Кабинет диковинок мадам Соваж

Лу

Сердце все еще колотилось от предупреждения  Манон, я потащила Рида по ближайшему переулку - через узкую, затененную арку - и зашла в первый попавшийся магазин. Если Манон последовала за нами, мы не могли рисковать, оставаясь на улице. Колокольчик звякнул при входе, и вывеска над дверью качнулась.

КАБИНЕТ ДИКОВИНОК МАДАМ СОВАЖ

Я остановилась, насторожено оглядывая маленький магазинчик. В витрине плясали чучела крыс, стеклянные жуки и пыльные книги с позолоченными краями. Ближайшие к нам полки - между черно-белым полом и звездным потолком - были забиты пестрым ассортиментом черепов животных, драгоценных камней, острых зубов и янтарных бутылок. Вдоль дальней стены, едва заметные под всем этим беспорядком, были приколоты лазурно-голубые крылья бабочки.

Молчание Рида нарушилось из-за необычности этого места.

 - Что... что это такое?

 - Это эмпориум. - Мой голос прозвучал шепотом, но все равно казалось, что он отдается эхом вокруг нас. Волосы на моей шее встали дыбом. Если мы уйдем сейчас, Манон может увидеть нас или, что еще хуже, последовать за нами в Левиафан. Схватив коричневый парик с особенно отвратительной марионетки, я бросила его ему. - Надень это. Шассеры узнали тебя раньше. Тебе нужна новая маскировка.

 - Твои маскировки не работают, Лу. И никогда не работали. Он смял парик в кулаке.

Я сделала паузу, роясь в корзине с тканями.

 - Ты бы предпочел, чтобы мы использовали магию вместо этого? Я заметила, что ты использовал ее раньше, чтобы выбраться из того небольшого переплета с шассерами. Как это работает? Тебе разрешено использовать ее, когда ты считаешь нужным, а мне нет?

 - Я использовал его ответственно. -  Он сжал челюсти, отказываясь смотреть на меня.

Это были самые простые слова - возможно, сказанные невинно - но гнев все равно вскрылся в моем животе, как тухлое яйцо, которое только и ждало, чтобы вылупиться. Я чувствовала, как он поднимается к моим щекам, распаляя меня. Мне было все равно, что мы стояли в доме ужасов. Мне было все равно, что клерк, вероятно, подслушивает вдалеке, что Манон, скорее всего, приближается в этот самый момент.

 

 - Скажи то, что тебе нужно сказать, Рид, и скажи это сейчас. -  Медленно я сняла очки и положил их на полку.

 - Что это был за человек, Лу? Почему ты не позволил мне спасти его? -  Он не колебался.

Мое сердце упало как камень. Хотя я ожидал этого вопроса - хотя я знала, что этот разговор неизбежен после того, чему мы стали свидетелями, - сейчас я была менее подготовлен к нему, чем в Бошене. Я тяжело сглотнула, одергивая воротник, пытаясь и не пытаясь сформулировать ситуацию, не нанеся непоправимого ущерба. Я не хотела лгать. Я определенно не хотела говорить правду.

 - Мы ссоримся уже несколько дней, Рид, - отмахнулась я. - Это не те вопросы.

 - Все равно ответь на них.

Я открыла рот, чтобы сделать именно это, не зная, какие слова вырвутся наружу, но тут к нам направилась пожилая женщина с глубокой кожистой кожей, закутанная в бордовый плащ, который был в три раза больше ее размера. На каждом ее пальце сверкали золотые кольца, а волосы укутывал бордовый шарф. Она улыбнулась нам, карие глаза прищурились в уголках.

 - Здравствуйте, дорогие. Добро пожаловать в мой кабинет диковинок. Чем я могу служить вам сегодня?

 - Мы просто просматриваем. - Я всеми фибрами своего существа желала, чтобы старуха ушла.

Она рассмеялась, звук был горловым и богатым, и начала рыться на ближайшей полке. На этой полке была коллекция пуговиц и булавок, иногда попадались уменьшенные головы.

 - Вы точно уверены? Я не могла не подслушать резкие слова. -  Она взяла два засушенных цветка из корзины. - Могу ли я заинтересовать вас каллами? Считается, что они символизируют смирение и преданность. Идеальные цветы, чтобы положить конец любой ссоре влюбленных.

Рид рефлекторным движением принял свой подарок, слишком вежливый, чтобы отказаться. Я выбила ее из его руки на пол.

 - Они также означают смерть.

 - Ах. -  Ее темные глаза сверкнули озорством. - Да, я полагаю, это одно из толкований.

 - Нам жаль, если мы побеспокоили вас, мадам, - пробормотал Рид, его губы едва шевелились, челюсть все еще была стиснута. Он наклонился, чтобы достать цветок, и протянул его ей обратно. - Мы сейчас уйдем.

 - Ерунда, Рид. -  Она весело подмигнула, возвращая лилии на полку. - Манон не найдет вас здесь. Вы с Луизой можете оставаться здесь сколько угодно - хотя, когда закончите, заприте дверь, не так ли?

