Августа 561 Р.Х. день семнадцатый, утро

Полевой лагерь на правом берегу Днепра

Дима (Колдун)

 

В последнее время я начал замечать, что в этом мире мне стало немножко сложно колдовать, то есть создавать свои заклинания. Я как будто задыхался, хватая воздух широко открытым ртом, на лбу выступала испарина, руки и ноги начинали дрожать, будто я только что поднимал тяжелый груз. Проанализировав свои ощущения, я понял – это все от недостатка магии. Видимо, мы вычерпали небольшие запасы этого мира, просочившиеся сюда самотеком, а того потока, который поступал от моего же заклинания преобразовывающего в магию энергию из природных источников, для сложных манипуляций уже не хватало – и я испытывал что-то похожее на то, что испытывает человек при недостатке кислорода.

Если дело так пойдет и дальше, то вскоре мы уже не сможем открывать порталы, так как магия начнет иссякать и у Ники, которая сейчас работает у нас магическим аккумулятором. Нам требовался собственный магический источник воды, огня или ветра, но как его создавать и запускать, я не знал. Другие методы не подходили по разным причинам. Например, некоторые деревья способны генерировать слабые магические потоки, но, во-первых, для этого их должен быть целый лес, который будет расти не менее пары десятков лет, а во-вторы, для управления такими потоками нужны специально обученные жрецы-друиды, или жрицы-дриады. Проблема грозила стать очень серьезной, и в первую очередь я должен был сообщить о ней Сергею Сергеевичу и Анне Сергеевне, потому что они рассчитывают на мою помощь, а я скоро не смогу создать и самого обычного заклинания для отпугивания комаров.

Сергей Сергеевич меня внимательно выслушал и сказал, что хоть он и не ведет такой активной магической жизни, как я, но все равно уже некоторое время он тоже испытывает легкое недомогание, вызванное, скорее всего, теми же причинами. И Анна Сергеевна тоже сказала, что с ней стало твориться что-то непонятное, только она не понимала, что именно. Мое мнение о том, что для этого мира нужен свой магический источник и Анна Сергеевна и Сергей Сергеевич восприняли со всей серьезностью. Тогда мы позвали еще Нику, Анастасию, Артемиду, Геру, а Лилию звать не пришлось, потому что она, как всегда, пришла сама и первым делом показала мне язык. И ведь совсем не скажешь, что ей больше тысячи лет.

– Итак, – сказал Сергей Сергеевич, – товарищ Колдун поставил перед нами исключительно архиважный вопрос. Тот небольшой запас магической энергии, который самотеком просочился в этот мир, находится на исходе, из-за чего все наши планы, предусматривающие использование магии, оказались под угрозой. Нам срочно необходим собственный источник магии, способный предать дальнейший импульс всем нашим действиям. Ваше мнение, товарищи эксперты?

Первой, как самая вредная, в разговор влезла Лилия.

– Для того чтобы задействовать источник магии местного происхождения, – самодовольно заявила она, – необходим какой-нибудь бездомный дух стихии, который согласится переселиться в этот мир и служить преобразователем природной энергии в магическую. Духи Огня поселяются в действующих вулканах или горящих выходах нефти и газа. Духи Воды селятся на водопадах, гейзерах, или там где вода со страшной силой стремится между узких берегов. Духи Ветра живут в узких насквозь продуваемых ущельях или катаются на тропических тайфунах, как на скейтбордах.

– Да уж, – сказал Сергей Сергеевич, – где уж нам взять поблизости действующий вулкан, водопад или ручной тайфун, чтобы не наносил никому никакого ущерба… Товарищи богини, нет ли какого способа попроще?

– Но духи стихий – это еще не все источники магии, – заявила Артемида, – друиды и дриады тоже могут собирать магическую энергию с огромных лесных массивов, но большая ее часть тратится как раз на поддержание благополучия тех же деревьев. Кроме того, они капризны и эгоистичны, и в тех мирах, где такой способ добычи магии имеет место, ради благополучия своих лесов ведут войну на истребление с обычными людьми, которым нужна древесина, грибы-ягоды и место для распашки полей. Кроме всего прочего, дриады не признают границ, а поэтому не надейтесь, что сможете поселить их в какой-нибудь роще, и они будут этим довольны и останутся в тех же границах, какие эта роща имела раньше. Убивая тех, кого вы стремитесь защитить, они будут бросать их тела под корни своих деревьев как удобрение…

Поняв, что начала говорить что-то не то, Артемида замялась и пожала плечами.

