Рабочий кабинет императора Наполеона Бонапарта

 

Поражение в России не прошло даром Наполеону Бонапарту. Он сильно похудел, почти до юношеских своих габаритов, стал злым и придирчивым к чиновникам, и в то же время щедрым и ласковым к инженерам и изобретателям. Одновременно с Императором неведомым путем в Париж явилась большая часть его уцелевшей армии – и народ услышал такие рассказы о случившемся в России, что писатели-сказочники лет на пятьдесят остались без работы. И вообще, было не до конца понятно, кто победил в той войне, поскольку побежденный французский император Бонапарт свой трон сохранил, а победивший русский император Александр Павлович был вынужден передать престол младшему брату и удалиться в дальние странствия. Впрочем, Российская империя от этой отставки только выиграла – омоложенный Кутузов оказался значительно лучшим наставником юного императора и правителем государства, чем «плешивый щеголь, враг труда».

При этом умные люди говорили, что безоговорочным победителем в битве у Москвы-реки является пришелец извне Артанский князь Серегин. Он достиг поставленных перед собою целей и на какое-то время получил власть над царями и императорами. Зато самыми очевидными проигравшими оказались англичане, между прочим, не сделавшие в этой битве ни единого выстрела. Они утратили последнего союзника и оказались ввергнутыми в глубокую континентальную блокаду. И дальше дела для них станут только хуже. Император взялся за них систематически и всерьез, о чем свидетельствовала опубликованная им Индустриальная Программа и вновь созданное министерство Науки и Промышленности. Британию следовало удушать индустриальной мощью, в том числе и вытесняя ее товары с европейских рынков. Вот она – настоящая континентальная блокада, а не то, что под этим названием подразумевалось раньше. У Императора Французов есть все шансы построить объединенное европейское государство – не такое бестолковое, как Европейский Союз начала двадцать первого века, и не такое людоедски-жестокое, как Третий Рейх Адольфа Гитлера.

Но нынче Наполеона заботила не постройка огромных домен и печей для переплавки чугуна в сталь, не прокладка железных дорог, не создание огромного флота, способного перебороть флот Владычицы Морей, и даже не планы летней кампании, в ходе которой окончательно прекратят свое существование Прусское королевство и Австрийская империя. Совсем нет. Сегодня на огонек во дворец Тюильри забежал Артанский князь Серегин, при появлении которого Император тут же вызвал в свой кабинет императрицу Фиру Великолепную (точнее, она сама себя вызвала) и повелел сообщать всем иным посетителям, что он никого не принимает в силу занятости чрезвычайно важными делами. Наполеон знал, что Артанский князь никогда не совершает праздных визитов из простой вежливости, и его прибытие означает, что действительно предстоит заняться очень важными, причем взаимовыгодными делами. Артанский князь всегда одной рукой берет, а другой дает нечто не менее ценное. И вообще французский император чуть ли не с первых часов знакомства перестал воспринимать Артанского князя как обычного человека, считая его высшей сущностью, которая только хочет казаться русским офицером из будущего и суровым Артанским князем, предводителем мощного личного войска.

Важный гость прибыл в Фонтенбло не один, а в сопровождении еще одного человека, который был представлен Наполеону как русский граф Алексей Федорович Орлов. Этот важный господин, по словам Артанца, прибыл к нему из «следующего» мира (по счету Артанского князя), где сейчас шел тысяча восемьсот пятьдесят пятый год главной исторической последовательности. Во время своего вынужденного пребывания в Тридесятом царстве Наполеон Бонапарт получил общее представление об истории будущего, особенно девятнадцатого века. Надо же ему иметь хотя бы общее понятие о том курсе, которым он собирался вести государственный корабль Французской империи, и о поджидающих его рифах и мелях. 1855 год – не такая уж и далекая перспектива, всего лишь сорок два года тому вперед, и в то же время какие разительные перемены! Середина девятнадцатого века стала временем, когда разгоралась заря века стали и пара, когда сила стихий ветра и воды, а также мускульной силы животных стала уступать пальму первенства могучим и неутомимым паровым машинам, а гладкоствольные ружья – нарезным винтовкам, кое-где даже казнозарядным. Винтовка Дрейзе уже спроектирована, испытана, принята на вооружение в Пруссии и Сардинском королевстве, и вот-вот начнет собирать свою кровавую жатву на полях сражений. Мир за пределами Европы уже почти весь поделен между колониальными державами, а посему настало время первых жестоких войн за передел сфер влияния.

