Проводы. Подозрительные личности. Переполох в татарской деревушке. Велосипеды на велосипедистах

Молодая гвардия. 1929 г.

Содержание

· Г. Колесникова. Введение

· Невиданные путешественники
Проводы. Подозрительные личности. Переполох в татарской деревушке. Велосипеды на велосипедистах

· Через леса и горы
Подъемы и падения. На курорте. В родном гнезде. Ледяная река. Белые вершины и синее озеро

· «Приятные» неожиданности
Дом на волах. Неожиданное препятствие. Первый снег. Грязнуха. Сбились с дорого. Волки

· Приближаемся к цели
Пешком по шпалам. Переправа через Амур. По бухте на велосипеде. В чистой гостинице. Визы получены

· В неведомын страны
На палубе морского парохода. Японские жандармы. Фрукты на веревке. Средневековые рыцари. Первый китайский город. Люди-лошади. Пловучие дома

· Среди китайцев
На твердой земле. В поисках консульства. Грозный индус. Светящиеся магазины. «Счастливая беседка». Живая кухня. Восставший Китай. Красногвардейцы в советском консульстве

· По ровным дорогам
Дома из бумаги. «Глухой» шпик. Любезный допрос. Удобные записки. Заботливая мать. Предупредительные провожатые. На «татами» в кимоно. Крестьянин, говоряший по-русски. На празднике. Электричество на горных вершинах

· Под надзором полиции
«Некто на велосипеде». Тяжелое разочарование. В рабочем квартале. Ребусы и загадки. Бесплатные проводники. Кино на воздухе. Таинственное исчезновение. Полицейская путаница. Встреча русских летчиков

· Сорок дней на воде
Пестрые ленты. Летающие рыбы. Водяная ширь. Мы в роли самураев. Купанье у Гавайских островов. Нашествие проповедников

· Вглубь Мексики
Неприятное осложнение. Под палящим солнцем. Соблазнительная тропинка. Отдых в тени. В поисках морского берега. «Верхом на кострах». Гениальное изобретение. Заброшенная землянка

· Встречи и люди
Просвет. В гостях у рабочего. Наездники на ослах. Грозный мексиканец. Странная процессия. Самодельная тень. В столице. Бой быков. Нашли работу

· На каучуковые плантации
Без велосипедов. «Маримба». Добывание каучука. Скорпион. Нападение обезьян. На колымаге. Знаменитые пиро́ги. Мангровые заросли. У Тихого океана

· Перевал через горы
Подготовка к путешествию. Чортов хвост. Таинственное шествие. По брюхо в грязи. Прощание с погонщиком. Несговорчивая артель

· Бесплодная попытка
Неожиданный «полет». В гостях у помещика. Неприятные осложнения. Вынужденное ожидание. «Большевистские агитаторы». Последняя попытка. Под рев капотов

· У цели
Земля. Трагическая гибель. Под арестом. 300 километров по асфальту. Доброжелательный кулак. Редкое лакомство. Клуб под пивной. Между перинами. Тяжелое чистилище. В коридоре у воеводы. «Сумасшедшие»

Введение

- Что за нелепая выдумка — "вокруг света на велосипеде"? Да разве хватит у вас сил на такое путешествие? Разве выдержат велосипеды такую нагрузку? Разве вам удастся раздобыть средства? — скептически встретил представитель Высшего совета физкультуры пришедших к нему студентов. — Нет, это не серьезная затея. Советую вам раз навсегда выбросить ее из головы!

Не менее иронически отнеслись к этому путешествию и другие студенты института физкультуры.

- А на лодках поехать не собираетесь?

- Может на спасательном круге весь земной шар опояшете?

- Нет, они в бочке вокруг света проедут.

Насмешкам не было конца, однако организаторы путешествия энергично взялись за дело.

Стояли лютые январские морозы. Снег хрустел под ногами, а трое студентов, решивших ехать в кругосветное путешествие, думали о лете, бегали по разным учреждениям и организациям, хлопотали о приобретении велосипедов для пробега.

Рассчитали: если в начале мая выехать, — к осени будут во Владивостоке. Оттуда до Шанхая несколько дней пути, а дальше можно ехать в Японию, оттуда в Мексику, в Южную Америку, к лету можно попасть в Соединенные штаты, и оттуда направиться в Западную Европу.

Маршрут был разработан подробно.

- Первая задача — достать машины и заграничные паспорта. Все должно быть готово к началу мая, — решили ребята. И, распределив между собою обязанности, начали хлопоты.