– Впрочем, – сказала она, – я и сама понимаю, что такой способ тебе не подходит. Правда, есть еще магическая энергия, вырабатываемая молящимися в храмах, но это, так сказать, персональная магия, поступающая на пропитание тому богу, которому посвящен храм и присосаться к этому потоку будет весьма проблематично. Боги обычно очень ревнивы в этом вопросе, а дядя, которому тут принадлежит большинство храмов, особенно щепетилен, чтобы у него никто не украл ни эрга.

– Да, – сказал Серегин, – нам чужого не надо, хотя и своим обзавестись пока не получается. Скажите, а разве нельзя открыть постоянный прямой портал в один из нижних миров и качать оттуда магическую энергию?

– Портал открыть можно, – ответила Ника, – да только овчинка выделки не стоит. Энергии через портал поступит меньше, чем необходимо для поддержания его работы. Не фонтан…

После этих слов Ники мы все удрученно замолчали и опустили головы, однако Анастасия, просветлев, вдруг сказала:

– Ты, Ника, правильно сказала про фонтан! Я имею в виду Дух Фонтана из заброшенного города мира Содома. Мы с ним очень дружны, и он вполне может дать мне часть себя, своеобразный отводок, для того, чтобы мы посели его в этом мире…

– Но, Настасья, – спросил я, – где мы возьмем для такого духа настоящий водопад? Ведь ему нужна быстротекущая вода.

– Не волнуйся, Дима, – серьезно ответила Анастасия, – водопад тут необязателен. Достаточно днепровских порогов, в которых содержится куча энергии, которую дух Фонтана, а в этом случае Дух Порогов сможет превращать в магию. Нам этого вполне хватит, и еще останется.

Как только Анастасия договорила, все вскочили и начали подпрыгивать и орать, бурно выражая свою радость. А Ника бросилась даже обнимать и целовать Анастасию с криком: «Ты молодец, Настька!». Невозмутимыми остались только Сергей Сергеевич и Анна Сергеевна.

– Тихо! – наконец сказал Сергей Сергеевич. – Вам, Анастасия Николаевна, благодарность в приказе и мое отеческое рукопожатие перед строем, а также приказ немедленно готовить операцию по переселению отводка духа фонтана в этот мир. И постарайтесь сделать это как можно скорее, ибо магия нам нужна, и время не ждет.

 

* * *

 

Два часа спустя, полдень

Заброшенный город в Высоком Лесу

Анна Сергеевна Струмилина

Маг разума и главная вытирательница сопливых носов

 

Угроза остаться без магии была достаточно серьезной, но одна голова хорошо, а восемь лучше, потому что эту непростую и довольно важную задачу мы решили очень нетривиальным способом. Нет, вру – эту задачу решила Анастасия, а мы ей лишь только аплодировали. Между прочим, Дух фонтана согласился почти сразу, Насте даже не пришлось его уговаривать. В основном время у нас ушло не на уговоры, а на то, чтобы в мире Содома мы смогли оправиться и подзарядиться в магическом смысле от того же источника.

И вот настал решающий момент. Портал был открыт прямо с площади Фонтана в заброшенном городе на берег Днепра, где ревел страшным голосом самый мощный из днепровских порогов по имени Ненасытец, а мы с Анастасией и Никой приготовили что-то вроде магической силовой купели, в которой должны были отнести Дитя Духа Фонтана к его месту жительства. Когда Дух Фонтана, как обычно, обнаженный, выступил из переливающихся разными цветами струй к нам навстречу, то я сперва остолбенела. Вместо чего-то бесформенно-бурлящего он держал на руках так же сотканную из водяных струй маленькую голенькую девочку примерно трехлетнего возраста, смотрящую на нас совершенно невинными детскими глазами.

