Особенности сооружения опор в сложных условиях: Сооружение ВЛ в районах с суровыми климатическими и тяжелыми геологическими условиями...
Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...
Топ:
Основы обеспечения единства измерений: Обеспечение единства измерений - деятельность метрологических служб, направленная на достижение...
Особенности труда и отдыха в условиях низких температур: К работам при низких температурах на открытом воздухе и в не отапливаемых помещениях допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие...
Марксистская теория происхождения государства: По мнению Маркса и Энгельса, в основе развития общества, происходящих в нем изменений лежит...
Интересное:
Средства для ингаляционного наркоза: Наркоз наступает в результате вдыхания (ингаляции) средств, которое осуществляют или с помощью маски...
Искусственное повышение поверхности территории: Варианты искусственного повышения поверхности территории необходимо выбирать на основе анализа следующих характеристик защищаемой территории...
Лечение прогрессирующих форм рака: Одним из наиболее важных достижений экспериментальной химиотерапии опухолей, начатой в 60-х и реализованной в 70-х годах, является...
Дисциплины:
2022-08-21 | 46 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Наконец, после долгих нетерпеливых ожиданий выпало и на мою долю воевать. А в то время эта честь доставалась в моих чинах не так легко, потому что претендентов и в штаб‑офицерских чинах было много, и немало было интриг.
Сборы мои были непродолжительны, а снаряжение несложно; не то, что петербургских аристократов. Два вьючных сундука, составлявшие с прибавлением складной рамы и походной кровати, заключали в себе форменную одежду, несколько перемен белья, туалетный несессер, да еще несколько необходимых походных вещиц. Если к этому прибавить погребец с чайным прибором и складным самоваром, да ковер с подушкой, то в этом и состояло все мое походное имущество, долженствовавшее перевозиться на одной вьючной лошади, которая, вместе с верховой была заблаговременно отправлена в Червленную.
Эта старая станица Гребенского казачьего полка была назначена сборным пунктом Чеченского отряда, вверенного начальству генерала Гурко, у которого начальником штаба был Иван Иванович Норденстам. В эту же станицу должен был прибыть из Тифлиса корпусный командир, генерал‑адъютант Нейдгардт, со своим походным штабом, начальником которого был генерал‑майор Бутурлин, а обер‑квартирмейстером генерал‑майор Герасимов. В начале апреля и я отправился из Ставрополя в Червленную.
Путь от Ставрополя до Екатеринограда пролегал по почтовому тракту на Георгиевск; от Екатеринодара же до Червленной шел по левому берегу Терека.
В то время этот путь, несмотря на то, что был охраняем частыми постами и пикетами, занимаемыми местными казаками, не мог считаться безопасным. Только те из проезжающих могли быть вполне уверены, что они не попадутся в руки хищников и избегнут плена, которые до сумерек останавливались на ночлег и не выезжали со станций рано утром, в особенности во время тумана, или которых сопровождал конвой, хотя самый незначительный. На взимание же конвоя имели право только те из проезжающих, которым выдавались открытые листы.
|
Что действительно этот путь был весьма опасен, приведу в доказательство факты. За несколько недель до моего приезда, на Базовой балке, что в сорока верстах от Ставрополя, был захвачен в плен адъютант корпусного командира Глебов; а возле Сухопадинской станции, что почти в таком же расстоянии от Георгиевска, был изрублен майор, ехавший на почтовых. Жители Моздока еще не опомнились от погрома, нанесенного Ахверды‑Магомой. Следы разрушения и пожара были видны над каждым домом станицы Стодеревской и слободке Николаевской. Сверх того, хищнические происшествия, заключающиеся в угоне скота, плене казачек, на Тереке, между Екатериноградской и Червленной, были почти ежедневны.
Такое тревожное состояние того пути, по которому мне пришлось проезжать, не было исключительное только в 1844 году; оно продолжалось и после того еще несколько лет.
Этот путь интересовал меня не только по мерам предосторожности, принятым для его охранения от хищнических нападений, но и по самому быту живших на нем казаков.
Станицы Кавказского линейного казачьего войска того времени не были похожи на станицы более известного нам Донского войска. На Дону каждая станица уподоблялась русскому селу: также широко раскинута; нет вала или плетневой ограды вокруг станицы; скот и лошади пасутся свободно; нет стеснений в обработке полей, кошении сена и в других сельских занятиях.
