Инструктаж: «расслабление – утопающий ум»

 

Когда в том или ином месте тела появляется боль, то часто срабатывает тенденция ответить на нее реакцией напряжения в каком‑нибудь другом месте тела. Полезно периодически расслаблять все тело, часть за частью, отпуская все накопленное напряжение, которое может собираться и сохраняться в теле, будучи результатом подчас незаметных реакций на неприятные ощущения. После такого расслабления становится легче погрузиться в медитацию и вернуться к наблюдению потока объектов.

В те часы, когда вами принято решение не изменять позу, старайтесь иногда дойти в этом до предела и целый час сохранять полнейшую неподвижность. Такой вид проявляемой твердости укрепляет ум в нескольких отношениях. Очень большую силу приобретает фактор усилия и энергии; неподвижность тела создает также необходимые условия для повышения концентрации и максимального развития полного‑бодрствования‑мысли. Обычно наше тело на любой дискомфорт или неприятное ощущение отвечает реакцией легкого изменения позы. Но мы, как правило, не замечаем всего этого процесса: легкое неудобство – легкое изменение позы. Это происходит чисто машинально. Когда же мы принимает решение абсолютно не двигаться в течение одного часа, то в этом случае мы уже не можем избежать осознания всех этих моментов неприятности и наших автоматически вызываемых реакций на них. Частоту и продолжительность таких сеансов можно наращивать. Если вы чувствуете это приемлемым для себя, то можете принимать такое решение при каждом сеансе медитации.

Когда концентрация достигает большой интенсивности, появляется вероятность того, что ум войдет в приятное мечтательное состояние. Это называется утопание ума, или утопающий ум. В таком состоянии можно просидеть очень долгое время. Не поддавайтесь этому. Бдительно сохраняйте трезвое, бодрое состояние, не допускайте того, чтобы состояние полного‑бодрствования‑мысли теряло фокус. Когда вы почувствуете, что впадаете в некое мечтательное состояние ума, сразу сделайте усилие, обостряющее фактор полного‑бодрствования‑мысли, которое включает иллюминацию осознанности того, что происходит в данный момент. Таким путем развивается фактор мудрости, который улавливает мгновенные возникновения и исчезновения мыслей, ощущений, элементов дыхания и состояний ума. Не позволяйте уму погружаться в состояние утопания. Такое достаточно часто происходит при длительных сеансах медитации. Будьте бдительны. Это основа мудрости. Добивайтесь непрерывности ясного внимания.

 

Восемнадцатый вечер

ЧИСТОТА И СЧАСТЬЕ

 

Есть рассказ Марка Твена об одном человеке, который попал на небеса. Когда он туда прибыл, его снабдили парой крылышек и арфой, и он несколько дней пользовался первыми как средством передвижения, а второй – как средством извлечения небесных звуков. То и другое, однако, стало ему скоро в тягость, и тогда он понял, что крылья на небе, в общем‑то, и не нужны для перемены мест, а при желании услышать небесную музыку перед тобой возникают небесные музыканты и начинают играть. И тогда он снял с себя крылья, отложил арфу подальше и предался наслаждению.

Так и мы порой ограничиваем себя готовыми представлениями о чистоте и счастье. Мы обременяем себя ненужными крыльями, нимбами, арфами и думаем, что счастье заключается в определенных вещах или действиях. Оставляя же в стороне свои ограниченные взгляды, мы раскрываемся навстречу более глубоким переживаниям радости.

Существует много видов счастья, и каждый из них приходит в зависимости от определенного уровня чистоты. Первый вид счастья, который можно испытать,– это чувственные радости: наслаждение видом красивых вещей, услаждение слуха прекрасными звуками, вкушение изысканных яств, вдыхание божественных ароматов, растворение в блаженных ощущениях тела. Имея человеческую природу, мы, конечно, предаемся многим моментам этих чувственных удовольствий, и хотя они преходящи, изменчивы, эфемерны, все же они создают в нашей жизни определенный фон радости, элемент света и счастья.

Еще более высокий уровень чувственного счастья описан в космологии, представляющей собой определенные небесные миры, где все красиво и приятно. Обитающие там существа обладают телами, сотканными из света, и не ведают боли и других неприятных ощущений; в райских садах они резвятся и предаются всевозможным чувственным восторгам, удовлетворяя любое свое желание. Там стоят дворцы, построенные из драгоценных камней, там обитают небесные музыканты, небесные нимфы и даже небесные йоги. Говорят, что сам Майтрея, Будда грядущего, обитает сейчас в одном из тех небесных миров, обучая Дхарме многих живущих там же существ. Там царит очень высокий вид счастья – истинно небесного.