Первой организацией, откликнувшейся на затею о кругосветном путешествии, был Московский автомобильный клуб.

- Подайте заявление директору завода №1 им. Авиахима о предоставлении вам машин для пробега, постарайтесь убедить его тем, что вы создадите заводу всемирную рекламу, — посоветовал один из членов правления клуба, тронутый настойчивостью и молодым задором обратившихся к нему за помощью студентов. — А мы может быть потом окажем вам и некоторую материальную помощь.

На другой же день директор завода №1 им. Авиахима получил заявление с просьбой дать машины для кругосветного пробега трем советским спортсменам.

Несмотря на всю фантастичность предприятия, он серьезно призадумался над этим делом. Крепкие, здоровые ребята, подавшие ему заявление и в течение нескольких минут, с раскрасневшимися лицами, рассказывавшие ему о целях и задачах своей поездки, внушили ему доверие. Подбадривали также блестящие рекомендации от Института физической культуры, от заводов, на которых все трое работали на практике. Соблазняла возможность широко разрекламировать свое производство.

Однако правление завода было очень осторожно. Долго ходили организаторы путешествия к директору. Долго и настойчиво доказывали выполнимость своей затеи. Возбудили специальное ходатайство перед завкомом, старались привлечь на свою сторону сочувствие отдельных рабочих. Наконец вопрос был разрешен. Завод получил задание изготовить специальные, особенно прочные и доброкачественные машины для кругосветного пробега.

Попутно ведутся переговоры с Резинотрестом о рекламировании его продукции во время путешествия и о предоставлении шин для велосипедов.

Высший совет физической культуры, видя настойчивость и упорство организаторов путешествия, начинает оказывать им поддержку.

При содействии ВСФК подано заявление о выдаче заграничных паспортов.

Дни летят. Приближается весна. И тут вдруг происходит событие, из-за которого чуть было не расстроилась вся поездка.

Один из организаторов путешествия женится и заявляет, что поедет только с женой. Остальные участники пробега конечно становятся на дыбы.

- Нет, братишка, сиди лучше дома, а мы без тебя поедем, — отвечают они ему.

Эта женитьба сыграла очень дурную роль при дальнейших хлопотах о путешествии. Доверие к путешественникам было подорвано. Осложнилось дело с добыванием паспортов, с получением машин.

В материальной помощи было решительно отказано. Однако двое студентов, авторы этой книжки — Князев и Фрейдберг, настойчиво продолжают хлопоты. Май месяц уже на исходе, а нет ни велосипедов, ни пропусков, ни денег.

Вместо выбывшего из-за женитьбы товарища к группе присоединяется приехавший из Ленинграда бывший студент Ленинградского технологического института, инструктор физкультуры, Жорж Плещ. Наконец велосипеды получены. Паспорта обещают выслать в Читу.

- Путешествие через Сибирь будет вашим предварительным экзаменом, — говорит секретарь ВСФК, объясняя почему паспорта пока не выдаются на руки.

Начинаются новые мытарства в поисках средств. Фрейдберг и Князев вкладывают в общий капитал свой месячный заработок. Оба они в то время работали на заводах и получали около 40 рублей в месяц. Плещ нигде не служил и к сожалению ничем помочь не мог.

- Давай продавать наше имущество; все равно с собой всего не возьмешь, — предлагает Илья.

Пошли на рынок, но за студенческое имущество много не получишь... Самая драгоценная вещь — желтые сапоги были проданы за 5 рублей; за рваную шинель никто больше трешки не давал; на замызганное старенькое одеяло и смотреть не хотели; гордость физкультурников — рапиры для фехтования вызывали всеобщий смех и презрительное отношение торговцев.

С большим трудом, после двухдневного путешествия на Сухаревку, имущество было продано. Сколотили еще около 40 рублей.

Один из рабочих на заводе №1 им. Авиахима посоветовал путешественникам связаться с "Рабочей газетой" с тем, чтобы посылать в нее корреспонденции с дороги.

В тот же день "кругосветчики" отправились в редакцию.

"Рабочая газета", заинтересовавшись путешествием, выдает ребятам аванс в 90 рублей и предлагает им попутно, при проезде по СССР, заняться распространением "Рабочей газеты".

Хотя это предложение связано с перевозкой излишнего багажа — образцов изданий — путешественники соглашаются, стремясь сколотить побольше денег на дорогу.

