Глава 93: Ты желаешь умереть со мной?

Шэнь Вэй не сразу ответил. Он смотрел туда, где исчез нестерпимо грустный маленький Призрачный король, и на его лице отобразилась странная улыбка - будто бы он ностальгировал, но одновременно был немного смущен. Он мягко промолвил спустя еще немного времени:

- Я действительно уважаю Шэнь-нуна. Он более походил на настоящего бога, чем ты и Нюйва.

- Подожди, подожди, подожди, подожди, - Чжао Юньлань поднял свою руку, обрывая Шэнь Вэя на середине фразы, нахмурил брови и задумался на мгновение. - Если ты спросишь мое мнение, то это все твоя вина. Когда появились проблемы, ты не дал мне четкого объяснения. Ты врал мне в любой ситуации, не имея даже четкого плана. Ты доставил мне большую головную боль.

Шэнь Вэй прикрыл рот. Он чувствовал, что ждет однозначного приговора со стороны Чжао Юньланя "Я не хочу тебя видеть никогда больше", однако неважно, сколько времени он ждал, этого не случилось. Он будто бы висел на тонкой нитке над самым краем обрыва, не в силах молить о жизни или смерти.

Чжао Юньлань взглянул на него и внезапно сказал:

- Шэнь Вэй, ты знаешь, что действительно самое трудное в жизни?

Шэнь Вэй обернулся посмотреть на него.

- Это когда я женился на неловкой и подлой жене, у которой так много мыслей в голове, но ни одна из них не может увидеть свет... Другими словами, рано или поздно ты будешь погребен своими бесконечными идеями.

Шэнь Вэй: "..."

Чжао Юньлань:

- Так точно, я говорю о тебе. Сейчас я совсем запутался.

Шэнь Вэй, казалось, уловил в словах Чжао Юньланя какую-то подсказку, хоть и не осмеливался ею воспользоваться. Он свирепо глянул в глаза Чжао Юньланя, его глаза тут же пронзительно засияли:

- Так?

Усилиями Шэнь Вэя у Чжао Юньлань уже образовался условный рефлекс. Когда Шэнь Вэй испытывает малейшую толику грусти, он приложит все свои силы, чтобы задобрить его; однако если Шэнь Вэй демонстрирует неадекватное давление и агрессию, Чжао Юньлань чувствует себя ужасно и не может остановить свои попытки подразнить его, лениво издеваясь над ним понемногу.

Так что Чжао Юньлань потер свой подбородок, делая такое серьезное выражение лица, будто он был волком с огромным хвостом:

- Так? Произошедшее между нам будет основываться на полученном снисхождении за счет вашего признания. Товарищ Шэнь Вэй, все, кто задумал провести массы, будут подавлены силами восстания этих масс, вы понимаете?

Губы Шэнь Вэя шевелились, но, в конце концов, он не смог ничего сказать - вероятно, он потерял возможность, которую имел, будучи молодым и способным прямо высказать все свои чувства.

Чжао Юньлань продолжил:

- Для начала позволь мне расставить все по полочкам, давай прекратим споры о прошлом. Начнем с того момента, где большая прекрасная Нюйва создает людей под мотивы финской польки. (Здесь была отсылка на клип Мику Хатсуне с луком-пореем). Куньлунь - который, вроде бы, я, - появился только чтоб снять свои детские трусишки (речь идет о детских трусах, которые имеют дыру в промежности). Будучи немного тупым, невежливым и лишенным здравого смысла, я наблюдал со стороны и заметил, что в использованной для создания людей грязи могли содержаться разные вещи. Из-за того, что я сказал, Нюйва нашла три трупа в грязи: гнев, ненависть и одержимость. С того момента Нюйва предвидела эти три характеристики в племени человеческом, что в конечном счете привело к непоправимой войне между богами и демонами? О, это значит...

Чжао Юньлань сделал паузу:

- Что у этой чудной дамочки был случай паранойи?

Шэнь Вэй не был привычен к обычному поведению. Он хранил молчание некоторое время, затем почувствовал, что не ошибся. Он с трудом кивнул:

- Да.

- Позже Нюйва призвала Фуси, и вдвоем они построили Великую Печать Фуси, чтобы подавить пламя в землях, тем самым создав Нечистые Земли, - сказал Чжао Юньлань. Затем он сменил тему и задал вопрос Шэнь Вэю: - Кстати, я все хотел спросить, легенды, что они были вместе, правдивы?

Шэнь Вэй:

-...Это правда.

