Глава XII НЕ ВСЕ ЕЩЕ ПОТЕРЯНО?

Зомби чёрной бездны

Глава I ПРОСТО ШУТКА…

Я схватила брата за горло и сдавила его изо всех сил. — Умри, чудовище, умри! Питер вывернулся из моих рук.

— Даииэлла, отстань, — простонал он, потирая шею. — Бакланиха тупая! Твои шуточки мне надоели! Они такие же смешные, как собачьи блохи.

Моя подружка Эдди засмеялась. Все, что ни скажет Питер, вызывает у нее восторженный смех.

— Я придумала, что мы покажем в школе на смотре талантов, — сообщила я ей. — Фокус-покус. Мы заставим Питера исчезнуть.

Питер тут же показал мне язык. Розовый от виноградной шипучки, которую он пил совсем недавно из стеклянной бутылки.

В кухню вошла мама с высокой стопкой обеденных тарелок. Она поставила их на кухонный стол рядом с уже распакованными кружками и салатницами. Она сдунула со лба прядь волос и строго на меня посмотрела:

— Даниэлла, перестань говорить такие веши про своего младшего брата. Ведь сама же будешь ужасно переживать, если с Питером что-нибудь случится.

— Да. Ужасно буду переживать, — ответила я, закатив глаза. — Но через минуту это пройдет.

— Мам, знаешь, что сказала Даниэлла? — сообщил Питер обиженным голоском. — Что ее самое большое желание на свете — быть единственным ребенком в семье!

Мама нахмурилась еще больше.

— Неужели ты и вправду могла сказать такое?

— Конечно, нет, — ответила я и покосилась на брата, который все еще сидел надув губы. — То есть, может, я и говорила так… Но это была, конечно же, шутка.

— Шутка-парашютка, позолоченная михрютка, — тут же заявил повеселевший брат.

Эдди снова рассмеялась.

И чем ей так нравится Питер? Почему все мои подруги считают его прелестным и забавным ребенком?

— Даниэлла, тебе уже пятнадцать лет, а Питеру только девять. Ты уже, можно сказать, взрослая девочка. Ты должна о нем заботиться.

— Ну конечно! — ответила я и занесла над ним руки, готовясь снова схватить брата за горло. — Я буду рада о нем позаботиться. — С этими словами я бросилась на него.

Питер засмеялся и увернулся.

Мы просто дурачились, как это делают родные братья и сестры между собой. Ничего особенного. Все невинно и добродушно.

Я даже представить себе не могла, что мне предстоит пережить в ближайшие несколько дней.

Что я могу и в самом деле потерять своего младшего брата.

Глава II ТАИНСТВЕННЫЕ ЗВУКИ

Все началось в тот день, когда Эдди пришла в наш новый, а сам по себе очень старый дом. Мама взяла со стола стопку фарфоровых тарелок и поставила их в полку над плитой.

— Даниэлла, ты собираешься мне помогать? — недовольно спросила она. — Я одна не справлюсь, ведь тут сотня коробок.

— Я тебе помогу! Я! Я! — тут же выскочил Питер. Он допил свою шипучку и швырнул жестяную банку на стол. — Я сейчас все открою! Мы обойдемся и без Даниэллы.

Мама покачала головой.

— Открывать все сейчас не нужно. Только одну коробку с кухонной посудой.

— Я хочу тебе помочь! Позволь мне помочь! — закричал Питер.

Я кивнула Эдди и сообщила матери:

— Сейчас я проведу Эдди по дому, а после этого помогу тебе.

Эдди встряхнула светлыми волосами, завязанными в «хвост», и вскочила с табуретки.

— Мне не терпится осмотреть ваш новый дом, миссис Уорнер, — весело заявила она.

Моя подруга Эдди вообще отличается жизнерадостным нравом. Этого у нее не отнимешь. Даже одежду она носит очень яркую. Так, в этот раз на ней были надеты шелковая розовая жилетка поверх голубой майки и ярко-оранжевые бермуды, приобретенные на блошином рынке за два доллара (это она мне сообщила по секрету).

Безобразное сочетание! Но на Эдди оно выглядело вполне естественно.

Красно-синие бусы, которые она носит каждый день, застучали, когда она шла через кухню. Вообще, надо заметить, что Эдди наделена прекрасным чувством стиля. А я предпочитаю простые и неброские вещи. Мой любимый цвет — серый. И когда она просто идет со мной рядом, я кажусь себе тоже более яркой.

— Ой, надо же! — Мама встала перед Эдди и загородила ей проход. — Ты опять проколола уши?

Эдди кивнула.

Мама внимательно рассмотрела белые с золотом кольца в ушах моей подруги.

— По три в каждое ухо? Эдди снова кивнула.

— Да, только три.

Питер пролез между мамой и Эдди.

— Эге, мам, можно я проколю себе нос? Мамина челюсть отвисла, но в ответ не раздалось

ни звука.

Я схватила отцовский молоток и в шутку замахнулась им на брата.

