Направленность личности расхитителей

 

1. Криминогенные нравственные качества и психологические особен-ности личности тех, кто совершает хищения социалистического имущества, прежде всего зависят от характера сложившихся у них потребностей и интересов, гипертрофированных или извращенных по сравнению с подавля-ющим большинством членов общества. Людей такого поведения объединяют жажда накопления, стяжательство, эгоизм, пренебрежение инте-

160

 

ресами общества. Эти черты стоят у них на первом месте, им подчинены все остальные мотивы жизни[194].

Так, по данным М.П. Казлаускаса, среди обследованной им группы лиц, осужденных за хищения в торговле, 22% вели разгульный образ жизни, пьянствовали, демонстрировали окружающим «широту натуры»; 20% приобретали различные дорогостоящие вещи домашнего обихода; 18% накапливали средства, приобретали незаконным путем валюту, золото, драгоценности и т.д.[195]

Для рассматриваемых преступлений характерно то, что удовлетворение подобных извращенных потребностей требует значительных материальных средств. Между тем важнейшим принципом социалистического общества является, как известно, удовлетворение потребностей каждого лишь на основе общественного труда в соответствии с его количеством и качеством. Наше общество, естественно, никому не обеспечивает возможности удовлетворять гипертрофированные, извращенные, порочные потребности. Расхититель же претендует на материальные блага в размерах, не соответствующих затраченному им общественно полезному труду. На данной основе и возникает конфликт между ним и обществом.

Таким образом, в нравственно-психологической характеристике лиц, совершающих корыстные преступления, общим является непризнание социалистического принципа распределения — основы развития нашего общества. Этот принцип, опирающийся на оценку полезности и значимости труда в конкретной исторической обстановке, определяет надлежащую жизненную ориентацию сознательного советского человека, вырабатывает у него правильное отношение к труду, необходимые трудовые навыки, формирует социально оправданные потребности, умение регулировать их в соответствии стеми материальными возможностями, которые общество обеспечивает своим членам. Как отмечают философы и психологи, отношение к труду принадлежит к наиболее существенным свойствам личности, служащим основанием для социальной классификации.

161

 

Отрицание или непризнание принципа распределения по труду находится в непосредственной связи с отношением к общественным и личным интересам. У расхитителя оно выглядит однобоко — личные, эгоистические интересы превалируют, проявляются в стремлении урвать от общества побольше и дать ему поменьше[196].

Подобная нравственная позиция, связана также с нигилистическим отношением расхитителей к нормам нрава, охраняющим социалистическую собственность. Имеются в виду нормативные акты, направленные на обеспечение учета социалистического имущества, контроля за его сохранностью, правильным расходованием, а также устанавливающие ответственность за посягательства на него. Причем, что касается неправильного отношения к уголовному закону, карающему за посягательства на социалистическую собственность, то оно определяется в основном неверием в неотвратимость его применения[197].

2. Рассматривая мотивы и цели преступного поведения лиц, совершающих хищения, мы встречаемся с различными конкретными интересами и устремлениями. При этом можно выделить три основные разновидности.

Прежде всего следует указать на стяжательство. Оно проявляется в стремлении к накоплению денег, ценностей, недвижимого имущества, к приобретению дорогих вещей, когда расхититель получает удовлетворение в самом процессе накопления или видит в вещах прежде всего не средство удовлетворения определенных потребностей, а материальные ценности как таковые, которые могут быть реализованы, превращены в деньги.

162

 

Другую значительную группу расхитителей составляют те, кто совершает хищения ради непосредственного удовлетворения непомерно разросшихся потребностей или таких социально-негативных потребностей, как систематическое пьянство, разгульная жизнь, возможность неограниченно расходовать деньги и т.п. У лиц этого типа, как и у ранее выделенного контингента, эгоистическая настроенность сочетается с ограниченностью жизненных ожиданий и целей, духовной скудостью.

У изученных лиц, совершающих хищения в особо крупных размерах, описываемые стремления зафиксированы реже, чем стяжательство, в то же время у лиц, посягающих на народное добро в меньших масштабах, — чаще, чем стяжательство.

Наконец следует сказать о лицах, совершающих хищения на почве использования противозаконных способов удовлетворения тех или иных реальных потребностей (преимущественно бытовых). Здесь нет ярко выраженной антиобщественной направленности. Вместе с тем отсутствуют и твердые правила поведения, прочные нравственные устои, проявляется идейно-психологическая слабость личности.

Цель, состоящая в удовлетворении противоправным способом бытовых и тому подобных потребностей, полностью отсутствует у лиц, совершающих хищения в особо крупных размерах. Относительно чаще эта цель свойственна тем, кто противоправно завладевает имуществом в небольших размерах.

Надо, однако, подчеркнуть, что, как показало специальное исследование Б.И. Пинхасовым данных о материальном положении группы лиц, совершивших хищения (заработок, его доля на одного члена семьи, вклады в сберкассах, наличие предметов домашнего обихода, структура расходов и т.д.), «материальные трудности не играют серьезной роли в формировании умысла»[198].