- Черт, даже слухи могут быть правдой. После нескольких лет мира случилась первая война между богами и демонами... Или, как обычно говорят, это Хуанди подрался с Чию. Во время борьбы Чию обнаружил, что его оппонент куда мощнее его и он не сможет больше держаться. Его дух покинул тело и последовал в горы Куньлунь, чтобы отыскать там лорда Куньлуня, упрашивая горного святого, который я, позаботиться об его последователях, клане ведьм и демонов. Лорд Куньлунь был ужасно ленивым человеком и, конечно же, не сильно об этом волновался. Но он не смог вытерпеть постоянной мольбы, будто бы его упрашивали небо и земля, превозмогая путь до вершины. К тому же он вырастил прожорливого тупого кота, который случайно лизнул кровь Чию. Лорду Куньлунь пришлось вернуть долг и согласиться помочь. Кстати, этим котом был Дацин, так? Дерьмо, я знал, что этот жирный хрен испоганит папочкину жизнь.

Шэнь Вэй отвернулся в сторону, не желая смотреть на этого папочку, чья жизнь была испоганена котом.

- Лорд Куньлунь защитил племена ведьм и демонов в первой большой войне между богами и демонами. В дополнение он дал им место для жизни и действия и заботился о них поколениями. Однако мир не продержался многие годы. Началась вторая большая война между богами и демонами. На этот раз это была гражданская война между Янди и Хуанди. Водный бог Гунгун и потомок Хуанди, Император Чжуань-Сюй, работали вместе. Восточный Император, Хоуи, также пытался получить свою прибыль в этом хаосе. Дикая война трех миров снова задела племена ведьм и демонов. В этой войне люди, ведьмы и демоны были сильнее, чем до этого, так что число погибших возросло. Это стало примером для Шэнь-нуна, который пришел к выводу, что смерть - это хаос, и души, что не привыкли к хаосу, страдают еще больше. Подводя итог, Нюйва создала расу людей, которые жили без счастья и умирали в лишениях. И таким образом Шэнь-нун и Нюйва пришли к одному и начали обсуждение того, как покончить со смертью. В этот раз они пришли к идее реинкарнации.

- Думаю, что он сделал это специально, - Шэнь Вэй резко улыбнулся: - Может, это было от того, что он должен был стать смертным и столкнуться с распорядком жизни смертных, что ничуть не отличается от цикад, что рождаются весной и умирают осенью. Может, он был тем, кто боялся смерти.

- Достаточно, хватит дуться на него. Он уже получил по заслугам, разве он не достиг своего? - Чжао Юньлань уронил сигарету и втоптал ее в землю, чтобы потушить. Как большая обезьяна он уперся руками на свои колени, бессмысленно уничтожая воздух вершины святой горы. - В результате он случайно обнаружил призрачное племя. Но вы, ребятки, по природе своей были неполноценны: у вас не было души. Вы не только не могли вступить в цикл перерождений, в тот момент, когда печать сломалась, вы, ребятки, выползли на поверхность чинить неприятности.

- Это была величайшая катастрофа. Итак, посмотрим, боги подняли существ на святую гору Пэнлай, клан ведьм был оставлен за свою неблагодарность, люди и демоны были спасены, Нюйва починила землю и небеса, Шэнь-нун умер от старости, и его дух вошел в цикл перерождений, Куньлунь запечатал четыре святыни и наконец пошел охранять великую печать Хоуту, - как только Чжао Юньлань подошел к этой части, он немного помолчал. - О, в таком случае, я вроде как все понимаю.

Чжао Юньлань, будучи постоянно занятым в течение года, не мог выделить времени для стрижки. Теперь его волосы отросли достаточно и уже прикрывали его уши. Когда ветер в горах поднялся, волосы с его лба оказались на переносице. Шэнь Вэй наклонился и убрал растрепавшиеся волосы обратно на лоб. Он тихо спросил:

- Что ты понял?

- В то время ты был таким молодым. Как хранитель Великой Печати, конечно, я не мог допустить твоего побега. Почему я дал тебе божественное сухожилие Куньлуня? - Чжао Юньлань схватил Шэнь Вэя за руку и поднял голову. - Это потому что Шэнь-нун собирался убить тебя, не так ли? Я хотел защитить тебя, и так я поступил в надежде, что, если однажды меня не будет, я мог передать тебе силу ста тысячи гор.

- Здесь ты ошибся. Он не хотел меня убить. Он хотел истребить каждого в призрачном племени. Шэнь-нун не мог поверить, что в мире есть существа без души. Если они не имеют души, то как они могут считаться живыми? Это он стал причиной рождения призраков, и, конечно, он хотел взять на себя ответственность и исправить свои ошибки, - Шэнь Вэй затряс головой, продолжая говорить. - Если бы ты не дал мне это, если бы ты не... Ты бы не покинул меня так рано.