Так, всякими ухищрениями, сколотили 210 рублей. С этим капиталом и тронулись в путь.

Что без копейки в кармане можно организовать путешествие, достать велосипеды, получить пропуска, добыть денег — было доказано. Осталось самое трудное — доказать, что возможно на велосипедах объехать вокруг земного шара. Доказательством возможности такого путешествия является эта книжка. Правда, путешествие значительно затянулось. Выехав из Москвы в июле 1924 года, "кругосветники" возвратились в нее лишь в марте 1927 года. Причиной этой задержки явилось: отсутствие средств, порча машин и разные непредвиденные осложнения.

В этой книжке только одна правда. Здесь нет выдуманных приключений; здесь шаг за шагом рассказывается все, что видели и пережили путешественники.

Читатель, скептически улыбнувшийся при виде заглавия этой книжки, прочитав ее до конца, скажет:

- Да, при такой настойчивости и упорстве можно не только объехать земной шар на велосипеде, но и обойти его пешком.

Г. Колесникова

Невиданные путешественники

Через леса и горы

Приближаемся к цели

В неведомын страны

Среди китайцев

По ровным дорогам

Дома из бумаги. «Глухой» шпик. Любезный допрос. Удобные записки. Заботливая мать. Предупредительные провожатые. На «татами» в кимоно. Крестьянин, говоряший по-русски. На празднике. Электричество на горных вершинах

2 августа. Когда показались берега Японии, все пассажиры парохода "Шанхай Мару" высыпали на палубу полюбоваться окрестностями Нагасаки.

Этот небольшой городок весь утонул в зелени. Причудливо разбросались между гор маленькие серые постройки. По склону прямо к морю спускаются корявые низкорослые японские сосны. Они причудливо раскинули свои изогнутые ветви, которые особенно рельефно выделяются на фоне синего моря. Как только пароход пристал, мы выскочили на берег. Тотчас же к нам бросилась толпа рикш. Здесь они имеют совсем другой вид, чем в Китае. Держатся они с большим достоинством. Одеты все в одинаковую форму, белую или черную. Стройно вытянулись в ряд коляски с высокими колесами на резиновых шинах и мягкими необычайно удобными сиденьями. Мы едва отбились от толпы рикш и двинулись по городу пешком.

Первое, что нас поразило, это японские постройки. В Японии вы редко встретите здания больше двух-трех этажей. По большей части это одноэтажные легкие постройки, крытые черепицей. Они построены из дерева и оклеены бумагой. Из дерева делается остов или, точнее, углы стен, а из бумаги — стены. Наклеивается бумага на перегородку с клеточными отверстиями. Эти перегородки укреплены внизу и вверху так, что их легко можно двигать в любую сторону. При желании жилища японцев можно путем передвижения этих перегородок сделать совершенно открытыми, оставив только одну капитальную стену.

Город представляет собою ряд таких домиков, теснящихся друг к другу.

Походивши по улицам, большей частью полных японцами, мы отправились на гору, с которой виден город и море.

Перед нами открылся берег бухты, причудливо изогнутый в виде петли. На противоположной от города стороне раскинулись огромные доки. Громадные подъемные краны без устали работают, починяя военные суда и громадные пассажирские пароходы.

Большое впечатление произвели на нас два огромных военных крейсера, стоявших в бухте. Мы хотели было даже их сфотографировать, но нас предупредили, что за эту затею мы можем поплатиться свободой.

Так как пароход стоял в Нагасаки всего два часа, то нам некогда было особенно задерживаться в городе. Прямо с горы мы отправились к пристани. Через несколько минут пароход снялся с якоря.

Не успели мы отъехать от Нагасаки нескольких километров, как к нам подсел "шпик". Он сначала притворился глухим. Просидев некоторое время около нас, он протянул мне написанную по-английски записку; я понял и ответил. Пошла переписка.

Сначала я действительно думал, что он ничего не слышит, но потом сообразил, что он нарочно притворился глухим и очень хорошо все слышит и разбирается, а просто ловит меня на удочку, и я сделался очень осторожен.

Отвечая охотно на все его вопросы, мы становились совершенно глухи и немы, когда вопрос касался политики, и показали себя отчаянными дураками. Несмотря на то, что мы с ним проговорили всю дорогу от Нагасаки до Кобе, он ничего от меня не сумел добиться.