Мы оба встревоженно уставились на нее, но она просто закружилась с неестественной грацией и... исчезла.

Я недоверчиво повернулась к Риду, приоткрыв рот, но он продолжал смотреть на меня с таким ожесточением, что это сразу же вывело меня из равновесия.

 - Что? -  спросила я настороженно.

 - Кто это был? - Он произнес эти слова медленно, точно, словно прилагая огромные усилия, чтобы сдержать свой пыл. - И откуда ты ее знаешь? Откуда она знает нас?

Когда я открыла рот, чтобы ответить ему, чтобы сказать, что не имею ни малейшего представления, он резко оборвал меня, резко произнеся.

 - Не лги мне.

Я моргнула. Подтекст его слов задел меня больше, чем я хотела признать, и вновь разозлил. Я лгала ему только в случае крайней необходимости - например, когда альтернативой было то, что он сжег бы меня заживо. Или Моргана отрубала ему голову. Не лги мне, сказал он. Такой же ханжеский и высокомерный, каким был всегда. Как будто я была проблемой. Как будто это я провела последние две недели, лгая самому себе о том, кто и что я есть.

 - Ты не можешь справиться с правдой, Рид. -  Я прошла мимо него к двери, по щекам пополз румянец. - Ты не смог справиться с этим тогда, и ты не сможешь справиться с этим сейчас.

 - Позволь мне это решить. -  Его рука поймала мою руку.

 - Почему? У тебя нет проблем с принятием решений за меня. -  Отпрянув, я прижала руку к двери, пытаясь не дать словам выплеснуться из меня. Чтобы проглотить горькую ярость, которая поселилась в моих костях после нескольких недель его неодобрения. Его ненависти. Аберрант, как он меня называл. Как болезнь. Яд. И его лицо - после того, как я спасла его задницу льдом в Ле Вентре...

 - Я явно не принимаю решения за тебя, - сухо сказал он, опуская мою руку. - Иначе мы бы не попали в эту переделку.

Ненавистные слезы навернулись мне на глаза.

 - Ты прав. Ты был бы мертв на дне бассейна с замерзшим членом. -  Моя рука сжалась в кулак, упираясь в дерево. - Или ты был бы мертв в останках паба с обгоревшим членом. Или истекаешь кровью в Ла Форе де Йе от лезвия вора. Или в Ле Вентре от зубов оборотня. - Тогда я рассмеялась - дико, возможно, истерично - мои ногти впились в дверь достаточно сильно, чтобы оставить следы на дереве. - Давай выберем смерть, ладно? Не дай Бог, если я заберу у тебя решение.

Он прижался ко мне, так близко, что я почувствовала его грудь у своей спины.

 - Что случилось в лагере крови, Лу?

Я не могла смотреть на него. Не хотела смотреть на него. Никогда еще я не чувствовал себя таким глупым, таким тупым, черствым и неоцененным.

 - Похороны, - сказала я, голос был деревянным. - Для Этьена Гилли.

 - Похороны, - тихо повторил он, положив руку на дерево над моей головой, - Этьена Гилли.

 - Да.

 - Почему вы мне не сказали?

 - Потому что тебе не нужно было знать.

 - Лу...-  Его голова опустилась на мое плечо.

 - Прости меня, муж, за то, что я пыталась сохранить твое счастье...

Вскинув голову, он прорычал:

 - Если ты хочешь сделать меня счастливым, то относись ко мне как к своему партнеру. Как к супругу. Ты бы не хранила от меня секреты, как глупый ребенок. Ты бы не играла с воспоминаниями и не крала Балисардас. Ты бы не превращала себя в лед. Ты... ты хочешь, чтобы тебя убили? Я не... я просто...-  Он оттолкнулся, и я повернулась, наблюдая, как он проводит рукой по волосам. - Что для этого нужно, Лу? Когда ты поймешь, как безрассудно ты поступаешь...

 - Ты, развратная задница. - Мой голос повысился, и я боролась с желанием погрозить кулаком и топнуть ногой, чтобы показать ему, каким глупым ребенком я могу быть. - Я пожертвовала всем, чтобы сохранить жизнь твоей неблагодарной заднице, а ты презирал меня на каждом шагу.

 - Я никогда не просил тебя жертвовать чем-либо...

Я подняла руки к его лицу.

 - Возможно, я смогу найти схему, чтобы повернуть время вспять. Ты этого хочешь? Ты бы предпочел умереть в том бассейне, чем дожить до того момента, когда я стану той, кем я являюсь на самом деле? Я ведьма, Рид. Ведьма. У меня есть сила, чтобы защитить тех, кого я люблю, и я пожертвую всем ради них. Если это делает меня чудовищем - если это делает меня аберрантом - я сделаю зубы и когти, чтобы тебе было легче. Я стану хуже, если это оправдывает твою извращенную риторику. Намного, намного хуже.