Кавказские же казаки, в особенности жившие на Тереке и Кубани, во всем были стеснены. Станицы их, по преимуществу четырехугольные, окружены или высоким земляным валом, или плетнем с колючкой, за который и днем не всегда и не везде безопасно отходить, ночью же не смей и носа показать за ворота; да и караульные не пустят. Усадьбы небольшие, а потому дворы тесные и всегда наполненные разной скотиной, а следовательно, всегда нечистые. Улицы узкие и до того грязные, что местами не высыхают даже среди самого жаркого лета. Нет садов и огородов, их не позволяют иметь тоже тесные усадьбы.
|
Только станичная площадь, на которой возвышается храм Божий, дает некоторый простор. Здесь на площади вы найдете несколько большей величины и более красивые дома, в которых сосредоточивается станичное, а иногда полковое и даже бригадное правление. Тут же находятся дома самих правителей, пастырей и более или менее зажиточных казаков. На этой же площади найдете несколько лавок с ситцем, кумачом, бязью, азиатскими седлами, уздечками, папахами, черкесками; тут же лавки с бакалейными и москотильными товарами, а возле – другая лавка с нефтью, дегтем, салом, канатами и веревками. Неизбежною принадлежностью такой площади и винный погребок с кислым кизлярским, бурдючным кахетинским, жгучей мадерой или хересом, а также с разными сортами горьких и подслащенных водок.
Выезжаете за станицу и, куда ни обернетесь, везде вы видите или сторожевые посты с возвышающимися вышками, или пикеты, занятые вооруженными казаками. Пасется или скотина, или табун лошадей, и вооруженные казаки их сторожат. Идет ли кавказский казак пахать, собирать хлеб, косить сено, и он должен быть всегда вооружен, потому что не только должен оберегать себя от хищников во время сельских работ, но и скакать на место тревоги, которые в то время бывали зачастую.
В таком же положении была и станица Червленная, куда я прибыл в апреле и должен был с другими чинами Главного и Чеченского походных штабов прожить около месяца, пока начались военные действия. Это происходило не столько от бушевания Терека, вода в котором была действительно велика, сколько от неимения сухарного продовольствия. Правда, к этому примешивалась и нерешительность корпусного командира. А потому, прежде чем приступать к описанию военных действий, опишу червленских и вообще гребенских казаков, замечательных во многих отношениях.
Гребенские казаки ведут свой род от той вольницы (а может быть, и других вольниц, ранее того появившихся на Волге), которая под начальством Заруцкого, во времена самозванцев, скиталась по разным местам и, будучи окончательно разбита под Астраханью, нашла спасение за Тереком в горах, и куда впоследствии уходили все недовольные и преследуемые нашим правительством старообрядцы.
|
По преданиям, сохранившимся между гребенскими казаками, они жили по горам в окрестностях нынешней деревни Андреевой, а равно по Качалыковскому хребту; гребенскими же казаками называются потому, что жили «по гребням гор».
Во время похода Петра Великого за Тереком[137] гребенцы, вместе с другими войсками, участвовали в военных действиях в нынешнем Прикаспийском крае и вместе с астраханскими казаками охраняли укрепления, построенные нами за Тереком и на Сулаке. Известно также, что значительное число гребенских казаков отправилось с князем Бековичем‑Черкасским в Хиву, откуда и не вернулись, как погибшие там.
До 1740 года сведения о гребенских казаках весьма неточны и основаны более на изустных преданиях, только с этого времени они делаются постоянными жителями меж мест, где и в настоящее время находятся их богатые станицы.
По заключении в том же году мира с персидским шахом Надиром, по которому все наши укрепления, бывшие за Тереком, были брошены, и с заложением Кизляра, когда астраханские казаки были поселены, кроме этой крепости в станциях Каргалинской, Дубовской и Бороздинской, гребенские казаки заняли выше по Тереку пять укрепленных городков: Червленской, Щедринской, Курдюковской, Старо‑Гладковской и Ново‑Гладковской.
Несмотря на давность своего поселения на Тереке, несмотря на то, что между их станицами находились помещичьи поселения (Хастатова и Калустова) и станицы, составленные из грузин, отставных солдат и переселенцев из внутренних губерний, как Шелкозаводская и Николаевская, гребенцы резко сохранили свои нравы, обычаи и образ жизни и резко отличаются от прочих казаков, заселяющих Кавказскую линию.
