Тема: «Культура приема пищи в отечественной литературе»

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ

Тема: «Культура приема пищи в отечественной литературе»

Дата «20» апреля 2020г.                       

Оценка   отлично

                                                                     Автор: Чуркина Яна Ивановна,
                                                                       обучающаяся 119 группы
                                                                      специальность 43.02.15
                                                                       Поварское и кондитерское дело

 

                                                                       Преподаватель ГАПОУ ГГК:

 Кальницкий Д.М
                                                                            

 

 

г.Городец,2020

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ

1. Что такое «еда»……………………………………………………………….
2. Образ еды в литературе ……………………………………………………..
3. Концепт еда в романе Гоголя «Мёртвые души»…………………………..
4. Образ еды в романе Гончарова «Обломов» ……………………………….
5. Образ еды в романах Булгакова «Собачье сердце»

и «Мастер и Маргарита» ……………………………………………………
6. Заключение…………………………………………………………………..

 

Введение

Любое литературное творение - это художественное целое. Таким целым может быть не только одно произведение (стихотворение, рассказ, роман…), но и литературный цикл, то есть группа поэтических или прозаических произведений, объединенных общим героем, общими идеями, проблемами и т.д., даже общим местом действия (например, цикл повестей Н.Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки", "Повести Белкина" А.Пушкина; роман М.Лермонтова "Герой нашего времени" - тоже цикл отдельных новелл, объединенных общим героем - Печориным). Любое художественное целое - это, по существу, единый творческий организм, имеющий свою особую структуру. Как и в человеческом организме, в котором все самостоятельные органы неразрывно связаны друг с другом, в литературном произведении все элементы так же и самостоятельны, и взаимосвязаны. Система этих элементов и принципы их взаимосвязи и называются КОМПОЗИЦИЕЙ:

КОМПОЗИЦИЯ (от лат. Сompositio, сочинение, составление) - построение, структура художественного произведения: отбор и последовательность элементов и изобразительных приемов произведения, создающих художественное целое в соответствии с авторским замыслом.

К элементам композиции литературного произведения относятся эпиграфы, посвящения, прологи, эпилоги, части, главы, акты, явления, сцены, предисловия и послесловия "издателей" (созданных авторской фантазией внесюжетных образов), диалоги, монологи, эпизоды, вставные рассказы и эпизоды, письма, песни (например, Сон Обломова в романе Гончарова "Обломов", письмо Татьяны к Онегину и Онегина к Татьяне в романе Пушкина "Евгений Онегин", песня "Солнце всходит и заходит…" в драме Горького "На дне"); все художественные описания - портреты, пейзажи, интерьеры - также являются композиционными элементами.

Создавая произведение, автор сам выбирает принципы компоновки, "сборки" этих элементов, их последовательности и взаимодействия.

Нередко организатором композиции выступает художественный образ, например, дорога в поэме Гоголя "Мертвые души".

В своей работе я рассматриваю образ еды в произведениях писателей разных веков, поскольку мне самой интересно и необходимо для овладения будущей профессией знать художественные особенности и вкусовые пристрастия героев произведений классической литературы.

Цель исследования: раскрыть философское звучание различных оттенков мотива еды в русской литературе XIX и XX веков, проследить эволюцию образа еды, начиная от произведений…

Задачи проекта:

1. Познакомиться с произведениями заявленных писателей;

2. Выявить многообразие значений понятия «еды» в данных произведениях;

3. Изучить  литературу по данной теме;

4. Выяснить вопрос о традициях изображения еды в мировой литературе;

5. Исследовать роль еды в раскрытии идей в произведениях классиков;

6. Проанализировать роль образов еды в данных произведениях.

 

Что такое «еда»

Для выяснения основного значения концепта «еда» обратимся к «Толковому словарю русского языка» В.И.Даля.

ЕДА ж. еденье ср. действие по. глаг. есть, ясти; принятие пищи ртом, для насыщенья и усвоенья, яденье. Беззубому не еда, а майка. Весь день еда да питье идет.