После Нагасаки мы уже перешли на настоящий японский стол. Хлеба не давали, пришлось заменять его рисом, что признаться было нам довольно неприятно. Ни ножей, ни вилок, ни ложек к столу не подавали. Дадут тебе две деревянных палочки, и работай ими как знаешь. Мы долго мучились с этим приспособлением, пронося все мимо рта. Подавали всякого рода неведомые фрукты, рыбу, похожую на червяков, суп из крови или с подозрительными травами. Иногда это бывало довольно вкусно, а иногда, несмотря на весь наш голод, не шло в рот, и нам приходилось отказываться от этих лакомств, ссылаясь на отсутствие аппетита.

Поездка на пароходе уже изрядно надоела, и мы с нетерпением ждали Кобе, откуда должны были отправиться на велосипедах.

Едва мы успели сойти с парохода, дорожные полисмены повели нас для допроса портовой полиции в Кобе. Чистенько одетый в штатское платье представитель портовой полиции, хорошо говорящий по-русски, и с ним еще двое японцев предложили нам сесть.

- Я должен задать вам несколько вопросов, на которые вы будьте добры ответить. Скажите пожалуйста, кто вы такие и надолго ли приехали в Японию?

Мы ответили, что мы участники велосипедного пробега и через Японию намерены ехать в Мексику с пароходом "Ракуйо Мару". Так как пароход уходит 4 августа и в нашем распоряжении до отхода его остается только пять дней, то нам придется ехать на поезде, а не на велосипеде.

- А скажите пожалуйста, — так все время начинал свою речь полисмен, — почему вы не едете на велосипеде?

- Да потому, что в пять дней мы не успеем доехать до Иокогамы!

- Я извиняюсь, но, как мне известно, пароход "Ракуйо Мару" опаздывает и уйдет из Иокогамы 12 августа.

Мы высчитали, что в нашем распоряжении остается 10 дней, и сказали, что поедем на велосипедах из Кобе до Токио.

Однако полисмен нас не выпускал и продолжал свой допрос.

- А позвольте узнать, кто ваши папа и мама? Чем они занимаются?

Мы старались как можно предупредительнее отвечать на его вопросы, чтобы он нас поскорее освободил; однако допрос, вместо нескольких минут, затянулся на два часа. Любезность была чрезвычайная.

- А извините, вы белые или красные?

Мы с гордостью ответили, что мы советские, красные.

- А кто вам дает деньги? Их очень много надо.

Испугавшись, как бы он не потребовал предъявить ему имеющиеся у нас деньги, мы решили как-нибудь вывернуться.

- Деньги дает спортивная организация.

- Партийная? — зацепился он.

- Нет, спортивная.

- А, простите, сколько вам дали денег? Или вам высылают?

- Высылают на иностранные банки, — соврали мы.

После этого "любезного" допроса нас отправили в таможню.

Под навесом таможенные чины осматривали багаж. Без особых задержек они переглядели наше жалкое имущество и, пометив его мелом, нас отпустили. Один из полисменов пошел нас провожать.

На улице на нас смотрели с удивлением; но японцы не собирались в громадные толпы, как это было в Китае, а внимательно посмотрев, шли дальше.

Приготовление к поездке на велосипедах заняло у нас целый вечер. Ночью мы отправились осматривать город. Сели в трамвай. Трамваи Кобе больше и просторнее наших. Они очень светлые. Билет стоит 8 копеек, причем за эти деньги вы можете объездить весь город, так как с одного трамвая на другой дают пересадочный билет.

Раньше всего мы отправились осматривать главную достопримечательность Кобе — громадную башню-вышку, с которой виден весь город. Поднявшись туда на подъемной машине, которая казалось хотела посадить нас на облака, мы остолбенели от невиданного зрелища.

Перед нами рассыпались миллионы огней. Казалось кто-то взял небо, усыпанное звездами, и опрокинул навзничь. За городом расстилалось отражающее этот свет море. Причудливые очертания гор; светящееся около берегов и поразительно темное вдали от них море; гудки медленно ползущих трамваев, многотысячная пестрая струящаяся толпа — все это словно переносило нас в другой мир...

Налюбовавшись вдоволь, спустились вниз. Громадные плакаты со сценами из японской и американской жизни поражают своими размерами и количеством красок. В лавках и у лотков стоят шум от завываний продавцов и грохот от быстрого завертывания товара.

Обувь японцев совсем особенная, непохожая на нашу. Это прикрепленные при помощи веревки или толстой тесьмы деревянные колодки, напоминающие маленькие скамеечки. Щелканье по асфальту этих деревяшек усиливает общий грохот.