— Давай, Питер. Сейчас я это сделаю. Брат снова показал мне пунцовый язык.

— Перестань задевать Питера, дочь, — сказала мама.

— Уууооо! — Брат потер глаза кулаками и притворился, что плачет. — Она оскорбила мои чувства.

Я бросила молоток, схватила свою подругу за руку и потянула ее к двери кухни.

— Пошли на экскурсию по дворцу. Я покажу тебе наши роскошные покои. — И я перешагнула через гору плотницких инструментов.

— Вы там осторожней! — крикнула нам вдогонку мама. — В заднем коридоре только что покрасили двери. Еще там не хватает в полу нескольких досок.

— Да, мы будем внимательными, — пообещала я.

— Я хочу быть экскурсоводом! — закричал Питер, догоняя нас. — Давайте начнем с моей комнаты. У меня улетное кресло под окном. Когда мы распакуем мои вещи, я возьму бинокль и буду сидеть там и шпионить за соседями. Это будет круто! А мой шкаф для одежды сейчас получился больше, чем вся моя старая спальня. Еще я уверен, что в стене обязательно обнаружится потайная комната!

— Полный улет, — согласилась Эдди и, покачивая своим «хвостом», направилась к парадной лестнице.

— Питер, почему ты не помогаешь маме? Ты ведь хотел? — напомнила я брату. — Дом я покажу Эдди сама. Может, мы посмотрим твою комнату потом.

— Нет, нет! — закричал он. — Эдди ведь захочет осмотреть мою спальню в первую очередь, правда, Эдди? — Он вцепился в ее руку и начал тянуть.

— Ладно, пойдем! — рассмеялась моя подруга.

— Питер? — крикнула мама из кухни. — Питер? Вернись, пожалуйста! Мне необходима твоя помощь.

Брат застонал и отпустил руку Эдди.

— Я сейчас вернусь, — пробормотал он. — Не заходите в мою комнату без меня. — Он зашлепал прочь, подметая пол обшлагами своих мешковатых джинсов.

— Какой прелестный у тебя брат! — воскликнула Эдди.

Я закатила глаза.

— Легко тебе говорить. А по-моему, он страшно надоедливый.

Моя подруга комично фыркнула.

— Вы полные с ним противоположности, абсолютно во всем. Ты такая спокойная и серьезная, а Питер никогда не закрывает рот — трещит без умолку. Ты только посмотри на него. Рыжие волосы. Очки в ярко-красной оправе. Веснушки и бледная, белая как снег кожа. Настоящий эльф. А теперь ты сама — темноволосая и вообще какая-то взрослая. Темно-карие глаза, волнистые каштановые волосы. Никогда и не скажешь, что вы родные брат и сестра.

— Все это потому, что Питер у нас марсианин, — буркнула я.

Эдди остановилась на середине лестничного марша и окинула взглядом клочки обоев на стенах, растрескавшуюся штукатурку, длинные, не застланные ковровыми дорожками коридоры.

— Сколько лет этому дому?

— Сотня как минимум, — ответила я. — Ужасное зрелище, правда?

— Да уж, что тут говорить, — кивнула подруга.

— Родители называют это косметическим ремонтом. — Старый паркет заскрипел у меня под ногами. — Никогда не подумаешь, что они уже трудились тут несколько недель, прежде чем мы смогли сюда въехать.

— Когда-нибудь тут станет действительно красиво, — сказала Эдди, счищая комок пыли с оранжевых брюк. — Но пока что он выглядит как настоящий старый дом с привидениями из фильма ужасов.

— Не говори! — вздохнула я. — Вообще-то, самое лучшее в этом доме то, что он огромный. Тут очень много комнат. И я смогу наконец-то уединяться от родителей и брата. У меня появится собственное жизненное пространство. — Замечу, кстати, что наш прежний дом, находившийся в другой части города, был совсем крошечным.

— Давай посмотрим твою комнату, — попросила Эдди и направилась вверх по лестнице.

— Не опирайся на перила слишком сильно, — предупредила я. — Они еле держатся.

Я пошла за ней, но тут же остановилась.

— Ой, подожди. Кто-то оставил открытой дверь в подвал. Я пойду ее закрою, а то кошка туда забежит.

Эдди уже стояла почти наверху.

— А что там, в подвале?

— Честно говоря, не знаю. Я туда еще не заходила. В нем темно и запах стоит такой, словно там кто-то недавно помер.

Я сбежала вниз, в холл, и остановилась у распахнутой двери подвала. Она страшно заскрипела, когда я стала ее закрывать.

Однако, кроме этого жуткого скрипа, мое ухо уловило и другой звук. Стон? Я похолодела.

Кто там может быть?

Я затаила дыхание и прислушалась. До меня донеслось тихое царапанье. Или шарканье обуви по цементному полу. А еще словно бы чьи-то шаги.

Схватившись за дверной косяк, я наклонилась и стала всматриваться вниз, куда вела довольно ветхая лестница. Но там стояла темнота. Такая густая, что я не смогла разглядеть даже нижних ступенек.