Причиною этому было, с одной стороны, близкое соседство их с кумыками и чеченцами в то время, когда они жили за Тереком, а с другой стороны, – их строго соблюдаемая старообрядческая вера.
Живя между кумыками и чеченцами, они большею частью находились во враждебных отношениях с ними. Друг на друга делали набеги, отбивали скот и лошадей, захватывали пленниц, которых и делали своими женами или наложницами.
|
Поэтому неудивительно, что гребенцы многое переняли от своих враждебных соседей не только в одежде, образе жизни и обычаях, но и в поступи, походке, посадке на коне; даже в облике лица есть немало азиатского. До сих пор[138] между гребенцами сравнительно более говорящих по‑кумыкски и чеченски, нежели в других казачьих полках.
Одна вера осталась ненарушимою и неизменною, как в то время, когда гребенцы жили за Тереком, так и по переходе их на левый берег этой реки. Как тогда, так и теперь, они остаются в самом строгом и закоснелом старообрядчестве, несмотря на то, что не раз претерпевали жестокие преследования, в особенности до сороковых годов настоящего столетия.
Гребенцы не могли иметь своих раскольничьих попов, строить молельни и открыто в них молиться, так что станицы Червленная, Щедринская, Курдюковская и Старо‑Гладковская резко отличались от прочих казачьих станиц тем, что на площадях не возвышалось Божьих храмов, а только где‑нибудь в углу станицы, над домом такой же наружности, как и все прочие дома, возвышался крест. Это‑то и была молельня гребенцов, где старый уставщик или расстрига‑поп исполнял их требы. Независимо от этого было несколько скитов между садами, в которых укрывались старики и старухи, куда тоже собирались для моления и которые тщательно охранялись казаками.
Теперь нет стеснения в отправлении обрядов веры, и даже храмы воздвигаются на площадях, а это тем более необходимо, что и в старых гребенских станицах сделаны приселения из внутренних губерний, не принадлежащих к расколу. Однако гребенец‑старообрядец по‑прежнему таких храмов не посещает, а держится тайного богослужения.
Гребенские казаки хотя не соблюдают внешней чистоты, потому что улицы и площади их так же грязны, как и в прочих станицах, дворы содержатся неопрятно, а дома по наружному виду некрасивы; но зато в избах чисто и опрятно. Полы, столы и скамьи «банятся», то есть моются, если не ежедневно, то непременно по субботам и перед каждым праздником. Если не все стены, то тот угол, где стоят образа и лежат старообрядческие книги, обклеены разноцветными бумажками. На нарах, в другой комнате, лежит в порядке несколько перин, подушек, одеял, полостей и даже ковров; тут же лежит седло и сбруя и развешано оружие, если казак не на службе, что весьма редко случалось.
В избе воздух чистый и никогда не бывает накурено, потому что гребенец, как старообрядец, не терпит табаку. Не раз приходилось слышать брань и ругательство казачек со своими постояльцами за курение табаку в их избах.
|
Но зато гребенец, несмотря, что старообрядец, любит свое родимое кисленькое, но крепкое винцо, чихирем называемое. В урожайный год винограда «чупрака», особый деревянный сосуд с узким горлышком, в котором обыкновенно подается чихирь, не сходит со стола в свободное от службы время.
Любили также «чихирнуть» и казачки в отсутствие своих мужей, что в описываемое время бывало очень часто. Они любили также побаить и посплетничать как между собою, так и со своими «побочинами», или любовниками, а потому не отказывались от пирушки или сходки.
От таких пирушек или сходок не отказывались и девушки; но только они не чихиряли, а ели пряники и другие сласти, щелкали орехи и грызли с особенной быстротой и искусством, но только не с грацией, семечки подсолнечников, арбузов и дынь. Истребление семечек в огромном количестве составляло их любимое и никогда не прекращавшееся занятие.
Так проводили гребенские казачки осенние и зимние вечера. Весною же и летом во время тяжелых работ в садах, не существовало других удовольствий, как праздничных вечерних хороводов, которые существовали у гребенцев и в то время, когда жили за Тереком; а это доказывает, что кроме веры у них сохранились и некоторые русские обычаи.