 - Черт побери, я пытаюсь защитить тебя, - сердито сказал он, отбрасывая мои руки от своего лица. - Не превращай это в то, чем это не является. Я люблю тебя, Лу. Я знаю, что ты не монстр. Посмотри вокруг. -  Он протянул руки, глаза расширились. - Я все еще здесь. Но если ты не перестанешь жертвовать частью себя, чтобы спасти нас, ничего не останется. Ты не должена нам эти части - ни мне, ни Коко, ни Анселю. Они нам не нужны. Нам нужен ты.

 - Ты можешь прекратить это дерьмо, Рид.

 - Это не дерьмо.

 - Нет? Скажи мне кое-что, тогда, той ночью, когда я ограбила дом Тремблэя, ты думал, что я преступница, а не ведьма. Почему?

 - Потому что ты была преступником.

 - Ответьте на вопрос.

 - Я не знаю.-  Он насмехался, звук был резким и отрывистым в тишине магазина. - На вас был костюм на три размера больше и усы, ради Бога. Ты выглядела как маленькая девочка, играющая в переодевание.

 - Так вот оно что. Я была слишком человечным. Вы не могли представить, что я ведьма, потому что я не была достаточно злой по своей природе. Я носила штаны, ела липкие булочки и пела песни в пабе, а ведьма никогда не могла бы делать такие вещи. Но ты знала, не так ли? В глубине души вы знали, кто я. Все признаки были налицо. Я называла ведьму у Тремблэя подругой. И Эстель... Я оплакивал ее. Я знала о магии больше, чем кто-либо в Башне, и ненавидел книги в библиотеке, которые ее осуждали. Я мылась дважды в день, чтобы смыть с себя запах, и в нашей комнате постоянно пахло свечами, которые я украла из святилища. Но твои предрассудки были глубоки. Слишком глубоко. Ты не хотел видеть этого - не хотел признать, что влюбился в ведьму.

Он покачал головой в яростном отрицании. Это было так же хорошо, как осуждение.

Меня охватило болезненное удовлетворение. В конце концов, я была права. Моя магия не исказила меня, она исказила его, пустив корни в пространство между нами и обвив его сердце.

 - После всего я думала, что ты можешь измениться, научиться, вырасти, но я ошибалась. Ты остался таким же, каким был тогда - испуганным мальчиком, который думает, что все, кто бродит по ночам, - монстры, а все, кто правит днем, - боги.

 - Это неправда. Ты знаешь, что это неправда...

Но с одним осознанием пришло другое. Оно вонзилось глубже, его шипы пронзили кровь.

 - Ты никогда не примешь меня. - Я уставилась на него. - Как бы я ни старалась, как бы мне ни хотелось, чтобы это было не так... Ты не мой муж, а я не твоя жена. Наш брак - все наши отношения - это была ложь. Обман. Уловка. Мы естественные враги, Рид. Ты всегда будешь охотником на ведьм. Я всегда буду ведьмой. И мы всегда будем приносить друг другу боль.

Прошел такт молчания, такой же глубокий и темный, как яма, разверзшаяся в моей груди. Перламутровое кольцо прожгло огненным кругом мой палец, и я рванула золотой обруч, отчаянно пытаясь снять его, чтобы вернуть. Оно было не моим. Оно никогда не было моим. Рид был не единственным, кто играл в притворство.

 - Прекрати это. Прекрати. Ты должна выслушать меня. -  Он пошел вперед, не обращая внимания на мою борьбу и зажав мое лицо своими руками.

 - Прекрати говорить мне, что я должна делать. -  Почему бы ему просто не признать это? Почему он не мог сказать слова, которые освободили бы меня? Которые освободили бы его? Это было несправедливо по отношению к нам обоим продолжать в том же духе, болеть, тосковать и жаждать того, чего никогда не будет. Не так, как сейчас.

 - Ты снова это делаешь. -  Его большие пальцы поглаживали мои щеки с тревогой, отчаянно, по мере того, как нарастала моя истерика. - Не принимай поспешных решений. Остановись и подумай, Лу. Почувствуй правду в моих словах. Я здесь. Я не уйду.

Мой взгляд остановился на его лице, и я потянулась вглубь, ища что-то - что угодно - что заставило бы его признать, что он считает меня чудовищем. Признать правду. Я положила кольцо в его карман.

 - Ты хотели узнать о человеке. Жиле. -  Хотя где-то внутри этой ямы голос предупреждал меня остановиться, я не могла. Было больно. То отвращение в его глазах, когда он увидел меня в Ле Вентре, я никогда не смогу забыть. Я сделала для него все, а теперь я... я боялась. Боялась, что он был прав. Боялась, что он не прав.

Боялась, что мне станет хуже, прежде чем станет лучше. Намного, намного хуже.

Пальцы Рида замерли на моих щеках. Я заставила себя встретиться с его глазами, произнести каждое слово.

 - Он был твоим братом, Рид. Жиль был твоим братом. Моргана охотилась на твоих братьев и сестер, пытала их, чтобы передать мне сообщение. Она убила еще двоих в лагере крови, пока я был там - Этьена и Габриэля Жиля. Вот почему Ла Вуазен присоединился к нам - потому что Моргана убила твоих брата и сестру. Я не сказал тебе, потому что не хотел отвлекать тебя от нашего плана. Я не хотел, чтобы ты чувствовал боль и вину за двух людей, которых ты никогда не знал. Я не позволила тебе спасти Жиля, потому что не имело значения, умрет ли он, пока жива ты. Я сделала это ради высшего блага - моего высшего блага. Теперь ты понимаешь? Это делает меня чудовищем?