Чжао Юньлань мягко рассмеялся:

- Не так рано, но все еще раньше, чем позже.

- Если бы у меня было достаточно времени, быть может...

- Маленькая красавица выросла в большую красоту. У тебя есть идеи?

Шэнь Вэй не смог ничего ответить.

- А потом?

-...А потом я напал на тебя и захватил твой дух. Я пошел к колесу перерождений молить своего врага Шэнь-нуна, - Сказал Шэнь Вэй. - Единственный раз, когда я кого-либо упрашивал в своей жизни, был, когда я просил его.

- В это время цикл реинкарнаций уже установился, пришло правление Дифу и был создан полный свод законов. Я умолял его разрешить тебе перерождаться в качестве смертного. В таком случае, даже если бы ты ничего не помнил, ты бы все равно был здесь, - Шэнь Вэй продолжал. - Но он не позволил. Древние боги не могли войти в цикл перерождений, поскольку он начался с поддержки духа самого Шэнь-нуна. Несмотря на то, что он мог принять души различных людей, демонов и призраков, он не мог совладать с настоящим святым. Единственный путь... Если бы он сам подавил всю твою божественную силу и сделал твою душу душой смертного. В этом случае он бы рассеялся или умер... Это был бы равноценный обмен, жизнь за жизнь, он использует свою жизнь взамен на твою.

- Что ты ему пообещал за это?

- Я должен всегда охранять Великую Печать. Если Печать существует, я существую. Если Печать сломается, тогда я должен умереть вместе со всем призрачным племенем, - Пальцы Шэнь Вэя были холодны как лед. - И... Я не могу тебя видеть. Если я не справлюсь, твоя сущность будет истощена мной, и ты погибнешь, а твоя душа рассеется.

Шэнь Вэй неожиданно вырвался из хватки Чжао Юньланя. Он погладил лицо Чжао Юньланя, а затем прихватил его за подбородок, заставляя посмотреть на него. Он осторожно продолжил: "Я уже держал свое обещание в течение тысячелетий. Теперь же Великая Печать сломана, я прибыл к своей конечной точке. Изначально я хотел прийти тихо и уйти тихо, но по стечению судьбы я встретил тебя, и это не было успешным. С той самой ночи ты действительно принадлежал мне... Нет, с того самого дня, как ты во второй раз пообещал мне свое чистое сердце, я не смог больше отпустить тебя.

- Я намеренно оставил ложные воспоминания в древе Мудрости, чтобы запутать тебя, а затем я намеренно позволил тебе увидеть, как я добываю кровь из своего сердца для тебя. Я также специально оставил тебя, чтобы ты последовал в Хуан Цюань найти меня, и специально показал тебе отредактированные воспоминания печати Хоуту... Все это я сделал, чтобы ты мог почувствовать себя виноватым, сделать невозможным твой уход и заставить тебя в конце концов уйти вместе со мной, - рука Шэнь Вэя становилась все более и более холодной. Чем более взволнованным он становился, тем более сильной становилась его хватка, так что подбородок Чжао Юньланя начал болеть.

- Даже сейчас, когда ты все увидел, я все еще пытаюсь заставить тебя, - голос Шэнь Вэя становился тише, так что звук был практически неслышим. - Желаешь ли ты умереть со мной, навечно принадлежа хаосу, или ты хочешь, чтобы я уничтожил воспоминания твоей жизни так, чтобы ты не смог меня узнать - ты не вспомнишь меня, и я и ты больше не будем иметь ничего общего?

Поскольку он отказался быть обманутым, наконец два пути четко обозначились перед ним.

Пока Шэнь Вэй и Чжао Юньлань были на подступах горы Пэнлай в воспоминаниях Шэнь Вэя, Ван Чжэн и Сан Цзань вернулись с пустыми руками на Яркий Проспект 4. Ван Чжэн, возможно, подсознательно думала, что нет ничего непосильного для парочки из Палача Душ и их непревзойденного шефа, так что своим легким тоном она успокоила всех.

Несмотря на это, Го Чанчэн положил свой телефон и тревожно закрыл лицо руками:

- Но как же нам найти ее?

Он опустил голову и посмотрел на экран телефона. Спустя некоторое время он нашел фотографию большой группы людей, что была так размыта, что невозможно было даже разглядеть лица. Затем Го Чанчэн раздумывал минут 5 и пришел к очень простой и глупой идее:

 

- Что если я увеличу ее фотографию и затем размещу ее в интернете и в газетах в рубрике "Пропавшие люди"?

