ими жители Эбу Дар были черноволосыми и темноглазыми. Авиенда вздохнула, а Найнив чуть не подхватила ее вздох, вспомнив о том, какие низкие здесь носят вырезы. Узкие – да, но очень, очень низкие. А вот Бергитте ухмыльнулась – у этой женщины стыда ни на грош.

Продолжить разговор они не успели, ибо в гостиную без стука – что Найнив сочла верхом невежливости, сколько бы Илэйн ни твердила, будто для слуг это в порядке вещей, – вошла коротко стриженная черноволосая женщина в ливрее Дома Митсобар. Платье на ней было белым, с прилегающим лифом и длинным разрезом слева, открывающим зеленую нижнюю юбку. На груди слева красовалась вышитая эмблема – зеленые меч и якорь. Вырез платья, узкий и очень низкий, напомнил Найнив о ее страхах. Пухленькая, средних лет женщина поначалу замешкалась, но тут же собралась, присела и обратилась ко всем присутствующим:

– Королева Тайлин желала бы видеть трех Айз Седай, если они не против.

Женщины обменялись недоуменными взглядами.

– Но здесь только две Айз Седай, – ответила по прошествии мгновения Илэйн. – Может быть, тебе следовало зайти к Мерилилль?

– Меня послали в эти покои… Айз Седай. – Служанка сделала столь долгую паузу, что почтительное титулование прозвучало как явный вопрос.

Илэйн встала и расправила юбку – посторонний человек вовек бы не догадался, что за этим невозмутимым лицом таится гнев. Лишь уголки рта и глаз слегка натянулись.

– Ну как, идем? Найнив? Авиенда? Бергитте?

– Я не Айз Седай, Илэйн, – промолвила Авиенда, и служанка поспешно вставила:

– Мне велено пригласить только Айз Седай.

– Мы с Авиендой пойдем и, пока вы беседуете с королевой, посмотрим город, – встряла Бергитте, не дав Илэйн и рта раскрыть. Лицо Авиенды оживилось.

Илэйн бросила на эту парочку колючий взгляд и вздохнула:

– Ну что ж, во всяком случае, постарайтесь быть осторожными. Найнив, ты идешь или тоже захотела посмотреть город?

Слова эти прозвучали сухо и сопровождались еще одним взглядом в сторону Бергитте.

– Иду, иду! – воскликнула Найнив. – Разве можно упустить случай встретиться с кем‑то, кто считает… – Присутствие служанки заставило ее прикусить язык. – Не следует заставлять королеву ждать.

– О да, – подтвердила служанка, – промедление может стоить мне ушей.

Однако, несмотря на желание уберечь уши, она довольно долго вела их по бесконечным коридорам. Словно для того, чтобы уравновесить наружную белизну, внутри дворца буйствовали яркие цвета. В одном коридоре потолок был зеленым, а стены синими, в другом стены розовыми, а потолок желтым. Устилавшие полы ромбовидные плитки пестрели множеством оттенков в самых немыслимых сочетаниях. Шпалеры, почти исключительно с изображениями морских пейзажей, попадались нечасто, зато в многочисленных сводчатых нишах стояли высокие вазы из золоченого фарфора Морского Народа, а также резные хрустальные кубки, чаши и статуэтки. Само собой, повсюду сновала челядь, одетая в те же цвета, что и их проводница, – мужчины носили белые штаны и долгополые зеленые безрукавки поверх белых рубах с пышными складчатыми рукавами Неожиданно Найнив застыла на месте и схватила Илэйн за руку – навстречу им шагал рослый седеющий мужчина с глубоко посаженными безжалостными глазами. Джайхим Карридин. Белый плащ вился за его спиной, по лицу струился пот, но внимания на это он обращал не более, чем на встречных женщин.

– Что он здесь делает? – спросила Найнив. – Этот человек учинил кровопролитие в Танчико и наверняка еще Свет знает где.

Служанка ответила ей недоуменным взглядом.

– Чада Света тоже прислали посольство, уже несколько месяцев назад. Королева… Айз Седай?.. – Она снова заколебалась.