– Итак, товарищ Бонапартий, – сказал Артанский князь, как только были закончены дипломатические политесы и взаимные представления, – у меня к вам есть небольшое дело, которое касается одного вашего младшего родственника, а может быть, и не совсем родственника. Это еще как посмотреть…

– Постойте-постойте, друг мой Сергий, – переспросил Бонапарт, – как это так может быть – «родственник, но не совсем»?

– Речь идет о Шарле Бонапарте, – сказал граф Орлов, – официально считающемся третьим сыном вашего брата Людовика Бонапарта и вашей падчерицы принцессы Гортензии Богарне. Но есть вполне обоснованные подозрения, что отцовство вашего брата не более чем юридическая фикция, а на самом деле его отцом был другой человек. Об этом говорит полное отсутствие в чертах его лица признаков принадлежности к семейству Бонапартов…

– Вполне возможно, – мрачно кивнул Наполеон, – мой брат подозревает, что жена ему воинствующе неверна, и поэтому признает своим только второго сына Луи, в происхождении которого он полностью уверен. Но вам-то, месье, какое дело до этого ребенка, о существовании которого и я-то вспоминаю далеко не каждый день?

– Дело в том, – сказал граф Орлов, – что в нашем мире этот человек именуется Наполеоном Третьим и исполняет обязанности восприемника ваших идей и императора Второй Французской Империи, включающей в себя Францию в ее национальных границах, а также некоторые колонии в Северной Африке…

– Постойте-постойте, граф! – перебил Орлова Наполеон, явно разволновавшись, – когда я бегло изучал историю будущего, то думал, что Наполеон Третий – это мой внук, сын маленького еще сейчас моего сына Наполеона Второго…

– Ваш сын, – заупокойным голосом произнес граф Орлов, – Наполеон Франсуа Жозеф Шарль Бонапарт, герцор Рейхштадский, император Франции Наполеон Второй в изгнании, скончался бездетным двадцать второго июля тысяча восемьсот тридцать второго года от туберкулеза. Впрочем, ходили разговоры, что вашего сына отравили, а также о том, что его взрослая любовница с целью повышения потенции подсыпала ему в еду толченых в порошок шпанских мушек, которые и есть самый настоящий яд. Еще годом ранее во время попытки спасения вашего сына из-под почетного заточения погиб единственно достоверно законный сын вашего брата Людовика Луи Бонапарт. Так Шарль Бонапарт стал Наполеоном Третьим.

– При этом, – добавил Великий князь Артанский, – сомнения в том, что этот человек в самом деле является вашим племянником, настолько велики, что ни один правящий дом Европы не дал ему жены из своих рядов, в то время как у вас, как у Наполеона Первого, такой проблемы не возникло, несмотря на то, что вы были первым в своем роду, поднявшимся на трон. В результате супругой Наполеона Третьего стала Евгения Монтихо – девушка из захудалого испанского графского рода. Для настоящего императора, надо сказать, такой брак был бы мезальянсом.

– Хорошо, друг мой Сергий, – кивнул Наполеон Бонапарт, – теперь вы можете считать, что я принял эту информацию к сведению. А теперь скажите мне, что вы в связи со всем этим хотите от меня лично?

– Дело в том, – сказал Артанскиий князь, – что там, в том мире, Франция тоже ведет войну с Российской Империей, что само по себе касается заключенного между нами договора. Я свою часть выполнил честно и, выполняя свое задание, всего лишь принудил французские войска к перемирию при минимальной дозе применения силы. Но это состояние временное. С твоей стороны требуется убедить тамошнего императора в том, что воевать с Россией – это так нехорошо, что и в голову-то прийти не может. Но есть еще два обстоятельства, до предела отягощающих эту ситуацию. Во-первых – Император Наполеон Третий вступил в эту войну по личным, совершенно вздорным обстоятельствам, желая отомстить за оккупацию Парижа в четырнадцатом году и за то, что предыдущий русский император как-то раз в письме вместо дорого брата обозвал его дорогим другом. Никаких иных причин для конфликта между двумя государствами не имеется. Во-вторых – союзником Франции в этой войне против России является ни кто иной, как ее заклятый враг Британия.