Он долго смотрел на меня, с белым лицом и дрожью. Наконец, он опустил руки и отступил назад. Страдание в его глазах разорвало мою грудь на две части, и свежие слезы потекли по моим щекам.

 - Нет, - наконец пробормотал он, смахивая их в последний раз. Прощание. - Это делает тебя твоей матерью.

Я ждала несколько минут после того, как Рид вышел из магазина, чтобы сорваться. Чтобы зарыдать, закричать, выбить стеклянных жуков с полок, раздавить лилии калл под моим сапогом. Когда полчаса спустя я наконец-то открыла дверь, тени на аллее исчезли в лучах послеполуденного солнца, а его нигде не было видно. Вместо него на пороге ждал Чарльз. Я вздохнула с облегчением, а потом остановилась.

К двери был прикреплен небольшой листок бумаги. Он развевался на ветру.

Красивый фарфор, красивая кукла, забытая и одинокая,

Запертая в зеркальной могиле, она носит маску из кости.

Дрожащими пальцами я сорвала ее с двери и посмотрел в переулок позади себя. Кто бы ни оставил это здесь, он сделал это, когда я еще была в магазине - либо когда мы с Ридом спорили, либо после того, как Рид ушел. Возможно, Манон все-таки нашла меня. Однако я не задавался вопросом, почему она не напала. Я не задавался вопросом о том, почему она не напала. Это не имело значения. Они не имели значения.

Ничто не имело значения.

 

Изменение планов

Рид

Мое сердце билось в болезненном ритме у входа в Левиафан. Хотя я слышал, как остальные находятся внутри, я остановился у черного входа, скрытого от посторонних глаз. Тяжелое дыхание. Голова кружилась от слов. Они врывались в мою защиту, как летучие мыши из ада, со стальными крыльями. С бритвами. Кусочек за кусочком, они резали.

Лу станет хуже, прежде чем ей станет лучше. Намного, намного хуже.

Теперь глубже. Они находили каждую трещину и резали глубже.

Это всегда будет твоя жизнь с ней - бегать, прятаться, бороться. Ты никогда не узнаешь покоя.

Мы должны были стать партнерами.

Луиза начала свой спуск. Вы не можете остановить его, и вы не можете замедлить его. Он поглотит вас обоих, если вы попытаетесь

Боже, я пытался.

Она не останется той девушкой, в которую ты влюбился.

Мои руки сжались в кулаки.

Я обойдусь без зубов и когтей, чтобы облегчить тебе задачу. Я стану хуже, если это оправдывает твою извращенную риторику. Намного, намного хуже.

Нити гнева обвились вокруг слов, обугливая их. Поджигая их острые кончики. Я приветствовал каждое пламя. Наслаждался им. Дым не повредил крепость, а только укрепил ее. Окутывал ее жаром и тьмой. Снова и снова я доверял ей. И снова и снова она доказывала, что недостойна моего доверия.

Неужели я не заслужил ее уважения?

Неужели она действительно так мало думает обо мне?

Я дал ей все. Все. Свою защиту, свою любовь, свою жизнь. А она отбросила их в сторону, как будто они ничего не значат. Она лишила меня моего имени, моей личности. Моей семьи. Каждое слово из ее уст со дня нашей встречи было ложью - кто она, что она, ее отношения с Коко, с Басом. Я думал, что забыл о них. Я думал, что простил ее. Но та дыра... она не зажила до конца. Кожа заросла из-за инфекции. И она прятала от меня моих братьев и сестер, не давая мне спасти их...

Она снова разорвала меня.

Я не мог ей доверять. Она явно не доверяла мне.

Все наши отношения были построены на лжи.

Ярость, предательство, сжигали мое горло. Этот гнев был висцеральным, живым существом, вырывающимся из моей груди...

Я ударил кулаком по каменной стене и опустился на колени. Остальные - они не могли видеть меня в таком состоянии. Альянс или нет, если они почувствуют запах крови в воде, они нападут. Я должен был овладеть собой. Я должен был.

Вы контролируете ситуацию. Другой голос - нежданный, все еще болезненный - прозвучал в моем сознании. Этот гнев не может управлять тобой, Рид.

Я убил архиепископа, чтобы спасти ее, ради всего святого. Как она может говорить, что я презирал ее?

Глубоко дыша, я еще минуту молча стоял на коленях. Гнев все еще пылал. Предательство все еще болело. Но смертельное чувство цели одолевало их обоих. Лу больше не хотела меня. Она ясно дала это понять. Я все еще любил ее - всегда любил бы, - но она была права: мы не могли продолжать жить так, как жили сейчас. Как ни парадоксально, как ни жестоко, мы подходили друг другу как ведьма и охотник на ведьм. Как муж и жена. Но она изменилась. Я изменился.