Илэйн ухитрилась любезно кивнуть, но Найнив сдержаться не смогла.

– Может, поспешим, чтобы королеве не пришлось долго ждать, – резко бросила она.

Мерилилль только и сказала, что Тайлин любит во всем точность и аккуратность. Это Найнив устраивало, но она была в таком настроении, что не собиралась никому позволить усомниться в ее принадлежности к Айз Седай. Даже королеве.

Наконец служанка ввела их в просторные покои с бледно‑голубым потолком, желтыми стенами и длинным рядом тройных стрельчатых окон, выходивших на обнесенный кованой железной оградой балкон и пропускавших приятно освежающий соленый бриз. Илэйн и Найнив сделали реверанс, точно такой, какой подобало делать Айз Седай перед правителями, – легкий поклон и едва заметный наклон головы.

Тайлин умела произвести впечатление. Будучи ничуть не выше Найнив, она обладала столь царственной осанкой, что ей могла бы позавидовать даже Илэйн. Тайлин надлежало ответить им таким же приветствием, но она лишь подняла на вошедших большие, внимательные глаза.

Черные, чуть тронутые сединой на висках волосы обрамляли все еще красивое, хотя и тронутое морщинками лицо королевы. Но куда более морщин обращали на себя внимание два тонких, – видимо, очень давних и уже еле заметных – шрама на обеих щеках. Само собой, за плетеным золотым поясом торчал кривой кинжал с рукояткой и ножнами, усыпанными драгоценными камнями. Правда, голубой шелковый наряд Тайлин мало подходил для женщины, имеющей обыкновение сражаться на поединках. Вздумай она опустить руки, кружевные манжеты скрыли бы ее пальцы, приподнятая спереди над коленями юбка открывала несколько слоев бледно‑зеленых нижних юбок, а сзади волоклась на несколько шагов наподобие шлейфа. Лиф, обшитый все тем же кружевом, казался таким тесным, что Найнив оставалось лишь гадать, что неудобнее: стоять в таком платье или сидеть. Кружевной воротник охватывал шею, а с ожерелья плетеного золота свисал рукояткой вниз брачный кинжал в белых ножнах, покоившийся в овальном вырезе, не менее глубоком, чем все те узкие вырезы, которые девушки уже видели.

– Вы, должно быть, Илэйн и Найнив? – Тайлин уселась в раззолоченное кресло и, не отрывая от них глаз, аккуратно расправила юбки – Я так понимаю, что должна быть еще одна. Авиенда.

Голос ее был глубок, мелодичен и властен. Найнив и Илэйн переглянулись. Королева не пригласила их сесть, даже взглядом на кресло не указала.

– Она не Айз Седай. – спокойно начала Илэйн, но Тайлин заговорила раньше, чем она успела продолжить:

– А вы? Тебе, Илэйн, от силы восемнадцать лет. А тебе, Найнив… Тебе, тебе, и не смотри на меня, как кошка, которой наступили на хвост! Сколько тебе лет, двадцать два? От силы двадцать три? Двинь меня в печенку! Мне разок довелось побывать в Тар Валоне и в Белой Башне. Не верится, чтобы женщина в вашем возрасте могла надеть это кольцо на правую руку.

– Мне двадцать шесть! – выпалила Найнив. Еще с Эмондова Луга, где многие из Круга Женщин говаривали, что она слишком молода для Мудрой, у нее укоренилась привычка демонстративно указывать свой возраст. – Мне двадцать шесть, и я Айз Седай из Желтой Айя. – Эти слова Найнив произнесла с гордостью. – Илэйн восемнадцать, но она тоже Айз Седай, только из Зеленой. Неужели вы думаете, что Вандене или Мерилилль позволили бы нам носить эти кольца в шутку? В мире многое изменилось, Тайлин. Эгвейн ал'Вир, наша Амерлин, годами не старше Илэйн.