Выслушав сообщение, Наполеон Бонапарт задумался.

– Мои действия, – наконец произнес он после длительной паузы, – будут зависеть от того, действительно ли этот так называемый Наполеон Третий является моим племянником. Если это так, то я приложу все усилия для того, чтобы вправить ему мозги на место. Если же он бастард и самозванец, вы можете делать с ним все что захотите. Мне он в таком случае безразличен.

– А Франция того мира, – сказал Артанский князь, – тоже будет тебе безразлична, если выяснится, что на ее троне сидит самозванец и ублюдок?

– Нет, – ответил Наполеон Бонапарт, – Франция, в каком бы мире она ни находилась, мне безразлична. Если ее нынешний император является самозванцем, то ему необходимо подобрать надлежащую замену. Но только, как вы сами сказали, в том мире и вовсе не осталось правильных кандидатур…

И в этот момент Артанский князь, подняв глаза, встретился взглядом с императрицей Фирой (в миру Герой). Произошел безмолвный диалог из мозга в мозг, о котором присутствующие тут смертные даже и не подозревали.

– Предложи ему отдать в тот мир Шарля, – беззвучно произнесла Гера. – В настоящий момент я беременна мальчиком и хочу, чтобы на троне этой Франции сидел именно мой сын. К тому же я применяю к своему супругу некоторые методы продления долголетия, и смертный мальчишка, даже в самом лучшем случае, состарится и умрет, не дождавшись трона.

– Шарлю, – так же беззвучно ответил Артанский князь, – еще нет и двух лет. Если сажать его на трон, то нужен очень сильный регент. Иначе его спихнет любой авантюрист, или же в очередной раз случится революция в пользу республики. Отрубят ребенку голову – кто отвечать будет?

– Найдешь какого-нибудь популярного генерала, фанатичного бонапартиста, любимого солдатами, – мысленно пожала плечами Гера, – промоешь ему мозги важностью поручения – и вперед, двадцать лет пролетят как один день.

– Не двадцать, а пятнадцать, – мысленно ответил Серегин, – именно столько времени пройдет до того момента, пока Бисмарк, почти достроивший свою Германскую империю, обрушит свой удар на Францию. Если у власти все это время будет пассивный охранитель, то ничего хорошего не получится. Да и экономикой генералы обычно занимаются из рук вон плохо. Результат будет даже худший, чем при правлении дорогого «племянничка». Франция вообще может прекратить существование как государство, зато Германия усилится сверх всякой меры. А там, глядишь, разжиревший германский боров преодолеет внушенный ему Бисмарком страх перед Россией и на полвека раньше объявит великий поход на восток. А мне оно надо?

– Ну, тогда найди правильного регента, – мысленно произнесла Гера, – такого, при котором Франция сохранится как активный субъект мировой политики, и при этом будет разумно управлять своей экономикой – лучше, чем это делалось при нынешнем императоре. Тогда Бисмарку в его «германском проекте» придется ограничиться значительно более скромными результатами.

Серегин запросил у своей энергооболочки справку по ныне здравствующим генералам французской армии, и почти мгновенно дал Гере ответ:

– Из отметившихся в моей истории генералов на эту должность негоден никто. Канробер – слишком осторожен и пассивен. Пелисье – неплохой тактик, но в роли генерал-губернатора Алжира пустил дела на самотек, да еще и умер в самый неподходящий момент. Мак-Магон – плохой генерал и еще худший правитель. Единственный свой военный успех он снискал в битве при Манженто против австрийцев, зато вдребезги был разбит прусскими генералами. К работе генерал-губернатором Алжира показал даже меньшие способности, чем Пелисье, и оставил это заморскую территорию Франции в гораздо худшем состоянии, чем принял. Ниель – типичное передаточное звено. Передает в войска команды Наполеона Третьего, пытаясь монополизировать этот канал связи, из-за чего постоянно ругается с Канробером и прочими генералами. Своих идей не имеет и для самостоятельной работы годен даже чуть меньше остальных деятелей нынешнего французского генералитета.