Я хотел помочь ей. Отчаянно. Но я не мог заставить ее помочь себе.

На более твердых ногах я поднялся и толкнул дверь в Левиафан.

Что я мог сделать, так это убить ведьму. Это то, что я знал. Это то, чему я обучался всю свою жизнь. В этот самый момент Моргана пряталась в городе. Она охотилась на мою семью. Если я ничего не сделаю - если я буду сидеть в этом переулке и плакать о том, чего не могу изменить - Моргейн найдет их. Она будет пытать их. Она убьет их.

Сначала я убью ее.

Для этого мне нужно было навестить отца.

Когда я переступил порог, Шарль, Бриджит и Абсалон повернулись и убежали наверх. Значит, она была здесь. Лу. Словно прочитав мои мысли, мадам Лабель коснулась моего предплечья и прошептала:

 - Она вошла за несколько мгновений до вас. Коко и Ансель поднялись следом за ней.

Что-то в ее глазах говорило о другом, но я не спросил. Не хотел знать.

Маленький и ничем не примечательный, в отличие от своего тезки, Левиафан располагался в самой дальней части Сезарина, с видом на кладбище. Щели в половицах. Паутина в углах. Котел в очаге.

Ни одного посетителя, кроме нашей группы.

В баре Деверо сидел с Тулузом и Тьерри. При виде их вместе меня охватило дежа вю. В другое время и в другом месте. Другая таверна. Но в этой таверне не было кровавых ведьм и оборотней. Вместо этого она загорелась.

 - Где-то здесь есть шутка, - пробормотал Бо, потягивая пинту пива за ближайшим ко мне столом. Его капюшон по-прежнему скрывал лицо. Рядом с ним сидели Николина и женщина, которую я не узнала. Нет, женщину я узнал. Высокая и яркая, она была похожа на Коко. Но ее глаза сверкали незнакомой злобой. Она держала позвоночник напряженно. Ее рот был разинут.

 - Добрый вечер, капитан. - Она жестко наклонила шею. - Наконец-то мы встретились.

 - Ла Вуазен.

При этом имени Блез и его дети обнажили зубы и тихо зарычали.

Не обращая внимания на напряженную тишину, на ощутимый антагонизм, Деверо рассмеялся и помахал мне рукой.

 - Рид, как здорово снова увидеть тебя! Иди сюда, иди сюда!

 - Что вы здесь делаете?

 - Маскарад черепов, дорогой мальчик! Ты, конечно, не забыл? Один из входов находится под этим...

Я отвернулся, не обращая внимания на его слова. У меня не было времени для счастливого воссоединения. У меня не было времени на то, чтобы заключать мир между кровными ведьмами и оборотнями. Чтобы развлекать их.

- Нам повезло, что он здесь, - пробормотала мадам Лабель, хотя в ее голосе было больше напряжения, чем упрека. - После того, как Огюст сжег Беллерозу, мои знакомые в городе слишком напуганы, чтобы говорить со мной. Если бы не вмешательство Клода, мне пришлось бы очень постараться, чтобы найти для нас безопасное место. Очевидно, трактирщик ему чем-то обязан. Мы единственные посетители "Левиафана" сегодня вечером.

Мне было все равно. Вместо ответа я кивнул Бо, который со вздохом поставил свой танк на стол. Он присоединился к мадам Лабель и ко мне у двери.

 - Если ты все еще планируешь то, о чем я думаю, то ты идиот высшего порядка...

 - Каково расписание? -  грубо спросил я.

Он подмигнул мне.

 - Я полагаю, священники сейчас заканчивают подготовку тела. Скоро они проведут последние обряды. Месса начнется менее чем через час, а после нее шассеры будут сопровождать мою семью в похоронной процессии. Погребение состоится около четырех часов дня.

Это. Подтекст этого слова ужалил. Это. Не он.

 - Это дает нам час, чтобы прорваться в замок. Где будет Огюст? - Я отогнал эту мысль.

Хотя Бо и мадам Лабель обменялись тревожными взглядами, никто из них не стал протестовать.

 - В тронном зале, - сказал он. - Он, моя мать и мои сестры будут в тронном зале. Это традиция - принимать гостей перед торжественными мероприятиями.

 - Ты можешь провести нас внутрь?

 - Как сказал Клауд, есть система туннелей, которые охватывают весь город. Я играл в них в детстве. Они соединяют замок, катакомбы, собор...-  Он кивнул.

 - Беллероуз, - добавила мадам Лабель, изогнув бровь. - Этот паб.

Бо с усмешкой наклонил голову.

 - В тронном зале есть проход за гобеленом. Вы с матерью можете спрятаться, пока я подойду к отцу. После объяснений Жан Люка о событиях в Ле Вентре и твоего собственного довольно неудачного появления в городе я думаю, что лучше сначала поговорить с ним. Это не позволит ему арестовать вас на месте. - Он наклонился, понизив голос. - Но слухи распространятся, Рид. Теперь он будет знать, что ты ведьма. Они все узнают. Я не знаю, что он сделает. Подходить к нему в день похорон архиепископа - это большой риск, тем более что ты...-  Он прервался с извиняющимся вздохом. - Поскольку это вы его убили.