Для хороводов обыкновенно избирались ближайшие к станице лужайки, на которые собиралось молодое и старое обоего пола население, разряженное в лучшие и красивые наряды. Особенно привлекательно было смотреть на девушек и молодых замужних казачек. Сколько было разноцветных из разных материй, в том числе и атласных, обшитых галунами, бешметов. Сколько было грудей, обвешенных в несколько рядов разноцветными бусами и ожерельями из золотых и серебряных монет.
Не было недостатка и в красавицах, как, например, дочь Арнаутова, станичного начальника Червленной; Фролова, сестра полкового адъютанта; Федюшкина, жена урядника.
Не было недостатка и в красивых малолетках, наряженных в тонкие разноцветные черкески, ноговицы и чевяки и затянутых ремнями, на которых висели в богатой оправе кинжалы.
Были тут же и стоящие поодаль от хоровода с длинными седыми бородами старики и покрытые платками старухи, по обыкновению составлявшие отдельную группу от своих мужей‑стариков.
Не видно было только казаков между двадцати‑ и сорокалетним возрастом, потому что такие казаки находились на действительной службе. Они или занимали посты на Тереке, или находились в станичных резервах на случаи тревоги, или были откомандированы в разные отряды.
Но жены не слишком печалились отсутствием своих мужей, потому что мало‑мальски смазливая казачка имела побочина, которого в особенности легко было приобрести жительнице станицы Червленной, где каждый из молодых аристократов‑богачей, приезжавших из Петербурга в экспедиции, считал своею обязанностью побывать в Червленной и поволочиться за казачками.
Гребенской казак не укорял жену за побочина, если он было до того тароват, что на долю мужа перепадала щербатая копейка, а тем более, если на его приношения заводился новый конь или шилась красивая черкеска. Напротив, скорее сыпались упреки на жену, если она не имела такого тароватого побочина: значит, она некрасива или неловка, что не умела захватить в свои руки такого человека, которым воспользовалась ее соседка. Случалось, что побочины были и у девиц, и родители не только смотрели сквозь пальцы, но и нимало не беспокоились этим; был бы до того человек достаточный, чтобы можно было извлечь для дочки и для себя хорошую поживу.
Но если гребенские казачки увлекались любовными интрижками, а казаки до некоторой степени терпели этот грех, то нельзя сказать, чтобы они были порочны в других отношениях. Так, например, кража и воровство не существовали между гребенцами. Хотя они молодецки чихиряли в своих избах, но никогда не случалось видеть валяющихся от опьянения казаков по улицам, а тем более буйствующих и дерущихся между собою.
О лихом наездничестве, молодечестве и храбрости гребенских казаков нечего и говорить; это они доказали бесчисленными примерами. Сколько было случаев, где десятки защищались против сотен неприятеля.
Гребенцы статны, ловки, красивы лицом. Их окладистые бороды и наряд придают им много красоты и стройности. То же самое можно сказать и о червленских казачках, молва о красоте которых хотя преувеличена, но все‑таки они грациозны, ловки и кокетливы как от природы, так и по опытности, приобретенной от частых любовных интриг. Как не увлечься гребенской казачкой, хотя она была бы и некрасива, когда она, стоя на стремени своего мужа или брата и обхватив его одной рукой и держа в другой стакан или чупурку, наполненную чихирем, мчится во весь карьер и пьет сама и поит вином того, с кем скачет. Как не восхищаться высокой девушкой, стройно затянутой в бешмет, водящей хоровод или грациозно танцующей русскую или лезгинку.
Останавливая на этом мой обзор гребенских казаков и казачек с нравственной, наружной и увеселительной стороны, перехожу к их трудовой жизни и средствам их существования.
Земля, на которой поселены гребенцы, за исключением леса и камыша, растущих широкой полосой по берегу Терека, преимущественно песчана, а в некоторых местах до того сыпуча, что образует подвижные бугры, пересыпающиеся с одного места на другое во время часто и сильно дующих ветров. Само собой разумеется, что на такой почве земледелие не могло процветать, а тем более при лени и отвращении самих казаков от сельских занятий.
К тому же в период моего первого знакомства с гребенскими казаками присоединялись к этому опасность от неприятеля и неимение рабочих рук. Неприятель не дозволял свободно заниматься сельскими работами; он же отнимал рабочие средства у казаков, потому что молодое и сильное население находилось на службе.
