Глава 3. Уникальность мира сна

 

Сон вовсе не вынесен за скобки жизни,

он одна из самых ее любопытных фаз:

как будто и не заключая в себе тайны,

он в то же время граничит со

сверхъестественным.

Поль Груссак, "Интеллектуальное путешествие"

 

 

Во сне со сновидениями проявляется особое качество нашего сознания. Вселенная сна может показаться нам до боли знакомой, но все же не совсем привычной.

В пространстве сна мы можем приобретать самые разнообразные формы. Во сне можно стать камнем, комнатой, птицей, пресмыкающимся, столкнуться с фантастическими событиями и стать их полноправными участниками.

Этот опыт мы переживаем, как совершенно реальный. В такие моменты мы особенно ярко чувствуем уникальность мира сна.

Еще Гераклит говорил о том, что пока люди бодрствуют, они пребывают в одном общем мире, во сне же каждый пребывает в своем собственном. Засыпая, мы уходим в мир, который существует для нас одних.

Сон никогда не гарантирует, что мы поймем его и будем поступать согласно выданной им инструкции. Однако он всегда дает нам модель нашего правильного поведения, т. е. того поведения, которого нам следовало бы придерживаться на данный момент. Предложения, данные нам сновидениями, иногда бывают странными, не укладывающимися в прокрустово ложе наших представлений. К примеру, вам снится, что вас преследует матерый убийца. Вы пытаетесь спастись бегством, но неожиданно падаете, разбиваете коленку, начинаете плакать. Убийца подбегает к вам и вместо того, чтобы нанести удар, старается нежно ухаживать за вами. Такое сновидение, даже без толкования, — само по себе урок. Урок, показывающий, насколько более гибко, тонко и творчески мы должны относиться ко всему.

 

СОН — УЧЕНИЕ

Еще со времен халдеев снотолкователи пользовались особым почтением. Сны играют огромную роль в героической поэме вавилонян, в эпосе Нимрода или Гильгамеша. Гильгамеш и его друг Энкиду предугадывают благодаря сновидениям все выдающиеся события своей жизни и умеют объяснять сны друг другу. Древние школы философии и религии, известные также как школы посвящения, учат, что душа во время сна уходит из тела, чтобы получить духовную пищу. Считается, что в это время она особенно восприимчива к небесным влияниям. Внешний процесс обучения души — это и составляет сновидение. Внутренний слой мы можем постичь, если станем более восприимчивы к тайнам сновидения.

Посвященные учились вызывать сны, в которых они сознательно принимали участие. В сновидениях они проходили своего рода практику — проецировали свои эфирные тела (двойники физических тел) в другие измерения, влияли на другие души, изменяли ход событий, а также постигали таинственные письмена, в которых содержится все знание от начала и до конца мира.

В те времена состояние сна было временем творчества и духовного роста. Наверное, халдеи и греки были бы потрясены, если бы узнали, насколько малое значение мы придаем своим сновидениям. Ведь им было абсолютно чуждо относиться ко сну, как к уходу от действительности. Они твердо верили и знали, что пока тело отдыхает — душа учится, подражает Творцу и творит сама…

Сновидение, каким бы оно ни было, всегда плод творчества — непостижимого и постижимого для нас. То, что происходит во сне, — происходит в нас, это наше пространство, которое может меняться в зависимости от нас самих.

 

СОН КАК РАДОСТЬ ДУШИ

Сюжеты снов словно создаются из ничего, из воздуха, совсем как в известном романе Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита»: «И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида».

Изменяется свет, вибрация, иногда — звук. Звуки наслаиваются друг на друга, и создается некое звуковое пространство, из которого слова доносятся странно, приглушенно, словно сквозь толщу воды.

Мы не столько помним во сне, сколько ощущаем. Чувство во сне важнее самого события.

Эпизоды сна кажутся рваными, бессвязными, предметы то и дело теряют устойчивость. Временами словно наводится резкость, и какая-то сценка попадает в фокус, а затем снова растворяется в сумраке…

Сон, как гениальный режиссер, расставляет все по-своему и создает маленький шедевр. Неверно считать, что сновидения только для того нам и даются, чтобы мы разрешали проблемы, поставленные в них. Ведь у них есть еще и другое предназначение — они проявляют в нас внутреннюю радость и творческую способность. Иногда наши сны напоминают сны маленьких детей — они становятся развлечениями и забавами души. Я помню, как мне приснился город маленьких человечков, которые плыли в воздухе в корзинах из лебяжьего пуха. А я шла по очень горбатой улочке мимо малюсеньких, величиной с собачью будку, домиков и, полная восторга, изредка раскачивала какую-нибудь из парящих надо мной корзин. Правда, маленьким человечкам это не нравилось, они вообще недоумевали — что я здесь делаю? Но вели себя чинно, просто немного сторонились меня, уводя свои летательные аппараты в сторону. Сон был полон сочных красок и теплого воздуха — это все напоминало сказку, но не вычитанную из книжек, а самую что ни на есть реальную. Если сказка действительно существует, как некий мир, то именно в него я и попала во сне.