Эмоции сдавили мне горло, но я проглотил их. Я не могла зацикливаться. Я должен был двигаться вперед.

 - Я понимаю.

 - Если я сочту его сговорчивым, я вызову тебя. Если нет, ты будешь бежать как черт от ладана. - Он посмотрел мне в глаза и расправил плечи. - Я не уступлю тебе, брат. Если я скажу тебе бежать, ты побежишь.

- Возможно, у тебя должно быть кодовое слово на случай, если что-то пойдет не так. - Николина со скелетной ухмылкой просунула свое лицо между моим и Бо. - Я предлагаю флиббертигиббет. Или бамфузл. Бамфузл, бамфузл, что значит "озадачить"...

Бо без колебаний оттолкнул ее лицо.

 - Если по какой-то причине мы разделимся, на каждой развилке, которая вам встретится, сворачивайте в левый туннель. Он приведет вас в Ла-Маскарад-де-Кран. Найди Клауда, и он приведет тебя обратно сюда.

 - А разве левый туннель не приведет нас к кругу? - Я нахмурил брови.

 - Не под землей. Левый туннель - единственный способ добраться до Маскарада Черепов. -  Он снова кивнул, на этот раз самому себе. - Точно. Вход находится в кладовой за баром, а замок в двадцати минутах ходьбы отсюда. Если мы собираемся сделать это, нам нужно уходить сейчас.

 - А что это такое? - Брови Николины подрагивали, когда она обводила нас взглядом. Ее девичий голос зазвучал громче. - В замок, в силки, вы спешите, чтобы спасти свою прекрасную даму...

 - Может, заткнешься, женщина? - недоверчиво проворчал Бо и попытался оттолкнуть ее в сторону Ла Вуазена. - Она делает это с тех пор, как я приехал. - А ей он добавил: - Иди. Иди. Возвращайся к своему хозяину, или к кому бы то ни было...

 - Флиббертигиббет. - Николина хихикнула.

 - Какое странное создание, - пробормотала мадам Лабель, хмуро глядя ей вслед. - Весьма тронутая умом. Она назвала Луизу мышью. Вы хоть понимаете, что это значит?

Я проигнорировал ее, подавая знак Бо, чтобы он шел впереди. Он заколебался.

 - Должен ли кто-нибудь привести ее? Лу? Я думал, она планировала присоединиться к нам?

А я думал, что она планировала любить меня вечно.

Я обошел его, обошел стойку, не обращая внимания на возражения бармена.

 - Планы меняются.

Королевский двор

Рид

У меня в ботинке был камень.

Он застрял там сразу после входа в туннели. Достаточно маленький, чтобы я выдержал. Достаточно большой, чтобы я зациклился. При каждом шаге он ударялся о мою ногу. Скручивая мои пальцы. Заставляя мои зубы напрягаться.

Или, возможно, это был Бо.

Он откинул капюшон в полумраке и шел по земляным туннелям, засунув руки в карманы. Свет факелов мерцал над его ухмылкой.

 - Столько встреч здесь. Столько воспоминаний.

Камень скользнул под моим каблуком. Я раздраженно покачал ногой.

 - Я не хочу знать.

Очевидно, однако, мадам Лабель хотела знать. Она изогнула бровь. Подняла юбку, чтобы перешагнуть через впадину в земле.

 - Идемте, Ваше Высочество. До меня дошли слухи, что ваши подвиги сильно преувеличены.

 - Простите? - Его глаза расширились.

 - Я владела борделем. -  Она устремила на него пристальный взгляд. - Слухи распространились.

 - Какие слухи?

 - Я не хочу слышать, - повторил я.

 - Ты забываешь, что я знала тебя ребенком, Борегар. Я помню щель между зубами и пятна на подбородке. А потом, когда у вас появилось это злосчастное заикание... - Настала ее очередь ухмыляться.

Щеки покраснели, он выпятил грудь, чуть не споткнувшись о другой камень. Я надеялся, что он попал в четверть его каблука.

 - Я не заикался, - возмущенно сказал он. - Это было полное и абсолютное недоразумение...

 - У вас было заикание? - Я незаметно ударил ногой по воздуху, и камень попал мне между пальцев ног.

 - Нет...

 - Расскажи ему историю, дорогая. Я бы очень хотела услышать ее снова. -  Мадам Лабель захихикала.

 - Как ты...?

 - Я же говорила тебе, что бордели - это рассадники информации. - Она подмигнула ему. - И я действительно намеревалась сделать это каламбуром.

Он выглядел мятежным. Хотя розовый цвет все еще окрашивал его щеки, он выдохнул, сдувая с глаз выбившуюся прядь волос. Улыбка мадам Лабель расширилась от ожидания.

 - Прекрасно, - огрызнулся он. - Поскольку я уверен, что вы слышали неверную историю, я проясню ситуацию. Я потерял девственность с пселлисмофиликом.

 - С кем? - Я уставился на него, забыв о камне в ботинке.

