Дама сдавала в багаж диван, керогаз и грильяж.

Половина наших соотечественников вообще не умеет собираться в путешествие. Правильный багаж – целая наука. Её, честное слово, стоило бы преподавать на специальных курсах, вместо мошеннических способов продать пингвинам статую Свободы. Распаковав чужой багаж, вы попадаете прямо в мысли и повседневность того, кто его собирал. Прямо во внутренний мир ожиданий, в мир подсознания конкретного человека.

Такой неожиданный инсайдерский опыт. Очень проникновенный, надо сказать.

Мастер вспомнил недавнюю историю в кругосветной экспедиции, которую он проводил. Он несколько раз предупредил, чтобы багаж был не более пятнадцати килограммов, потому что на некоторых авиалиниях есть такое ограничение. А будут ещё сувениры со всего мира… В результате на старте экспедиции в Киеве у двух женщин чемоданы весили по двадцать пять килограммов!

Мастер с закрытыми глазами мог предсказать, что 60 % багажа занимают вещи, так или иначе пристроенные туда Ольгой Фёдоровной. Ещё процентов двадцать – это непомерно раздутые косметичка и аптечка. И где-то там на горизонте здравого смысла – вещи Юлии. Причём вещи, какие угодно вещи, устало запиханные на дно чемодана, она брала не из аскетизма, а из банальной усталости: её не радовал этот отпуск, и что она будет делать, Юлия толком себе не представляла, а мамин юбилей был тут, естественно, не отдыхом, а работой, нагрузкой, неприятной обязанностью, во исполнение которой с Юли требовалось ЕЩЁ БОЛЬШЕ мужских качеств… и которые она отказалась проявлять, вырученная болезнью Бенедикта – так мальчик спасал мать.

Спасал, как настоящий мужчина.

«Кто ясно мыслит – тот ясно излагает».

И кто пакует багаж, кстати, тоже.

Но мыслительная деятельность семьи напоминала в данном случае хаос. И при этом демонстрировала, кто именно тотально контролирует всё: как семья дышит, одевается, ест и лечится. Возможно, Юлия настаивала, что нужно сделать багаж компактнее, не переплачивать за вес в аэропорту (расходы, расходы, расходы!), но в ход шли железобетонные аргументы: «А если в отеле кормят одним фастфудом? Знаю я эти отзывы, все проплачены!», «Мне, на минуточку, далеко не семнадцать, так я даже крем от отёков не могу себе позволить взять? Хорошо. Вот, один крем «Антошка» на всех. Довольна? Кстати, если бы подкололась у косметолога – с твоим ранним птозом – можно было бы контурирующую косметику не брать», «Бегать по аптекам, искать ан тигистаминное? Обезболивающее? Ну да, уже с мигренью, что такого, мама же лошадь, маму жалеть не надо».

Если бы можно было взглянуть на содержимое чемоданов в специальном спектроскопе, показывающем эманации на тонком плане, то багаж этой однопол(н)ой семьи излучал бы страх и контроль. Постоянную борьбу за контроль и постоянный страх, потому что человеческий урок и состоит в невозможности контроля УМОМ великой Вселенной и её явлений.

Страх всего: болезней, старости, событий вообще! Словно бы, собираясь на отдых, люди уже заранее написали себе схему, по которой будут страдать, превозмогая невзгоды: болеть, простужаться, мучиться несварением, есть только привезённую с собой или приготовленную в шикарных апартаментах пищу и грустно взирать на странных веселящихся людей вне пузыря своей реальности (безумцы! они отравятся, обгорят и умрут от мигрени!).

При этом наблюдаемая Мастером семья была если не состоятельной, то очень крепким средним классом, upper-middle, ехала в благоустроенный отель в дружелюбной к туристам стране, а не в глухую тайгу, где всё для выживания необходимо нести на себе.

Мир, окружающий мир, щедро наделённый жизненной Силой Любви самой, Земли это даже несколько обижало: он ещё не доставлял этим дамам таких проблем, чтобы его стоило ТАК бояться!

Сравнение багажа, который берут люди в путешествие, с миром их подсознания увлёк. Творческий, истинно творческий человек везде и всегда найдёт возможность для творческой реализации.

Не творческий – не найдёт.

Мастер уже создал один моноспектакль «Мастер счастливой жизни». И вот сейчас, рассуждая о багаже, он решил поставить спектакль «Чемодан», через который можно очень многое рассказать о людях и обществе.