Мы совсем растерялись в этом шуме и гаме, в этом обилии цветов и красок. Японцы в своих пестрых халатах "кимоно", с широкими рукавами, казались нам картинками, сошедшими из какой-то иллюстрированной книжки.

Однако долго рассматривать все раскрывшиеся перед нами диковинки было некогда. На следующий день мы должны были уже выехать, чтобы не опоздать к отходу парохода. Надо было еще успеть выспаться.

Выработав маршрут от Кобе до Токио, длиною в 563 километров запасшись указаниями велосипедного клуба и разрешением полиции в Кобе, мы выехали в Осаку.

После дождей в России, морозов в Сибири и жары в Китае мы с удовольствием ехали по ровным хорошим дорогам Японии.

Вся страна необычайно благоустроена. По одну сторону от шоссе идет линия железной дороги, по другую проложены рельсы электрического трамвая. Поселки попадаются то и дело; промежутки между ними покрыты зеленеющими рисовыми полями. Среди полей тянутся линии телеграфных столбов, и всюду мелькают рекламы табачных, конфетных и других фабрик.

Встречаем массу велосипедистов-крестьян, автомобилей, изредка лошадей и чаще впряженных в легкую двухколесную телегу японцев, перевозящих груз.

Дорогу oт Кобе до Осаки мы проехали быстро. Остановились в Осаке только на несколько минут для контрольной отметки.

В Китае мы очень страдали от незнания языка. Наученные горьким опытом, мы запаслись перед приездом в Японию целой серией записок на японском и русском языке, примерно такого содержания: "Где дорога на (такой-то пункт)?", "Где найти полисмена?", "Мы русские велосипедисты-спортсмены, едем (туда-то)", "Где можно закусить?", "Сделайте отметку о пройденном пути" и т. д.

Как только нам нужно что-нибудь узнать, мы извлекаем нужную записку, показываем ее любому японцу, и он отвечает.

Благодаря тому, что между населенными местами очень небольшие расстояния, мы совершенно не замечали пути и, без всякой усталости проехав в первый же день 75 километров, остановились на ночлеге в Киото.

Приехали мы туда вечером и с большим трудом отыскали велосипедный клуб, где и отметились. При помощи записки объяснились с полисменом, который проводил нас в европейскую гостиницу. Утром на другой день, выезжая из Киото, мы с удовольствием проехались по красивым аллеям парка, усаженным корявыми соснами и посыпанным чистым желтым песочком, необычайно тщательно утрамбованным.

Стоит жаркий солнечный день. Дорога идет бесконечными рисовыми полями. Мелькают широкополые шляпы крестьян, стоящих по колена в воде и бережливо обрабатывающих каждый кустик риса. С такой тщательностью обрабатывают поля только японцы. У них нет ни одного клочка земли, который бы не был обработан. Приходится удивляться, когда видишь склоны высоких гор сплошь засеянными. Казалось бы, что они недоступны для обработки.

Встречаем идущих на полевые работы японок с грудными детьми. Интересно, что ребятишки нисколько не мешают работать, потому что матери искусно привязывают детей за спиной. При таком способе ношения руки матери остаются свободными для работы.

Остановившись в одной японской деревне, мы были свидетелями пустякового случая, который однако очень характерен для японцев.

Маленький япончонок упал в лужу, образовавшуюся во время сильного ливня. Весь измазанный, вытирая кулачонками слезы, он подбежал к матери.

Та, не в пример нашим матерям-крестьянкам, которые не преминули бы наградить мальчугана тумаком, приласкала его, сняла с него измазанную фуфайку, тут же посадила в ванну, отмыла грязь и потом отправила расхаживать его голышом, а сама принялась стирать фуфайку.

Через несколько минут фуфайка уже сушилась на солнышке, а через час голышонок уже бегал в чистенькой, словно не было никакого происшествия.

Здание школы в Японии — лучшее здание поселка или города. Оно отвечает всем требованиям гигиены: в нем светло, чисто и просторно. При каждой школе обязательно имеется площадка для занятий упражнениями под открытым небом. Размеры площадки достаточны для свободного размещения 50 человек.

Так как народное образование в Японии обязательно и бесплатно, то нет неграмотных. В школах учатся все, начиная с 7-8 лет.