Снова раздался приглушенный стон. Очень тихий. Как будто издалека. И снова шарканье ног по бетону.

— Эй! Кто там? — Я щелкнула выключателем — один раз, другой, третий. Безрезультатно. Выключатель не работал.

— Питер? Это ты? — крикнула я. Мой голос гулко отозвался в тяжелой темноте. — Питер?

— Что? Что ты меня зовешь, Даниэлла? — отозвался брат из кухни. — Мы с мамой заняты распаковкой!

Что ж. Ладно. Значит, это не Питер. Я снова наклонилась в темноту.

— Папа! Ты дома? — крикнула я. Мой голос дрогнул. — Па! Это ты там ходишь?

Я прислушалась. Тишина.

А потом я расслышала вздох. Долгий и тяжкий.

И снова шарканье. Мягкий стук.

И шепот… такой отдаленный и тихий…

Шепот…

— Питер… мы тебя ждем… Питер…

Глава III ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ОТКРЫВАЮТСЯ!

Кто там? — тихо спросила я. — Кто это там? Тишина. — Кто там звал моего брата? Тишина.

— Я сейчас спущусь вниз! — пригрозила я. Тишина.

Я прислушивалась еще несколько секунд. Потом с грохотом захлопнула дверь подвала, прислонилась к

ней спиной и замерла, стараясь отдышаться.

— В подвале никого нет, — внушала я самой

себе. — Тебе просто померещилось. Ты ничего не слышала.

Все старые дома тем и отличаются, что они наполнены самыми разными звуками и шумами — и стонами, и вздохами, и треском, да мало ли чем. В них может

померещиться все, что угодно. В том числе и шепот.

Это общеизвестная истина. Даже маленькие дети про это знают.

Я убеждала себя, что меня просто пугает переезд вообще в другое жилье, и уж тем более в такой огромный и жутковатый дом. И от этой боязни мне даже мерещится то, чего нет на самом деле, — какой-то нелепый шепот.

Но все-таки лучше прояснить этот вопрос раз и навсегда, чтобы не оставалось никаких сомнений и оснований для страха. Поэтому я тяжело вздохнула, оттолкнулась от двери, повернулась и потянула на себя дверную ручку.

— Эй! — крикнула я от неожиданности, когда дверь не поддалась. — Эй!

Может, она закрылась на язычок? Для верности я еще тщательней повернула круглую дверную ручку и резко дернула. Никакого результата. Я повернула ручку в другую сторону. То же самое. Тогда я набрала в грудь воздуха и дернула ручку обеими руками. При этом из моей груди вырвался громкий стон.

Дверь не открылась. Она даже не шелохнулась.

— Даниэлла. — Голос мамы застал меня врасплох, и я даже вздрогнула. Она проковыляла мимо, сгибаясь под тяжестью большой картонной коробки. — Что, Эдди уже ушла?

— Хм… нет, — ответила я и уже раскрыла было рот, чтобы рассказать маме про шепот, прозвучавший в подвале, но передумала. Я заранее знала, что она мне ответит — посоветует сделать десять глубоких вдохов и выдохов и успокоиться. — Эдди ждет меня наверху. Мы еще не начали осмотр дома.

И я поспешила на верхний этаж, перескакивая через ступеньки.

Свою подружку я нашла в верхнем коридоре возле комнаты родителей. Скрестив руки, она разглядывала висевшую на стене фотографию в рамке.

— Можешь себе представить? Это первая вещь, которую родители повесили на стену в новом доме, — сообщила я, с трудом переводя дыхание после бега по лестнице.

Эдди прищурилась и еще раз взглянула на снимок.

— Что это такое?

— Это Тедди, старый плюшевый мишка Питера, — ответила я.

— Но… почему именно он? — изумилась Эдди.

— Да все потому же. Они умиляются на все принадлежащие моему брату вещи. И вообще, что бы он ни делал и ни говорил, все это мило и прелестно. — Я провела пальцем по стеклу фотографии. — Питер стал носить очки совсем крошечным. У него обнаружился какой-то дефект глазной мышцы, вот ему их и прописали. Все стали называть его Маленький Профессор. Прелестно, не правда ли?

— Прелестно, — эхом отозвалась моя подруга.

— Ну, и однажды маленький Питер притопал в родительскую комнату. Там он надел свои очки на игрушечного медведя, поднял его и позвал родителей: «Посмотлите! Теперь Тедди увидит, какой я умный!» Ну, разумеется, вслед за этим последовал всеобщий и полный восторг родителей от того, какой у них остроумный мальчик!

Эдди рассмеялась.

— Что ж, пожалуй, это действительно забавно, — пробурчала я. — Но ведь мои родители пошли вразнос от восхищения, аж прослезились.

— Да? — недоверчиво протянула подруга.

— Не веришь? Они сочли эту шутку самой остроумной на свете. И папа тут же схватил свой фотоаппарат и сделал этот снимок — плюшевый мишка в маленьких детских очках, — чтобы навсегда запечатлеть сей блаженный миг.

