Взращивание номадизма городским образом жизни

 

Исследователи цивилизации «новых кочевников» до сих пор обходили стороной те самые «новые степные пространства», по которым, собственно говоря, и перемещаются орды номадов. И причина такого нарочитого невнимания заключается в том, что эту «новую» Великую степь невозможно идентифицировать с некими реальными географическими территориями. Ареал «нового кочевья» в современном его понимании – это городской образ жизни людей и всё то, что способствует его разрастанию на планете.

Понятно, что городское прозябание по нормам, извращающим человеческую натуру, может быть устроено практически в любом месте земной территории. И эта территория вовсе не обязательно должна входить в состав городских земель. В любой точке на планете и даже на орбитальных космических станциях можно создать условия городского образа жизни как для отдельного человека, так и для массы людей. К примеру, в самой отдалённой от городов местности можно построить по городским проектам посёлок, санаторий, базу отдыха, промышленную площадку, где жизнедеятельность населения будет устроена в соответствии с культом города как такового.

«Новое кочевье», таким образом, происходит по всему пространственно-временному континууму городского существования человека. Номады, конечно, попадают и в места естественно-природного образа жизни людей. Но они там, как правило, не задерживаются надолго, хотя самим фактом своего присутствия в данной местности они распространяют среди местных жителей разлагающее влияние философии города. Длительное нахождение «новых кочевников» в подобных местах даётся им тяжело, поскольку в естественной среде обитания автоматически включается механизм очищения и излечения этих номадов от всей той гнили, которая скопилась у них в душе при проживании в каменных склепах современных городов.

Вследствие лечебных процедур естественно-природного характера даже у матёрых номадов начинают проблёскивать мысли о собственной неполноценности по причине их деградации в качестве органической части биосферы Земли. Деградации, на которую они обрекли себя в результате собственной или коллективной глупости, а то и скудоумия, когда, поддавшись чарам урбанистической псевдоцивилизации, решительно отмежевались от всего самого лучшего и здорового в своих жизненных установках.

И хотя многие номады-городоиды явно или в глубине души мечтают вернуться к той поворотной точке их судьбы, когда они приняли решение стать или остаться городским жителем, большинство из них, всё более погружаясь в трясину античеловечности города, так и не находят в себе сил для избавления от зачарованности городской фальшью. При этом, несмотря на то, что у каждого городоида формально в сельской глубинке, почти наверняка, имеются родственники, помыкание родственными связями со своими сельскими родичами широко распространено в среде городоидов, что подрывает нормальные человеческие взаимоотношения с этой частью родни. Подобный разрыв родственных связей с негородскими родственниками лишает кочующих городоидов силы воли в вопросе возврата на свою малую родину. Прекращение же связей с биомой родовых мест имеет своим результатом ускоренное источение жизненных сил городских жителей.

Номад-городоид, который сполна хлебнул всю червоточину городских прелестей, способен возвращаться в свои родовые угодья только в воспоминаниях, ностальгируя по безвозвратно потерянной истинно человеческой жизни.

Жизнь и городское прозябание – несовместимые понятия.

                                                                                                                                   

 

 

АГНЦЫ ЖЕРТВЫ

 

Цивилизация «новых номадов» утверждает себя на планете за счёт молодых, а старики, то есть старшее поколение, – объективное препятствие победоносному шествию по планете её трубадуров. Люди, принёсшие клятву верности идеологии номадизма, обязываются тем самым мыслить строго в тех понятийных категориях, которые специально разработаны в качестве мировоззренческих концепций этой цивилизации номадов, разрастающейся на планете подобно раковой опухоли. Им вменяется подконтрольное обитание в среде себеподобных, сформированной на основе строгого набора номадической системы материальных и духовных ценностей, а также неукоснительно соблюдать процедурные вопросы взаимоотношений с властями, не выходя за рамки предписанных им поведенческих реакций. Естественно, подобную детерминированность можно взращивать исключительно в среде молодёжи и детворы в случае, если удаётся оторвать их от старших поколений людей, уже устоявшихся в своих жизненных убеждениях.

В качестве обязательного условия осуществления поколенческого разрыва номадам необходимо добиться изоляции поколений друг от друга и перекрытия любой основы смыслового влияния старших на младших. Они начинают этот процесс с запуска на полные обороты изуверского механизма физического умерщвления старших поколений. Как правило, это обеспечивается достаточно стандартным способом посредством создания для пожилых людей невыносимых условий жизни, безжалостно выдавливания их при этом из активной социальной жизни общества. К примеру, их лишают привычного круга общения; у них под любым предлогом отнимают памятные для них предметы; их изгоняют из мест, где жили их деды и отцы, где они родились, где они были счастливы, где родились их дети и внуки; им не позволяют создавать надёжные и долговременные источники семейного благосостояния и т.д. и т.п. Короче говоря, люди старшего поколения, носители чуждого номадам мировоззрения предыдущих культурных эпох развития той или иной страны, должны быть обречены на постоянное выживание в зловещих для них условиях окружающей среды обитания.  