Освободившись от оков, душа на радостях иногда шалит как ребенок, полностью окунается в игру и наслаждается ею. Видимо, блаженство ее настолько велико, что даже самый мрачный человек, проснувшись, не сможет его не ощутить.

«Я родился под знаком Скорпиона, в час Сатурна, и, полагаю, во мне есть нечто от этой свинцово-тяжелой планеты. Я отнюдь не шутник, никоим образом не склонен к веселью и резвости в обществе; однако во сне я могу создать целую комедию — я слежу за действием, воспринимаю остроты и, проснувшись, сам смеюсь над собственной самонадеянностью. Будь память так же верна мне, как плодовит в это время мой разум, я бы учился только во сне…» (Джозеф Аддисон, «Зритель»).

Если вы проснулись переполненные чувством счастья, отдайтесь целиком ему и не пытайтесь разъять сновидение путем анализа — вы потеряете чувство радости и не постигнете тайны сна. Постарайтесь как можно дольше пробыть на одной волне со сновидением, тогда вы неожиданно почувствуете ответ.

 

СМЕШЕНИЕ ВРЕМЕН

Во сне мы не задаемся вопросом: откуда и куда катится время? Мы можем перелетать с места на место, не чувствуя страха, можем долго бежать и не испытывать никакой усталости. В мире сновидений восприятие пространства и времени становится абсолютно другим. Мы перестаем концентрироваться на каких-то определенных моментах и объектах и поэтому попадаем в другое измерение — в мир, не имеющий границ и противоречащий всем законам «житейской логики».

Проснувшись во время сновидения, мы можем припомнить все детали сна — как мы, к примеру, карабкались по бесчисленным ступеням высоченной башни, но при более тщательном воспоминании мы припомним не более десяти ступенек. Это как раз и подтверждает то, что во сне мы воспринимаем все не так, как после пробуждения. В реальности, вспоминая сон, нам кажется, что подъем на башню был бесконечным, и поэтому мы как бы «телескопируем» действие и время на вершину пролета в сотню ступеней.

Именно в сновидении происходит смешение времен — прошлое, настоящее и будущее переплетается в некий замысловатый волшебный венок или напоминает яркую чудесную мозаику, состоящую из лиц и событий давно минувших, нынешних и еще не наступивших. Наше дневное чувство, полностью зависимое от стрелок на часах, заметно притупляется или вовсе исчезает. Во сне все три измерения времени могут сойтись в «сейчас» и мы не почувствуем от этого никаких неудобств. Например, Евгению снится сон: он в своем настоящем пятидесятилетнем возрасте совершает прогулку с покойным отцом, на руках которого спит младенец — его внук, которому в данный момент жизни тридцать три года. Во сне мы можем увидеть себя дряхлыми стариками, окруженными сегодняшними приятелями, или детьми, беседующими с теми, кого мы еще не встретили на жизненном пути.

Эти сновидения могут быть сложными и замысловатыми, но именно в них мы переживаем тот опыт, который определяет наше космическое, вселенское сознание. Благодаря таким снам мы можем понять, что в человеке по сути нет разделения — он вбирает в себя весь масштаб своего жизненного опыта, начиная от момента рождения до смерти. Если мы будем сосредоточены на своем внутреннем мире, мы сможем раскрыть себя как некое величественное пространство, в котором весело бушуют, вплетаясь друг в друга, вихри настоящего, прошедшего и будущего, образуя бесконечность времени. Ведь в некотором смысле человек аналогичен Вселенной — в нем действуют те же законы.

 

ХРОНОС И КАЙРОС

Пребывая в состоянии сна, мы можем одновременно ощущать два времени — хронос и кайрос. Эти понятия пришли к нам от древних греков. Им были известны два временных измерения. Хронос для них было ощущением времени, линейной хронологической последовательности событий. Слово же «кайрос» служило им для обозначения «вневременного времени». Апостол Павел это измерение времени характеризует так: «…постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота…» (Новый Завет, Послание к Ефесянам 3:18). Иногда нам может посчастливиться пережить в сновидении эти два временных измерения одновременно, когда в памяти в один краткий миг словно проходят все события, которые мы видим во сне. В одно мгновение сна нескончаемым потоком наводняют сознание миллионы мыслей и воспоминаний, и при этом каждый образ занимает в общей последовательности присущее только ему место. Тот, кто пережил подобное состояние, понял, что оно не сравнимо ни с чем по ощущениям блаженства.