Блендер был апофеозом «синдрома Кассандры», а Мастер подозревал, что Юлия в битве отстояла своё волевое решение не брать с собой пароварку. «Для Бенечки!» И ведь речь не шла о грудничке, только-только осваивающем прикорм, нет. В своё время Мастер серьёзно интересовался тем, как меняется мышление людей в плане воспитания детей, и пришёл к выводу, что главная тенденция современности – сделать ребёнка удобным. Из удобных детей потом растят удобных взрослых. А так как семья «ячейка общества», то и государство в целом идёт по этому же пути – воспитывает удобных мужчин для более лёгкого управления страной.

Социуму удобен человек, живущий по установленному «сверху» режиму, а не по интуиции. Подавив личность в детстве, приучив подчиняться, в жизнь семья выпускает человека «без царя в голове».

Не имея «царя в голове», люди ищут царя над собой.

И тогда любое решение, даже бесчеловечное, «спущенное сверху», будет выполняться. Что и требуется власть имущим. Такие удобные, инфантильные решают все вопросы жизни страны, потому что их большинство. Они идут шеренгами на выборы и голосуют за очередного царя, или не идут вовсе, что равнозначно, усаживаются в кресла, принимают неадекватные решения. А потом сами же на кухне осуждают власть, страну, народ, которым сами и являются.

Поэтому Мастер и поставил своей основной задачей помогать расти Счастливым Семьям.

Женщинам быть Женщинами.

Мужчинам – Мужчинами.

Отсутствие царя в голове сказывается во всём, даже в питании! Странное дело. С одной стороны, постоянный культ и реклама пищи, с другой – жёсткие рамки. Чудесная почва для развития неврозов. Плеть графика не даёт человеку поразмыслить, почувствовать своё тело и принять решение, что и как он выдаст организму для наилучшего функционирования. И не сопротивляется разумный прямоходящий, так как всё это родом из детства. Ограничение человека в возможности осуществлять естественные потребности (еду, сон, отправления) в удобное ему время приравнивается к наказанию и даже пытке. Что вы, вы ошибаетесь, «у нас режим». Так маленький человек разучится слушать себя на-все-гда.

Познакомить ребёнка с разнообразием и изобилием пищи (исключив откровенные яды и неполезности) – и оставить его в покое, казалось бы, в пять-шесть лет это уже вполне можно допустить. Вручить меню. Подпустить с тарелкой к шведскому столу, равнодушно относясь к степени её наполненности и к выбранным опциям. Нет, это чересчур сложно. Ему дай только волю! «Он голодным будет ходить» (один вариант, и что такого в слегка оголодавшем ребёнке? Аппетит нагуляет!) или «он будет есть одну картошку» (да пусть ест, на монодиете долго не протянешь, организм любопытен и потребует что-то другое). Но вернее всего – если ты не контролируешь жёстко питание ребёнка, ты плохая мать! Всё.

С клеймом плохой матери никто мириться не готов.

А как вам такое – «я ежесекундно, постоянно, настойчиво, до рвоты, до крошки, указываю другому человеку, что класть и не класть себе в рот, и в какое время, и в каком количестве, так я чувствую себя сильной, важной и хорошей». Замените «другой человек» на «ребёнок», и уравнение будет решено.

С поправкой на степень сознательности и возраст: никто не вручит годовалому карапузу пластилин и гвозди, зная, что он потащит их в рот. Но дети растут, а матери отходят на второй план, позволяя всё больше и больше выбора.

Счастливые и гармоничные матери.

К несчастью Бенедикта, его мама и бабушка Контроль понимали как Заботу, хотя это была забота не о ребёнке, а о себе.

Так, невротически пунктуально отслеживая каждый шаг, они защищали себя от стрессов. От незнания страхов завтрашнего дня, от которых они страдали уже сегодня, боясь самой возможности наткнутся на нечто неподконтрольное, а потому ужасно пугающее.

По великой иронии судьбы, тут же получая ожидаемые, то есть самозапрограммированные неприятности завтрашнего дня в двойном количестве.

Чего боишься – то и получишь. Знаем, но продолжаем бояться.