Эдди рассматривала снимок еще несколько секунд, а потом повернулась ко мне. На ее лице играла добрая улыбка.

— По-моему, Даниэлла, это очень милая история. От раздражения я даже поперхнулась.

— Вероятней всего, ты просто ревнуешь, — сказала подруга.

— Кто, я ревную? — взорвалась я от ее спокойных слов. — Ревную к этому клопу? Ну, ты не могла ничего придумать глупей этого?

В знак капитуляции моя подруга подняла руки вверх.

— Ну, ладно, ладно. Что ты, типа шуток не понимаешь? Лучше покажи свою комнату.

Мне стало неловко. Еще не хватало ссориться с лучшей подругой. К тому же Эдди никогда и ни с кем не спорит и не дерется. Она скорее пойдет на попятную и извинится, чем станет вступать в какую-то словесную перепалку.

Я провела ее в свою комнату. До появления в ней Эдди я и не понимала, до чего она некрасивая и скучная: серые стены и темно-серый ковер.

Солнце скрылось за темными тучами, и от этого моя спальня, разумеется, не стала веселей. Единственным цветовым пятном в ней оказалась сама подруга в ее крутом прикиде.

— Я… я собираюсь добавить сюда немного цвета, — пробормотала я. — Знаешь, повещу всякие там яркие плакаты и все такое.

По лицу подруги я видела, что она пытается выжать из себя какую-нибудь веселую фразу.

— Классный бы здесь получился спиритический сеанс, — сказала она наконец.

Я засмеялась.

— Но ведь ты не веришь во всякую чушь про общение с духами, правда?

Она смерила меня загадочным взглядом, но не успела ничего ответить, потому что на улице раздались голоса. Голоса мальчишек.

Я подбежала к окну и посмотрела на площадку перед домом. Стекло было таким грязным, что я с трудом узнала мальчиков из нашего класса. По нашей дорожке трусили Зак Уилинг и Моджо Дайсон.

— Эй! Да я просто глазам своим не верю! — воскликнула Эдди, подошедшая к окну следом за мной. В то же мгновение она уже стояла перед зеркалом и прихорашивалась.

Дело в том, что мы с ней были очень неравнодушны к этим мальчикам.

— Что же они тут делают? — удивленно подняла брови моя подруга. — Ты их пригласила к себе, Даниэлла, да?

— Нет, я им ни слова не говорила, — ответила я, наклоняясь к зеркалу и стирая со щеки пыль.

Когда мы с Эдди спустились вниз, Питер уже открыл входную дверь и радостно приветствовал моих одноклассников.

— Ты Моджо? Это твое настоящее имя?

Еще со ступенек лестницы я видела, как покраснел Моджо. Он всегда так. Когда с ним говоришь, он смущается и у него кровь приливает к щекам. Я встречала и других людей с такой реакцией. Вероятно, у них очень чувствительная кожа или что-то в этом роде.

— Нет. Не настоящее, — ответил он моему брату.

— А как тебя зовут по-настоящему? — не унимался наш избалованный ребенок.

Моджо покраснел еще гуще.

— Не скажу.

Питер не унимался. Он ведь не отстанет, пока не добьется своего.

— Почему не скажешь? У тебя, наверное, какое-нибудь ужасно тупое имя? Вроде Арчибальда?

Моджо и Зак расхохотались.

— Как ему удалось так быстро отгадать твое имя, Арчибальд? — воскликнул Зак.

— Привет, Арчибальд! — крикнула Эдди. Мальчики подняли головы и только теперь заметили нас.

— Эй, привет! — ответил Зак и быстро отсалютовал нам двумя пальцами. Он всегда так здоровается. — Как дела?

— А что вы тут делаете? — спросила я неожиданно для себя и тут же спохватилась, что мой вопрос получился не слишком вежливый и что мальчики могут меня неправильно понять.

— Мы принесли тебе подарки на новоселье, — объявил Моджо.

— Только один из них мы съели по дороге, — усмехнувшись, добавил Зак. — Вообще-то, у нас были два сникерса.

— Но мы проголодались, — добавил Моджо.

— Очень мило, — со вздохом произнесла я, закатывая глаза. — Итак, вот это он и есть. — Я сделала широкий жест рукой. — Наш новый дворец. Он и в самом… — Тут мой взгляд случайно упал на дверь, ведущую в подвал, и у меня перехватило дыхание.

Ведь совсем недавно я не могла ее открыть, даже когда дергала за ручку двумя руками.

Теперь же она оказалась широко распахнутой. Я повернулась к Питеру.

— Как тебе удалось открыть подвальную дверь?

— Я не открывал, — удивленно возразил он. — Я даже не прикасался к ней.

Я покосилась на дверь.

— Очень странно.

— Ребята, вы пойдете в следующую пятницу на игру? — спрашивала Эдди. — Может, прогуляемся после ее окончания или посидим где-нибудь, расслабимся?

Не успели наши одноклассники ответить, как в разговор встрял Питер.