– Вот как? – произнесла Тайлин. – Мне об этом не говорили. Айз Седай, бывшая моей советницей с того дня, как я взошла на этот трон, прежде она была советницей моего отца, неожиданно без всяких объяснений покинула город и отбыла в Башню. А потом я узнала, что слухи о расколе в Башне верны, откуда‑то, словно из‑под земли, появились Принявшие Дракона;

в противовес Элайде выбрали Амерлин, и прямо посреди Алтары собрали войско. Заметьте, обо всем этом я узнала уже как о свершившемся факте. Должно ли такое положение дел вызывать у меня восторг?

Найнив надеялась, что ее смущение не написано на лице. И когда она научится придерживать свой язык? Неожиданно она поняла, что не может ощущать Истинный Источник, – смущение и гнев не слишком хорошо сочетаются. Может, оно и к лучшему. А то, не ровен час, вздумала бы направлять Силу и выставила бы себя еще большей дурочкой.

Илэйн поспешила разрядить обстановку.

– Позвольте, – промолвила она, – присоединить свои извинения к извинениям Мерилилль и прочих. Конечно, мы не должны были собирать войско в ваших владениях без вашего дозволения. В оправдание могу сказать лишь одно: события разворачивались так быстро, что мы в Салидаре оказались застигнутыми врасплох. Конечно, это не снимает с нас вины, но никакого зла против Алтары мы не замышляли и уж паче того не хотели нанести вам оскорбление. А сейчас, пока мы тут разговариваем, Гарет Брин ведет войско на север. Оно уходит из Алтары.

Тайлин вперила в девушку пристальный взгляд.

– До сих пор я не слышала никаких объяснений или извинений. Но правителям Алтары не привыкать глотать без соли оскорбления, наносимые теми, кто сильнее. – Глубоко вздохнув, она взмахнула рукой. так, что взметнулись кружева: – Садитесь, садитесь. Обопритесь на нож… – Она неожиданно ухмыльнулась. – Не знаю, как принято говорить у вас в Андоре, а у нас эти слова означают – давайте поговорим откровенно, по душам.

Найнив с удовольствием отметила, как расширились голубые глаза Илэйн, поскольку сама она ахнула от удивления. И это Тайлин, та самая, которая, по утверждению Мерилилль, шагу не ступала без подобающих церемоний. С удовольствием усевшись в кресло, Найнив вспомнила ходившие по Салидару слухи и принялась гадать, уж не пытается ли королева… что? О Свет, до чего же она привыкла ждать отовсюду подвоха.

Илэйн напряженно присела на самый краешек кресла.

– Я буду говорить то, что думаю, – настойчиво промолвила Тайлин, – и жду того же от вас. Ничто услышанное не будет воспринято мною как оскорбление. – Судя по тому, как она постукивала пальцами по усыпанной камнями рукояти кинжала, королева вполне могла счесть таковым молчание

– Не знаю даже, с чего начать, – пробормотала Найнив и с неудовольствием отметила кивок Илэйн – она‑то надеялась, что Илэйн знает, как разговаривать с королевами. Ну что она как воды в рот набрала?

– С начала, вот с чего, – нетерпеливо сказала королева. – Почему из Салидара в Эбу Дар прибыли еще четыре Айз Седай? Ведь не для того же, чтобы перещеголять посольство Элайды; Теслин даже не именует его таковым, и только она да Джолин… Вы не знали? – Она со смехом откинулась на спинку кресла. – А о Белоплащниках знаете? – Она рубанула воздух ладонью, и веселье ее поумерилось. – Глаза бы мои на них не смотрели! Но мне приходится иметь дело со всеми, кто видит во мне возможного союзника. Будь то Лорд Инквизитор Карридин или кто угодно.

– Но почему? – спросила Найнив. – Я рада слышать, что вы не любите Белоплащников, но зачем же принимать Карридина? Этот человек палач, мясник…

Еще не кончив говорить, Найнив поняла, что допустила промашку, – Илэйн сосредоточенно уставилась на широкий белый камин, а остатки веселья Тайлин истаяли без следа.

– Ты поймала меня на слове, – тихо сказала королева. – Я сама предложила говорить начистоту, вот и… – Темные глаза смотрели в пол, по‑видимому, королева собиралась с духом.

