История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Двойное оплодотворение у цветковых растений: Оплодотворение - это процесс слияния мужской и женской половых клеток с образованием зиготы...
Топ:
Основы обеспечения единства измерений: Обеспечение единства измерений - деятельность метрологических служб, направленная на достижение...
Оценка эффективности инструментов коммуникационной политики: Внешние коммуникации - обмен информацией между организацией и её внешней средой...
Интересное:
Финансовый рынок и его значение в управлении денежными потоками на современном этапе: любому предприятию для расширения производства и увеличения прибыли нужны...
Средства для ингаляционного наркоза: Наркоз наступает в результате вдыхания (ингаляции) средств, которое осуществляют или с помощью маски...
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Дисциплины:
2021-05-27 | 36 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Ее первой фразой в кино, произнесенной в фильме «Дорога правды», были слова: «Я не за тем сюда пришла, чтобы молчать».
И она не молчала. Наоборот, говорила, что всегда хотела не плыть по течению, а самой создавать волну. И это ей тоже удалось, как никому.
Мои отношения с Людмилой Марковной, имею в виду профессиональные, складывались не так гладко, как мне мечталось. На первое интервью она попросту не пришла.
Но это была моя вина – испугавшись, что актриса захочет разговаривать со всей редакцией, я сказал, что в здании газеты сейчас ремонт, и потому предложил встретиться в театре. Гурченко согласилась. Но напрасно полтора часа я прождал ее на вахте театра Сатиры, держа в руках букет роз.
Оказалось, что муж актрисы предварительно позвонил в редакцию, где ему сообщили, что никакого ремонта нет. Связываться со странным журналистом актриса справедливо посчитала излишним.
Но все равно, обидно было очень.
Прошло несколько лет. И уже следующая беседа с Людмилой Марковной прошла честь‑честью. Я тогда сотрудничал с одной радиостанцией, в прямой эфир которой и пригласил Гурченко.
– Людмила Марковна, нет чувства, что в жизни вы уже всего достигли, что все самое главное уже позади?
– Нет. Отчего же? Надеюсь, что впереди у меня еще много хорошего и интересного. В общем, как писал Толстой, «ЕБЖ» – если буду жива.
– А что вам интересно в жизни?
– Я не люблю все то, что было вчера. Даже не вчера, а то, что было полчаса назад. Не то чтобы не люблю… Просто это уже ушло, исчезло. Мне интересно то, что происходит сейчас. Обстановка, атмосфера… Я люблю чувствовать сиюминутное напряжение.
– Вы всегда великолепно выглядите. Что для вас стиль?
|
– В моем понимании стильно выглядеть – это прежде всего не быть смешной. Самое страшное для человека – быть смешным. Не уметь взглянуть на себя со стороны. Надо знать, что и куда надеть, чтобы чувствовать себя вольготно и удобно. Важно не быть разодетым, как петух.
– Где вам комфортнее – на сцене или дома на кухне?
– Зачем же такие крайности? Это как «бедный – богатый». Понимаете, дома я все с себя сбрасываю. Там я такая несчастная. Тихонько хожу, могу ссутулиться. Увидев меня дома, во мне можно разочароваться. А на публике я обязана себя преподнести, подать. Дома я могу прилечь, взять к себе собаку. Ну правда, это же так естественно! Если я после спектакля пришла не усталой, значит, что‑то не так сделала, не выложилась до конца. Но такого обычно не бывает.
– Как вы думаете, вашим домашним с вами легко?
– Думаю, что тяжело. Вообще с актрисой тяжело. Мужчине‑артисту проще. У него может быть жена, которая имеет возможность вообще бросить работу. У женщины все по‑другому. Муж актрисы – редкий человек. Как, скажите, возможно жить с женщиной, которая отдает себя прежде всего профессии, зрителям? Ну год мужчина получает от жены ошметки, ну два. А потом ему надоедает. Нет, муж актрисы должен быть устроен по‑особому.
– А ваш супруг устроен правильно?
– Я счастлива, что у меня есть плечо, на которое я всегда могу опереться. Это приятно. Я рада, что впервые в жизни могу подчиняться его глазам, словам, советам. Если чувствую, что Сергей недоволен тем, что я делаю, немедленно стараюсь исправиться.
– Сергей Сенин не только ваш муж, но и продюсер. Это не мешает нормальной семейной жизни?
– Мы не были бы вместе, если бы главным в наших взаимоотношениях не было общее нравственно‑художественное ощущение жизни и работы. Не говорю: «искусства», «творчества». Ненавижу эти слова.