Еда, едь пск. едево ср. каз. вор. едовище вологодск. едеро, есево, арх. едины ж. мн.. твер. пск. едомо ср. сиб. ежа, ежево и ело, сев. вост. тамб. естка и есть ж. пск. твер. ество ср. и ества ж. стар. яство, ество, яденье, снедь, брашно, выть, страва, пища, сыть, блюдо, кушанье, приспешка, изготовленный, состряпанный харч; за столом: подача, перемена. С ествою и с питьем. Котошихин Коровья-еда (Акад. ошибочно еда), растенье Orobus vernus. Ото сна, от еды отбило! забота. Хлеб да вода солдатская еда. А понадобится на ежу смолоть ржи, то пошлин не платят, Котошихин Птице корм, человеку ежево. Скорая ежа толокно: замеси, да и в рот понеси! Сухая еда душе, воложная плоти угождает. А что у нас ежева ноне за столом? Больному в еде не верь. Как придет беда, не пойдет на ум и еда. На бедного сон да еда (еда да беда). Не по наживе еда, видима беда. Не по рылу еда. Не по работе еда. По еде работа. Здоров на еду, да хил на работу. человек из еды живет. Хорошая ежа не придет лежа. Били челом служки троицкие о еже и о деньгах, что им давати ества братская (1609). Денег с нужу (с подать), хлеба с ежу, платья с ношу. Емикы ж. мн. сар. пск. харч, пища, особ. хлеб, оставляемый для домашнего запасу, не продажный. Хлеб на емины, и хлеб на сев, семена, на семены. Ежка, еда, бол. урочная, выть: обед, завтрак, ужин и пр. Едовый или ежевый и ежевой, к еде относящ.

Съедомый, съедобный, съестнсой, снедный, ядный, едомый сиб. едобный сев. годный в пищу, здоровый и вкусный: о сене говор. едовитое. Здоровому всякий хлеб ежевый, а больному и писаный пряник не в потребу. Сено-то самое душное, едовитое!

 

Образ еды в литературе

Образы еды у Манилова

Вначале вместе с Чичиковым мы попадаем в помещичью усадьбу Манилова. Его поместье - парадный фасад помещичьей России: как будто бы изысканно, утончённо, с претензией на образованность, но лишь для декорации. Все здесь безжизненно, жалко, мелко. Манилов - помещик, равнодушный ко всему, витающий в облаках, он никогда не ездит на поля, не интересуется хозяйством: зачем, например, глупо и без толку готовится на кухне? Зачем довольно пусто в кладовой? Зачем воровка ключница?

У Манилова все построено на желании понравиться всё равно кому, и не важно, что в усадьбе и в господском доме следы запустения. Завершающей деталью в характеристике Манилова являются предложенные любящему покушать Чичикову простые, «по русскому обычаю, щи, но от чистого сердца». И это гостеприимнейший до приторности хозяин! Он и его супруга живут в достатке и относятся друг к другу, казалось бы, с нежностью и искренней любовью:

«Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек».

Как пишет Гоголь,

«… из них всё еще каждый приносил другому или кусочек яблока, или конфетку, или орешек …».

Употреблённые здесь во множестве слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами усиливает нежность Маниловых друг к другу до приторности.

Его бесхозяйственность доходит до тупости, а радушие - до слащавости. Расчётливый Чичиков поэтому открыто и ласково проделывает свою аферу с Маниловым, а тот (в довершение доказательства своей бесхозяйственности) совершенно не берёт с гостя денег.

 

Лейтмотив масла в романе

Творчески воспринимая традиции, Булгаков вместе с тем формирует и резко индивидуальные контексты, эстетически выводящие мелочи кулинарно-кухонного обихода в позицию значительного смыслового обобщения. Именно так в романе «Мастер и Маргарита» существует лейтмотивная подробность — масло. Навеки остается в памяти потрясенного читателя:

«Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила».