Я вздрогнула потому, что рядом с ревущей мощью воды за порталом этот ребенок выглядел так мило и так уязвимо. Разумом я понимала, что бушующая на порогах вода, запредельной мощью пробивающая себе путь среди гранитных скал, для этой девочки является родной стихией, ее воздухом, ее хлебом насущным, ее смыслом жизни, но все равно мне было за нее страшно.

– Смотри, Анастасия, – беззвучно обратился Дух Фонтана к своей любовнице-человеку, – это наша дочь, твоя и моя, и я отдаю ее тому миру, потому что то место ей очень нравится…

После этих его слов мы все втроем поднесли силовую купель к самому парапету, и дочь Духа Фонтана соскользнула с рук своего отца прямо в наш сосуд, попутно обдав всех нас троих мелкими водяными брызгами. Я не скажу, что нам было тяжело нести этого ребенка в магической купели те пятнадцать или двадцать шагов, что отделяя место рождения от места назначения; значительно сложнее, чисто психологически, было перевернуть купель и выпустить этого ребенка в белую бушующую пену. Увидев, что мы колеблемся, дочь Духа Фонтана сама рыбкой выпрыгнула из купели и нырнула в бушующую воду. Мгновение спустя мы имели честь наблюдать, как она счастливо резвится в белопенных струях, наслаждаясь стихией и с каждым моментом становясь все взрослее и взрослее, а на гребнях волн начинают плясать знакомые разноцветные искры. Потом дочь Духа Фонтана, которая к тому моменту имела вид юной пятнадцатилетней девушки, остановилась в бурлящей воде прямо напротив нас, высунувшись наружу по пояс, и помахала нам рукой.

– Спасибо вам, друзья, – услышала я в своей голове ее звонкий голос, – это очень хороший дом для такой как я, и я никогда не забуду вам этой услуги. Если вам что будет надо от стихии воды, то вы приходите на берег этой реки и позовите богиню этой реки Дану. Я обязательно приду. А теперь извините, мне нужно обследовать свои новые владения.

Сказав это, Дана снова нырнула в бурный поток и исчезла из виду, но мы знали, что с ней все хорошо, ибо магия снова начала вливаться в наши тела. Свершилось – днепровские пороги обрели своего Духа, река Днепр – свою богиню, мы нового друга, а этот мир – настоящий магический источник.

 

* * *

 

Августа 561 Р.Х.

День двадцать второй

Полевой лагерь на правом берегу Днепра

Капитан Серегин Сергей Сергеевич

 

– Здесь будет заложен стольный град великого княжества Артания, – торжественно сказал я и воткнул в землю деревянный шест, изображающий собой центр будущего города, после чего отец Александр приступил к освящению места будущей постройки.

Место было выбрано не случайно – в нашем будущем мире на этом холме, почти на девяносто метров возвышающемся над зеркалом реки Днепр, находится правобережный Хортицкий район города Запорожье. В окрестностях будущего стольного града располагалось сразу пять неукрепленных селений антов, которые были отлично видны с вершины холма, как и поросший на две трети лесом остров Хортица и русло Днепра на много километров в обе стороны. Где-то там, у северного горизонта, виднелись и белые буруны порога Вольный, в которых резвилась новорожденная речная богиня Дана. Представляю, что подумают ромейские торговые гости, когда увидят выглядывающую из воды полупрозрачную обнаженную девушку. Кстати, ей не обязательно обитать на самих порогах, просто там находится ее источник энергии, а сама Дана может спокойно перемещаться вверх и вниз по течению всего Днепра.

Но сейчас мне была интересна не столько она, сколько местные анты, чьи старейшины, наряженные в свои лучшие одежды, тоже присутствовали на церемонии. Этнографа бы сюда, он бы рассказал обо всем более подробно, но сдается мне, что к славянской базе племенного союза антов эти люди имеют весьма отдаленное отношение. Готы, сарматы, аланы, булгары, сплавившиеся по Днепру на жирные степные черноземы балты, и пять процентов, этого, как его, ну красного, ну мяса, то есть славян. По вышивкам на рубашках местных старейшин и фасону их шапок, наверное, можно было изучать географию будущей великой славянской империи. Уже сейчас, несмотря на все различия в своем внешнем облике, эти люди говорят на одном языке, заключают смешанные браки и через два-три поколения должны слиться в один неразделимый народ.