Путь к этому счастью чувственных радостей пролегает через чистоту поведения, первую стадию очищения. Чистоту поведения образуют такие вещи, как великодушие, королевская щедрость, верность принципам морали, чуждость алчности, гневливости, заблуждениям ума. Именно этот вид чистоты в действии приводит существ к обретению счастья наслаждаться всеми видами чувственных радостей как в человеческом царстве, так и в упомянутых уже небесных.

Но есть еще более высокий вид счастья, чем даже небесное. Это счастье и блаженство сосредоточенности. Ум, развивший способность к интенсивной однонаправленности, испытывает надчувственный экстаз, безмерно превосходящий мимолетные чувственные восторги. Это то состояние, когда ум покидает чувственные объекты и полностью сливается с объектом в ментальном поле. Это намного более длящееся блаженство, нежели наслаждение от различных чувственных объектов, которые появляются и исчезают очень быстро.

Есть некоторые состояния ума, которые можно достигнуть силой концентрации и которые называются так: «Обиталище Брахмы» или «Божественные Пределы». Их так называют потому, что они обладают качествами сознания существ, живущих в брахманистских мирах. Это самые высокие и самые возвышенные царства, соприкосновение с которыми можно испытать.

Первый из божественных чертогов – универсальная любящая доброта. Это не та любовь, которая направлена на конкретных людей в силу привязанности к ним или жажды обладания ими, а любовь, излучаемая умом, желающим счастья,, мира и радости для всех существ во вселенной. Ум, пришедший к этой стадии концентрации, способен проецировать любовь в бесконечность по всем направлениям.

Второе из этого ряда качеств – сострадание, обнимающее всех существ, проходящих через муки, это чувствование на себе скорби и боли других и деятельная готовность проявить о них заботу.

Третий божественный чертог – это качество, называемое сопереживанием чужой радости или нахождением своего счастья в счастье других. Это – противоположность более распространенным состояниям зависти и чувства соперничества. Ум, радующийся радостям других, светел и лучист.

Последнее из этих четырех качеств – невозмутимость, то есть совершенная уравновешенность ума, не колеблемого превратностями судьбы, взлетами и падениями, катастрофами и триумфами. Это ум, который сбалансирован и всегда ровен.

Счастье бесконечной любви и сострадания, бесконечная радость сопереживания чужого счастья, а также невозмутимость ума начинают все больше характеризовать наш опыт по мере возрастания способности ума пребывать в состоянии однонаправленности. Чистота поведения имеет отношение к нашим действиям, чистота же ума связана с мощью концентрации.

Глубокая концентрация дает радость еще большую, чем радость брахманистских миров. Это счастье Випассаны, или счастье инсайта, то есть глубокого прозрения. Ум, который видит ясно и глубоко проникает в природу вещей, улавливает очень отчетливо процесс возникновения и исчезновения феноменов. Счастье Випассаны намного выше всех прочих видов счастья, поскольку в этой ясности видения присутствует вкус свободы. Это не простое погружение в чувственные восторги, не захваченность медитативными трансами и не сосредоточенное на самом себе блаженство. Это счастье ясного восприятия, при котором ум напоен светом, а сознание сияет в своей чистоте. Это можно сравнить с натиранием фланелью хрустального бокала до абсолютной его чистоты, когда он начинает искриться и весь как бы превращается в подвешенный в пустоте узор искр. Благодаря практике осознанности, практике Випассаны, ум может достигнуть подобной светоносности и предаваться этому пришедшему из глубин прозрения невероятному чувству счастья.

Есть стадия чистоты, называемая чистотою суждения, которая является необходимым условием для возможности возникновения счастья Випассаны. Чистота суждения означает освобожденность от иллюзорной точки зрения – или от «Я‑концепта». Все, чем мы являемся, есть только развертывающийся в своем развитии процесс ума и тела, процесс, который пребывает в постоянном рождении. Одна коротенькая беседа Будды носит такое название: «Все, что есть» (The АН). Она так называется потому, что описывает все сущее, и делает это в шести фразах:

 

«Глаз и видимые объекты; ухо и звуки; нос и запахи; язык и вкус[овые ощущения]; тело и осязание; ум и ментальные объекты, или идеи».