 - Пселлизмофил, - раздраженно повторил он. - Тот, кого возбуждает заикание. Ее звали Аполлиния. Она была камеристкой в замке и на несколько лет старше меня, прекрасной ведьмы.

Я моргнул один раз. Дважды. Мадам Лабель гоготнула громче. Радостно.

 - Продолжайте, - сказала она.

Он взглянул на нее.

 - Вы можете представить, как проходила наша встреча. Я считал ее фетиш нормальным. Я думал, что всем нравится заикаться в постели. -  Осознав ужас в моих глазах, он горячо кивнул. - Да. Вы видите проблему, не так ли? Когда я нашел своего следующего любовника - пэра при дворе моего отца, я уверен, вы можете себе представить, как проходила и эта встреча. - Он поднес руку к глазам. - Боже. Я никогда в жизни не был так опозорен. Я был вынужден бежать в эти самые туннели, чтобы спастись от его смеха. Я не мог смотреть ему в глаза целый год. -  Он взволнованно вскинул руку к боку. - Год.

Незнакомая щекотка зародилась в моем горле. Я сжал губы. Прикусила щеку.

Она все равно вырвалась, и я рассмеялся, резко и чисто, впервые за долгое время.

 - Это не смешно, - огрызнулся Бо, когда к нему присоединилась мадам Лабель. Она согнулась вдвое, схватившись за ребра, ее плечи тряслись. - Прекратите смеяться! Прекратите сейчас же!

Наконец, она вытерла слезу с глаза.

 - О, Ваше Величество. Я никогда не устану от этой истории, которая на самом деле является историей, которую мои девочки сочли такой забавной. Если это успокоит вашу уязвленную гордость, я признаюсь, что тоже пережила свою долю унизительных встреч. В молодости я и сама частенько заглядывала в эти туннели. А однажды ваш отец затащил меня сюда...

 - Нет. - Бо быстро покачал головой, махнув рукой. - Нет. Не заканчивай это предложени.

- Но там была одичавшая кошка.- Она хихикнула про себя, погрузившись в воспоминания. - Мы не заметили его, пока не стало слишком поздно. Он, ах, перепутал часть анатомии твоего отца, или, скорее, две части анатомии твоего отца...

 - Стоп. - Смех умер в моем горле.

- для игры! О, вы бы слышали вопли Огюста. Можно было подумать, что кошка выпотрошила его печень, а не поцарапала...

 - Хватит. - В ужасе, широко раскрыв глаза от неверия, Бо физически зажал ей рот рукой. Она фыркнула в ответ на его пальцы. - Никогда, никогда больше не рассказывай эту историю. Ты меня понимаешь? Никогда. -  Он резко покачал головой, зажмурив глаза. - Психологические шрамы, которые ты только что нанесла, женщина. Я не могу не видеть того, что нарисовал мой разум.

Она отбила его руку, продолжая смеяться.

 - Не будьте таким ханжой, Борегар. Вы, конечно, понимаете, чем занимается ваш отец, учитывая ситуацию, в которой мы находимся...- Ее улыбка сползла, и игривая атмосфера между нами мгновенно исчезла. Она прочистила горло. - Я хотела сказать...

 - Нам не стоит больше разговаривать. - С мрачным выражением лица, с разинутым ртом, Бо указал вперед на туннель, ведущий на север. - Мы приближаемся к замку. Слушай.

В наступившей тишине над головой послышались приглушенные шаги. Точно. Я встал на колени, чтобы снять сапог. Вытряхнул проклятый камень и поставил его на место. Больше никаких отвлекающих факторов. Хотя я оценил попытку мадам Лабель поднять нам настроение, сейчас было не время и не место.

Это было не время и не место уже несколько недель.

Остаток пути мы прошли в молчании. По мере того как туннель постепенно поднимался вверх, голоса становились все громче. Как и биение моего сердца. Мне не следовало нервничать. Я уже видел короля раньше. Видел его, разговаривал с ним, обедал с ним. Но тогда я был охотником, уважаемым, прославленным, а он был моим королем. Все изменилось.

Теперь я был ведьмой, осужденной, а он - моим отцом.

 - Все будет хорошо, - прошептала мадам Лабель, словно прочитав мои мысли. Она кивнула мне. Себе. - Ты его ребенок. Он не причинит тебе вреда. Даже архиепископ не сжигал своего ребенка, а Огюст вдвое больше, чем архиепископ.

Я вздрогнул от этих слов, но она уже повернулась к трещине в стене. Ее закрывали нити основы и утка неяркого гобелена. Я узнал его еще во время моего короткого пребывания в замке - мужчина и женщина в Эдемском саду, обнаженные, павшие перед Древом познания добра и зла. В руках у каждого из них было по золотому плоду. Над ними свернулась гигантская змея.

Я уставился на обратную сторону его черной спирали, и мне стало плохо.

 - Смотри сюда, - вздохнул Бо, указывая на тонкую щель между стеной и гобеленом. Меньше дюйма. За ним двигались тела. Аристократы и священнослужители со всего королевства - со всего мира. Собрание черных чепцов, вуалей и кружев. Их низкие голоса отдавались ровным гулом. И вот на каменном помосте, возвышаясь над колоссальным троном, сидел Огюст Лион.