Автор, однако, не позволяет читательскому восприятию остаться на поверхности событий. В своей привычной манере — играя, все же наводить на истину — он сразу же дает немаловажный, как окажется, взыскующий вопрос Берлиоза:

«При чем здесь подсолнечное масло... и какая Аннушка?».

Какая Аннушка, вскоре становится ясно из разговора женщин:

«Наша Аннушка! С Садовой! Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей!».

Объяснить, при чем здесь растительное масло, первым берется незадачливый Бездомный: «Подсолнечное масло здесь вот при чем», — решительно начинает он, но не может двинуться дальше, скандально и опрометчиво лишь намекая на безумие Воланда. Автор же ведет читателя подсказывающим путем: во втором же абзаце главы о Пилате он напишет:

«Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета».

Многократно повторится эта тормозящая повествование назойливая деталь:

«Казалось, что розовый запах источают кипарисы», «к запаху кожаного снаряжения и пота от конвоя примешивается проклятая розовая струя», «и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что кашевары в кентуриях начали готовить обед, примешивался все тот же жирный розовый дух».

Запахом оливкового масла заполнено все пространство вокруг Пилата.

Невозможно пропустить этот важный для автора текстовый знак. И только самим героям все еще остается невнятным его указующий смысл. И Берлиоз склонен думать, что сумасшествием профессора объясняется «и страннейший завтрак у покойного философа Канта, и дурацкие речи про подсолнечное масло и Аннушку...». Когда же совершается расплата за это упорное непонимание, в сознании потрясенного Ивана начала «вязаться цепочка»:

«К слову “Аннушка” привязались слова “подсолнечное масло”, а затем почему-то, — подчеркнет автор, — “Понтий Пилат”».

И, собственно, два точных ответа назвал он, взвесив все: незнакомец «точно знал заранее» и «уж не подстроил ли он все это сам?!». Под знаком этого знания выстроено повествование о последнем пути Иуды. В «масличное имение» направляется он по указанию Низы. Говорящими текстовыми метками уставлена дорога к месту свидания, которая лежит мимо «масличного жома».

Грозным предостережением смотрится серия назойливых деталей: Иуда уже видит «полуразрушенные ворота масличного имения», он бежит «под таинственной сенью развесистых громадных маслин», выходит к «масличному жому с тяжелым каменным колесом». Убийца появляется, вместо Низы, «отлепившись от толстого ствола маслины», и после убийства Афраний устремляется «в чащу масличных деревьев».

Оформленный таким образом в пределах всего романа лейтмотив связан со многими проблемными узлами его. Он наводит читателя на мысль о существовании надмирных сил, во власти которых находится судьба человека, а также сигналит о проявлении высшей предначертанности справедливого возмездия за творимое людьми зло, по каким бы побуждениям оно ни совершалось. Изначально основанный на парадоксах и в общефилософском плане осуществляющий сатанинское возмездие всем приложившим руку к уничтожению Христа, роман с использованием системы «масличных» маркеров неожиданно выстраивает смысловой ряд типологически родственных образов: Берлиоз (Бездомный) — Пилат — Иуда.

Концепт вина в произведении

В булгаковском художественном мире, где серьезное существует в тесной связи со смешным, а веселые розыгрыши — рядом со свободной и трезвой правдой, в весьма широком диапазоне представлены разные смысловые коннотации концепта вина.

Однако в большом пространстве булгаковского художественного мира, где силен карнавальный обертон, тема вина получает специфическую огласовку и как тема вины. В позиции абсолютного верха, в трагическом звучании отмечена автором «неубранная красная как бы кровавая лужа» у ног прокуратора Иудеи.

Сам прокуратор, поджидая Афрания с известием о казни, подливает себе вино в чашу и то и дело глядит «на две белые розы, утонувшие в красной луже». В мировой культуре, как известно, белые розы ассоциируются со святостью Спасителя. С появлением вестника, когда «красная лужа была затерта, убраны черепки и на столе дымилось мясо», Пилат приглашает его к столу:

«Ничего не услышите, пока не сядете и не выпьете вина».