— Мне подарили на день рождения новый компьютер. Мощный, прямо ого! Круче не бывает! Вы играете в «Гонки с мертвецами»? У меня теперь есть новая версия. И угадайте, что у меня есть еще? Футбол НФЛ на будущий год!

Зак даже слегка присвистнул.

— У тебя новая версия? Вот это полный улет! Питер кивнул.

— Угу. Отпадная графика. Не оторвешься. Моджо обнял моего брата за плечи.

— Ты мой кумир! Где твой компьютер? Пошли! Покажешь, как он работает!

— Э-гей! Мы можем сыграть в три пары рук, — говорил Зак, торопливо шагая за ними. — Питер и я против тебя, Арчибальд!

Они едва не оттолкнули нас с Эдди и торопливо направились наверх, в комнату брата. Через несколько секунд дверь за ними захлопнулась.

Мыс Эдди так и застыли внизу, возле входа. Мы были в шоке.

— Что же случилось? — наконец спросила Эдди. — Может, мы что-то не так сказали?

— Нет, просто Питер в своем репертуаре, — вздохнула я, пожимая плечами. — Нет, все-таки мне хотелось бы оказаться единственным ребенком в семье. Можно ли это как-нибудь устроить?..

Не прошло и двух дней, как я пожалела о том, что произнесла эти слова. И почувствовала себя ужасно скверно.

Через два дня мой кошмар начался со стука во входную дверь.

Глава IV НЕЗНАКОМЕЦ В ТЕНИ

Воскресным утром мои родители готовились к своей очередной деловой поездке. К счастью, они уезжали всегда ненадолго. Как обычно, мама успела упаковать целый чемодан, пока папа решал, какие ему взять с собой галстуки.

Я прислонилась к дверному косяку родительской комнаты и наблюдала за ловкими движениями маминых рук. Полоски оранжевого утреннего света падали сквозь оконные жалюзи на неубранную постель.

Питер высоко подпрыгивал на матрасе, и одновременно с ним прыгал и мамин чемодан.

— Почему я не могу поехать с вами? — орал мой

братец. — Почему вы никогда не берете меня с собой?

Мама посмотрела на него из-под нахмуренных бровей.

— На свете существует такая мелочь, как школа, — ласково напомнила она.

— Я все догоню, — не унимался брат. — Почему вы не хотите меня взять с собой? Почему мне всегда приходится торчать дома с Даниэллой? Она приглашает всех своих подружек и устраивает вечеринки, а меня прогоняет спать!

— У-а-а! Питер! — закричала я. — Не ври! Отец взглянул на меня прищуренными глазами:

— Ты что, собираешься устроить сегодня вечеринку?

— Конечно, нет, — ответила я ему и посмотрела на Питера. После чего добавила не без сарказма: — Я намерена посвятить все свое время заботе о милом младшем братике.

— Я сам о себе позабочусь, — пробурчал Питер. Отец наклонил голову набок (так он делает всегда,

если что-нибудь обдумывает).

— Даниэлла, ты точно не хочешь, чтобы тетя Кейт побыла с вами все это время?

— Нет, не хочу! — почти закричала я. — Мы обойдемся и без нее. Правда, папа. Я ведь уже и раньше оставалась с Питером вдвоем. Ты забыл?

— Ну все, нам пора отправляться, — озабоченно произнесла мама, взглянув на часы. Она резко захлопнула чемодан и застегнула его. — Мы вам позвоним из Кливленда, — сказала она мне.

— Эй, подожди. Ты забыла мои галстуки! — воскликнул отец.

Через несколько минут, после объятий и поцелуев, обещаний звонить и всяческих предостережений и призывов быть осторожными, мои родители покинули дом и взяли курс на аэропорт.

Я смотрела им вслед, пока их машина не скрылась за поворотом. Потом я повернулась к Питеру.

— Помоги мне помыть тарелки.

— Я не могу, — ответил он. — Сейчас по ящику классные мультики. — С этими словами он повернулся и выбежал из кухни.

Я тяжко вздохнула. Ну и денечки мне предстоят! Питер всегда становится абсолютно невыносимым, когда мама и папа уезжают, оставляя его на меня.

Я стала переносить посуду в раковину. И вот именно тогда и услышала, как кто-то постучал во входную дверь. Три раза. Довольно настойчиво.

Поначалу я подумала, что это мама с папой впопыхах забыли что-нибудь.

Но почему они тогда просто не открыли дверь и не вошли?

Стук раздался снова. И опять три раза. Отрывисто.

— Войдите! — крикнула я. И тут же побежала по длинному холлу и сама отворила входную дверь.

— Эдди!

На моей подруге были надеты лиловый свитер и ярко-голубые леггинсы. Светлые волосы свободно падали на плечи.

— Я попробовала позвонить, но мне показалось, что звонок не работает, — сказала она.

— Он еще не включен, — объяснила я и сделала шаг назад, открывая ей дорогу в дом. Казалось, что вместе с моей подругой в дом вошел и солнечный свет. — Мои родители только что уехали в аэропорт. Я тут одна вместе с Петром Великим.