Проезжая деревню за деревней, город за городом, мы сами удивлялись, что все время держим правильный путь. Надо сказать, что в японских городках так много улиц и закоулков, что в них легко заблудиться. Однако нам всегда верно указывали дорогу; всегда находился такой японец, который как бы ждал, что мы его спросим о дороге. Наконец в поле всегда оказывался или велосипедист впереди, или мотоциклист сзади, или наконец автомобиль, который или ехал за нами, или впереди чинил поломку. Мы поняли, что это не спроста; догадались, что за нами следят. Вскоре наши предположения подтвердились.

Вечером второго дня пути мы остановились неподалеку от какого-то города, в который вели две различных дороги; на перекрестке стояли два японца; один из них был полисмен, а другой в штатском европейском костюме.

Сойдя с велосипеда, я только что хотел задать вопрос, куда нам ехать, как человек в штатском, не дождавшись вопроса, любезно указал дорогу направо. Ларчик открывался просто: за нами следили шпики в течение всей дороги, и благодаря им мы ни разу не сбились с дороги. Мы подъехали к небольшому городку — Майбара. Здесь не было европейской гостиницы. Мы долго блуждали по городу в поисках места, где можно было бы переночевать. Провожавший нас шпик куда-то скрылся, и нам не у кого было спросить о ночлеге. Наконец мы подошли к довольно крупному среди маленьких японских построек зданию. Четыре громадных бумажных фонаря, висевшие у входа, натолкнули нас на мысль, что это гостиница. Не успели мы открыть дверь, как две японки-служанки с громаднейшей копной черных волос, причесанных в виде трехлистника, взяли наш багаж и попросили снять обувь. Мы пробовали было заартачиться, но японки были достаточно настойчивы. Потом мы узнали, что в Японии существует великолепный обычай снимать обувь при входе в дом. Это способствует сохранению необычайной чистоты, так как благодаря этому не заносится грязь с улицы в комнату.

Мы босиком отправились за одной из японок; она привела нас к деревянной ванне и предложила нам вымыться. Мы признаться были немного удивлены таким предложением, хотя после пыльной дороги выкупаться было очень приятно. Мы выкупались и, накинув широкое кимоно, любезно предложенное нам одной из японок, отправились в нашу комнату. Вид комнаты не особенно порадовал нас. Кроме крошечного столика и громадной пепельницы, полной пепла, в ней ничего не было. Облаченные в японское кимоно, мы возлегли на "татами". Три стороны комнаты имели раздвижные перегородки; четвертая — капитальная — имела небольшую нишу; на стене в длинное изречение с фигурой какого-то самурая.

На хлопок в ладоши явилась сначала одна, а затем и другая японка. Они принесли три маленьких подноса и деревянную кадушку. Поставив все это на пол, они жестами пригласили нас сесть по-турецки. Сначала был чай в крошечных чашечках, зеленый и невкусный, без сахара, затем пошли японские кушанья. Вместо хлеба из кадушки нам наложили две чашки риса и подали две бумажки. В них оказались палочки из дерева, которые у японцев заменяют вилки. К рису нам подвинули осьминога, какую-то кисло-горькую, соленую редьку и суп из крови. Едва владея палочками, роняя рис мимо рта, пережевывая осьминога и главное испытывая муки из-за непривычной позы, мы торопились покончить с обедом.

Наконец обед окончен. Японки ушли, шлепая туфлями. Мы переглянулись, с удовольствием переменили утомительное японское "положение" на наше: выпрямили ноги, которые уже начала сводить судорога. Мы хорошенько выспались и с рассветом снова пустились в путь.

У Нагоя изменился хозяйственный уклад селений. Начали попадаться заводы, фабрики, а среди крестьян — ремесленники.

На остановках мы обычно заводили беседу с крестьянами. Досадно было, что запас слов у нас очень маленький, и поэтому объясняемся мы с трудом.

Подъезжая к одной небольшой деревушке, мы заспорили о том, стоит ли там делать привал. Спор загорелся очень горячий.

Услышав громкие голоса, крестьянин, привыкший к спокойному тихому говору японцев, решил, что мы русские.

- Русские? — окликнул он нас.

Мы остановились, пораженные. Перед нами стоял обыкновенный японский крестьянин в широком кимоно, но он говорил на чистом русском языке.

- Да, русские.

- Я хорошо знаю вашу страну; я два года жил во Владивостоке. Только было это при царе. Вот теперь бы интересно было посмотреть на вашу жизнь.