Борясь с обстоятельствами, искусно выстраиваемыми на их жизненном пути силами, реализующими стандарты номадической цивилизации, старшее поколение объективно теряет контакт с младшим, поскольку на воспитание молодых, общение с ними и передачу традиционной культуры народа подрастающему поколению у взрослых фактически не остаётся времени, сил и возможностей. При этом фактор времени играет против этих живых носителей истории и духовных традиций страны, поскольку сформированный на научной основе механизм вспомоществования их ускоренному переходу в мир иной функционирует на полную мощь без каких-либо перерывов и остановок, без всякой пощады к уникальности и неповторимости человеческих жизней, без какого-либо сожаления к утратам  выдающихся деятелей духовности, культуры и науки.

Казалось бы, такое жёсткое уничтожение старших слоёв населения страны чревато тем, что молодое поколение останется без опёки и поэтому пойдёт вразнос. Но это не так. Мыслями и образом жизни молодых беспрестанно занимаются идеологические службы «новых номадов» посредством TV, различных шоу-программ, компьютерных сетей, системы образования и т.д. Воздействие номадической идеологии на молодых настолько всеобъемлюще, эффективно и комплексно отработано, что среди объектов воздействия очень редко может найтись некая сильная личность, которая смогла бы ей противостоять и не покориться её власти.

При этом отдавшийся телом и душой номадической цивилизации молодой человек поначалу испытывает состояние, сходное с наркотическим блаженством. И поэтому молодёжи, ослеплённой внешним блеском кочевой жизни, претит вслушиваться в голос разума, который пытаются до неё донести старики. Их предупреждения о гибельности для людей номадического образа жизни не пробиваются к сознанию молодых – им ближе, привлекательнее и приятнее льстивые речи номадов, рисующих в воображении молодёжи блестящие воздушные замки общества будущего, когда люди будут буквально купаться в непрестанном веселье и наслаждениях радостями жизни. В этом будущем общемировом обществе номадов не будет места страданиям, горю, опасностям, материальной нужде, насилию, будут ликвидированы расовые, национальные и имущественные различия. На Земле установится всеобщее братство, в котором люди будут свободны от любых пережитков патриархальной культуры отцов и дедов, под которой будет подведена черта с тем, чтобы новое человечество номадического толка выкинуло её на помойку истории: цивилизация «новых кочевников» всё начинает с чистого листа, создавая при этом и новую культуру. Естественно, после таких речей молодёжь, не колеблясь, массово вливается в орду «новых кочевников». Такая грандиозная программа кардинального переустройства всех сторон жизни планетарного человечества гораздо интереснее занудных поучений стариков, призывающих вернуться к традициям и считающих нашествие современных номадов началом апокалипсиса.

В силу всех этих воздействий на сознание молодых взаимопонимание между поколениями в обществе затухает чрезвычайно быстро. Люди становятся чужими друг другу даже в рамках своих семей, даже в отношении своих родственников. Дружбы как таковой у молодых номадов в принципе не может возникнуть, поскольку все они одинаково пресны, все говорят и ведут себя одинаково бесцветно, а отдавать кому-либо предпочтение не имеет смысла, поскольку из этого ровным счётом ничего не следует и вряд ли что выйдет. Более того, современные телекоммуникации прививают каждому номаду принцип включённости в единую цивилизационную когорту, где царствует всеобщая дружба, в том числе и секс-дружба, стерильная от любых ханжеских обязательств и привязанностей между сексуальными друзьями.

Поэтому с любовью у номадов тоже всё нормально. Никаких глубоких и серьёзных отношений. Только ни к чему не обязывающее животное спаривание при максимуме физиологического удовольствия с применением различных сексуальных методик. Спарились – разбежались. И никаких семей и тому подобных родственных пережитков прошлого. Дети? Искусственное осеменение из генетических банков. Да, и к чему номаду задумываться о детях? Об этом пусть думают в центрах по клонированию и выращиванию человеческих эмбрионов из пробирок.

Вся подобная идиллия настолько поражает психику молодого человека, что у него отключается даже инстинкт самосохранения. И он уже не способен понимать, что номадический образ жизни обрекает его на душевное одиночество, рано или поздно приводящее человека к печальному итогу его личной жизни.

Так, к примеру, выходя в Интернет, номад становится частью гигантского человеко-машинного массива, оставаясь при этом один на один со своим компьютером. Он кому-то в сети шлёт письма, участвует в чатах, блоггах, форумах и других виртуальных тусовках. Ему кто-то что-то отвечает. Он пытается придумывать образ своих респондентов, оперируя заготовками компьютерной графики, услужливо предоставляемые ему хозяевами сети. Правда, он может притянуть в своё сознание и образы ведущих МУЗ-TV, воплощающих в своём облике ожидания массы одиноких серых номадов, уже опущенных на полуживотный уровень.

Резюмируя, можно сказать, что современные молодые номады – последние представители, пусть и примитивные, угасающих исторических цивилизаций человечества. На смену им придут различные биороботы лабораторного происхождения. А старшее поколение? Это всего лишь дрова в печи у кулинаров, фарширующих искусственную биомассу андроидов.