У нас с мужем близость интересов до невозможности! Никогда не было противоречий не только в восприятии того, что мы делаем, но и в восприятии того, что мы читаем. С годами понимаешь, что главное – не страсть, не влюбленность, а духовное единение. Важно ощущать происходящее единой рукой. Заметьте, не двумя руками, а единой. Это очень интересно.
|
– У вас взрослая дочь. Вы с ней друзья?
– Не могу сказать, что у нас очень уж близкие отношения. У нас разные жизни, разные интересы. Но у нее в жизни все обстоит так, как я хотела бы. А мать я, честно говоря, никакая. Актрисе нельзя быть матерью. Все нужно отдавать или профессии, или детям. Я никогда не понимала, как это можно сочетать работу и детей. Лично я выбрала первый путь. Хотя это, может, и жестоко.
– Дочь вас понимает?
– Надеюсь, что понимает. Но у нее своя жизнь. Я вообще считаю, что нельзя вмешиваться в жизнь детей. По себе знаю.
– Но ведь вам именно отец посоветовал стать актрисой.
– Он говорил обо мне: «Актрисою будеть. Увобязательном порядке. Ее весь мир будеть знать, а женихи усе окна повыбивають». А мне тогда было всего восемь дней. И актрисой я стала действительно благодаря папе. Ведь это он сказал мне: «Иди и вжарь як следует. Никого не бойся. Иди и дуй свое!» И вот я «дула» свое! Это был ужас. Я хотела вырваться на сцену только для того, чтобы папа мною гордился. Когда его не стало, я все еще «дула». И не могла понять, что его уже нет. Я и сейчас ощущаю его запах, вижу его руки. Это невероятно. Он всегда со мной.
– В профессии у вас есть идеалы?
– Для меня эталоном являются те актеры, если я не могу понять, как им удается сделать роль. А когда я этого не понимаю, то просто с ума схожу от счастья. Я в восторге от Табакова, Роберта де Ниро. Прекрасные актрисы Нонна Мордюкова, Маргарита Терехова, Марина Неелова, Наталья Гундарева. Можно долго продолжать.
– Многие ваши коллеги, как и вы, сегодня занялись писательством. Вам интересно читать их мемуары?
– Никаких не читала, кроме своих (смеется). Если серьезно, меня очень интересовала в свое время Вивьен Ли. Но не ее мемуары, а то, что писали о ней.
– В вашей книге «Аплодисменты» мне запомнились слова «справедливый господин случай». Этот «господин» был справедлив к вам?
– Нет, так было лишь на «Карнавальной ночи». Я слишком долго к этому шла. Вся моя двадцатилетняя жизнь подвела меня к работе в этой знаменитой комедии. Жизнерадостность моя, которая била через край. Я могла идти по Арбату и вдруг побежать, понестись. Теперь вспоминаю: куда неслась, зачем? Иногда ловлю себя на мысли: «Боже, как жаль, что это кончилось, куда‑то ушло». Сегодня я тихо иду по улице, по тому же Арбату, и думаю: «А что же мне теперь‑то не бежится?» Случай с «Карнавальной ночью» был очень точным. Он вынес меня. Потом, правда, был большой отлив. Затем, спустя годы, «Старые стены» – это, пожалуй, второй счастливый случай.
|
– У вас есть жизненный девиз?
– А как же! «Светить всегда, светить везде, до дней последних донца».
Минуло еще несколько лет. И я вновь встретился с Людмилой Марковной.
В тот вечер со знакомым режиссером я был на одном из спектаклей в Большом. В антракте приятель сказал, что только что ему звонил муж Гурченко и пригласил на ужин. К юбилею Людмилы Марковны моему товарищу Сергей Сенин предложил поставить спектакль, основанный на книге воспоминаний Гурченко – свою роль должна была играть она сама, а роль ее отца – Богдан Ступка.
Я был счастлив, когда оказалось, что тоже могу присоединиться к компании.
Это был неповторимый вечер. Гурченко так рассказывала о своем отце, что я до сих пор не могу простить своей самонадеянности – ну что стоило записать в тот же день монолог Людмилы Марковны, но я поленился и решил, что такого все равно не забудешь. Между тем восхищение выдающейся рассказчицей осталось, а вот сам ее рассказ – увы, нет. С другой стороны, все равно публиковать тот разговор я бы не осмелился…
Мы засиделись в ресторанчике неподалеку от Патриарших прудов далеко за полночь. Под конец Гурченко подозвала официанта и сказала, что сейчас мы все закажем себе десерт. Когда я отказался, она удивилась: «Вы у себя в Большом все на диете, что ли?»