- Да, теперь у нас есть на что посмотреть! — горделиво заявили мы и начали рассказывать о том, какие порядки установились у нас после революции. Особенно он был поражен тем, что у нас нет помещиков.

- На что же крестьяне землю покупают? — изумился он.

Мы в свою очередь постарались расспросить его о положении японского крестьянина.

- Плохо, плохо нам живется. Пробовали было крестьяне, не имеющие земли, добиться улучшения своего положения, да полиция пронюхала, и все вожаки были арестованы. А есть у вас какие-нибудь объединения крестьян, партии, союзы? — любопытствуем мы.

- Нет, полиция каждую организацию разгоняет, как только она успеет сложиться. Кругом шпики, кругом слежка. Надоела нам эта жизнь, а где выход, не знаем. Часто приезжают в деревню студенты, читают вслух революционную литературу.

Вдруг он взглянул на дорогу и побледнел.

- Сейчас вы поедете на Нагоя, — сказал он, словно отвечая на вопрос, и, отвернувшись, принялся за прерванную работу.

Мы поняли, в чем дело. На дороге показался следовавший за нами шпик. Мы быстро сели на велосипеды и поехали.

Дорога идет красивыми извилистыми подъемами; попадаются невиданные нами бамбуковые рощи; подъезжая к одной такой роще, мы приняли было ее за какой-то высокий забор, — так близко друг к другу растут бамбуковые деревья; если смотреть на такую рощу на уровне человеческого роста, то создается впечатление огромной заросли бамбуковых палок, и только, когда поднимаешь голову, на высоте 4-6 метров видишь разбрасывающуюся во все стороны зелень. Пройти через такую чащу нет никакой возможности из-за колючек.

К вечеру на небольшой площадке мы увидели толпу крестьян с женами и ребятишками. Все с напряженным вниманием следили за фигурами, стоявшими в центре круга.

Мы остановились и подошли к толпе. На земляном возвышении сделан круг и со всех сторон обложен дерном. Возле круга — группа японцев различного возраста, одетых в трусики. В центре двое взрослых японцев, схватившись за пояса, пытаются один другого выбить из круга или повалить на землю. После двух минут напряженной борьбы один из них удачным приемом был выведен из линии круга. Публика захлопала в ладоши, приветствуя победителя.

На смену взрослым выступили два мальчугана. В стороне стоит судья, тоже мальчик, одетый в костюм маленького рыцаря времен самураев. Он протяжно тонким голосом выкликает имена борющихся. Одни борцы сменяют других. Борьба продолжается несколько часов.

Победителям преподнесли подарки. Взрослым — полотенца и табак, маленьким — мыло, конфеты и даже мелкие деньги. При нас одному из маленьких победителей в качестве награды было предложено взять из кучи медных монет столько, сколько он может захватить в горсть. Это любимейшее развлечение японцев.

После Нагоя мы проехали Хамамацу, а затем Сизуоки.

От Сизуоки дорога идет возле берега моря. Легко катятся велосипеды по гладкому ровному шоссе. Дорога отгорожена от моря небольшим валом.

С другой стороны заросшие лесом горы. Изредка мелькают среди зелени изящные японские постройки. Вдали виднеется серебристая верхушка Фудзи-Ямы. Она блестит и искрится на солнце, выделяясь своей сверкающей белизной на синеве японского неба.

Весь воздух насыщен солнцем. Ехать жарко. Бросаемся в морские волны. Отдыхаем в воде час, а затем снова едем и снова купаемся. До Фудзи-Ямы остается не больше семи километров.

Крутой подъем на гору. Уже четыре часа идем пешком, волоча за собой машины. Устали порядком. Наконец начинается спуск. Попадаем к роскошному озеру. Оно искусно спряталось среди гор. Его серебряная неподвижность ничем не нарушается. Исполины-горы не допускают до него ни малейшего дуновения ветерка. Здесь расположился курорт. К нему ведет аллея тысячелетних деревьев. Кругом густые, тенистые леса.

Приближаемся к Козу. Дорога извивается между гор. С одной стороны — скалы, с другой — глубокая пропасть, где с ревом мчится река. То она несется бешеным потоком, то устремляется вниз водопадом. Останавливаемся, пораженные неожиданным явлением, — на горных вершинах зажигаются электрические лампочки, горы начинают излучать какой-то таинственный свет. Мы не ожидали найти эти горы заселенными. Узнаем, что это мощная электростанция, берущая энергию от реки, мимо которой мы проезжали.

