Четыреста тридцать третий день в мире Содома, вечер

Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Мудрости

Александра Александровна Меньшова, сирота 16-ти лет от роду

Вообще-то нрав у меня всегда был спокойный. Едва ли на свете существовала такая вещь, которая могла бы меня сильно взволновать. С самого рождения я жила довольно скучной, неторопливой жизнью, не испытывая при этом особых потрясений. Я привыкла к такой жизни и считала, что так будет всегда – ну, по крайней мере, еще довольно долгое время, пока мой папенька сможет меня опекать. Потом он выдаст меня замуж и обязанность обеспечивать мое благополучное существование ляжет на моего супруга. Но однажды папенька попал в опалу и был отправлен в ссылку в Березов, а я пала ниже самой грязи. Последнее, что он успел сделать, это устроить меня горничной к малолетнему императору Петру Второму, при котором я была даже не полюбовницей, а служанкой и грязной дешевой подстилкой. Хорошо хоть Долгоруковы не дознались о том, кто я такая. Это были страшные люди, от всей души ненавидевшие папеньку; узнав, что я внебрачная дочь Александра Данилыча Меншикова, они бы меня просто уничтожили.

Потом молодой император заболел оспой – и тот же час, опасаясь страшного поветрия, его покинули все те, кто вымаливал ранее милости у подножия трона этого мальчишки. Осталась я одна. Во-первых, мне некуда было идти. Во-вторых, я считала нечестным бросить его одного. Жалость ко всем болящим и страдающим – наша исконно русская бабья черта. Анпиратор умирал, и если бы он все-таки умер, меня бы, наверное, похоронили одновременно с ним, чтобы не болтала о том, как весь двор разбежался от ложа умирающего. Но потом явился Артанский князь вместе со своими людьми – и все перевернулось с ног на голову. Мой привычный мир рассыпался в прах, а вместо него образовалась пустота… И пустота это настоятельно желала быть заполненной.

Кроме того, оказалось, что я сильно ошибалась, думая, что ничто не сможет взбудоражить мою душеньку. С тех пор, как я свела знакомство с людьми Артанского князя, я удивляюсь чисто каждый день. И не просто удивляюсь. Меня начали одолевать странные мысли и желания – мне нестерпимо захотелось быть похожей на этих людей… Мне хочется знать все то, что знают они. А самое главное – быть с ними, чтобы считали меня своей и приобщали к своим представлениям о миро… миро… мироздании. Этим словом люди Артанского князя называют все сущее, сотворенное Господом. Ведь оказалось, что об этом самом мироздании я ничегошеньки-то и не знаю, как и большинство людей, в каком бы из миров они ни жили… Словом, меня так тянуло к этим людям, что я набралась смелости и пошла прямо к самой княгине Анне Сергеевне. Ну а к кому еще могла я пойти, в самом деле? Правильно – только к ней, ведь я сразу почувствовала, что она добрейшая душа и не прогонит меня, а хотя бы выслушает.

Но, честно говоря, было и немного страшно – а вдруг она мне откажет? И я сильно волновалась, когда начала разговор с ней. Но она хорошо меня приветила и с пониманием отнеслась к моему жалкому лепету… Наверное, я казалась ей глупышкой… Хотя почему казалась? С некоторых пор я и сама стала осознавать, что не блещу ни умом, ни сообразительностью. Раньше-то я о таких вещах как-то и не задумывалась…

Так вот – явилась я к этой Анне Сергеевне, да и выложила ей всю правду про себя, как на духу. И она – вот радость-то! – сказала, что принимает меня в число своих подопечных… Ну, дала несколько мудрых наставлений, от которых мне не то чтобы стыдно стало, да просто поняла я, что неправильной была моя жизнь до этого… Но что все можно вполне исправить! И никто не осудит меня за мои прошлые грехи, в которых я искренне раскаиваюсь. Ох, ведь эта княгиня Анна Сергеевна – ну чисто ангел небесный! После разговора с ней у меня прямо на душе посветлело… Насколько Артанский князь Сергей Сергеевич суров, настолько Анна Сергеевна добра.

Между прочим, пригласила она меня бал. Она, правда, это другим словом назвала, смешным таким – «танцульки» – ну то есть от слова «танцевать». Так вот, я и стала готовиться. Что я, балов не видела? Поучаствовать в них, правда, не довелось, но я способная к танцам весьма – и, если нужно, могу станцевать не хуже господ… Не зря ж втихую, когда одна-то оставалась, разучивала на паркете все эти па, воображая, что и я знатная и богатая особа, и что назначаю очередь своим кавалерам, и что все восхищаются моей грациозностью и искусностью…

Но тут меня ждало несколько ээ… открытий. Нет, даже так – потрясений. Ну, начались они с того, что ко мне заявилась та самая… (эх, не советовал батюшка произносить это слово всуе, чтоб беду не накликать) ну, скажем так – рогатая барыня Зул. Она тут навроде графини, и ее побаивается даже цесаревна Лисавет Петровна, которая все же сподобилась выйти замуж за короля. Это госпожа Зул принесла мне одежду. Вот, говорит, тебе наряд для танцулек. Я, когда посмотрела на принесенное, решила, что это шутка такая. Где длинное платье с пышными рукавами, с кринолином, турнюром и множеством нижних юбок, тяжелое от нашитых украшений настолько, что барышня едва стоит на ногах? Вместо сияющего великолепия передо мной лежал скромный кусочек чего-то розового, судя по его размерам, больше похожий на панталоны. Но это оказалось платье! Платье! Подумать только – платье размером с панталоны… Короткое… Я долго сомневалась, что это и вправду верхняя одежда, чем рассердила госпожу Зул. «Ты видишь, в чем хожу я? – нахмурившись, спросила она, уперев руки в бока, точно злобная кухарка, – так вот – сие платье похожего покроя. Я же ношу! А? Что ты там бормочешь? Ах, ты думала, что на бал другие платья положено надевать… длинные, ага… – она скептически осмотрела меня с ног до головы – я аж вся сжалась под ее пронзительным взглядом – и, хмыкнув, произнесла: – Знаешь что, милая моя, с твоим ножками просто грех носить эти ужасные длинные юбки… А ну-ка, быстро надевай и не спорь со мной! Я, между прочим, потратила много времени и усилий для того чтобы подобрать тебе это платье, а ты тут еще выделываешься!»