Опекаемые, ограждаемые и псевдозалюбленные дети, ставшие «смыслом жизни» своих сильных матерей, – рекордсмены по болячкам, эту простую истину знают все опытные педиатры и настоящие матери. А Бенедикт, несмотря на очевидную затурканность, – обычный мальчик с большой тоской по двигательной свободе, и так ужимать его в железные рамки вообще не нужно. Пусть наестся картошки фри и напьётся кока-колы, осознав, что это и есть свобода…

Но нет. Управление естественными потребностями – это власть, власть материнская, и никто её просто так не отдаст. Ребёнку нужны калории! Белки, жиры, углеводы, аминокислоты, витамины. Не доешь суп – не выйдешь из-за стола. Не ври, откуда у тебя силы бегать и играть, не поев! «Не хочу есть» воспринимается как каприз, а потом, когда ребёнок привыкает ныть и перебирать куски, сидя над полной тарелкой (ведь не голодный, но не отпускают) – это он такой вредный, а не тот, кто давит на него. Энергия не берётся из ниоткуда и никуда не пропадает. Если ваш сынок носится как угорелый два часа кряду, прикладываясь к бутылочке с чистой водой, оставьте его в покое, честное слово. Прибежит мокрый и красный с криком: «Есть хочу!!!» – накормите. А если так и ляжет спать голодным, ничего страшного. Утром позавтракает кашей, даже не вспомнив о другой еде.

Так выросли миллиарды во многих поколениях. И только двадцатый век массово заложил насилие едой над детьми.

На самом деле культ потребления и истинные потребности далеки друг от друга. Человеку приятны избыточные возможности – изобилие делает мир безопаснее, но при этом довольствоваться малым – физиологическая норма! «Ешь сколько хочешь» – не призыв к обжорству, а просьба успокоиться, прислушаться к себе и выбрать, только и всего. Зачем же искусственно искажать ребёнку восприятие пищи? «Миша, иди домой». – «Я что, замерз?» – «Нет, ты хочешь кушать!» А ведь это даже не смешно. Упругие карапузы, требующие «дозаправки» каждый час, вызывают умиление, а бледные мечтатели-малоежки – подозрение в болезни, хотя и то и то – вариант нормального развития.

«Как же ты будешь потом в школе/армии/тюрьме/ на работе? Там же всё по часам!» Это верно. Социум вмешивается и в принятие пищи, и во всё остальное, вплоть до «перерывов на туалет» четырежды за 8 рабочих часов по 2,5 минуты (и это внутренние нормы одной компании, кроме шуток). Мощнейший инструмент контроля, повторимся, все его хотят. Ирония как раз в том, что хорошо знающий свой организм человек способен перестраиваться по ситуации и не испытывать дикого стресса. Поехал в путешествие? Раз не поел, один раз – наелся до отвала, четыре часа просто пил воду, ну что поделать. С утра в гостях, а потом – в поезде. На совещании не покормят, но потом есть полчаса на одно уютное кафе.

Те, кто живёт по расписанию, со сменой расписания ощущают, как под ногами шатается мир, особенно дети. Жизнь – это не уверенность в том, что всё будет так, как в детстве! Жизнь – это понимание своих возможностей: переборю или подстроюсь, но меня это не заденет, не огорчит, не расшатает, не остановит. Каких дивных адаптивных возможностей мы лишаем своих детей, удушая их контролем.

Багаж путешественника можно проассоциировать и с багажом духовным, который человек несёт с собою. Багаж вообще имеет двойственную суть. С одной стороны, это вещи нам необходимые, иногда и для выживания. А с другой – то, что мы сознательно готовы утратить. Разве вы никогда не теряли багаж в аэропорту? Поступите так же с воспоминаниями, ощущениями, житейскими установками, правилами, комплексами, принципами, точками зрения и опытом. Представьте, что это «ваше всё» переложили с одной ленты на другую и всё это уплывает от вас в недра грузовых отсеков и полетит в Аргентину, или на Канары, или на Шпицберген, но к вам не вернётся. Представили?

Всё, что вы готовы восстанавливать, тратить на это себя, своё время, деньги и силы, но получить дубликат, – только это на самом деле стоило того, чтобы брать его с собою. А есть то, что не восстановишь. Деньги – заработать, документы – тяжело и долго, но получить. Ключи от квартиры? Вскрыть, сменить замки. Что же нельзя восстановить? Что никак невозможно отправить в Аргентину?

Себя.

Если вы забыли включить в путешествие себя, отдав предпочтение багажу, – всё. Этот рейс обречён. Всё, что кроме вас самих сопутствует вам в земной жизни, – багаж. Ненаглядный, любимый, драгоценный, волшебный, единственный. Да. Но он не вы, только и всего. Если не будет вас, уже всё равно, кто и где несёт ваш багаж. Даже самый уникальный.

Багаж Юлии и Ольги Фёдоровны явно был рассчитан не на отдых, а на войну с трудностями и окружающим миром. Этакие доспехи страхов и негативных пророчеств.