Видимо, то, что я пришел на ужин из Большого, да еще обронил фразу, что после спектакля всегда очень голоден, создало столь обманчивое и столь же лестное для меня впечатление. Я не стал разубеждать Гурченко. Тем более что ее собственные рассказы за ужином были столь откровенны, что мне уже было неловко в конце сказать, что я – журналист.
Кстати, сама Людмила Марковна заказала себе яблочный штрудель с шариком мороженого. Поймав мой удивленный взгляд, она засмеялась: «Никогда не смотрю на часы и ем все, что пожелаю. Проходимость не нарушена!»
|
К сожалению, спектакля по книге Гурченко так и не получилось. А между тем юбилей приближался.
За несколько дней до круглой даты я набрал телефонный номер актрисы. Упоминать о том, что мы, в общем‑то, уже знакомы, не стал. Просто представился и попросил ответить на несколько вопросов.
Гурченко долго не соглашалась. Я уже отчаялся, когда она неожиданно сказала: «Ну ладно, давайте поговорим».
– Людмила Марковна, вы прямо так и говорите о том, сколько вам лет…
– А что скрывать, когда на первой же странице моей книги написано: «Я родилась 12 ноября 1935 года». Скрывать? Глупо. Вообще мне за границей хорошо, там никто не знает, когда вышла «Карнавальная ночь». А здесь…
– Что для вас в жизни самое главное?
– Для меня главное – не терять о себе реального представления. А полностью реализоваться может только дурак. Если я что‑то и реализовала, то, наверное, частично.
– Плата, которую вам пришлось заплатить за свой успех, была справедлива или слишком высока?
– Ничего себе вопрос! Чтобы на него ответить, мне надо переворошить всю свою жизнь. В чем‑то справедлива, в чем‑то нет.
– Вы знаете себе цену?
– Знаю, ну и что? Кому это нужно? Очень многое в жизни актера, да и просто человека, зависит от того, что с ним сделают обстоятельства. Да те же журналисты. Иногда обстоятельства оказываются сильнее. Надо быть талантливым, умным и, главное, материально независимым, чтобы спокойно заниматься тем, чем хочешь. Если этого нет, то и сиди себе со своим достоинством никому не нужный. Это БЫВАЕТ очень часто и ЭТО страшно. У нас актеры, которые работают кровью и потом, ничего не имеют – ни фабрик, ни лесов. Мне один руководитель города по культуре рассказывал, как после концерта к нему подошел певец. «Я ему говорю: «Спасибо, вы так хорошо пели». А он мне: «Слушайте, а как у вас тут с лесом?» Понимаете? У певца таланты во всех направлениях. Сейчас при таких талантах и петь легче. Вы рассуждаете, как человек нового времени. А я рассуждаю с позиции и того времени, и этого. Вот вам зачем знать себе цену?
– Мне представляется, что если я буду знать себе цену, то не стану размениваться на мелкие вещи.
– Вам представляется! А если вам захочется есть или не на что будет накормить семью, то как миленький пойдете в кинотеатр и начнете перед сеансом: «Здравствуйте! Вы все, конечно, видели мои фильмы. Автограф? Пожалуйста! Сфотографироваться? Пожалуйста!» Так жили и умирали наши великие комики. Сейчас, совсем недавно. Георгий Вицин – актер мирового класса, а умер в нищете. Со своим достоинством, своим талантом.
|
– Значит, утверждение, что не в деньгах счастье, глупо?
– Конечно. Счастье не в деньгах, оно – в таланте. Обрамленном хорошим материальным положением. Почему знаменитая красотка Джулия Роберте в 37 лет уходит из кино, чтобы нянчить своих близнецов? Потому что у нее достаточно денег. У меня в жизни никогда не было такой возможности – хлопнуть дверью и уйти. А вот меня уходили. Потому что была никому не нужна. И я была вынуждена элементарно добывать себе хлеб. В Голливуде такое никому не снилось! Если бы кто‑нибудь из них снялся в «Карнавальной ночи», которая принесла миллиарды рублей… А я после картины угол снимала. О чем говорить?
– Вам не обидно, что в силу особенностей нашей страны…
– (Перебивая.) Мне больно. А «обидно» – это не то слово. Но боль уже заскорузлая, я к ней привыкла. Привыкла, что газета может написать, что у Гурченко отнялись ноги, а я в этот момент танцую на сцене.