 

Это и есть – все. И кроме этого – ничего нет. Будда часто призывал внимание своих учеников к тому поразительному факту, что весь мир заключен внутри нашего такого маленького тела. Понимать эти перечисленные объекты и их чувственную основу значит понимать то, как эти шесть видов сознания с соответствующими им объектами находятся в непрерывном возникновении и исчезновении: знание (осознание) вида и звука, запаха и вкуса, ощущений и идей. Вся наша вселенная состоит из очень быстрой последовательности слышания, видения, переживания обонятельных и вкусовых впечатлений, чувствования ощущений и испытывания различных ментальных объектов.

Только шесть объектов и шесть видов сознания, которое их «знает». То, что мы есть, есть именно эта континуальность процесса. И нет никакого «Я», с которым все это происходит, нет никого, кто якобы стоит за этим. Нет «хозяина», нет обитающей внутри этого сущности, о которой можно было бы сказать: «вот он – Я!». Нет – потому что каждый элемент сознания и его объект возникает и исчезает от момента к моменту [не оставляя накапливающейся вневременной кучности, которая зависала бы над процессом, не успевая рассасываться и потому успевая заявить о своей автономности и праве на командование этим парадом. – Прим. перев. ]

Есть очень лаконичная формула этого учения, и дал ее сам Будда: «В том, что мы видим, должно быть только видимое; в том, что мы слышим, должно быть только слышимое; в том, что мы ощущаем (запах, вкус, осязание), должно быть только ощущаемое; в том, что мы мыслим, должно быть только мыслимое». И ничего помимо этого, нет «того», с «кем» это происходит.

Видение, слышание, вкусовые впечатления, обонятельные впечатления, ощущения в теле, ментальные объекты. Весь феномен нашего существования исчерпывается непрерывным потоком этих шести процессов.

Имена, которые мы даем вещам, многочисленны. Необъятное число концептов описывает наш опыт. Но глаз видит только цвет и форму; он не видит имен. Ухо слышит только звук. Мы дали массу названий разным видам звуков, но то, что в действительности происходит, имеет в основе своей вибрацию, входящую в контакт с ухом, которое и вызывает сознание слышания. То есть весьма простое причинно‑следственное отношение. В этом доме нет никого. Иллюзию присутствующего субъекта порождает лишь стремительность потока этой последовательности объектов. Когда же ум спокоен, мы начинаем испытывать очищение своей иллюзорной точки зрения и обнаруживаем, что все наше существо есть лишь непрерывный процесс (континуальность) знания‑и‑объекта, процесс, свободный от встроенного в него концепта «Я». И когда очищение становится достаточно глубоким, мы сливаемся, мы делаемся едины с этим потоком, вместо того чтобы цепляться за него. Чистота суждения есть ясность понимания, которое видит вещи так, как они есть,– это начало трансформации видения вещей. И это приходит как счастье нашего первого действительного глотка свободы.

Это прозрение порядка вещей становится началом пути к высшему виду счастья – к счастью нирваны, просветленности. Это мир и покой, это живительная прохлада свободы за пределами ментально‑телесного процесса. И в этом заключается великая красота Дхармы – то, что все виды счастья приходят к нам благодаря нашим усилиям в одном направлении: к наивысшей свободе.

Вопрос:  Как можно было бы описать это счастье нирваны?

Ответ:  В состоянии нирваны можно испытывать три вида счастья. Их можно рассматривать как разные аспекты радости, которую порождает прекращение страданий, полное исчезновение боли.

Когда мы жили в Индии, наш дом находился на вершине горы, а базар и все относящееся к торговле размещалось внизу, в получасе ходьбы, причем склон, по которому шла тропа, был очень крутым. Все покупки приходилось тащить вверх на собственной спине. И там было много тибетских женщин, которые в силу необходимости таскали на гору огромные бревна. Согнувшись пополам, бедняжки еле передвигали ноги, таща вверх по длинной тропе свой невероятный груз. Представьте себе то чувство облегчения, с которым они, достигнув наконец вершины, могли сбросить с себя это бремя! Какое неописуемое чувство счастья – освобождение от натрудившей все тело тяжести!