Именно «вино» становится аксиологически связующим смысловым центром описываемой сцены:

«Пришедший прилег, слуга налил в его чашу густое красное вино. Другой слуга, осторожно наклоняясь над плечом Пилата, наполнил чашу прокуратора... Пока пришедший пил и ел, Пилат, прихлебывая вино, поглядывал прищуренными глазами на своего гостя».

Подчеркнутый цвет напитка воскрешает в памяти цвет крови и становится знаковой деталью, мгновенно соединяющей множество однотипных других, разбросанных по тексту романа, но сродненных принадлежностью к главной трагической ситуации: «белый плащ с красным подбоем» Пилата, «багряный военный плащ» Афрания, «красная лужа», «неприятнейшее кровопролитие», «догорающие колоннады», «заскорузлый от крови кошель», на котором «кровь Иуды из Кириафа», — и снова «густоекрасноевино». Булгаков подчеркивает значимость для него темы «вино».

Не отказавшийся и от второй чаши гость включается в характерную для булгаковской манеры описания беседу:

«Превосходная лоза, прокуратор, но это — не “Фалерно”? — “Цекуба”, тридцатилетнее, — любезно отозвался прокуратор».

Основной акцент поставлен на следующем, ритуальном по драматургии эпизоде тоста:

«Пилат наполнил свою чашу, гость поступил так же. Оба обедающих отлили немного вина из своих чаш в блюдо с мясом, и прокуратор произнес громко, поднимая чашу: “За нас, за тебя, кесарь, отец римлян, самый дорогой и лучший из людей!”. После этого допили вино, и африканцы убрали со стола яства...».

Возможно, Пилат из опасения громко произносит здравицу, но в любом случае само то, что после казни Иешуа он все же способен выговорить эти слова, удерживает на нем печать несмываемой вины. И Пилат, и его соучастник — оба представлены как трагически повинные, повязанные кровью сообщники. Многозначительным выглядит в аспекте темы несколько отодвинутый в тексте, как бы случайный штрих: на вопрос Пилата, в каких выражениях Иешуа отказался от напитка, предлагаемого перед повешением на столбы, Афраний отвечает:

«Он сказал, что благодарит и не винит за то, что у него отняли жизнь».

Удивительное мастерство булгаковского строения текста обусловливаетсмысловое богатство скрытых внутри него семантических перекличек:

«Кого? — глухо спросил Пилат. — Этого он, игемон, не сказал».

Этот мощный завершающий акцент оставляет Пилата в экзистенциальной позиции неизбывного одиночества — наедине и лицом к лицу со своей виной. Отсюда неслучайные детали в описании игемона: «внезапно треснувший голос», «хриплый голос». В большом пространстве романа Булгаков нередко представляет веселую карнавальную вязь вина и в и н ы с акцентировкой образов материально-телесного низа. Так, например, в эпизоде посещения буфетчиком Соковым нехорошей квартиры вся ситуация разыграна на тонких сопряжениях значений. Представившись заведующим буфетом театра «Варьете», Андрей Фокич сразу становится обвиняемым. На его вину указывает Воланд:

«В рот ничего не возьму в вашем буфете!.. Я, почтеннейший, проходил вчера мимо вашей стойки и до сих пор не могу забыть ни осетрины, ни брынзы... Драгоценный мой! Брынза не бывает зеленого цвета, это вас кто-то обманул. Ей полагается быть белой. Да, а чай? Ведь это же помои!».

В ответ Соков произносит неслучайное, по булгаковскому замыслу, слово: «извиняюсь», где сема «вино» присутствует в значении «снимаю с себя вину» — «Я не по этому поводу, и осетрина здесь ни при чем».

Знаменитое «осетрину прислали второй свежести» встречает нравоучительную отповедь Воланда:

«Вторая свежесть — что за вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!».