Я мало что поняла из ее высказываний о грехе, но, поскольку я побаивалась этой госпожи Зул, то мигом натянула на себя это так называемое платье (срамота на лямочках – вот более подходящее название). Дьяво… тьфу, то есть госпожа Зул, осмотрела меня, попросила обернуться кругом, одобрительно улыбнулась, и затем подвела к зеркалу. «Ну что, разве ты выглядишь не восхитительно? – промурлыкала она, приобняв меня за плечи, и подергивая хвостом от удовольствия. – Ну скажи честно – ты же себе нравишься?»

Ну что я могла ей ответить… Наверное, было бы слишком долго рассказывать о том, что я почувствовала себя в этом платье совершенно по-другому. Будто какая-то частица моей души внезапно освободилась от тяжкого груза… Как раз в этот момент, разглядывая себя огромном трюмо, я впервые ощутила, что на шажок приблизилась к «этим людям», на которых так хотела быть похожей. И таковой меня делало именно это платье – бледно-розовое, обтягивающее, чуть выше колен, без всяких там кружев, бусин и оборок. Я казалась в нем удивительно стройной и высокой… И я, покраснев от нахлынувшего счастья, только прошептала: «Да…»

«О, постой-ка, у меня же и туфли припасены!» – воскликнула дья… то есть госпожа Зул, и торжественно вынула из коробки пару странных туфель – кремового цвета и на чудовищно высоком каблуке… Впрочем, непроизвольно глянув на обувь самой госпожи Зул, я убедилась, что ее каблуки еще выше.

Словом, я безропотно стала учиться ходить на этих каблуках – и очень скоро у меня это стало получаться (Зул сжалилась надо мной и что-то там наколдовала, после чего держать равновесие стало значительно легче). Ну и вообще – надев это платье, я стала стремительно меняться, и сама при этом ощущала ту скорость, с какой происходят эти перемены. «Я стану такой же, как они, – упрямо повторяла я себе, – я сделаю все для этого, я буду очень сильно стараться!»

Настроив себя таким образом, я уже не сопротивлялась ничему – ни тому, как Анна Сергеевна и госпожа Зул наносили на лицо так называемый «макияж», ни тому, как мне делали прическу… И мне было крайне приятно (хоть и малость неловко) ощущать себя этакой важной персоной, будто бы и сама я какая графиня или княгиня… Все-все, что в результате этих действий произошло с моим внешним видом, мне понравилось. Я смотрела в зеркало и постепенно привыкала к себе вот такой – другой, непохожей на прежнюю, но зато похожей на тех, в чье общество я так настойчиво стремилась попасть…

А когда сумерки упали на землю этого удивительного мира (тридесятого царства), мы все вместе отправились на бал, то есть на танцульки – я и те, кто занимался мной. Стараясь не показать себя неотесаной деревенщиной, я старалась не пялиться по сторонам, когда мы приближались к бальной площадке (или как назвать – «танцевальной»?). Удивительного было много, и мне стоило больших усилий сдерживать изумленные восклицания. И сердце радовала мысль, что я еще много раз все это увижу, и даже смогу и разглядеть, и потрогать…

Ну, а сами танцульки меня просто потрясли. По сравнению с ними привычные мне балы, которые я так любила тайком наблюдать, казались мне теперь сборищем сонных и вялых личностей. Но как отплясывали на этих «танцульках»! Кстати, не было никаких музыкантов – музыка, казалось, звучит прямо из воздуха.

Конечно, поначалу меня многое коробило (движения там и прочее), но я все время напоминала себе, что должна привыкнуть к подобным вещам… В основном танцы были быстрые. Но иногда начинала играть удивительная, волшебная, медленная музыка – и тогда принимались танцевать пары. Они двигались плавно и томно, и, казалось, были погружены в музыку и друг в друга… Странные танцы! Но для всех участников, конечно же, в них ничего странного не было. И что поразительно – женщины вполне могли пригласить на танец мужчин; да, собственно, в большинстве случаев так и происходило. «Не теряйся…» – шептал мне кто-то на ухо. Но для меня было немыслимо пригласить мужчину – я даже этого представить себе не могла. Естественно, от меня не укрылось, что женщины здесь имеют явное численное превосходство над мужчинами. И потому практически все кавалеры каждый медленный танец были заняты, а дамы, которые остались без пары, в это время стояли в сторонке. Мне даже в голову не могло прийти, что меня могут пригласить! Ну кто я такая? Тут так много блистательных женщин самого разного вида – разве кто-то из мужчин обратит внимание на мою скромную персону?

Но оказалось, что я ошибалась. Он появился передо мной совершенно неожиданно – так, что я даже вздрогнула.

– Позвольте пригласить вас на танец, прекрасная незнакомка? – произнес он приятным баритоном и галантно подал мне руку…

* * *