Счастье нирваны – это освобождение от бремени страданий. И это высший вид счастья. Ясное представление о том, с какими феноменами связано наше продвижение вверх по духовной тропе и какие переживания несет в себе просветление, очень помогает пониманию разных видов счастья нирваны и того, как они реализуются.

Первый из них – кульминация счастья инсайта, мудрости и ясного видения, называемых сознанием тропы (или сознанием пути). Это первый отблеск нирваны, первый опыт ее. Смысл этого сознания пути – в полном избавлении от загрязнений, происходящем подобно вспышке молнии. Это не просто подавление загрязнений, которое происходит при концентрации, но – искоренение их, уничтожение части оков ума. При первых проблесках нирваны происходит полное избавление от трех из десятка оков, привязывающих нас к сансаре. Вот эти три: сомнение, вера в силу ритуалов и обычаев (как пути и способа прийти к просветленности или испытать ее) и представление о бытии своего «Я». Эти оковы совершенно устраняются из потока сознания этой первой и единственной вспышкой осознания пути, целью которого является нирвана.

Сразу же после этого является второй вид нирванического счастья, называемый сознанием осуществленное. Человек испытывает плод этого момента пути при сохранении той же цели – нирваны. В этом состоянии наслаждения плодами усилий нет уже ничего, что подлежало бы дальнейшему искоренению, т. к. все произошло в первый же момент. Состояние наслаждения осуществленностью есть переживание нирванической умиротворенности. Люди, развившие в себе способность к сильно выраженной однонаправленности внимания, тоже могут при желании входить в состояние нирванического каданса. Но это требует больших усилий. Они садятся с решимостью достигнуть этого состояния и сидят и полчаса, и час, и целый день, и два дня. Говорят, что в этом нирваническом состоянии можно пребывать до семи суток. Неподвижность, умиротворенность, облегчение, свобода. Затем человек выходит из этого состояния блаженства и, поскольку ум его еще не свободен от скрытых загрязнений, то он возобновляет тот же путь, ведущий к инсайту, – ту же крутую тропу к вершине горы. Практика его продолжается, чем сейчас заняты и мы с вами. Вы наблюдаете вздымание и откат разных феноменов, вы проходите через все стадии. Вы переживаете второй момент сознания пути – момент, элиминирующий очередную группу загрязнений. На этом пути мы проходим через четыре ключевых момента, которые, один за другим, элиминируют путы, держащие нас на привязи к колесу.

Высший вид переживания нирваны называется паринирваной. Это то состояние, когда полностью просветленное существо умирает. Перспектива перерождений обрывается: больше нет топлива, нет стимула, толчка для очередного рождения. Это похоже на ревущее пламя большого костра, приблизившегося к моменту полного самопоглощения. Но внешнее проявление этого пламени, внешняя картина этого состояния самосожжения – мир, тишина, покой, неподвижность. Наивысшее из состояний счастья. Люди часто выражают свое огорчение по поводу того, что жизнь быстро проходит, им хочется посмотреть еще и еще один фильм в этом кинематографе жизни, испытать еще хоть один восторг и хоть на миг почувствовать себя небожителем. Если ваша цель – высшее счастье, то и все прочие виды счастья реализуются автоматически.

Вопрос:  Возможно ли после рождения человеком возродиться в мире животных? И можно ли вернуться назад после этого?

Ответ:  Причина чрезвычайной ценности рождения человеком состоит в том, что, переродившись в более низкие уровни существования, испытать повторное рождение в более высоких планах бытия невероятно трудно. Это не является невозможным, но для этого потребуется очень много времени. Будда привел пример продолжительности этого периода. I Тредставьте себе слепую черепаху на дне огромного океана. Где‑то на необозримой поверхности этого океана плавает, прыгая с волны на волну, маленькое деревянное кольцо, и ветер перегоняет его по всему океану с места на место. Слепая черепаха всплывает на поверхность один раз в сто лет. И вот – вероятность того, что слепая черепаха попадет головой как раз в отверстие этого кольца, намного больше, нежели вероятность перерождения низшего существа в мир людей. Вот почему наша человеческая жизнь столь драгоценна и не должна быть проведена впустую.

Вопрос:  Я пытаюсь и не могу понять, каким образом можно проникнуть в события до рождения и после смерти.