Найнив покосилась на Илэйн, надеясь уловить хотя бы намек на то, где же она дала маху, но Илэйн лишь покачала головой и вновь сосредоточилась на разглядывании камина. Может, и ей не стоит смотреть на королеву? Однако Тайлин сама подняла глаза. Одной рукой она погладила рукоять кривого кинжала, а другой коснулась маленькой рукоятки, покоившейся в ложбинке на груди.

Брачный кинжал мог немало рассказать о Тайлин. Вандене и Аделис не скупились на сведения, касающиеся тех бытующих в Эбу Дар обычаев, незнание которых могло обернуться для чужака, ежели его не сопровождает вооруженная до зубов стража, серьезными неприятностями. Белые ножны означали вдовство и отсутствие намерения вторично выходить замуж. Четыре жемчужины и один огневик на позолоченной рукояти говорили о том, что она родила четырех сыновей и одну дочь, а белое эмалевое обрамление огневика и красное трех жемчужин свидетельствовало: в живых остался лишь один сын. Все прочие дети умерли, когда им было не меньше шестнадцати лет. Погибли на поединках, иначе обрамление было бы черным. Каково же матери постоянно носить такое напоминание? Но Вандене утверждала, что женщины гордились красной или белой оправой, что бы она ни обрамляла: жемчужины, огневики или цветные стекляшки. А если дети отказывались сражаться, матери снимали их камни с кинжалов и более этих детей не признавали. Наконец Тайлин сняла руку с кинжала за поясом, но по‑прежнему продолжала поглаживать брачный нож.

– Я хочу, чтобы мой сын унаследовал Трон Ветров, – мягко пояснила она. – Беслан твой ровесник, Илэйн. В Андоре наследование есть нечто само собой разумеющееся, хотя там наследует только дочь, да и в большинстве других земель тоже, но только не в Алтаре. И не в Муранди, там дела обстоят почти так же, как и у нас. За тысячу лет со времен Артура Ястребиное Крыло лишь одному алтарскому Дому удалось удерживать трон в течение пяти поколений, но падение Анарины было столь сокрушительным, что Дом Тоданд и поныне пребывает в упадке. Ни в одном другом Доме не появлялось более двух правителей подряд. Я в своем вторая. Когда мой отец взошел на Трон Ветров, даже в самом городе владения других Домов превосходили таковые Дома Митсобар. Вздумай он высунуть нос из дворца без сильной охраны, его мигом зашили бы в мешок с камнями и кинули в реку. Но, умирая, он оставил мне то, чем я владею теперь. В сравнении с другими правителями это, наверное, немного – меняя лошадей на подставах, можно всего за день доскакать до границы моего домена. Но я и сама не сидела сложа руки и надеялась, что сумею оставить Беслану вдвое против того, что имею. И надежных союзников. Но падение Тирской Твердыни и Калландор изменили все и вся. Теперь я вынуждена благодарить Пейдрона Найола за то, что он не вторгается в Алтару, а всего лишь отторгает кусок в добрых сто миль. Я выслушиваю Джайхима Карридина и не плюю ему в глаза, а ведь в Белоплащникову Войну погибло столько алтарцев… Я улыбаюсь Карридину, Теслин и Мерилилль и молю Творца лишь о том, чтобы я смогла хоть что‑то передать своему сыну. А то ведь меня могут найти утонувшей в собственной ванне в тот же день, когда Беслан случайно погибнет на охоте. – Тайлин вздохнула, в голосе ее слышалась нервозность – Так вот, считайте, что я стою перед вами, обнажив грудь, как на рыбном рынке, но и от вас жду правдивых ответов. Почему мне оказана честь принимать сразу четырех Айз Седай?

– Мы прибыли сюда, чтобы найти тер'ангриал, – промолвила Илэйн и, пока Найнив изумленно на нее таращилась, выложила все: от Тел'аран'риода до пыльной комнаты, где находилась чаша.

– О, вернуть нормальную погоду было бы благословенным деянием, – задумчиво промолвила Тайлин, – но описанное тобою место слишком уж похоже на Рахад, что за рекой. Даже Гражданская Стража опасается туда соваться. Простите, я понимаю, что вы Айз Седай, но в Рахаде любой может получить нож в спину прежде, чем сообразит, в чем дело. У них там в ходу тонкие стилеты, так что крови почти не выступает. Может, вам все– таки стоило предоставить это Вандене и Аделис? Что ни говори, а они много старше вас.