В ответ на обвинение буфетчик снова начинает:

«Я извиняюсь...»,

т. е. снова пытается выйти из зоны виновности. Воланд же перекрывает ему ход:

«Извинить не могу», — говорит он твердо.

А далее на вполне понятном площадном языке потасовки буфетчику преподносится наглядный положительный урок. Бесцеремонно его ставят в конфузное положение, подставляя под зад хитрую скамеечку,

«задняя ножка которой тотчас с треском подломилась, и буфетчик, охнув, пребольно ударился задом об пол».

Падая, он поддел ногой другую скамеечку, стоявшую перед ним, и с нее опрокинул себе на брюки «полную чашу красноговина». В данном случае «чаша красноговина» — площадная сестра красной, «как бы кровавой лужи» у ног прокуратора, она своего рода мета, удостоверяющая вину. На несмываемость ее Булгаков указывает дополнительным и многозначительным штрихом:

«Полным горя голосом буфетчик отказался от предложения хозяина снять штаны и просушить их перед огнем».

Таким, «в совершенно мокрых штанах» (т. е. навеки отмеченным) он и встретится позднее на лестнице несчастному Поплавскому; автор отметит, что он шел «как пьяный». Воланд же, как будто и не было этой театрализованной паузы, продолжает с того момента, когда Андрей Фокич попытался выскользнуть из-под указания на его вину:

«Да, итак, мы остановились на осетрине? Голубчик мой! Свежесть, свежесть и свежесть — вот что должно быть девизом всякого буфетчика».

Булгаков, кажется, выстраивает эпизод по травестийной кальке пилатовской сцены. Тонкая ирония окрашивает ситуацию выбора вина:

«Чашу вина? Белое, красное? Вино какой страны вы предпочитаете в это время дня?» — любезно интересуется Воланд, а в ответ слышит: «Покорнейше... я не пью...».

В мире булгаковских произведений это уже характеристика, которую, кстати, озвучивает Воланд:

«Что-то недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы».

Конечно, вина у каждого своя: Пилату — Пилатово, но, видимо, по Булгакову, преступление буфетчика не менее велико, что в плане осмысления нашей темы весьма значительно.

Следует отметить, что в описании бала у Воланда ни разу не упоминается красное вино, а только коньяк, спирт и шампанское, вследствие чего исчезают и аналогии вина и вины.

Подводя итоги наблюдения, можно сказать, что Булгаков, используя поливалентность образов еды и питья, разработал множество оригинальных изобразительно-выразительных приемов и способов формирования с их помощью новых смыслов. Эстетическая активность предметности такого рода ярко проявилась на разных уровнях художественной структуры и органически вошла в согласие со стилевыми законами булгаковского творчества, с его склонностью к социальной и психологической смещенности изображения, к карнавализации, гротескному отстранению и трагикомическому пафосу.

 

Заключение

Образы еды и питья относятся к числу «вечных» в мировой культуре. Внимание к данным деталям помогает нам понять замысел автора. Отношение к еде и питью, «кулинарные» детали выступают в произведении как способ авторской оценки персонажей и мира в целом. Образ еды – важнейший композиционный приём в романах Гончарова, Булгакова, Гоголя.

Необходимо отметить, что образ еды зачастую идет в параллели с христианскими заповедями, запрещающими чревоугодие, развращение души, удовлетворение только телесных потребностей. Особенно ярко это видно в произведении «Мёртвые души». Гоголь использует вид поглощения пищи героем, саму пищу как показатель душевной пустоты, «омертвелости» героя. Пища используется настолько сытная, обильная, жирная, невероятных размеров, что читателю может даже стать противно. Но мотив разрушенной души, предающейся чревоугодию, т.е. нарушающей одну из главных заповедей, есть и у Булгакова  (обильное меню ресторана «У Грибоедова», которое показывает, что писателям МАССОЛИТа  важно только телесное насыщение, а духовного в них не так уж и много: именно поэтому они не принимают Мастера), и у Гончарова: сытный, огромный пирог в Обломовке, которым насыщались почти что неделю. Из этого следует, что с помощью образа еды можно показать гибель и развращение человеческой души, нарушающей христианскую заповедь, полную её аморальность и безнравственность.