Ответ:  Есть два способа понять это. Лучше всего подойти к этому с точки зрения того факта, что процесс работает как бы путем переключения от одного момента к другому. Создается картина, при которой рождение и смерть происходят внутри каждого момента, так же как и сознание внутри каждого момента и возникает, и исчезает. Исчезновение сознания и есть смерть. Нет ничего от сознания предыдущего момента, что переносилось бы в последующий момент. Через опыт инсайта, через медитацию мы можем переживать жизнь и смерть, которые разыгрываются внутри одного момента. Этот путь размышлений дает интуитивное понимание сознания смерти и сознания перерождения, которые происходят точно таким же образом. Возможно также благодаря развитию состояний глубокой концентрации достигнуть любых проявлений психической мощи. Многие представители разных религиозных традиций приходили к развитию этих способностей, и одна из способностей состоит не только в том, чтобы созерцать разные планы существования, но также и наблюдать существ, которые умирают и вновь возрождаются. Существуют люди, обладающие таким характером видения вещей. Мой учитель, когда он говорил об этом, объясняя небесные миры и возможности психики, заканчивал обычно словами: «Вы вполне можете этому и не верить. Это так, но верить или не верить в это – ваше личное дело/>. Скажу вам больше: вообще нет такого объекта веры, который непременно должен быть принят в практике развития инсайта – прозрения в суть того, кто и что мы есть. Мудрость приходит путем простой осознанности всего происходящего, зоркого и глубокого проникновения в процессы ментального мира феноменов, и путь этот абсолютно свободен от любых верований и готовых концептов.

 

Девятнадцатое пополудни

ПРЕДАННОСТЬ ИСТИНЕ

 

Одной из духовных способностей и мощной поддержкой на избранном нами пути является вера, или уверенность. Когда то, что мы делаем, сопровождается верой в это дело, то все досадные сомнения, готовые ослабить наши усилия, теряют свою эффективность.

Есть несколько типов веры, которые могут сопровождать нас на нашем пути. Наименее глубоко содержательная вера – это просто доверие или преданность кому‑нибудь или чему‑нибудь по единственной причине извлекаемого чувства защищенности и уюта или внушенного уважения. Нам приятно это чувство, мы ощущаем силу оплота и потому безоглядно дарим веру этому человеку или этой вещи. Преданность такого типа может легко стать слепой. Более высокий тип веры возникает тогда, когда мы можем засвидетельствовать и оценить определенные качества человека, снискавшего нашу веру, – такие, как мудрость, любовь, сострадание. Такой тип доверия оказывает большую помощь доверяющему, поскольку высокая оценка есть признание здоровых качеств ума, а это провоцирует нас на развитие тех же качеств у себя.

Наконец, есть такая вера и такая преданность, которые идут от нашего собственного опыта истины. Когда мы начинаем на все более глубоких уровнях испытывать то, каким образом функционируют наш ум и наше тело, то приходим к чувству великой радости и неколебимой уверенности в истине Дхармы. Эта вера основывается не на слепых эмоциях и не на оценке качеств в ком‑то другом, а приходит к нам из достоверного опыта инсайта в природу реальности. Это же, в свою очередь, ведет к высшему доверию, которое мы дарим собственному уму и которое приходит от опыта про‑ светления. Благодаря проникновению ума до уровня конечных истин вера приобретает незыблемость.

 

Когда Будда был уже при смерти, Ананда спросил у него, кто отныне должен быть их учителем. И Будда ответил своему ученику: «Будьте светочами для самих себя. Будьте прибежищем для самих себя. Не ищите себе внешних прибежищ.

Крепко держитесь за истину, как за лампаду в ночи. Крепко держитесь истины, ибо она есть ваше прибежище. Ни в ком не ищите прибежища, кроме как в себе самих. И те, о Ананда, которые либо теперь, либо после моей смерти станут светочем для самих себя, – пусть они никогда не избирают себе внешних прибежищ, пусть они крепко держатся истины, видя в ней свой светоч, пусть они крепко держатся истины, видя в ней свое прибежище, и пусть они не ищут прибежища ни в ком, кроме самих себя, – и тогда они достигнут самой большой высоты и сверкающей как алмаз вершины. Но они должны пылать жаждой познания и сохранять внутреннюю свободу поиска».