— Что ж, тогда не будем терять время, — отозвалась она, проходя вслед за мной в нашу гостиную.

— Что ты задумала? — поинтересовалась я, глядя на большую книгу, которую Эдди держала под мышкой.

— Даниэлла, я придумала, что нам представить в школе на конкурс.

— На какой такой конкурс? Не понимаю тебя.

— Ну что тут непонятного? На тот самый смотр талантов, о котором мы с тобой недавно слышали… — Она сморщила носик. Потом чихнула. — У вас что.

пыльно.'

— Немножко, — ответила я. — Родители так торопились, что у них даже не хватило времени прибраться. Ну, так что же ты придумала?

— Гипноз, — ответила Эдди, и ее зеленые глаза сверкнули восторгом. — Я собираюсь тебя загипнотизировать!

Я сделала шаг назад.

— Ты шутишь, да? Ты ведь ничего не знаешь про искусство гипноза, да и я тоже. И с какой стати я должна позволить тебе меня гипнотизировать?

— Я совсем не собираюсь действительно тебя гипнотизировать. Мы просто притворимся, что это так. Понимаешь? Сделаем вид. Вот почему я и купила эту книгу.

Она развернула толстый фолиант так, чтобы я могла видеть его обложку, и я прочла название: «Гипноз для всех».

Я нахмурилась и пристально посмотрела на свою лучшую подругу.

— Ты серьезно?

— Из этой книги мы узнаем, как все устроить, чтобы получилось, словно взаправду, — сказала Эдди. — Я буду делать вид, что ввожу тебя в транс. А потом я заставлю тебя вернуться во времени назад, назад и еще назад, к твоим прежним жизням.

Я скрестила руки на груди.

— К каким еще таким прежним жизням?

— Мы что-нибудь придумаем, — ответила Эдди. — Получится просто здорово! Даниэлла, ты расскажешь несколько диких историй про свою жизнь в прошлом. Зрителям это понравится. Они поверят в то, что ты им скажешь!

Я подошла к окну гостиной и ощутила на лице тепло ярких солнечных лучей. На улице гоняли на велосипедах два мальчика, а с ними большой пес по кличке Рекс, немецкая овчарка наших соседей.

Я уже собиралась снова повернуться к Эдди, как что-то задержало мой взгляд. Полускрытый в тени старого кривобокого тополя, растущего в нашем дворе, стоял какой-то мужчина.

«Кто это?» — подумала я, испытывая странный приступ страха.

Я прищурилась, чтобы разглядеть его получше. В это время он отошел от дерева, и я увидела, что он одет в черный плащ и черные слаксы. Лица его я не разглядела. Оно все еще оставалось в тени. Но я видела, как он, скрываясь за истерзанным стволом дерева, глядит на наш дом, задрав голову.

Зачем ему понадобился наш дом? Что он тут высматривает? И кто он такой?

— Что случилось? — спросила Эдди, подходя ко мне.

— Хмм… Я сейчас вернусь, — ответила я.

С громко стучащим сердцем я пересекла комнату и направилась к входной двери. Потом я высунулась из нее и, прищурив глаза, посмотрела на яркий свет солнца.

— Эй! — крикнула я мужчине, стоявшему за деревом. — Что вы там делаете?

Он не ответил. От порыва ветра зашелестели над головой побуревшие листочки, а по земле закружились маленькие вихри опавшей листвы. Старые деревья задрожали и закряхтели.

Я сложила ладони рупором и снова крикнула:

— Эй, вы? Что вам тут нужно? Никакого ответа.

Не дав себе времени подумать, я распахнула дверь настежь и побежала к дереву. Накануне шел дождь, и мои туфли утонули в мягкой, сырой почве. Порыв ветра закружил вокруг меня пожухлую листву. Я поежилась от осеннего холода.

— Эй!

Очутившись под кроной тополя, я удивленно открыла рот.

Никого там не оказалось. Мужчина ушел. Исчез.

Я набрала в грудь воздуха.

И тут меня схватили сзади чьи-то грубые руки.

Глава V БЛЕСТЯЩАЯ ИДЕЯ

Я закричала. И резко обернулась. — Даниэлла, что случилось? — спросила Эдди. — Ты… ты напугала меня до смерти! — ответила я, с трудом справляясь со своими эмоциями. — Тут только что стоял мужчина.

— Да? — Она равнодушно взглянула на дерево. —

Какой еще мужчина?

— Не знаю. Он исчез. Но посмотри… — Я показала пальцем на землю. В мокрой грязи за деревом глубоко отпечатались следы ботинок.

— Может, это был почтальон, — предположила Эдди, а потом обняла меня за плечи и отвела в дом. — Даниэлла, ты стала ужасно напряженная и нервная с того самого времени, как вы сюда переехали.

Я заперла за собой входную дверь и даже закрыла ее на засов. Эдди снова направилась в гостиную. Но на меня внезапно напало желание как можно скорей убраться из этого мрачного и жуткого дома.