Переправившееся на правый берег войско тудуна задело местных антов только слегка, ибо предупрежденные об опасности люди успели попрятаться в степных балках и на поросшем камышом побережье. Искать их у авар времени тогда не было, а вскоре уже и они сами попали в весьма неприятную ситуацию, и им стало уже не до ловли рабов. Поэтому, с одной стороны, старейшины не выглядят особо бедствующими, а с другой стороны, в отличие от оппозиционеров из глухих медвежьих углов, являются моими самыми яростными и преданными сторонниками. Они видели, какой ужас грозил им и их людям, и видели, как по этой угрозе паровым катком в конном строю прокатились мои рейтарши и уланши.

Пока их мало. На правом берегу в окрестностях Хортицы живет не более пятисот семей, считая и тех, что голыми и босыми сумели сбежать от разорения и гибели на левом берегу. Закладываемая мною крепость – это не только пункт внешней торговли и резиденция моего наместника с местной дружиной, но еще и точка сборки нового государства. Теперь люди не будут бояться селиться в этих краях, пахать землю, строить основательные дома, а не вшивые землянки, рожать детей и завещать им этот мир от края и до края. А для этого нужна обширная переселенческая программа, нужны мастера, плотники и каменщики, специалисты по изготовлению кирпичей, нужны каменоломни и рабочие в них, ибо строиться тут надо на века.

А пока – эх, невеликий я специалист в строительстве – приходится обходиться наемными тевтонскими шабашниками, согласившимися зашибить деньгу на моей стройке. А ведь так дело не пойдет. На смену зарубежным специалистам, размечающим сейчас будущую цитадель моего замка и намечающую места для лесопильных водяных мельниц, кирпичных мастерских и печей по обжигу извести, необходимо воспитывать собственные кадры. Давать тевтонам отроков в ученики – и вперед, ибо обучение местных специалистов тоже входит в контракт тевтонских шабашников. Мэри постаралась, настояв на этом пункте. При каждом удобном случае она аккуратно но очень веско в финансовом смысле вымещала на представителях этой спесивой и заносчивой нации свое прошлое пребывание в роли предназначенной в жертву херру Тойфелю рабыни.

Тем временем отец Александр закончил возносить молитвы Отцу на славянском языке и антские землекопы, поплевав на ладони, взялись за заступы и тачки. Их работа – по разметке тевтонских мастеров вынуть грунт под фундамент будущего донжона, дойдя до скального основания. Чему-чему, а копать землю антов учить не надо.

Что самое интересное, собравшиеся тут старейшины антов и старшие дружинники слушали отца Александра очень внимательно. Во-первых – речь его была им понятна и просил он свое верховное божество о понятных вещах, а не рек странные словеса на латыни или греческом. Во-вторых – не упоминался в этой молитве чужой и даже враждебный им ромейский базилевс, а говорилось только о них и о их нуждах, о будущей богатой и безопасной жизни, которая наступит, когда крепость будет достроена, и жители этого края окажутся под защитой ее гарнизона. В-третьих – Отец не произносил ни слова, но я чувствовал, что он слышит слова своего аватара и благословляет наши труды, и от ощущения его незримого присутствия у меня даже шевелились волосы на затылке, и, видно не у одного меня.

Мой новый оруженосец, мальчик Ув, стоявший рядом и державший в руках мой шлем, нарушая торжественность момента, вдруг завертел головой, но я положил руку ему на плечо и он успокоился. Хороший, умный и честный мальчик, и я думаю, что не зря Птица рекомендовала мне обратить на него внимание. Сейчас же ко мне идет Ратибор в сопровождении нашего старого приятеля Добрыни, старика Сигмунта, на которого удар палицей по шлему не оказал совершенно никакого влияния, а также трех местных старшин: Горазда, Рудимира и Бурислава. Когда говорят взрослые мужчины, мальчики должны молчать и внимать.