 

 

Двадцать первый вечер

ЗАВИСИМОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ

 

Будды появляются в этом мире, потому что в нем есть тайна рождения, старости и смерти. Нет такого царства существования, в котором отсутствовали бы эти реальности, и единственной целью просветления Будды является проникновение в их коренные причины. Вероятно, самую глубокую часть учения Будды представляет собой описание того, как непрерывно совершает свои роковые повороты колесо жизней, смертей и перерождений. Прозрение в тайну всех звеньев цепи существования выражено в той мудрости, которая получила название Закона Зависимого Происхождения.

Этот Закон содержит двенадцать звеньев. Первые два имеют отношение к причинам в последней жизни, которые обусловливают рождение в этой жизни. Первое из этих звеньев – невежество (неведение). Невежество означает отсутствие знания истины, непонимание Дхармы, незнание Четырех Благородных Истин. И поскольку мы не воспринимаем вещи во всей ясности, поскольку мы не воспринимаем факта страдания, не знаем его причин и выхода из этой ситуации, то именно сила неведения определяет следующее звено цепи: волевые акты тела, речи и ума, мотивированные благотворными или неблаготворными ментальными факторами. Волевая активность обусловлена неведением; из‑за того, что мы не понимаем, в чем состоит истина, мы оказываемся вовлекаемыми во все виды действий. И вот кармическая сила этих действий обусловливает третье звено этой цепи.

Третье звено – сознание перерождения (т. е. очередного рождения). Это первый момент сознания в новой жизни. Кармическая активность в нашей предыдущей жизни обусловливалась неведением, а сознание пере‑ рождения возникает в момент зачатия. Волевой импульс, или интенция, подобен зерну; сознание же перерождения подобно росткам, вышедшим из этого зерна. Перед нами отношение причин и следствий. Невежество породило все виды действий, все виды кармических образований. Кармические образования дали начало сознанию перерождения и лежат в основе начала этой жизни. Первый момент сознания в этой жизни является толчком для всего ментально‑телесного процесса, для всех его феноменов, для всех элементов материи и всех факторов ума. Благодаря возникновению ментально‑телесных феноменов развиваются чувственные сферы. Все это происходит в течение развития эмбриона, до рождения.

Сознание перерождения, заложенное в момент зачатия, обусловливает возникновение ментально‑телесных процессов. Благодаря этому возникают все шесть чувственных сфер – пять физических чувств (ощущений) и ум, который, в свою очередь, обусловливает возникновение контакта между органом чувств и соответствующим ему объектом: глаза с цветом, уха со звуком, носа с запахом, языка со вкусом, тела с ощущением и осязанием, ума с мыслями и идеями. Контакт приводит к соединению объекта, через соответствующую ему чувственную дверь, с сознанием, а именно: с сознанием либо‑видения, либо слышания, либо обоняния, либо вкуса, либо осязания, либо мышления. Обусловленный чувствами (органами чувств), контакт обретает существование. Благодаря контакту между глазом и цветом, ухом и звуком, другими органами чувств и их объектами, возникает чувство[10]. Чувство означает качество либо приятного, либо неприятного, либо нейтрального, включенное в каждый ментальный момент, в каждый момент контакта. Будь это чувство результатом контакта через пять путей («дверей») физических ощущений или через ум, в обоих случаях одно из названных чувств всегда присутствует, и потому этот фактор называется общим ментальным фактором. Итак, будучи обусловлено контактом, чувство возникает всякий раз, т. е. всякий раз при контакте сенсорного органа и соответствующего ему объекта присутствует приятное, неприятное или нейтральное впечатление.

В свою очередь, чувство вызывает желание, стремление овладеть объектом. Но чего именно мы желаем? Мы желаем приятных зрительных и слуховых впечатлений, гастрономических и обонятельных переживаний, приятных осязательных и телесных ощущений и приятных мыслей – и в то же время мы желаем избежать любого неприятного объекта из того же ряда объектов. Желание возникает благодаря чувствам. Мы начинаем гнаться за этими объектами или избегать их – шесть объектов, универсальных в этом мире. Чувство обусловливает желание. Желание обусловливает импульс хватания. Поскольку мы проникаемся желанием заполучить (или избежать) объекты этих шести переживаний, то мы хватаемся за них, вцепляемся в них, привязываемся к ним (или стремимся от них отделаться). Хватание или шараханье обусловливается позитивным или негативным желанием.