— Может, покатаемся на велосипеде в Саммервильском парке? — предложила я.

Эдди покачала головой.

— Нет. Мы еще должны с тобой немного порепетировать. Проделать этот номер с гипнозом.

Я без сил рухнула на диван.

— Эдди, почему мы должны это делать? И зачем нам вообще принимать участие в этом дурацком смотре талантов?

Она вздохнула и положила книгу на кофейный столик.

— Разумеется, ради Зака и Моджо! У меня отвисла челюсть.

— Что? Не поняла.

— Даниэлла, эти парни пришли сюда, в твой новый дом, и направились прямиком к Питеру, в его комнату. То есть девятилетний малыш показался им более интересным, чем мы с тобой!

Отшвырнув книгу в сторону, она плюхнулась рядом со мной на диван.

— Подумай сама. Мы учимся в нашей школе уже два года, а мало кто в ней вообще помнит про наше существование. Я хочу, чтобы меня заметили. Хочу, чтобы все вокруг говорили — смотрите, вон идет Эдди, та самая чувиха! Они с Даниэллой придумывают клевые приколы.

— Но Эдди… — начала было я.

— Хочешь, чтобы Зак и Моджо считали нас более интересными, чем глупые компьютерные игры твоего брата? — спросила она.

— Ну да, конечно. Еще спрашиваешь. — Если уж Эдди что-то задумает, остановить ее нельзя никакими силами. — Там, на смотре, ведь еще обещали приз в двести долларов, правильно?

— Точно.

— Ладно, я согласна, — вздохнула я.

— Превосходно! — Эдди схватила книгу про гипноз. — У нас все получится по высшему разряду, просто шикарно. Мы постараемся, чтобы все выглядело настолько убедительно, что…

— У меня только одно условие, — вмешалась я. — Я стану участвовать в этой безумной затее лишь при условии, если я буду гипнотизировать тебя!

Эдди с удивлением уставилась на меня.

— Ты хочешь быть гипнотизером? Я молча кивнула.

Моя подруга обдумывала что-то несколько секунд. Потом рассмеялась.

— Ладно. Договорились. У меня есть несколько жутких идей насчет моих прежних жизней!

После этого мы принялись за дело. Прежде всего мы перелистали всю книгу, останавливаясь на тех разделах, в которых подробно шла речь о том, как ввести человека в транс. Мне все это показалось не очень интересным и далеко не новым. Большинство приемов я уже знала из фильмов и телепередач.

— Нам нужна монета, — сказала Эдди. — Большая и блестящая монета.

— У меня где-то лежит серебряный доллар на цепочке, — вспомнила я. — Он нам прекрасно подойдет.

Я отыскала серебряный доллар в своей шкатулке с побрякушками, и мы приступили к тренировкам. Эдди села на диван, а я встала перед ней и, медленно раскачивая перед ее носом серебряной монетой, повторяла тихим и спокойным голосом:

— Тебе хочется спать… спать… Твои веки становятся тяжелыми как свинец… они опускаются… ты закрываешь глаза… ты хочешь спать… спать…

Эдди откинула голову на спинку дивана, закрыла глаза и громко захрапела.

— Очень забавно, — признала я. — Мне даже показалось, что ты и взаправду засыпаешь.

Она открыла озорные глаза и выпрямилась.

— Да. Мне действительно захотелось спать. Даниэлла, у тебя здорово получается роль гипнотизера. Как ты все ловко прошептала! Потрясающе! Я почти поверила, что ты настоящий гипнотизер. И монета отличная!

— Ну ладно, а теперь давай потренируемся с переносом в прошлое, — предложила я. — Сначала ты должна превратиться в маленькую девочку, как сказано в книге. Потом в грудного младенца.

— Агу, агу, — комично пропищала подруга.

Я подняла серебряный доллар и стала ритмично раскачивать его.

— Смотри на монету, — зашептала я. — Следи за ее движениями и ни на что не отвлекайся.

— Что это вы делаете? — раздался от дверей звонкий мальчишеский голос.

Цепочка выпала из моих рук. Доллар со звяканьем упал на пол и покатился к двери.

Питер стремглав бросился на него и схватил прежде, чем я смогла до него дотянуться.

— Что это такое, Даниэлла? Что вы делаете?

— Она меня гипнотизирует, — сообщила ему Эдди. — У Даниэллы очень хорошо это получается.

— Я опытный гипнотизер, — заявила я. — Могу за несколько секунд ввести в транс любого человека.

Питер недоверчиво уставился на меня.

— Ты что, в самом деле умеешь гипнотизировать?

— Конечно! Ты еще спрашиваешь! Да она может загипнотизировать кого угодно.

— Загипнотизируй меня! — потребовал брат.

— Нет уж, — ответила я, протягивая руку за долларом. — Нам с Эдди сейчас некогда. Мы заняты важным делом.

Брат спрятал доллар за спину.

— Загипнотизируй меня, Даниэлла. Я не отдам тебе монету, если ты откажешься меня гипнотизировать! Тупая бакланиха!