– Ну, – подумала Гера, – с этим Ниелем можно было бы попробовать поработать. Я могла взять на себя общее руководство…

– И не мечтай отделаться так легко, – мысленно хмыкнул Артанский князь, – тебя будут засыпать подробнейшими отчетами, в ответ требуя таких же подробнейших инструкций. Проще будет приехать в этот мир и все двадцать лет править напрямую, но вряд ли твой новый супруг согласится на такой вариант.

– Да, мой пупсик не согласится, – подтвердила Гера и тут же спросила: – А что предложишь ты, ведь и из этой ситуации тоже должен же быть какой-нибудь выход?

– Кроме французских генералов, отметившихся в моей истории, – ответил Артанский князь, – имеются две темные лошадки. Военный инженер и бригадный генерал Мишель Бизо – в нашем прошлом был убит пулей в голову при осмотре позиций в мае этого года. Такое могло случиться только в том случае, если у него имеется привычка лично вникать во все подробности порученного ему дела, и храбрость, необходимая для того, чтобы делать это под вражеским огнем. Вряд ли твой «пупсик» доверит жизнь своего сына трусу. И вообще, это вполне приличный господин, в его послужном списке значится даже директорство в Политехнической школе. Вторая кандидатура – дивизионный генерал Пьер Боске, тоже храбрец и любимец армии, после этой войны оставил службу из-за тяжелых ранений и довольно быстро умер. Обладает определенной харизмой, позволяющей этому человеку вести солдат хоть на верную смерть. Вот и в этот раз он возглавил атаку бригады зуавов, ассистировавших попытке четвертой британской дивизии выбить мой первый пехотный легион с вершины Сапун-горы. Обороной плацдарма командовал Велизарий, так что дело закономерно завершилось почти полной гибелью атакующих. Генерала Боске почти без признаков жизни вытащили из-под груды трупов и, как и немногих оставшихся в живых зуавов, отправили в ванны с магической водой, где он плавает по сей час, постепенно приходя в состояние, пригодное для дальнейшей жизни.

– Понятно, – мысленно кивнула Гера, – и кого из этих двоих ты прочишь в регенты?

– Пока не знаю, надо еще посмотреть, – ответил Серегин, – но лучше иметь две потенциальных кандидатуры, чем не иметь ни одной. Все равно это понадобится только в том случае, если мы действительно выясним, что так называемый Наполеон Третий в биологическом смысле не имеет никого отношения к основателю династии и на самом деле никакой не Бонапарт… Кстати, а как это сделать, если мы пока еще не имеем доступа к высшим мирам, где можно было бы сделать тест ДНК – например, на общего предка по мужской линии…

– Спроси об этом у Лилии, – ответила Гера, – она должна знать. По крайней мере, Зевсий, гулявший по смертным бабам как мартовский кот, всегда знал, где и когда у него народились бастарды и по мере возможности оказывал им всяческую помощь… Со мной он, понятно, подробностями не делился…

– Понятно, – подумал Серегин и тут же по дальней связи окликнул свою названную дочь: – Лилия, скажи, ты сможешь определить, являются два Наполеона друг другу кровными родственниками, или нет?

– Конечно же, папочка! – откуда-то издали, скорее всего, из мира Содома ответила мелкая божественность, – анализ производится точно так же, как и лабораториях вашего мира, только магическими методами. В данном случае проще всего будет провести компарацию Y-хромосом. Если Наполеон Третий – тот, за кого он себя выдает, то Y-хромосомы у двух Наполеонов будут одинаковыми, а если нет, то разными. Всех-то делов – от каждого из них нужно по пробе слюны или соскобу со слизистой. Впрочем, если эти двое будут находиться в одном месте и в одно время, то я могу прибыть в это место и время и осуществить мгновенный экспресс-анализ и сразу выдать результат…

– Очень хорошо, Лилия, – откликнулся Серегин, – спасибо.