– До сих пор обращаете внимание на то, что о вас пишут?
– Любой человек обращает. Я сильно переболела, когда с началом перестройки пошла вся эта писанина. А потом вдруг стало все равно: а‑а, пишите, что хотите.
– Что для вас является верхом позора и унижения?
– Верхом позора? Когда я не могу доказать какие‑то ужасные… Когда бесполезно отрицать глупые, странные, унизительные наветы. Я не снималась столько лет, да? А кто‑то написал, что я все эти десять лет пила, поэтому и не снималась. Как мне к этому относиться? Начинать рассказывать, что после «Карнавальной ночи» я была ребенком из Харькова двадцати лет. И когда мне предлагали выпить, я отвечала, что не пью. А в ответ слышала: «Ха! Она не пьет!» И я со слезами пыталась доказать, что это действительно так. А папа морды бил тем, кто какие‑то гадости обо мне распускал. К нему могли подойти и спросить: «А правда, что на самом деле ей 40 лет, а такой молодой ее с помощью грима сделали?» Хотя моей маме тогда было 38. Так что я прошла через массу каких‑то вещей, когда слышишь о себе явную неправду и ничего не можешь доказать… Я не понимаю, вы журналист, а такие вопросы задаете.
– Глупые?
– Не то что глупые. Но если вы читали мои книжки и подготовлены со мной разговаривать, то должны знать ответы на все эти вопросы.
– Но вы же написали эти книги не вчера, и ваши оценки могли поменяться…
– Ну что «поменяться»… Вот если вам скажут, что вы – говнюк. Пойдите докажите, что это не так.
– А это смотря кто скажет, Людмила Марковна. Если человек, чье мнение мне безразлично, ничего не буду доказывать.
– Вы не равняйте. Вы можете сказать, что на улицах люди вас останавливают, здороваются, желают? Это разные вещи. И когда в газетах начинают писать самые уничтожительные вещи…
– Разве не нужно человеку, занимающемуся любой публичной профессией, быть к этому готовым?
– А как к этому можно быть готовым? Вчера ты был нищим, никому не известным актером из театра, а сегодня снялся в 8‑серийном фильме и стал известен всей стране. Как ему начинать новую «популярную» жизнь? Разве вообще можно сравнивать то время и это?
– Нынешнее время не лучше?
– А чем оно лучше? Лично для меня все одинаково. Я тогда работала, как лошадь, и сейчас работаю. Да, сейчас можно заработать. Но сил‑то прежних уже нет. Можно, конечно, петь под фонограмму. При этом потихонечку и потерять профессию. Нет‑нет, я этого не хочу.
– Несколько лет назад вы сказали: «Кому он нужен, этот талант!»
– Правильно сказала. Потому что талант должен рождаться с локтями. А у меня их нет.
– Без таланта ваша жизнь была бы легче?
– Откуда я знаю? Я же не жила без этого.
– Что вы еще не успели сделать?
– Думаю, что меня так никто и не знает.
– А когда мы узнаем?
– Думаю, что уже никогда. Должен найтись человек, который очень хорошо поймет меня и найдет уникальный материал. Но это все вечные разговоры. Я с 20 лет слышу: «Ах, вы родились не в той стране» и «Вам бы сценарий». Все это разговоры…
– Мне почему‑то кажется, что вы счастливый человек.
– Ну и хорошо, что вам так кажется. Значит, я сумела правильно просуществовать…
Текст беседы я занес актрисе домой. Положил, как она и просила, в почтовый ящик. Единственное, не смог оставить цветы. В почтовый ящик букет не засунешь, не возлагать же у дверей квартиры.
На другой день позвонил Людмиле Марковне, чтобы узнать ее мнение. Уже по первым фразам стало ясно, что интервью Гурченко понравилось. Замечаний с ее стороны не было никаких. А прощаясь, она неожиданно сказала: «А у нас могла бы получиться хорошая беседа. Давайте как‑нибудь повстречаемся лично».
Мы условились созвониться после того, как утихнут юбилейные хлопоты. Но в следующий раз я увидел Людмилу Марковну только на Новодевичьем кладбище. И сумел наконец оставить букет роз…
Одинокие сны
|
|
Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьшения длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...
Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...
Поперечные профили набережных и береговой полосы: На городских территориях берегоукрепление проектируют с учетом технических и экономических требований, но особое значение придают эстетическим...
Папиллярные узоры пальцев рук - маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!