На следующий день перед нами во всей красе предстала Фудзи-Яма. Проснулись мы еще до восхода солнца. Воздух насыщен свежестью. Небо чуть розовеет в ожидании поднимающегося солнца. Сверкает и искрится своей белизной верхушка Фудзи-Ямы. Но вот солнце вышло из-за гор, и белоснежная верхушка загорелась вдруг причудливым алым цветом. Заплясали, заискрились облака; море заблестело тысячами красок. Несколько минут продолжалась эта пляска цветов; потом солнце плавно поплыло по яркому синему небу, и опять заблестела своей сверкающей белизной снеговая вершина знаменитого вулкана.

На склонах Фудзи-Ямы растут все те же, особенно нам понравившиеся в Японии, корявые сосны. В зелени изредка разбросаны маленькие домики проводников и мелких торговцев.

Ухабистая дорога напоминает нам о том, что здесь недавно было землетрясение. Следы его виднеются повсюду. Разрушенные здания, обгорелые бревна, строящиеся мосты говорят о недавно перенесенном бедствии.

Под надзором полиции

«Некто на велосипеде». Тяжелое разочарование. В рабочем квартале. Ребусы и загадки. Бесплатные проводники. Кино на воздухе. Таинственное исчезновение. Полицейская путаница. Встреча русских летчиков

10 августа. Стремясь во что бы то ни стало приехать в тот же день в Токио, мы здорово нажимали на педали. Иокогама, когда-то очень красивый город, теперь только отстраивался. Наряду с новенькими домиками попадались горы камней и обломков старых домов. Несмотря на значительное время, прошедшее после землетрясения, многие крупные конторы и банки помещались в бараках.

Не останавливаясь в Иокогаме, мы через 2 часа прибыли в Токио. Окраины города ничем не отличались от раньше виденных нами городов и деревушек. Те же черепичные крыши, те же цветные магазины, яркие цвета одежды. Имея наготове записки о велоклубе, мы ехали наугад. Два мотоциклета, следовавшие за нами от Иокогамы, бесследно исчезли в закоулках.

В Токио большая часть японцев носит европейские костюмы. На наш вопрос о клубе "некто на велосипеде" вызывается проводить нас. Наступает темнота. Из темных закоулков выезжаем на широкие улицы, полные света, шума и публики. Наш проводник очевидно плохо знает город; мы второй час путешествуем, на каждой остановке собирая вокруг себя целые полчища публики. Наконец проводник привел нас в контору японского велоклуба. В клубе нас приняли очень радушно. Расспрашивали о дороге, о машинах, удивлялись их прочности и извинялись за то, что, не зная точно о времени нашего приезда, не устроили нам встречи. Чтобы хотя отчасти загладить свою вину, они угостили нас чаем и японским печеньем.

Мы сделали отметку о пройденном по Японии пути и поехали, провожаемые членами клуба, в полпредство СССР. Дежурный в консульстве указал нам гостиницу, где живут советские граждане.

Едва мы проснулись, как два полисмена нас пригласили для беседы. Обычная история: вежливый, длительный и придирчивый допрос. Затем нас обступили журналисты двух газет, потом появился фотограф. Через час после обеда снова явился полисмен в штатском и вежливо справился о времени нашего выезда из Токио. Ответили, что выезжаем через четыре дня с пароходом "Ракуйо Мару". Торопясь выбраться из Японии, мы пошли за билетом в порт. Здесь мы были неприятно поражены известием, что на пароход, к отходу которого в Мексику мы так торопились, имеются только билеты первого класса; третьего — нет. Кроме того, на этот пароход имеют право сесть только 9 человек, имеющих визу. Следующий пароход идет ровно через месяц.

Денег на билет первого класса у нас не было. Ждать следущего парохода месяц без работы значило лишить себя возможности ехать и со следующим пароходом. Решили приложить все силы, чтобы достать билеты. Один из служащих пароходной компании пообещал нам дать билеты 3-го класса.

Стрелой мчимся к пристани, осчастливленные его обещанием. Однако — новое разочарование — билетов нет. Пароход уже вышел в море. Жалкие, разбитые возвращаемся домой. Подсчитываем свои гроши. Ясно одно — надо выехать из гостиницы и подтянуть кушаки — есть меньше и реже.

После двух дней пребывания в новой квартире переезжаем в рабочий квартал и здесь замечаем, что нас постоянно охраняют два чередующихся шпика. Кроме того хозяин сообщил нам, что полиция, боясь агитации среди рабочих, п