Из окна, расположенного прямо позади, солнечный свет выхватывал его силуэт. Его позолоченная корона и золотые волосы. Его меховая накидка и широкие плечи. Окно, трон... они были расположены намеренно. Оптическая иллюзия, чтобы обмануть глаз и заставить поверить, что само его тело излучает свет.

Однако при подсветке его лицо оставалось в тени.

Но я все еще мог видеть его улыбку. Он смеялся с тремя молодыми женщинами, не обращая внимания на королеву Олиану рядом с ним. Она решительно смотрела в пустоту, выражение ее лица было таким же каменным, как и ступени под ней. В углу комнаты горстка аристократов в чужеземных одеждах разделяла ее взгляды. Разделяли ее гнев. Их лица были единственными трезвыми в комнате.

Негодование кольнуло меня, когда я смотрел на бардов, вино и еду.

Эти люди не оплакивали архиепископа. Как они посмели насмехаться над его смертью своим весельем? Как они смеют говорить без дела под черными капюшонами? Никакая траурная пелена не могла скрыть их безразличия. Их гедонизм. Эти люди - эти животные - не заслуживали того, чтобы оплакивать его.

Однако вслед за этой мыслью пришла другая. Стыд сжег мою праведность.

И я тоже.

Бо смахнул пыль с плаща, как мог, пригладил волосы. Это мало способствовало его потрепанному в дороге виду.

 - Верно. Я войду, как положено, и попрошу аудиенции. Если он согласится...

 - Ты вызовешь нас вперед, - закончил я с пересохшим ртом.

 - Верно. - Он кивнул. Продолжал кивать. - Верно. А если он не...? - Он выжидающе ждал, брови поднимались вверх с каждой секундой моего молчания. - Мне нужно услышать подтверждение, Рид.

 - Мы бежим. - Мои губы едва шевелились.

Мадам Лабель сжала мои предплечья.

 - Все будет хорошо, - повторила она. Бо не выглядел убежденным. Кивнув напоследок, он зашагал в противоположную сторону от того места, откуда мы пришли. Неосознанно я шагнул ближе к щели между стеной и гобеленом. Подождал, пока он снова появится. Наблюдал, как две знакомые фигуры направились к помосту.

Пьер Тремблей и Жан Люк.

Жан Люк с напряженным, пораженным выражением лица толкнул Тремблэ вперед с неуместной силой. Приближенные короля замерли. Тремблей был виконтом. Нападение Жана Люка на него - прилюдно, не меньше - было наказуемым преступлением. Нахмурившись, Огюст оттолкнул женщин, и они поднялись на ступеньки помоста. Они наклонились поближе, чтобы пошептаться на ухо Огюсту. Хотя я не мог слышать их торопливых слов, я наблюдал, как хмурится Огюст. Олиана наклонилась вперед, обеспокоенная.

Мгновение спустя двери тронного зала распахнулись, и вошел Бо.

Зал наполнился звучными вздохами. Все разговоры прекратились. Одна женщина даже издала тоненький вскрик. Он подмигнул ей.

 - Бонжур, все. Простите, если заставил вас ждать. - К семье своей матери в углу он добавил более мягким голосом: - Ia orana.

 - Арава. - Слезы наполнили глаза Олианы, когда она вскочила на ноги.

 - Метуа вахин. -  При виде ее улыбка Бо потеплела и стала искренней. Он наклонил голову, чтобы посмотреть за ее спиной на кого-то, кого я не мог видеть. - Mau tuahine iti. - Когда ему ответили восторженные визги, мое сердце болезненно заколотилось. Два кого-то. Виолетта и Виктуар. Я прижался ближе, тщетно пытаясь разглядеть их, но мадам Лабель оттащила меня назад.

Огюст заметно напрягся при появлении сына. Его глаза не отрывались от лица Бо.

 - Блудный сын вернулся.

 - Пьер. - Ухмылка Бо снова появилась. Его доспехи, как я понял. - Ты скучал по мне?

Воцарилась абсолютная тишина, пока Огюст изучал взъерошенные волосы сына, его грязную одежду.

 - Ты меня разочаровываешь.

 - Уверяю тебя, чувства взаимны.

Огюст улыбнулся. В ней было больше надежды, чем в ноже.

 - Ты считаешь себя умным? - мягко спросил он. Он так и не удосужился подняться. - Ты хочешь смутить меня этим пошлым представлением? - Ленивым движением руки он обвел жестом комнату. - Во что бы то ни стало, продолжайте. Ваша аудитория в восторге. Расскажите им о том, как вы разочаровались в своем отце, человеке, который неделями блуждал по деревне, чтобы найти своего сына. Расскажите им о том, как ваша мать рыдала во сне все эти ночи, ожидая вестей. Расскажи им, как она молилась своим и моим богам о твоем возвращении.- Теперь он встал. - Расскажи им, Борегар, о том, как твои сестры выскользнули из замка, чтобы найти тебя, как в