– Они рассказывали о чаше? – нахмурившись, спросила Найнив, но королева покачала головой:

– Нет, сказали лишь, что собираются что‑то здесь искать. Айз Седай, они ведь без крайней нужды и слова лишнего не скажут. – По лицу ее вновь промелькнула улыбка, оно казалось веселым, хотя шрамы на щеках обозначились отчетливее. – Во всяком случае, все, кроме вас. Да не изменят вас годы. Я частенько жалею о том, что Кавандра вернулась в Башню – с ней я могла говорить так же.

Поднявшись, Тайлин знаком велела им оставаться на своих местах, а сама плавно пересекла комнату и ударила костяным молоточком в маленький, но, как выяснилось, весьма гулкий серебряный гонг.

– Я пошлю за охлажденным мятным чаем, и мы продолжим нашу беседу. Обсудим, чем я могу вам помочь. Посылать за реку солдат было бы неразумно – это чревато новыми Винными Бунтами. И возможно, вы растолкуете мне, почему залив полон кораблей Морского Народа, но они не причаливают и не ведут торга…

Через некоторое время – оно прошло в разговорах за чаем, касавшихся главным образом опасностей Рахада и, увы, ограниченных возможностей Тайлин, – в покои ввели Беслана. Спокойный черноглазый юноша почтительно поклонился, но, похоже, испытал облегчение, когда мать его отпустила. Уж он‑то не усомнился в том, что обе они Айз Седай. Наконец Найнив с Илэйн распрощались с королевой и направились в свои покои.

– Стало быть, они собираются наладить свои поиски, – пробормотала Найнив, озираясь по сторонам – а вдруг кто из слуг подслушает. Тайлин узнала о них слишком много и слишком быстро. И, несмотря на все улыбочки, присутствие Айз Седай в Салидаре ей вовсе не нравилось. – Илэйн, разумно ли было так откровенничать? А ну ей придет в голову, что лучший способ закрепить трон за мальчишкой – это позволить нам найти чашу, а потом взять да и рассказать все Теслин? – Найнив помнила эту Теслин – неприятная особа, к тому же из Красной Айя.

– Найнив, я помню, как моя мать относилась к тому, что Айз Седай разъезжали по всему Андору, не спросив ее. И представляю, что почувствовала бы я Кроме того, я вспомнила, что значит эта фраза – насчет того, чтобы опереться на нож и все такое. Ответить на подобное предложение ложью равносильно смертельному оскорблению. – Илэйн слегка вздернула подбородок. – Что же до Вандене с Аделис, то зря они думают, будто взяли верх. Может, этот Рахад и опасное место, но уж всяко не хуже Танчико, да и Черных Айя там нет. Бьюсь об заклад, уже дней через десять мы заполучим чашу, а я вдобавок сумею выяснить, как работает тер'ангриал Мэта. Он будет кланяться нам так же низко, как мастер Ванин. Мы скоренько присоединимся к Эгвейн, а Вандене и Аделис останутся здесь, в компании Мерилилль и Теслин, так и не поняв, как же все произошло.

Найнив громко рассмеялась. Долговязый слуга, переносивший здоровенную золоченую вазу, уставился на нее, и она показала ему язык. Бедняга едва не уронил свою ношу.

– Спорить не стану, разве что насчет Мэта. Итак, на всё у нас десять дней.

 

ГЛАВА 49. Зеркало Туманов

 

Прислонившись спиной к одной из стройных белых колонн, окружавших маленький овальный дворик. Ранд с довольным видом попыхивал трубочкой и любовался тем, как струя из мраморного фонтана разлеталась мириадами сверкавших на солнце брызг. Стояло раннее утро, и здесь, во дворике, еще можно было найти тень. Даже Льюс Тэрин, и тот на время умолк.

– Ты еще не передумал насчет Тира?