У лиц, совершающих хищения государственного иму-

163

 

щества (в особенности путем присвоения или злоупотребления служебным положением), часто наблюдаются различия в отношении к социалистической собственности и чужому личному имуществу. Многие из них считают недопустимым хищение чужого личного имущества. Характерно в этом смысле высказывание Ж., осужденной за хищения государственного имущества на одном из заводов. На замечание обследователя, что совершенные ею хищения ничем не отличаются от воровства, она ответила: «Что Вы! Я не воровка какая-нибудь. Я никогда в жизни ничего чужого из кармана или из квартиры не взяла бы»[199].

Различия в характеристике лиц, совершающих хищения социалистического имущества, идут и по линии отношения к способам осуществления корыстных преступных намерений.

Нередко лица, присваивающие вверенное им социалистическое имущество или неправомерно завладевающие им по поддельным документам, не считают возможным для себя похитить то же имущество путем кражи, ибо они относят себя к разряду «приличных людей». Не случайно подобные расхитители вместо слов «похитил», «присвоил», «украл» употребляют выражения «взял», «получил», «позаимствовал» и т.п.

На нравственную оценку преступником своего поведения влияет и характер совершаемых лично им преступных действий по противоправному завладению имуществом. Особенно это относится к соучастникам хищения, выполняющим вспомогательные действия. Так, некоторые соучастники хищений из числа рабочих-строителей, которые за счет применения завышенных расценок получали неположенные им деньги, часть которых передавали организатору хищений, заявляли: «Какое я хищение совершил? Мне прораб выписал за работу, я расписался в получении этих денег и ничего тайно не брал». Подобные рассуждения являются психологическим самооправданием совершенного преступления.

Описанная выше специфика направленности личности, нравственно-психологических свойств тех, кто совершает хищения социалистического имущества, позво-

164

 

ляет выделить, несмотря на наличие индивидуальных вариаций, наиболее характерные типы этих преступников исходя из выраженности ориентации на совершение активных действий, направленных на достижение преступной цели. Таких групп можно назвать три[200].

К первой группе относятся преступники с ярко выраженной антиобщественной направленностью, с чрезвычайно развитыми индивидуалистическими наклонностями, безразличным отношением к общественным интересам. Они как активные приверженцы и разносчики частнособственнической психологии культивируют убежденность во всесилии денег, весьма активны в удовлетворении за счет общества своих непомерно разросшихся, нередко порочных потребностей. Конкретная жизненная ситуация практически не играет особой роли в совершении хищения, они сами создают предпосылки, необходимые для этого. На работу такие лица смотрят как на возможность заниматься преступной деятельностью или прикрывать ее. В соответствии с этим они и подбирают место работы, маскируя свои взгляды и жизненные идеалы.

К названной группе можно отнести следующие разновидности расхитителей:

а) расхититель-делец с активной установкой, направленной на хищения государственного и общественного имущества и неправомерное обогащение.

Хищения такое лицо совершает обычно в организованной группе, в которой играет одну из руководящих ролей. Являясь дельцом-коммерсантом, он чутко улавливает «рыночную конъюнктуру» и, не приемля социалистических основ хозяйствования, направляет свои организаторские способности на создание условий для хищений; сочетает это с обманом за счет изготовления недоброкачественной продукции. Действуя методами частного предпринимателя, насаждает взяточничество;

б) расхититель-рецидивист, превративший присвоение вверяемого ему государственного или общественного имущества в основной источник доходов. Он специально

165

 

устраивается на работу, в связи с которой получает в свое распоряжение материальные ценности или деньги, присваивает их и скрывается. Обычно пользуется подложными документами. Использует в своих целях способствующие хищениям условия, связанные с неправильным подбором материально ответственных лиц, с беспечностью некоторых руководителей, недостаточной оперативностью правоохранительных органов;

в) расхититель-«жулик», преимущественно из числа торговых работников, жизненная ориентация которого выражается в паразитических наклонностях: стремится получить материальные блага в размерах, явно превышающих заработанное, для немедленного использования. Пренебрежительно относится к интересам отдельных граждан, которых повседневно обманывает, используя обсчет, недовес и т.п. Действует систематически, так что хищения превращаются в привычную деятельность.

В качестве иллюстрации данного типа расхитителя может служить А., осужденный за хищения в крупных размерах и взяточничество.

А., 1914 года рождения, с незаконченным высшим образованием, по профессии торговый работник, работал до осуждения директором магазина. Находясь под следствием, А. изложил некоторые свои жизненные «заповеди». Среди них: «Главное в жизни — деньги. Все остальное приложится к ним. Честность — донкихотство, она смешна. Когда ты воруешь у покупателя, помни: с миру по нитке — голому рубашка. Нитка для каждого ерунда, а рубашка — это уже вещь. Никогда не называй воровство воровством. Для каждого случая воровства найди вполне приличный, а еще лучше — законный термин: «заработал» или в крайнем случае «имел». Не ищи безвозмездных услуг — их не бывает. В каждой услуге, оказанной тебе или тобой, ищи скрытый смысл: что ты или он могут с этого иметь?»