Пища в Обломовке отражает не просто состояние души героев, но и  мечты и представления о лучшей жизни. В произведении «Собачье сердце» автор использует образы еды как одно из средств создания образа героя, его характера, характеристики общества, в котором он живёт.

Образы  еды используются не только для передачи  разрушения души человека.       В романе «Мастер и Маргарита» с помощью образа масла, его запаха автор ведёт читателя от одной картины к другой, обращая его взор на нужные моменты, выстраивая в голове определённую цепь событий. Так образ еды выступает связующей нитью между частями повествования.

У Булгакова образы масла, вина проходят красной канвой через произведение. И если масло – один из связующих элементов  некоторых частей произведения, то между вином и виной автором проводится аналогия, позволяющая раскрыть лучше черты общества и героев.

Так образ еды разными авторами используется для достижения совершенно различных целей и играет неоднозначную роль в виде композиционного приёма. И с течением времени  авторы находят всё больше вариантов применения образов еды в композиции.

Таким образом, этот композиционный приём будет использоваться ещё долгие века как один из самых ярких и открывающих новые изобразительно-выразительные возможности как портрета героя, так и интерьера

 

 

Список использованной литературы

1. Гончаров «Обломов»

2. Гоголь Н.В. «Мёртвые души»: Поэма. – М.: Худож. лит., 1985.

3. Булгаков «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита»

4. В. В. Химич «Эстетическая активность образов еды и питья в произведениях Михаила Булгакова»

5. Статья Ольги Джумайло «Еда как искусство» в «Энциклопедии культуры», с. 132-135.

6. Рабле «Гаргантюа и Пантагриэль»

7. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса. – М.: «Просвещение», 1965.

8. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового завета. – 1990

 

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ

Тема: «Культура приема пищи в отечественной литературе»

Дата «20» апреля 2020г.                       

Оценка   отлично

                                                                     Автор: Чуркина Яна Ивановна,
                                                                       обучающаяся 119 группы
                                                                      специальность 43.02.15
                                                                       Поварское и кондитерское дело

 

                                                                       Преподаватель ГАПОУ ГГК:

 Кальницкий Д.М
                                                                            

 

 

г.Городец,2020

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ

1. Что такое «еда»……………………………………………………………….
2. Образ еды в литературе ……………………………………………………..
3. Концепт еда в романе Гоголя «Мёртвые души»…………………………..
4. Образ еды в романе Гончарова «Обломов» ……………………………….
5. Образ еды в романах Булгакова «Собачье сердце»

и «Мастер и Маргарита» ……………………………………………………
6. Заключение…………………………………………………………………..

 

Введение

Любое литературное творение - это художественное целое. Таким целым может быть не только одно произведение (стихотворение, рассказ, роман…), но и литературный цикл, то есть группа поэтических или прозаических произведений, объединенных общим героем, общими идеями, проблемами и т.д., даже общим местом действия (например, цикл повестей Н.Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки", "Повести Белкина" А.Пушкина; роман М.Лермонтова "Герой нашего времени" - тоже цикл отдельных новелл, объединенных общим героем - Печориным). Любое художественное целое - это, по существу, единый творческий организм, имеющий свою особую структуру. Как и в человеческом организме, в котором все самостоятельные органы неразрывно связаны друг с другом, в литературном произведении все элементы так же и самостоятельны, и взаимосвязаны. Система этих элементов и принципы их взаимосвязи и называются КОМПОЗИЦИЕЙ:

КОМПОЗИЦИЯ (от лат. Сompositio, сочинение, составление) - построение, структура художественного произведения: отбор и последовательность элементов и изобразительных приемов произведения, создающих художественное целое в соответствии с авторским замыслом.