Слушать Ув должен действительно очень внимательно, потому что, когда разговор закончится и мы с ним останемся наедине, я обязательно попрошу его рассказать все во всех подробностях – кто где стоял, о чем говорил и какие выводы об этом человеке можно сделать, исходя из его слов и жестов. Если мальчику действительно предстоит унаследовать основанное мною государство, то одного умения рубиться двуручным мечом ему будет явно мало. Из денщиков Петра великого вышло много по-настоящему талантливых людей, достигших самых высоких постов, а почему у меня должно получаться иначе, трем более что сам мальчик счастлив. Теперь у него есть такой приемный отец, которым может гордиться любой сирота, и такая приемная мать (я имею в виду Птицу), какую он только может себе желать.

Тем временем уважаемые люди народа антов подошли ко мне и поклонились.

– Здрав будь, великий князь Серегин, – глубоко поклонился мне Ратибор и сопровождавшие его анты синхронно повторили это движение, также прогудев что-то вроде: «Здрав будь, княже».

– И вы будьте здравы, честные мужи, – ответил я им легким поклоном, показав тем самым, что я их уважаю и они у меня в фаворе. – Скажите, какое дело привело вас ко мне?

Сигмунт, тот самый тюкнутый Ратибором по голове старик, степенно огладил длинные седые висячие усы, которые явно были предметом его тайной гордости. Как оказалось, при полном отсутствии военных талантов, он оказался большим докой по хозяйственной части, и именно его я сделал прорабом при строительстве цитадели столицы нового славянского государства.

– Есть такое дело, княже, – неторопливо сказал он мне на славянском языке, но с сильным германским акцентом, – ту, эти, которых ты привел, мастера, брешут разную ерунду…

– И что же они брешут? – стараясь сдерживаться, спросил я Сигмунта.

Есть у меня подозрение, что по происхождению Сигмунд гепид, а отнюдь не гот. Для понятности скажу, что в тех анекдотах, которые в нашем мире рассказывают про эстонцев, тут упоминаются именно гепиды. Ну, вы меня поняли, Сигмунт был такой же. Не спеша снял шапку и также не спеша почесал коротко стриженный затылок.

– Так вот, княже, – сказал Сигмунт, – они брешут, что ты всех в свою веру в Небесного Отца силком обращать будешь? Мол, невместно тебе, когда кто-то верит не как ты. Скажи нам, положа руку на сердце, так ли это?

– Нет, Сигмунт, – ответил я, положив на сердце руку, – это не так. Никого силком в свою веру я обращать не собираюсь, и даже уговаривать никого не буду. Верить так, как верю я сам, это привилегия, а не обязанность. И неважно, веришь ли ты в Отца, важно, чтобы Он поверил в тебя. А поверит он в тебя тогда, когда сможет гордиться таким Сыном, в которого вдохнул часть своей души. Впрочем, на эту тему тебе лучше поговорить с отцом Александром.

Услышав слова, что никого неволить не будут, антские старшины явно повеселели. Ратибору было все равно, он и так вошел со мной в глубокий резонанс, а потому начал смотреть на все с моей колокольни. Сказал князь, что надо верить так, так и так, а старину забыть – значит, старина будет забыта и приказ выполнен. Идеальный подчиненный, при этом лишенный всяческой инициативы. Добрыня тоже отнесся к моим словам спокойно, так как уже несколько раз хаживал на вечерние проповеди отца Александра, которые тот скромно называл беседами, и, думаю, что в самое ближайшее время он дозреет и до крещения. Зато Сигмунт, видимо, настроившийся на длительный религиозный диспут, переходящий в рукопашный бой, покраснел, побледнел, дернул рукой ус и, повернувшись, пошел вон. Вслед за ним откланялись и остальные визитеры.

Как только они отошли за пределы слышимости, Ув почти неслышно, одними губами, сказал мне:

– Этот человек, княже, задумал что-то нехорошее. В глазах его была злость, но ум оставался холодным и в нем был какой-то хитрый план. У этого человека очень мало друзей, но у этих друзей очень много яда. То, что ты делаешь, княже, хорошо для всего народа антов, но очень плохо для некоторых набольших людей, которые от этого потеряют свою власть и даже, быть может, и саму жизнь, как по твоему приказу потерял ее хан Заберган.