Чу Шуджи ответил:

- Пока ты все это будешь делать, мошенники уже успеют продать девушку на рынке. Почему бы тебе сразу не поискать ее в супермаркете, это будет быстрее.

Го Чанчэн растерянно посмотрел на него.

- Достаточно, расскажи нам точнее, где находится ее дом. Как она добралась до Города Дракона?

Го Чанчэн озвучил название района и региона:

- Конечно, их дом не в самом городе. Они находятся в отдаленной деревушке под названием Цуйцзя. Из пригорода можно добраться за восемь часов на большом автобусе до гор, и затем, добравшись до центра города, надо сделать пересадку на поезд.

- Поезд исключается, - прервал его Чу Шуджи. - Необходимо иметь удостоверение личности для поездки на поезде. Вряд ли мошенники будут с этим заморачиваться, не говоря уже о маленькой девочке, неизвестно, есть ли у нее удостоверение. Для нее невозможно похитить книгу учета землевладельцев и сбежать.

Го Чанчэн застыл.

Чу Шуджи открыл компьютер и вышел в интернет, чтобы проверить расписание автобусов дальнего следования до Города Дракона, как и сказал Го Чанчэн. Он подумал немного и затем проверил маршрут.

- Машины с этой стороны ездят по Национальному Шоссе 220, чтобы добраться до города. Поездка занимает порядка 30 часов. Если ребенок вышел из дома вчера, то сейчас она почти добралась до Города Дракона.

Глаза Го Чанчэна засияли:

- Это верно! Братец Чу, ты такой умный! Мы можем проследовать к съезду с шоссе и подождать ее там, возможно, там мы ее и встретим.

Чу Шуджи поднял запястье и обнаружил, что сейчас почти 11 часов. Как долго они должны ждать?

Он думал, что у Го Чанчэна возникла проблема, но увидел его ликующее выражение лица и не смог удержаться и не опрокинуть на него ушат холодной воды:

- Отслеживание машин вне нашей компетенции, мы не можем просто пойти домой и поспать? Это твоя вина, что ты говоришь быстрее, чем думаешь, и даже осмелился согласиться на просьбу призрака.

Го Чанчэн немедленно уловил жалобу в его словах и немного опешил. С тяжестью на душе он потер рукавами:

- Братец Чу, почему бы... Почему бы тебе первому не пойти домой и отдохнуть, достаточно, если я один поеду. Спасибо тебе за сегодня. Если это не твое, я точно не буду настаивать, чтобы ты смотрел за передвижениями машин.

Чу Шуджи нахмурился.

Го Чанчэн инстинктивно подумал, что он сделал что-то не так, и немедленно поклонился и извинился:

- Я даже побеспокоил тебя с несением вещей сегодня. Мне правда очень-очень жаль. Почему бы... Почему бы мне не угостить тебя ужином, когда у тебя будет время?

Чу Шуджи хмыкнул, подхватил свой плащ и направился к двери.

Го Чанчэн остался стоять позади и не издавал ни звука. Чу Шуджи был уже почти у двери. Когда он заметил, что Го Чанчэн не спешит следовать за ним, он повернул голову и нетерпеливо сказал:

- Чего ты там бездельничаешь? Разве не ты хотел найти ее? Давай выметайся!

Го Чанчэн немедленно преобразился из подмерзшего баклажана в почти распустившийся подсолнух и побежал за Чу Шуджи.

Они доехали до съезда с шоссе на машине Го Чанчэна и ждали. Когда они видели машины с номерами региона пропавшей девочки, они останавливали машину.

Они прождали всю ночь.

Несмотря на прошедшее время, температура в городе Дракона была не весенней. Утром и ночью не было абсолютно никаких отличий от зимы. Если человек постоит снаружи, то запросто замерзнет.

Находясь в машине с обогревом, Го Чанчэн быстро стал сонным. Чу Шуджи наблюдал, как его голова периодически наклонялась к груди, а затем он неожиданно вскакивал, просыпаясь, поспешно вытирал лицо и выпрыгивал из машины, оглядываясь по сторонам и расслабляясь, когда понимал, что не было автобусов дальнего следования. Он прогуливался вокруг, плотно закутанный в свое пальто, в надежде немного пробудиться. Когда он замерзал, он возвращался в теплую машину и медленно оттаивал.

Он все заходил и выходил. Чу Шуджи же ничего не говорил и просто задумчиво посматривал на Го Чанчэна.

