Четыреста семьдесят первый день в мире Содома, утро

Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Мудрости

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Сегодня Михаил Илларионович Кутузов наконец нашел время, чтобы посетить тридесятое царство с целью прохождения углубленного медицинского обследования. Ведь никому из нас не хотелось, чтобы всего через год не стало одного из самых талантливых российских стратегов (тактиком Кутузов был посредственным, а вот стратегом хоть куда). К тому же, если мы действительно сделаем императором юного Николая, кто будет наставлять его в тонкостях государственного управления, а также внутренней и внешней политики? Сперанский с Аракчеевым? Нет уж, увольте! Оба честные люди, и на этом список их достоинств исчерпывается. Один – либерал до мозга кости, уверенный, что счастье России состоит только в непрерывных послаблениях, а второй – такой же упертый консерватор, считающий, что идеально устроенное общество должно быть похоже на прусскую казарму. Насколько уж я заскорузлый сапог, но такие взгляды заставляют меня крутить пальцем у виска. Военные поселения, казачество наоборот – это когда солдаты, живущие в казарме, помимо шагистики и прочего еще вынуждены заниматься крестьянским трудом. И это притом, что регламентируется буквально каждый их шаг (а сочинять регламенты Николай Павлович любит). Кутузов же достаточно умен, чтобы находить путь между двумя этими крайностями.

Встречал Михайлу Илларионовича целый консилиум, главной в котором была, конечно же, Лилия. Два пулевых ранения в голову, после которых человек не просто остался жив, но и не утратил возможности связно соображать, сами по себе уже могут считаться чудесами, взглянуть на которые не отказались бы и сами боги. При этом Кутузов не совсем не возражал против того, чтобы его осматривали женщины-лекари, в том числи девица, которая на вид еще не вошла в брачный возраст. Надо сказать, что Михайло Илларионович уже пил у нас магическую воду, принимал ванны и получил значительное облегчение от своих многочисленных болячек, но понимал, что все это не более чем самолечение, а настоящее исцеление может проходить только под руководством опытного специалиста.

Лилия попросила Кутузова снять парик и сесть на низкий табурет, после чего принялась ходить вокруг, едва касаясь его головы пальцами. Она не давила, не мяла, как это бывает обычно, а вот именно что касалась головы Михайло Илларионовича с каким-то, знаете ли, благоговением. Сам Кутузов во время той операции находился в каком-то подобии гипнотического транса и сидел на своем табурете, выпрямив спину и закрыв глаза. Мне даже показалось, что он получает удовольствие от этой процедуры. При наложении на обыкновенный взгляд магического зрения было видно, как голову Кутузова подобно рыболовной сети оплетают тонкие синеватые нити с ярко-фиолетовыми узелками в местах соединений… но вот был завязан последний узелок и, закончив свой круг почета, Лилия отошла в сторону.

– Любимчик ветреной Фортуны… – со вздохом вынесла она свой вердикт. – Без участия сей капризной дамы тут не обошлось. Что же касается лечения, то оно будет длительным и сложным, хотя я бы сказала, что ситуация не безнадежная. Регенерация до девяностопроцентной ремиссии, по моему мнению, вполне возможна. Галина Петровна, а теперь вы посмотрите, пожалуйста, на нашего пациента и выскажите свое мнение…

У капитана Максимовой имелись свои методы, ее главным диагностическим инструментом было до предела обостренное магическое зрение. Она также обошла пациента по кругу, чтобы осмотреть его голову во всех проекциях, при этом крупный изумруд, висящий на цепочке поверх ее халата, светился ровным немигающим светом. В своей прошлой жизни капитан Максимова не могла бы позволить себе такого украшения, но Артанский князь был более чем щедр к людям, которые принесли ему клятву верности. Тем более что это была не просто драгоценная побрякушка, а магический артефакт огромной силы, в буквальном смысле слова ставший частью души мага жизни. И вот, закончив осмотр, Галина Петровна тоже пришла к тому же заключению, что и Лилия.

– Совершенно с вами согласна, уважаемая, – произнесла она, отключая магическое зрение, – полное, или почти полное, выздоровление пациента вполне возможно… Что же касается остальных болячек уважаемого Михаила Илларионовича, то их следует лечить по стандартной схеме оздоровления с омоложением, и никакой серьезной проблемы я в этом не вижу.

– Смотрите, мои дорогие эскулапы, – с легкой насмешкой сказал я, – вместе с ранением случайно не вылечите своего от пациента от гениальности, которая, как подозревают некоторые историки, как раз и являлась следствием повреждения головного мозга.

– Дорогой папочка, – воскликнула Лилия, – ты только не волнуйся, все будет по высшему разряду. Вылечим твоего генерала, и будет он как новенький. И гениальность тоже никуда не денется. Ведь верно, девочки?

Девочки (в число которых входил молодой маг жизни Гакимаустариост и столь же молодой врач-терапевт лейтенант Аласания) дружно закивали. Мол, в самом деле – и вылечат, и омолодят, и приведут в тонус, чтобы с плеч упал тяжкий груз прожитых лет.