– Всегда пожалуйста, папочка! – мысленно ответила Лилия, – только скажи – нафига тебе это надо? Возможное кровное родство со старшим Бонапартом не сделает Наполеона Третьего ни на йоту лучше или хуже…

– Это не моя затея, – ответил Серегин, – а требование Бони. Корсиканец же. Сначала он установит, что действительно разговаривает с родственником, и только потом будет промывать ему мозги. В противном случае Наполеон Третий – самозванец, и судьба его будет печальна…

– Понятно, – ответила Лилия, – сделаю я тебе этот анализ. Только обещай, что не допустишь ненужного смертоубийства.

– Не допущу, – ответил Серегин и, отключив дальнюю связь, внимательно посмотрел на сидящего напротив Наполеона Бонапарта Первого.

– Анализ на родство по мужской линии, – сказал он вслух, – будет проведен у меня в Тридевятом царстве в присутствии вас обоих и потребует нескольких минут. Здешнего маленького Шарля беспокоить не стоит – самозванец мог подменить вашего племянника уже после того как умерли все хорошо знавшие его люди: старший брат и родная мать.

– Хорошо, месье Сергий из рода Сергиев, – кивнул Наполеон, – я помню, чем вам обязан, а мужчины из рода Бонапартов умеют платить свои долги. Но только скажите, если тот Наполеон окажется самозванцем, то кого вы планируете посадить на французский трон? Это весьма важно, ведь при неудачном выборе идеи просвещенного бонапартизма подвергнутся жестокому поруганию.

Артанский князь переглянулся с Герой-Фирой, и та чуть заметно кивнула.

– Дорогой, – грудным гипнотизирующим голосом произнесла Императрица Франции, – давай сделаем императором Франции в том мире твоего сына от австриячки. Дало в том, что здесь, – императрица погладила себя по пока еще плоскому животу, – уже зреет пополнение дома Бонапартов, будущий величайший император всех времен и народов. Мы, богини, такие вещи чувствуем особенно остро.

Наполеон посмотрел на супругу, а потом на Артанского князя. С некоторых пор он уже начал задумываться о том, что сделает с сыном от ненавистной Марии-Луизы, если Фира-Фира-Фирочка начнет рожать ему мальчиков с магическими талантами. Дилемма получалась почти невыносимой, и тут супруга сама подсказывает достойный выход.

– Хорошо, месье Сергий из рода Сергиев, – кивнул он, – давайте поступим согласно вашему плану. Вы выкрадите того, кто называет себя Наполеоном Третьим, доставите его к себе в Тридесятое царство, потом туда прибудем мы с супругой – и тогда мы вместе разберемся, кто есть кто. В случае если подтвердятся худшие предположения, нам будет необходимо заменить самозванца на троне моим сыном и подобрать Регентский Совет из опытнейших и надежнейших людей, горячо любящих Францию. Надеюсь, у вас на примете уже имеются подходящие кандидатуры?

– Да, – сказал Артанский князь, переглянувшись с графом Орловым, – как минимум две кандидатуры у меня уже есть, и, самое главное, я четко знаю, кого в этот совет нельзя включать ни при каких обстоятельствах. Кроме того, я могу взять страшную клятву с русского императора Александра, что он будет содействовать юному французскому императору и возьмет его под свое покровительство. Военный союз с Россией будет способен остудить многие горячие головы.

– О да, – кивнул Наполеон Бонапарт, – что есть, то есть. А теперь, уважаемый Сергий из рода Сергиев и вы, уважаемый граф, я попрошу оставить нас с императрицей наедине, чтобы я мог выказать ей свою благодарность за только что сообщенную новость о предстоящем рождении сына.

По лицу императора французов было видно, что ему не терпится схватить свою императрицу в охапку, отнести в спальню и заняться с ней важным государственным делом – бурным секасом до изнеможения. Поэтому оба гостя встали, откланялись и вышли – да не через дверь, а через дыру в пространстве-времени.

 

 

* * *