– А как насчет того, что видела Мин? – Сидевший у соседней колонны Перрин, как и Ранд, был в одной рубахе, он выдул два колечка сизого дыма и вновь вставил в зубы свою трубку, искусно изукрашенную резными волчьими головами.

Попытка Ранда выдуть свое колечко не увенчалась успехом, и он недовольно хмыкнул. Мин не следовало упоминать это свое видение в присутствии Перрина.

– Перрин, неужто ты и вправду хочешь таскаться за мной, как на привязи?

– Хочу, не хочу – с тех пор как мы впервые повстречались с Морейн в Эмондовом Лугу, это перестало иметь значение, – сухо отозвался Перрин и вздохнул: – Ты тот, кто ты есть. Ранд. Если не получится у тебя, все пойдет насмарку…

Неожиданно он осекся и подался вперед, всматриваясь в широкий дверной проем за колоннами слева.

Прошло некоторое время, прежде чем и Ранд услышал шаги, слишком тяжелые для любого человека. Затем между колоннами бочком протиснулась могучая фигура. С трудом поспевавшая следом служанка уступала огир ростом более чем в два раза.

– Лойал! – воскликнул Ранд, вскакивая на ноги. И он, и Перрин бросились навстречу ему и одновременно подбежали к огир. Широкая ухмылка чуть ли не рассекала лицо Лойала пополам. Долгополый, почти до отворотов сапог кафтан еще покрывала дорожная пыль, карманы, как всегда, топорщились от книг.

– С тобой все в порядке, Лойал?

– У тебя усталый вид, – заметил Перрин, увлекая огир к фонтану. – Присядь‑ка на парапет, отдохни.

Лойал позволил увлечь себя к фонтану, но его длинные брови поднялись и уши с кисточками недоуменно вздрагивали. Огир переводил взор с одного на другого.

– Все в порядке? Устал? – Голос его грохотал подобно камнепаду. – Само собой, все в порядке. А если я и подустал чуток, так ведь и путь неблизкий. Зато как приятно было снова прогуляться пешком. Уж про свои‑то ноги всегда знаешь, куда они тебя ведут, не то что с лошадью. К тому же мои ноги быстрее. – Послышался громоподобный смех. – С тебя золотая крона, Перрин, вот тебе и десять дней. Готов побиться еще на одну, что сам ты добрался сюда не раньше чем за пять дней до меня.

– Получишь, получишь ты свою крону, – рассмеялся Перрин и, повернувшись к Ранду, добавил: – Знаешь, с этим Гаулом Лойал совсем сбился с пути:

нынче он играет в кости и делает ставки на бегах, хоть и не в состоянии отличить одну лошадь от другой.

Уши Лойала негодующе затрепыхались. Ранд ухмыльнулся. Лойал всегда посматривал на лошадей с сомнением, что и неудивительно – ведь его ноги подлиннее лошадиных.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке, Лойал?

– Ты нашел тот заброшенный стеддинг? – спросил Перрин, не выпуская трубку изо рта.

– Ты достаточно долго там пробыл?

– О чем вы оба толкуете? – нахмурился огир. – Мне всего‑то и надо было, что посмотреть на стеддинг. Ощутить его. А странствовать я готов хоть десять лет.

– А вот твоя мать говорит иначе, – с серьезным видом промолвил Ранд.

Прежде чем он закончил фразу, Лойал вскочил на ноги, растерянно озираясь по сторонам. Уши его будто надломились и подрагивали.

– Мать? Здесь? Она здесь?

– Нету ее здесь, – ответил Перрин, и уши огир облегченно обвисли. – По‑видимому, она в Двуречье. Во всяком случае, месяц назад была там. Ранд знает один способ прыгать с места на место, вот он и переправил туда ее и Старейшину Хамана… Ой, Лойал, что это с тобой?

При упоминании имени Хамана собиравшийся снова сесть Лойал застыл, согнув колени, а потом, закрыв глаза, медленно‑медленно опустился на парапет.

– Старейшина Хаман, – пробормотал он, потирая лицо. – Старейшина и моя мать. – Огир поднял взор на Перрина и, словно невзначай, спросил: – С ними больше никого не было?

Голос его прозвучал необычайно тихо для огир – словно гигантский шмель гудел в огромном кувшине.