Но вот из‑за этого схватывания приятного (или схватывания того, что обещает избавить от неприятного) мы и оказываемся вовлеченными в кармические образования, повторяя те же виды волевых импульсов и сознательно‑волевых действий, которые в нашей предыдущей жизни породили сознание перерождения, обусловившее эту жизнь. Чувство обусловливает желание, желание обусловливает схватывание, а схватывание обусловливает континуум действий становления, создавая энергию, которая станет зерном репродуктивного сознания в следующей жизни. Из‑за этих кармических действий, причиной которых является хватание, и становится неизбежным очередное рождение.

Поскольку имеет место рождение, то неизбежны болезни, неизбежна скорбь. Неизбежны распад, физическая боль, всяческое страдание, смерть. И гак – вертится колесо, и нет конца этой безличностной цепи каузальности.

Проблемой Будды было, и проблемой всех нас является – найти выход из этого цикла или кольца обусловленности. Говорится, что в ту ночь, когда Будда пришел к просветлению, он шел по этому циклу назад через все воплощения Закона Зависимого Происхождения в поиске звена освобождения. Откуда и почему – старость, болезнь и смерть? Они – следствие рождения. Откуда рождение? Из‑за всех действий становления, всех волевых деятельностей, мотивированных алчностью, ненавистью и заблуждением. Почему мы вовлеклись в эти виды деятельностей? Из‑за импульса хватания. Откуда импульс хватания? Из‑за наличия в уме желания. Откуда желание? От фактора чувства, качества приятного и неприятного. Откуда чувство? От контакта. Откуда контакт? От факта существования чувственных сфер и всего потока ментально‑телесных феноменов.

Но мы, будучи уже «свершившимся фактом», что можем мы поделать с этим ментально‑телесным процессом? Он обусловлен неведением, работавшим в прошлом, и самим фактом рождения. Таким образом, нет способа избежать процесса контактов. Не существует способа заблокировать сенсорные органы, даже если бы это было желательно. А если есть контакт, то нет способа остановить возникающее чувство. Есть контакт – и готово чувство. Оно – общий фактор ума. Но именно здесь, именно в этой точке и может быть разорвана вся цепь.

Понимание Закона Зависимого Происхождения, то есть того, как одно влечет за собой необходимость возникновения другого, дает нам ключ к решению проблемы: как разорвать цепь обусловленности. Пусть возникают приятные вещи – мы не прилепимся к ним. Пусть возникнут неприятные вещи – мы не отвергнем их. Пусть возникнут вещи нейтральные – мы не пропустим их как не стоящие внимания и не забудем об их присутствии. Будда говорил, что путь забывчивости и забвения есть путь смерти. Путь же мудрости и осознанности есть тропа, ведущая к бессмертным. В нашей воле разорвать эту цепь и освободиться от обусловленных реакций. Но это требует мощного состояния полного‑бодрствования‑мысли внутри каждого текущего момента, ибо только при этом условии возможно не позволять чувствам порождать желания.

Когда ум отягощен неведением, чувства беспрепятственно обусловливают желания. При наличии чего‑то приятного мы хотим завладеть им; если же возникает что‑то неприятное, мы хотим избавиться от него. Но когда в уме вместо неведения присутствует мудрость и осознанность, тогда, испытывая то же самое чувство, мы уже импульсивно за него не хватаемся в случае его привлекательности и не отталкиваем его, если оно тягостно. Если чувства приятны, мы испытываем их с полным‑бодрствованием‑мысли, не прилепляясь к ним. Если неприятны, испытываем их с полным‑бодрствованием‑мысли, не гоня их прочь. И в результате – чувства больше не властвуют над желаниями, не определяют их, вместо этой примитивной реакции в ментальном поле господствует полное‑бодрствование‑мысли, позиция отстраненности и легкий жест отпускания. Когда нет желания, то нет и хватания, а без хватания не возникает волевой активности становления. Если же мы не генерируем эту энергию, то нет и перерождения, нет болезни, нет старости, нет смерти. Мы обретаем свободу. Вся масса страданий, более не порождаемых и не гонимых по бесконечному кругу невежеством и желанием, приходит к своему концу.

Каждый момент осознанности – удар молота по цепи обусловленности. С каждым ударом по ней силою мудрости и осознанности цепь теряет свою прочность, пока, наконец, не разрывается. То, чем мы здесь занимаемся, есть проникновение в истину, в суть Закона Зависимого Происхождения и освобождение нашего ума от покорности этому закону.