Тот же неприятель не дозволял развиваться птицеводству и скотоводству, несмотря на обширность и приволье пастбищных мест. В то время зажиточные казаки не могли содержать более пары волов и лошади, потому что выгонять на пастьбу нельзя было, а заготовлять сено не имелось возможности. По этой причине в то время потеря лошади или вола считалась разорением для казака.
С умиротворением восточного Кавказа скотоводство начало быстро развиваться в Гребенском полку, и не только на станичных выгонах, но и в степи начали разгуливать огромные стада овец, рогатого скота и косяки лошадей. Правда, кочующие по Куме ногайцы и туркмены немало препятствовали свободному скотоводству и против них необходимо было принимать меры предосторожности. Эти кочующие инородцы в отношении конокрадства и воровства нисколько не уступают хищническим наклонностям горцев.
Что же касается земледелия, то поля, засеваемые пшеницей, просом и кукурузой, окружают только станицы Николаевскую и Шелкозаводскую; видно также хлебопашество, где живут новые поселенцы. Гребенцы же старообрядцы остаются по‑прежнему равнодушны к хлебопашеству, по бесплодию той земли, на которой они поселены. Но мне кажется, что гребенцы не занимались бы охотно земледелием и в том случае, если бы их земля была и более производительною. Впрочем, встречающиеся зачастую бахчи или баштаны, на которых растет, кроме арбузов, дынь, тыкв, подсолнечников, капуста, бураки, картофель, бобы и другие огородные овощи, свидетельствуют, что и гребенцы‑старообрядцы умеют обращаться с сохой.
Да и к чему гребенцам проливать пот, мозолить руки и мучить скотину над сохой, когда они получили в наследство от своих отцов и дедов более приятный и менее тяжелый труд – это их сады, раскинутые по берегу Терека и состоящие кроме разных фруктовых деревьев из виноградников.
На этих садах сосредотачивается вся забота и любовь казаков; для них забываются все другие сельские занятия. Да и как не любить казакам эти сады, которые их не только поят родным «чихирем», но и обогащают, тогда как обрабатывание садов не стоит им труда, потому что этим занимаются с любовью их жены и дочери, чтобы покушать сладенького винограда, а подчас, пожалуй, и чихирнуть.
Обработка садов – нелегкое дело. С раннею весною наполняются сады казачками и малолетками и не покидаются ими до глубокой осени. На казачках и малолетках лежит расчистка виноградных лоз от земли, постановка «таркал»[139], расчистка оросительных каналов, поливка и очистка лоз от сорных трав, собирание винограда, относ его в дома, давление и приготовление из него вина и наконец обрезывание и закапывание винограда в землю. Сами же хозяева‑казаки обязаны нарубить в кордонном лесу и привезти оттуда таркал для садов и хворосту для огорожи, а также вырыть новую оросительную канаву.
Такие работы вообще нелегки, а до покорения восточного Кавказа они тем более должны были считаться тяжелыми, потому что не производились свободно и произвольно по причине опасности от хищников, укрывающихся как в растущем по Тереку лесу, так и в самых садах.
Линейные казаки. Рис. Т. Горшельта.
В сороковых годах гребенские казачки выходили из станиц в сады не иначе, как одновременно с мужчинами и после тщательного осмотра, не скрываются ли где хищники, возвращались же в станицы перед закатом солнца; а в туманные дни и вовсе не посещали своих садов. Однако, несмотря и на такие предосторожности, бывали случаи похищения запоздалых или отделившихся от толпы казачек.
Виноградные лозы взращивались в Гребенском полку без всякой системы. Ни казаку, ни казачке не приходило на мысль сортировать виноград по тонкости его кожи, сладости и вкусу сока, а тем более рассаживать его по лозам происхождения, как то делалось, например, в кизлярских садах, где умели различать рейнские от бордоских или бургонских лоз. Гребенцы же не имели никакого понятия о таком подразделении, а вели свое садоводство на том же основании, как управлялись с ним их отцы и деды.