Предупреждение было таким недвусмысленным, что думать тут было нечего, требовалось трясти, и трясти изо всех сил. Сначала попытка вызвать в новом государстве религиозную рознь, а потом, когда анты, поняв, что никто никого принуждать не будет, потеряли к этому интерес, перейти к какому-то запасному плану. Религиозная жизнь у местных славян находится явно в загоне. Никаких освобожденных идеологических работников вроде жрецов, волхвов и прочих друидов у них нет, так что крещению не мешают интересы никакой жреческой корпорации, и сами анты веротерпимы до полного безобразия. С чего же тогда опасения по поводу возможного крещения, тем более что в своих проповедях отец Александр в основном упирает на то, что Отец и центральная фигура здешнего пантеона Род – это одно и то же божество, функция которого была сотворить такой прекрасный мир, в котором мы все живем. И самое главное – возразить на это нечего, а гипертрофированный варяжский воинский культ Перуна с его человеческими жертвоприношениями к восточным славянам еще не попал, и уже не попадет.

Очевидно, что к активной деятельности перешли противники создания сильного централизованного славянского государства, сторонники родоплеменной старины и агенты Великобрита… нет, простите, оговорился – Византии. Конечно, никакие указивки из Константинополя в эти Палестины поступить бы не успели, но почему бы не предположить наличие постоянных агентов влияния с одной-единственной задачей – препятствовать объединению восточнославянских племен и строительству на их базе государства. Ну, вот такой я параноик. Но лучше быть живым параноиком, чем мертвым прекраснодушным идиотом. Недаром же ни у одного Идара ничего не получалось, и Рюрик свою эскападу начинал с Новгорода, далекого от загребущих рук Константинопольских политиков, и лишь потом его соратник и регент при юном сыне-наследнике Игоре Олег Вещий имплантировал готовую русскую государственность в Киев, вызвав в Константинополе немалый переполох.

Итак, предположим, есть «группа товарищей», которые каким-то образом, скорее всего через торговлю колониальными товарами, связаны своими интересами с константинопольскими властями, или легко уязвимы для их шантажа. В нашем мире с такими людьми, именуемыми «пятой колонной», поступали по разному. В одни времена их называли «врагами народа» и выпиливали без всякой пощады, по малейшему подозрению, не особо обращая внимание на пол или возраст жертвы. В другие – объявляли сумасшедшими и запирали в специальных заведениях для промывания мозгов. В третьи – на них совсем не обращали внимания, и тогда жизнь страны порастала плесенью из правозащитников и грантоедов, и честные люди начинали стыдиться своей честности.

Здесь времена до предела простые, и планы вряд ли предусматривают хоть что-то кроме банального убийства. Причем нацелиться убийцы могут не на меня, ибо я для них слишком хорошо защищен, а на Птицу или курируемых ею детишек. В таком случае, как они, возможно, считают, я уж точно выйду из себя, перестану следить за тем, что делается за моей спиной, и капитально подставлюсь под смертельный удар. А может, просто расчет будет делаться на то, что потеряв близких мне людей, я развернусь на сто восемьдесят градусов и удалюсь туда, откуда пришел. А вот хрен этому Сигмунту и его приятелям, не дождутся!

Надо было переходить сперва к следствию, а затем и к активным действиям по ликвидации заговора, но меня сдерживает отсутствие в моем распоряжении хоть сколь-нибудь подготовленного особиста, способного размотать подозреваемый мною клубок скорпионов и ехидн. Увы, но в штате танкового полка такой единицы просто не оказалось. Вдобавок у меня не было даже намека на то, откуда можно взять специалиста или специалистов подобной квалификации, способных решить проблему со шпионами и заговорщиками. Не идти же опять на поклон к старому доброму дядюшке Густаву де Мезьеру, попросив поделиться специалистами из тамошнего гестапо? Или все же, с учетом того, что уже поставлено нами на кон, махнуть рукой на гордость и поклониться старику в ножки? А то, несмотря на все наше могущество, иммунитета от яда ни у кого из нас нет.

 

* * *

 

Августа 561 Р.Х.

День двадцать пятый, утро