Вопрос: Я обнаруживаю, что по мере практики чувствую все больше и больше красоту Дхармы, этот всеобщий порядок вещей.

Ответ:  Высший вид счастья есть счастье Випассаны, счастье прозрения в сущностный мир вещей. Это действительно очень счастливое состояние, когда человек получает возможность оценить «умом новичка» каждый момент в его новизне и свежести. Таким образом, есть Великая радость в том новом существовании, которое исходит из ментального мира начинающего и которое дарится практикующему его освобождающимся от обусловленности умом – умом, который начинает все воспринимать непосредственно, отказываясь от пути опосредующих размышлений. Будда сказал, что вкус Дхармы превосходит все прочие впечатления. Да, это дает необыкновенное переживание ясности, понимания и красоты – видеть во всей прозрачности истинный порядок вещей, быть в согласии и гармонии с собой и слиться с Дао.

Однако продвижение по пути совершенства и гармонии связано и с очень глубоким переживанием неудовлетворенности и присущим этому эфемерному процессу страданием. Очень многие на этом пути испытали вкус такой неудовлетворенности. Следование этим путем вырабатывает в человеке великую отрешенность, способность быть спокойным наблюдателем в горниле любых испытаний. Имея человеческий опыт сильнейших страданий ума и тела, вы начинаете ясно видеть всю ценность способности отпускать, и вы перестаете цепляться. Вы проникаетесь пониманием того, что нет ничего достойного желания. Из этого состояния отрешенности или мудрой отстраненности ум черпает гармоническое равновесие, в котором вы созерцаете весь поток с полной равностностью при очень ясном и умиротворенном уме.

Вопрос:  Разве для того, чтобы достигнуть просветления, надо умереть?

Ответ:  Просветление – это смерть алчности, ненависти и обмана (иллюзий, ментальной слепоты). Причина, по которой мы боимся умирать, заключается в нашем непонимании того, каким образом протекает процесс уже теперь, сей миг, и всегда, и в непонимании, что только для неподготовленного ума существует повод для страха, связанного с отказом от этого процесса. Все дело в том, что умирать‑то некому, ибо за этим процессом никто не стоит. То, что происходит, это лишь из момента в момент возобновляющие себя рождение и смерть, рождение и смерть, удерживаемые в этом потоке силой желания и актом хватания. Отрешиться от этой обусловленности, освободить свой ум от импульса возжелать и схватить что‑то – значит испытать состояние покоя и мира, который и так здесь все время присутствует, но проникнуться которым нам мешает сила привязанности. Это похоже на поведение обезьяны, которая продолжает сжимать в кулаке схваченное лакомство, тем самым лишив себя свободы, а между тем ничто в мире, кроме сидящего в ее уме желания, не связывает ее с капканом. Единственное, что ей надо сделать, это разжать кулак и вынуть освобожденную руку. Единственное, что и нам надо сделать, это – отпустить.

 

Двадцать второй вечер

СМЕРТЬ И ЛЮБЯЩАЯ ДОБРОТА

 

Натянутый канат и необходимость идти по нему, сохраняя равновесие, – вот привычный образ, к которому прибегают, когда описывают практику инсайта. При попытке пройтись по натянутому канату мы убеждаемся, что единственная вещь, требующая нашего внимания, – это равновесие, удерживание совершенного внутреннего и внешнего баланса. Когда мы идем по натянутому канату, нас атакует масса отвлекающих раздражителей, зрительные впечатления и звуки, эмоции, мысли и внезапные идеи. Если они приятны, то обусловленная реакция ума направлена на схватывание и удержание их. Если же они неприятны, то и в этом случае ум склонен выплескиваться наружу– но теперь уже для того, чтобы оттолкнуть их от себя. В обоих случаях мы «выплескиваемся из себя», вытягиваем руку – и, теряя равновесие, падаем.

Положительная и отрицательная реакция – обе одинаково опасны. И прекрасное, и ужасное – все что угодно, – если оно приводит к потере абсолютного баланса ума, вызывает падение. И тогда мы работаем снова и снова, стремясь развить такое качество ума, при котором он не реагирует ни на один из этих объектов ни хватанием, ни осуждением, ни привязанностью, ни отвращением. Мы развиваем такой ум, который ни к чему не прилепляется, оставаясь абсолютно свободным в созерцании процесса