Разумеется, в этих высказываниях имелись известные элементы позерства, преувеличения. Однако подобные «правила» поведения действуют в неформальной среде описываемой категории преступников.

Речь идет о психологии опасного преступника, всемерно стремящегося заразить ею других неустойчивых членов общества. Понятно поэтому, какое значение в воспитательно-профилактическом аспекте имеет возможно более быстрое пресечение организованных хищений,

166

 

как и устранение самой возможности для них в конкретных условиях предприятия, организации и т.п.

Вторая группа расхитителей — промежуточная между первой и описываемой ниже группами. В нее входят преступники, нравственно-психологическая характеристика которых отличается определенной противоречивостью.

Эти люди систематически трудятся, иногда заслуживая похвалы за свой общественно полезный труд, к которому они относятся обычно добросовестно, видя в нем основной источник своего благополучия. Но в то же время в силу тех или иных причин у них развиваются порочные потребности, прежде всего такие, как пьянство, стремление к разгульной жизни, удовлетворение которых невозможно в пределах честных заработков. Не будучи достаточно нравственно стойкими, они не удерживаются от соблазна получить нужные им средства противоправными путями; особенно эти слабости личности проявляются в обстановке, облегчающей злоупотребления и хищения.

Вот некоторые разновидности описываемой группы:

а) преступник, у которого отсутствуют ярко выраженные антиобщественные устремления. К корыстным преступлениям его приводят нарушения, вначале незначительные, а потом перерастающие в злоупотребления. Нередко он пользуется репутацией хорошего работника, умеющего преодолевать трудности и способного помочь выйти из затруднительного положения. Падение его обычно начинается с нарушений законности, связанных с «подмасливанием», угощениями (обычно с выпивками) лиц, от которых зависит разрешение возникающих конкретных вопросов. В этой обстановке происходит потеря чувства долга, формирование безответственного отношения к государственному или общественному имуществу, складываются порочные наклонности, связанные прежде всего с пьянством;

б) участник организованной группы, игравший в ней по существу второстепенную роль, но занимающий определенное должностное положение, в связи с чем организаторам хищений необходимо его покровительство или хотя бы «благожелательный нейтралитет». Он используется организаторами хищений для прикрытия их преступной деятельности. Взгляды, жизненные идеалы его непрочны. Он потерял чувство долга и сознание обще-

167

 

ственных обязанностей, слабохарактерен, нестоек, оказывается не в состоянии противостоять соблазну в условиях ловких манипуляций жуликов, исподволь формирующих у него социально-негативные потребности, требующие материальных расходов, не соответствующих заработной плате. Приобщение к преступной деятельности обычно происходит постепенно в форме получения различных «подарков»;

в) второстепенный участник организованных хищений, втягиваемый в преступление на почве пьянства; он выступает в роли исполнителя отдельных преступных действий за мелкие подачки, расходуемые на выпивки. Часто это и подставное лицо: например, при хищениях в заготовительных организациях это мнимый сдатчик продукции, которому по квитанциям выплачиваются деньги. Его взгляды характеризуются безразличием к общественным интересам и готовностью совершить противозаконные действия ради получения денег на выпивку. Он неинициативен, слабохарактерен.

Для иллюстрации можно указать на личность осужденного О. — рабочего завода, которого в корыстные преступления вовлекала бухгалтер расчетной части М. Он на протяжении двух лет систематически получал незаконно начисленные М. деньги, из которых большую часть передавал ей, а остальные пропивал.

К моменту совершения преступления ему было 55 лет, образование он имел четырехклассное. Никаких интеллектуальных интересов у него не было. Любил поиграть в домино и выпить в компании приятелей. Объясняя, почему встал на путь хищений, сообщил, что муж М. часто угощал его и он чувствовал себя перед ним в долгу. Поэтому, когда М. предложила ему незаконно получать деньги, он «не мог отказать»;

г) лица, систематически занимающиеся мелкими кражами с производства.

Для этой разновидности расхитителей чаще характерна ярко выраженная частнособственническая психология. Основной круг интересов связан с личным хозяйством. На социалистическое имущество смотрят как на «казенное», чужое.

В целом эти лица характеризуются средней степенью выраженности и стойкости ориентации на хищения, они редко совершают активные действия по организации обстановки, благоприятствующей преступлениям.

168

 

Третья группа расхитителей посягает на социалистическое имущество главным образом в результате сложившейся ситуации, под влиянием момента.

Наряду с тем, что у лиц описываемого типа по существу нет более или менее стойкой антиобщественной ориентации, у них нет и твердых нравственно-моральных устоев. Решающую роль играет неспособность удержаться от соблазна использовать в личных целях имущество, находящееся в их распоряжении, либо имущество, которое «плохо лежит», если имеется возможность безнаказанно воспользоваться им. Духовный мир их беден. Жизненную ориентацию определяет стремление удовлетворять личные потребности.