— Питер, мы сейчас тренируемся, чтобы потом выступить в школе на смотре талантов, — сказала я. — Отдай мне доллар! Немедленно отдай!

Его черные глаза злорадно загорелись за красной оправой очков.

— Загипнотизируй меня! Загипнотизируй меня! Загипнотизируй меня! — канючил он и прыгал, дразня меня монетой.

Я попыталась выхватить серебряный доллар из его рук, но промахнулась.

Эдди соскочила с дивана и встала рядом со мной.

— Ладно, Даниэлла. Давай его загипнотизируем, а то он от нас не отвяжется, — предложила она. — Почему бы и не попробовать?

Я повернулась к ней.

— А ты не обидишься на меня? Подождешь немного?

— Давай. Введи его в транс. Преврати его в цыпленка, щенка или еще в кого-нибудь.

— Да! Точно! Преврати меня в щенка! — закричал брат и издал громкий вопль ликования. — Давай, гипнотизируй. Это будет круто!

Я наконец-то выхватила из его пальцев мою серебряную монету.

— Ладно, Питер, я это сделаю, если ты пообещаешь мне одну вещь. После того как я закончу этот сеанс, ты оставишь нас с Эдди в покое и не будешь нам больше мешать. Ты уйдешь в свою спальню и носа не высунешь оттуда по крайней мере полчаса.

— Нет проблем, — легко согласился он. — Где мне сесть?

Я толкнула его к дивану.

— Сядь здесь. Устройся поудобней. Откинься на спинку. Прежде всего ты должен расслабиться. Иначе ты не поддашься гипнозу.

Питер плюхнулся на сиденье дивана и несколько раз подпрыгнул на его упругих подушках.

— Что ты делаешь? — строго прикрикнула я на него.

— Я так расслабляюсь, — ответил он. Потом он перестал прыгать, и его лицо приобрело серьезное выражение. — Даниэлла, а я почувствую что-нибудь жутковатое, а?

— Ты ничего не должен чувствовать, — напомнила я ему. — Ведь ты будешь находиться в трансе, забыл?

Я точно представляла, что мне нужно делать. Я сейчас начну раскачивать серебряный доллар. Потом притворюсь, что ввожу Питера в транс.

Конечно, братец будет говорить, что он ничего не почувствовал. Что у меня ничего не получилось. А я скажу ему в ответ, что он просто ничего не помнит, потому что находился в очень глубоком трансе…

И какой стыд, что в реальности все получилось абсолютно не так, как я воображала.

Глава VI «СПАТЬ… СПАТЬ… СПАТЬ…»

Ладно, Питер, сиди тихо. — Я легонько толкнула его, и он спокойно сел и откинул голову на спинку дивана. — И перестань болтать. Эдди отошла к окну и уселась на подоконник, скрестив руки на лиловом свитере. Оттуда она наблюдала за нашими препирательствами.

Солнце то выглядывало из-за туч, то снова пропадало, и тогда тени, казалось, проглатывали мою подругу целиком.

Я снова повернулась к брату.

— Не отрывай взгляда от монеты, — сказала я ему и, подняв серебряный доллар повыше, начала его медленно раскачивать. — Следи глазами за монетой… Внимательно следи… Не отрывай взгляда… — подвывала я зловещим шепотом.

Питер внезапно прыснул со смеху.

— Ты знаешь какая? — заявил он. — Ты совсем не настоящая, понятно? Ты просто меня разыгрываешь.

— Ничего подобного, Питер, она вовсе тебя не разыгрывает, — вмешалась Эдди. — Мы с ней изучили всю эту книгу про гипноз. — Она ткнула пальцем в сторону книги, лежавшей на кофейном столике. — Мы упражняемся уже несколько недель.

Питер вытаращил глаза на внушительный фолиант.

— Это правда?

Я с досадой вздохнула.

— Тупой баклан! Я отказываюсь тебя гипнотизировать, если ты и дальше будешь смеяться и задавать всякие нелепые вопросы.

Питер поправил очки.

— Ну ладно, а что ты собираешься со мной делать, когда я буду находиться под гипнозом?

— Я попробую заставить тебя вспомнить разные вещи, про которые ты уже позабыл, — сообщила я ему. — А потом мы посмотрим, есть ли у тебя в прошлом какие-нибудь другие жизни.

— Вот это круто, — заявил он и устроился поудобней. — Тогда валяй.

Эдди подмигнула мне и выставила большой палец в знак одобрения. А я подняла руку с серебряным долларом и снова обратилась к брату.

— Следи за монетой, Питер, — зашептала я. — Тебе хочется спать… очень хочется спать… спать… спать…

На этот раз он не засмеялся. И вообще не произнес ни слова. Его лицо оставалось серьезным и почти торжественным. Откинув голову на спинку дивана, он не шевелился и лишь водил глазами. Взад-вперед… медленно, очень медленно… взад-вперед.

— Ты становишься очень сонным, Питер. Твои веки тяжелеют… наливаются свинцом… Тебе все трудней их поднимать… Твои глаза закрываю