Электричество преследует даже тогда, когда нет ни линий электропередач, ни электроаппарата

Наталия А. обратилась к Виктору Тауску с жалобами на то, что ее мыслями и чувствами манипулирует банда врачей. Как она сообщила, для своих манипуляций врачи‑бандиты применяют специальный электрический аппарат –машину влияния. Внутренние органы машины – электрические батареи, имеющие форму внутренних органов человека и несущие либидо‑заряды. Так мы сталкиваемся с той мыслью, что «электрические информационные системы суть живые окружающие среды в органическом смысле»[140]. Эта мысль дополняется еще одной, согласно которой

нервная система отнюдь не выбирает «информацию» из окружающей среды вопреки часто встречающемуся утверждению. Наоборот, нервная система создает мир, указывая, какие паттерны окружающей среды могут считаться возмущениями и какие изменения возбуждают их в организме. Широко известная метафора, называющая мозг «устройством, занимающимся обработкой информации», не только сомнительна, но и заведомо неверна[141].

Тауск, главным образом, говорит об аппарате влияния, но иногда и о машине. Основанием для этого служит следующая мысль: «данный аппарат всегда представляет собой машину, сложную машину» (Der Apparat ist… immer eine Maschine) [142]. Аппарат – всегда сложная машина. Машина пребывает в движении[143].

Несмотря на то, что эта машина, по словам Наталии А., противозаконна, врачи продолжают ей пользоваться, причем, что принципиально важно, с большого расстояния. Машина влияния относится к телетехнологиям, она – дистанционное оружие. Связь между машиной и человеком, на которой оказывается воздействие, устанавливается через подведенные к кровати невидимые провода. Банда врачей управляет ее мыслями и чувствами откуда‑то из Берлина. Кстати, немаловажно то, что, по словам Наталии А., электрический аппарат выпускается в Берлине, иначе говоря, он производится серийно, находится в промышленном производстве, несмотря на запрет полиции.

Наталия А., кстати, утверждает, что она – не единственная, на кого направлено действие этой, как она выражается, дьявольской машины.

Мы помним, что подобную мысль подчеркивал и Джеймс Тилли Мэтьюз. Только в его случае машины влияния были плотно вписаны в исторический контекст, в то время как Наталия А. сообщает, что под воздействие машины подпали подруги, мать, врачи – в общем, узкий круг родных и близких, к тому же всех тех, кто к ней добр. Понятно, что под влиянием машины оказывается и Тауск. Машина переноса умножает машины влияния. Однако влияние влиянию – рознь. Когда Тауск приходит к Наталии А. в третий раз, она замыкается, отказывается с ним общаться, поскольку психоаналитик подпал под влияние дьявольской машины и превратился из доброжелательного друга в хитрого врага. Электрическая машина меняет знак переноса с «+» на «–».

Между тем Тауску довелось наблюдать в другом случае шизофрении действие электрического тока без машины влияния и без проводов. Бывает и так: электричество есть, а электроаппарата нет. Тауск упоминает случай некоего Йозефа Х., который сам по себе был генератором тока. Этот пациент был горд тем, что электрический ток – его сила (seine Kraft). Йозеф Х., по сути дела, был электростанцией (Kraftwerk). Он был творцом тока и сам служил линиями электропередач. Новая эпоха – новый дьявол, новая сила воздействия. На смену газам и парам машины Джеймса Тилли Мэтьюза пришло электричество – к лучшему и к худшему. Электричество преследует. Электроприборы, электроаппараты не без призраков. Они готовы воздействовать. Нервная система расширяется:

С появлением электрической технологии человек расширил, или вынес за пределы себя, живую модель центральной нервной системы. В той степени, в какой это действительно произошло, данное событие предполагает отчаянную и самоубийственную самоампутацию, словно центральная нервная система не могла больше полагаться на физические органы как защитительный буфер, оберегающий ее от камней и стрел разбушевавшегося механизма. Вполне возможно, что последовательная механизация различных физических органов, происходившая со времен развития печати, сделала социальный опыт слишком агрессивным и чрезмерно раздражающим для того, чтобы центральная нервная система могла его вынести[144].

Кстати, «именно в области нервной проводимости впервые был испытан электрический ток, когда еще никто не подозревал о его значении»[145]. В статье «О галлюцинации» 1957 года Уилфред Рупрехт Бион делает еще одно важное для нас замечание в ответ на слова пациента о том, что соседское радио мешает ему спать: «Я знал, что сильное чувство преследования у него ассоциировалось со всеми электрическими приборами. Я сказал, что его, как ему кажется, атакует электричество, похожее на жизнь и секс, что он извлек из тех двух объектов»[146]. Электричество может нападать и убивать. Оно может наделять жизнью, любить. Невидимые линии передач связывают жизнь, любовь, перенос.