– Дорогой наш сударь, – наша хулиганка галантно обратилась к Кутузову, – внешность импозантного солидного сорокалетнего мужчины и волчье здоровье двадцатипятилетнего вас устроят? Будь вы противоположного пола, мы бы установили планку в шестнадцать лет, но для мужчины, мне кажется, это перебор.

– Разумеется, устроят, уважаемая сударыня, – вежливо ответил Кутузов, ни на секунду не усомнившись в реальности предложенного, – только скажите, а супругу [300] мою подлечить можно? А то стара стала моя Екатерина Ильинична, болеет часто… И тут я из ваших рук – совсем молоденький. И смех и грех…

– Супругу вашу мы, конечно, вылечим, – ответила Лилия, – до возраста тех самых шестнадцати лет. С полным восстановлением всех функций организма, так что вы с ней снова можете попробовать сделать еще пятерых детишек, на этот раз мальчиков. Только сразу предупреждаю, уважаемый Михайло Илларионович – и вас, и вашу супругу – достигнутый уровень здоровья придется поддерживать каждодневными тренировками и жесткими ограничениями в еде. Каждодневный бег, плавание, кулачный бой и занятия фехтованием, а также конская скачка. И, разумеется, танцульки, как занятие полезное во всех смыслах – как в физическом плане, так и для подъема эмоционального состояния. Без этого с вашей склонностью к полноте ваше состояние очень быстро рискует вернуться к первоначальному состоянию.

– И что, – спросил Кутузов, – кулачный бой для дам тоже обязателен?

– Ну, – сказал я, – это уже детали, которые зависят исключительно от темперамента вашей супруги. Мы тут познакомим Екатерину Ильиничну с некоторыми дамами соответствующего круга, а она уже сама решит, что у них перенимать, а что нет. А вообще, если без фанатизма, только для общего физического развития и обеспечения собственной безопасности, то почему бы и нет. Злоумышленники обычно не ожидают никакого подвоха от знатной дамы, в обязанности которой входит падать в обморок при первых признаках опасности, но однажды, к их разочарованию, внешность дамы может оказаться обманчивой.

– Да уж, – сказал Кутузов, вставая с табурета, – вышивание крестиком и чтение душещипательных романов вряд ли имеют среди ваших дам особую популярность…

– Ну, это, Михайло Илларионович, – сказал я, – для кого как. Так, например, воительницы из числа остроухих и амазонок больше всего в жизни ценят хорошее оружие. Не надо, чтобы меч, копье или ружье были красивыми и украшенными драгоценными камнями; главное, чтобы они были крепкими, надежными, удобными и смертоносными. Впрочем, хорошее оружие красиво само по себе.

– О да, Сергей Сергеевич, – сказал Кутузов, – это действительно так, я видел ваши ружья, и они производят впечатление не только своей смертоносной убийственностью, но и внешним совершенством.

– Ну, – сказал я, – насколько я знаю, над этим оружием в разные годы и в разных мирах работали два великих оружейника, а потом готовое изделие подвергалось долгой доводке их учениками, в результате чего получилось действительно совершенство. Впрочем, не все дамы в нашем обществе помешаны на оружии; так, например, Анна Сергеевна Струмилина – возможно, второй человек по значимости после меня – вообще принципиально не берет в руки ничего стреляющего или колюще-режущего, разве что за обедом, чтобы нарезать хлеб или колбасу, и вообще не приемлет насилия. Зато она у нас маг Разума и способна излечивать такие болезни человеческих душ, против которых бессильны любые эскулапы. Также в нашей компании есть несколько совершенно не приспособленных к войне нереид. С виду они, конечно, миленькие, а на самом деле это просто экзотическое мясо, которое в одном не столь уж далеком отсюда мире ловят сетями, приманивая на купающихся смазливых обнаженных юношей.

– Тьфу ты, какая гадость! – сплюнул Кутузов, – как вы такое терпите, Сергей Сергеевич?

– Тот мир, – ответил я, – лежит вне сферы наших интересов. Но там есть наш союзник, который обещал в ближайшее время совершить к этим людям военный поход и объяснить им, что так поступать нехорошо. Ну а когда тевтоны берутся кому-то что-то объяснять, то потом от побежденных не остается и камне на камне.

– Тевтоны? – переспросил Кутузов.

– Да, тевтоны, – ответил я. – Впрочем, Михаил Илларионович, это очень длинный рассказ. Давайте сейчас я оставлю вас в руках у наших эскулапов, чтобы они продолжили свое обследование и составили для вас программу лечения, а уже вечером мы встретимся на танцульках, где и поговорим не спеша на все интересующие вас темы. Тем более что там иногда можно встретить очень интересных людей. Иногда к нам на огонек заглядывает знаменитый византийский полководец Велизарий или его друг Прокопий Кесарийский, также там бывают молодой Александр Невский со своим братцем Глебом, Михаил Скопин-Шуйский, Петр Басманов и государь Всея Руси Петр Второй, на самом деле Первый. А сейчас, – я бегло посмотрел на часы, – позвольте идти, потому что у меня еще есть дела.

* * *