Гребенские казаки добивались одного, чтобы их виноградные сады давали поболее любимого ими чихиря, хотя подчас весьма кислого и не всегда приятного на вкус. Только гребенские казачки ухаживали с особенным тщанием за сладким и тонкокожим виноградом, которым они сами лакомились и угощали своих побочинов и соседок. Гребенские казаки и казачки не менее своих садов, поящих их чихирем, любят Терек, кормящий их «лопушинкой». Так называют они сомину, ловимую ими в огромном количестве, которой они с наслаждением питаются в разных видах, в продолжение нескольких месяцев, употребляя ее свежею, соленою, вяленою и копченою.
Тихо и медленно катит Терек свои воды с октября по апрель, но зато быстр и бешен бывает он весной и летом. С верхних его частей несутся огромные камни и деревья, в низовьях производит он прорвы и наводнения. В этом отношении Терек в особенности опасен ниже впадения в него Сунжи. С левой стороны разрушая дамбы и плотины, стоящие большого труда и денег, и прокладывая новые пути, он затопляет сады и жилища кизлярцев, с правой же стороны, разливаясь на несколько верст по Кумыкской плоскости, прекращает сообщение по ней.
В такой период своего разлития и разрушения Терек, как и все другие реки, впадающие в моря, начинает наполняться разной рыбой. Одна ищет свободнее подышать в теплой и пресной воде; другая же не только подышать, но и бросить икру.
С этого времени начинается лов красной рыбы и даже осетров, который и продолжается во все лето. В этот же период ловится в огромном количестве шамая, в особенности столь вкусная и прославленная кизлярская шамая.
Но гребенцев не интересует этот летний лов рыбы. Осетров и другой красной рыбы доходит до пределов их полка немного, а потому если красная рыба и ловится ими, то для начальства или на продажу, а не для собственного их употребления. Вкусная же и жирная шамая ограничивается пределами Кизлярского полка.
Для гребенских же казаков важен лов сомов, как главный продукт их кормления, которым и заключу мой рассказ о них.
Лов сомов совершается один раз с наступлением морозов, когда Терек начинает замерзать, что и бывает большей частью в декабре. В это время года сомы становятся особенно жирными, а это ожирение происходит оттого, что сомы, как бесчешуйная рыба, более подверженная ощущению холода, за некоторое время до наступления зимы, углубившись в иловатые берега или скрывшись в ямах, остаются там в бездействии и усыплении. Притом в это время года ожиревшие и полусонные сомы с меньшею опасностью убиваются. Ловить же эту хищную рыбу летом, во время хода ее из Каспия в Терек, воспрещается между прочим и во избежание ропота отдаленных от моря станиц, предоставляя свободу самим сомам отыскивать зимовые квартиры и отдавать себя на жертву как низовым, так и верховым станицам, не по велению людскому, по собственному произволу.
Не касаясь описания способа лова сомов, я здесь скажу только, что, одновременно с багрением этой в изобилии ловимой рыбы взрослыми казаками, все женское население, а равно старики и малолетки, разложив на берегу огромные костры и греясь около них, ожидают добычи, извлекаемой из холодных вод Терека.
По окончании лова, продолжающегося по обыкновению не более суток, тут же на берегу, где складываются в кучи мертвые сомы, часто замечательной величины, производится дележ. И к чести казаков нужно сказать, что на долю бедных и сирот отделяется сравнительно большая часть лопушины.
Такой дележ вокруг пылающих костров, сопровождаемый плясками, песнями и чихиряньем в продолжении холодной, ясной ночи, бывает весьма оживлен и картинен. Но в сороковых и даже пятидесятых годах случалось, что сигнальный выстрел или колокольный звон нарушал этот веселый разгул, и тогда берег Терека мгновенно пустел. Казачки с детьми и стариками спешили укрыться в станице; казаки же бежали и скакали на место тревоги.
На другой день наловленная и разделенная рыба развозится по домам, где для казачек наступает живая деятельность в стряпне, солении и копчении любимой ими лопушины.
И в такое время станичный воздух, и без того не всегда чистый и здоровый, становится удушливым, как пропитанный зловонным соминым жиром. Таким запахом заражаются не только улицы и избы, но пропитывается платье, а с пищею всасывается в кровь казаков и казачек. И признаюсь, что в период питания соминой самые смазливые казачки отталкивают от себя и теряют свою привлекательность.
|
|
Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...
Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...
История создания датчика движения: Первый прибор для обнаружения движения был изобретен немецким физиком Генрихом Герцем...
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!