К элементам композиции литературного произведения относятся эпиграфы, посвящения, прологи, эпилоги, части, главы, акты, явления, сцены, предисловия и послесловия "издателей" (созданных авторской фантазией внесюжетных образов), диалоги, монологи, эпизоды, вставные рассказы и эпизоды, письма, песни (например, Сон Обломова в романе Гончарова "Обломов", письмо Татьяны к Онегину и Онегина к Татьяне в романе Пушкина "Евгений Онегин", песня "Солнце всходит и заходит…" в драме Горького "На дне"); все художественные описания - портреты, пейзажи, интерьеры - также являются композиционными элементами.

Создавая произведение, автор сам выбирает принципы компоновки, "сборки" этих элементов, их последовательности и взаимодействия.

Нередко организатором композиции выступает художественный образ, например, дорога в поэме Гоголя "Мертвые души".

В своей работе я рассматриваю образ еды в произведениях писателей разных веков, поскольку мне самой интересно и необходимо для овладения будущей профессией знать художественные особенности и вкусовые пристрастия героев произведений классической литературы.

Цель исследования: раскрыть философское звучание различных оттенков мотива еды в русской литературе XIX и XX веков, проследить эволюцию образа еды, начиная от произведений…

Задачи проекта:

1. Познакомиться с произведениями заявленных писателей;

2. Выявить многообразие значений понятия «еды» в данных произведениях;

3. Изучить  литературу по данной теме;

4. Выяснить вопрос о традициях изображения еды в мировой литературе;

5. Исследовать роль еды в раскрытии идей в произведениях классиков;

6. Проанализировать роль образов еды в данных произведениях.

 

Что такое «еда»

Для выяснения основного значения концепта «еда» обратимся к «Толковому словарю русского языка» В.И.Даля.

ЕДА ж. еденье ср. действие по. глаг. есть, ясти; принятие пищи ртом, для насыщенья и усвоенья, яденье. Беззубому не еда, а майка. Весь день еда да питье идет.

Еда, едь пск. едево ср. каз. вор. едовище вологодск. едеро, есево, арх. едины ж. мн.. твер. пск. едомо ср. сиб. ежа, ежево и ело, сев. вост. тамб. естка и есть ж. пск. твер. ество ср. и ества ж. стар. яство, ество, яденье, снедь, брашно, выть, страва, пища, сыть, блюдо, кушанье, приспешка, изготовленный, состряпанный харч; за столом: подача, перемена. С ествою и с питьем. Котошихин Коровья-еда (Акад. ошибочно еда), растенье Orobus vernus. Ото сна, от еды отбило! забота. Хлеб да вода солдатская еда. А понадобится на ежу смолоть ржи, то пошлин не платят, Котошихин Птице корм, человеку ежево. Скорая ежа толокно: замеси, да и в рот понеси! Сухая еда душе, воложная плоти угождает. А что у нас ежева ноне за столом? Больному в еде не верь. Как придет беда, не пойдет на ум и еда. На бедного сон да еда (еда да беда). Не по наживе еда, видима беда. Не по рылу еда. Не по работе еда. По еде работа. Здоров на еду, да хил на работу. человек из еды живет. Хорошая ежа не придет лежа. Били челом служки троицкие о еже и о деньгах, что им давати ества братская (1609). Денег с нужу (с подать), хлеба с ежу, платья с ношу. Емикы ж. мн. сар. пск. харч, пища, особ. хлеб, оставляемый для домашнего запасу, не продажный. Хлеб на емины, и хлеб на сев, семена, на семены. Ежка, еда, бол. урочная, выть: обед, завтрак, ужин и пр. Едовый или ежевый и ежевой, к еде относящ.

Съедомый, съедобный, съестнсой, снедный, ядный, едомый сиб. едобный сев. годный в пищу, здоровый и вкусный: о сене говор. едовитое. Здоровому всякий хлеб ежевый, а больному и писаный пряник не в потребу. Сено-то самое душное, едовитое!

 

Образ еды в литературе