                                                                                                                    

 

НОМАДИЧЕСКАЯ ЗАРАЗА

 

Масса людей, в настоящее время вскачь носящаяся по городам и весям, заражены психическим вирусом номадизма, который, поражая человека, блокирует или тормозит его духовное развитие, а то и провоцирует у него духовную деградацию. У таких людей, заразившихся номадизмом, происходит процесс рассечения целостного мировосприятия с фрагментацией мышления: они впитывают массу внешних впечатлений, с ними постоянно что-то происходит, они обретают какие-то разнородные знания, но это всё не осмысливается ими с последующим синтезом в системе ценностных установок, свойственных тому или иному типу личности человека. Помимо осколочного мировосприятия, вся эта гамма жизненных явлений не пропускается ими через сердце, не укладывается в какие-то понятийные ячейки, призванные формировать у человека его мировоззренческий комплекс. В результате, их мироощущения ущербны сами по себе, что вызывает у них чувство неудовлетворённости всем и вся.

Наиболее сильным и очень ярким признаком неразвитости душ современных номадов служит болезненная страсть к обильной смене впечатлений. Эта же страсть порождает у человека неудержимую тягу к физическим перемещениям. Люди с неразвитыми душами впадают в истерику от статичной или малодинамичной картины окружающего мира. Они испытывают чувство удовлетворённости жизнью только тогда, когда перед их глазами мелькают различные виды, калейдоскопическая череда лиц различных племён и народов, кадры остросюжетных фильмов, многообразие товаров на магазинных полках, эффектные компьютерные изображения и рекламные слоганы и ещё масса других вещей мира обывательского релятивизма. Поэтому-то такие личности по первому свистку бегут что-то где-то смотреть или слушать, в чём-то участвовать, удовлетворять свои похотливые желания, обрекая своё бренное тело на беспрестанное насилие.

Индивидов же с претензией на интеллектуальность атавистичность их душ постоянно ввергает в маниакальное состояние ущербности в каких-то знаниях, которые они якобы никогда не смогут получить на месте своего проживания. Это служит для них достаточной мотивацией для бесконечных странствий по тем или иным географическим регионам. Они свято убеждены, что имеющийся у них дефицит знаний можно преодолеть, проникнув ради этого в какое-то отдалённое место земного шара, мол, их пробел в знаниях может быть закрыт только посредством каких-то информационных событий в тот или ином уголке Земли или лицезрения местных культурных достопримечательностей.

Прогрессирующая у людей, заболевших номадизмом, неспособность гармонировать с окружающим миром в силу сердечной слепоты гонит их без удержу по свету. Зараза номадизма вызывает у человека ощущение собственной неполноценности в современном мире, в мире новых энергий, пришедших на Землю и действующих с каждым днём всё более разнопланово, всё более мощно в направлении трансформации человека, самой Земли, околоземного пространства. Смысл эпохи ускользает от современного номада – он не понимает сути происходящего вокруг. Интуиция может и подсказывает ему, что в мире происходит что-то необыкновенное, неспецифическое, судьбоносное, но это «нечто» проходит мимо него, не касаясь его сознания, не вызывая душевных вибраций. Другими словами, он не находит или, наоборот, теряет тот заветный ключик, которым можно открыть чертоги своего сердца, чтобы всей его мощной беспредельностью воспринять все эти новые веяния, новые проявления вселенских закономерностей в нашем земном мире. Поэтому-то его, как перекати-поле, куда-то всё несёт, несёт и несёт. А чем больше носит по свету, тем тяжелее остановиться.

Именно в силу сказанного людям с номадической неразвитостью душ ради собственного выздоровления нужно решиться поменять полярность: не внешняя беготня, не всё более и более ускоряющиеся внешние процессы набора личных впечатлений и непомерного объёма информации из разнородных источников, а кардинальный поворот в своём образе жизни. Да, это требует недюжинного мужества, чтобы взглянуть на себя беспристрастным внутренним взором и отыскать внутри себя ту ось своей жизни, которую безнадёжно искать, потерянно мотаясь по Земле.

Те из непереродившихся в номадов природных людей, которые уже прошли период ранней юности, уже осознали себя, уже определились в жизни, уже состоялись в социальном плане, обладают и знаниями, и впечатлениями, и памятованием испытанных ранее эмоций. А это подразумевает наличие у них развитого эмоционально-мыслительного аппарата, с помощью которого они, открывая себя самим себе, познают весь мир во всех его красках, во всей его многоликости. Находясь рядом с такими людьми, обладающими мудростью природы, что позволило им познать смысл жизни, молодые люди, только вступающие в поток жизни, смогут проявить в себе свою истинно человеческую природу, отбросив навязываемые им идеологами номадизма оковы искусственности, подменяющие прекрасную реальность тварного мира.

В мире нашей земли-матушки для людей не существует другого лекарства от болезни потери в себе человечности вследствие вовлечённости в кочевой образ прожигания жизни.