– Молодая огирская женщина по имени Эрит, – ответил Ранд. – Ты… – Он так и не закончил.

Издав горестный стон, Лойал снова вскочил на ноги. В дверях и окнах, выходивших во дворик, появились головы слуг, привлеченных необычным шумом. Огир принялся нервно мерить шагами двор, брови и уши его обвисли.

– Жена! – стонал он. – Женщина с моей матерью и Старейшиной Хаманом. Они нашли мне жену – вот что все это значит! А я слишком молод, чтобы жениться! – Ранд прикрыл улыбку ладонью: может, для огир Лойал и молод, но ему никак не меньше девяноста. – Они отволокут меня обратно, в Стеддинг Шангтай, – причитал гигант. – Я знаю, мне ни за что не позволят путешествовать с вами, а ведь я еще не собрал достаточно материала для своей книги… Конечно, Перрин, ты‑то можешь улыбаться. Твоя Фэйли делает все, что ты скажешь.

Перрин поперхнулся дымом, так что Ранду пришлось похлопать его по спине.

– У нас все по‑другому, – продолжал Лойал. – Спорить с женой не принято, это считается грубостью. Непозволительной грубостью. Она заставит меня осесть где‑нибудь, найти себе солидное, подобающее семейному огир занятие – Древопесни или… – Неожиданно он задумался и перестал метаться по дворику. – Как ты сказал… Эрит?

Ранд кивнул. Перрин наконец прокашлялся, но на Лойал посматривал как‑то странно.

– Эрит, дочь Ивы, дочери Алар? Ранд снова кивнул, и Лойал присел на парапет фонтана:

– Так ведь я ее знаю. Может, и ты помнишь – мы встречались в Стеддинге Тсофу.

– Как раз это я и пытаюсь тебе сказать, – терпеливо, но не без лукавства промолвил Ранд. – Помнится, она сказала, что ты красивый. И подарила тебе цветок.

– Может, она что‑то такое и говорила, – смущенно пробормотал Лойал. – Запамятовал я.

Однако рука огир непроизвольно потянулась к карману, где – Ранд готов был поручиться – в одной из книжек бережно хранился засушенный цветок. Прогрохотал гром – это огир прочистил горло.

– Эрит очень красивая, красивее ее я никого не видел. И умная. Она внимательно слушала, когда я объяснял ей теорию Сердена – Сердена, сына Колома, сына Радлина. Лет шестьсот назад он нашел объяснение тому, как Пути… – Он умолк, заметив ухмылки друзей. – Правда‑правда, она внимательно слушала. Ей было интересно.

– Не сомневаюсь, – уклончиво обронил Ранд. Упоминание о Путях навело его на кое– какие размышления. Большинство Путевых Врат находилось вблизи стеддингов, а стеддинги – это как раз то, что нужно Лойалу. Конечно, прямо в стеддинг он переместить Лойала не мог – Сила там не действует, но открыть проход рядом вполне возможно.

– Послушай, Лойал, – сказал Ранд. – Я хочу выставить охрану у всех Путевых Врат, и мне потребуется тот, кто может не только отыскать их, но и переговорить со всеми Старейшинами и добиться их разрешения.

– О Свет, – недовольно пробурчал Перрин. Выбив трубку, он растер каблуком золу. – О Свет! Мэта ты посылаешь "пугать" Айз Седай, меня с двумя сотнями твоих же земляков хочешь бросить в самое горнило войны с Саммаэлем, а теперь и до Лойала добрался. Опомнись, взгляни на него, он ведь только что прибыл. Чтоб ты сгорел, Ранд, ему нужно отдохнуть! Есть хоть один человек, которого ты не намерен использовать? Может, тебе угодно и Фэйли отправить на поиски Могидин? Или Семираг?

Волна гнева заставила Ранда содрогнуться.

– Если потребуется, я использую любого, – отчеканил он, глядя прямо в желтые глаза Перрина. – Ты сам говорил, я тот, кто я есть. Я и себя использую, Перрин, потому как иначе нельзя. И себя, и любого другого. Нет у нас больше выбор<