Чу Шуджи редко обращал внимание на Го Чанчэна. Сейчас он подумал, что это даже странно - Го Чанчэн не был таким уж старым, однако добродетели на его теле были настолько крупными, что никто не мог бы пройти мимо них. Старые монахи, которые положили всю свою жизнь на служение народу, не могли добиться таких крупных добродетелей. Разве что, как и сказал Да Цин, он хранил все им сделанное в тайне от других. Если он не искал награды за свои подвиги, добродетель удваивается... Но даже если дела обстоят именно так, Го Чанчэну необходимо было помогать старушкам перейти дорогу каждое утро, день и вечер.

Как раз в это время показался еще один автобус дальнего следования. Когда он подъехал, Го Чанчэн посмотрел на номерной знак, выскочил из машины, подхватив свое удостоверение, и остановился посреди дороги, прыгая и размахивая руками, чтобы остановить автобус.

- Тц, тупица, - пробурчал Чу Шуджи и снова посмотрел в спину Го Чанчэна, прежде чем позвонить Да Цину. - Эй, ночная сова, ты же еще не спишь? Если не спишь, у меня есть вопрос к тебе.

Да Цин как раз видел сон. В его сне он плыл по океану, схватив лапами большого кита. В своих мыслях он воображал, что этого ему хватит для еды в течение полутора лет. Однако он успел сделать лишь два укуса, когда большой кит плюхнулся и облил его лицо ледяной водой.

Да Цин тут же проснулся. Он поднял голову и увидел Сан Цзаня, который держал холодный телефон рядом с его лицом. Лучась гордостью, Сан Цзань сказал:

- Кошачий заика. Т-телефон.

Сан Цзань очевидно знал, что "заика" не означает ничего хорошего и давно перестал использовать это слово - теперь это стало личной кличкой Да Цина, которую он произносил как "член". (в примечаниях переводчика сказано, что слэнговое название "члена" схоже по звучанию с "заикой" и Сан Цзань произносит "заику" не совсем верно).

"Кошачий член" поднял свою голову в плохом настроении, поместил ухо к телефонной трубке и услышал голос Чу Шуджи.

- Потеряйся, старик. Помереть захотел?

Чу Шуджи не придавал значения его привычке говорить сплошные грубости, стоило только Да Цину открыть рот:

- Ты спишь сразу после еды, поаккуратнее, а не то к концу года ты обновишь рекорд своего веса. И тогда можешь забыть не только о маленьких кошечках, даже собаки на тебя не взглянут. Старик, не боишься высокого давления?

Сан Цзань внимательно смотрел, как кошачий заика использует свой коготь, чтобы прочертить линию на столе, и затем вышел со своей книгой в руках.

- Если тебе есть что сказать, скажи сейчас, или исчезни - нечего фигню молоть. Чу Шуджи, что ты хочешь так поздно ночью?

Чу Шуджи озвучил свой вопрос:

- Хотел спросить, ты видел раньше оранжевые добродетели?

- Видел, - злобно ответил Да Цин. - Я видел все цвета радуги. Соберешь все семь и сможешь призвать божественного дракона, чтобы он показал тебе парочку трюков в воздухе.

- Я не шучу, - Чу Шуджи понизил голос и посмотрел на припаркованный снаружи автобус. - Метка не всегда оранжевая. Обычно она белая, но внезапно она будто бы была в огне и вспыхнула как пламя.

Да Цин помолчал немного:

- Где ты ее видел?

- На теле Го Чанчэна.

- Невозможно, - твердо заявил Да Цин. - Я знаю, о чем ты говоришь. Это не просто метка, это великая метка. Ты знаешь, что она значит?

Чу Шуджи поднял брови:

- Хм?

- Я не видел это лично, но я слышал, что когда Нюйва создала людей, она была окружена огнем, который означал великую добродетель небес. Теперь же добродетели и грехи существ записаны в книге жизни и смерти. Если говорить более развернуто, в лучшем случае это то, что осталось от Кисти Добродетели, что сделана из Древнего Древа Добродетели, и нельзя достичь этого уровня. Ты несущий чушь мяу. Это невозможно.

Чу Шуджи был шокирован. В это время Го Чанчэн вышел из автобуса. С такого расстояния было заметно, как он вздохнул. Наверняка он не смог найти ее.

Чу Шуджи понизил свой голос и быстро спросил Да Цина:

- Сяо Го действительно человек?

- Эх, он человек, - ответил Да Цин. - Ван Чжэн даже зарегистрировала его удостоверение.

- Мне нужно проверить его свидетельство о рождении. Там, где обычно пишут "мальчик, родился в таком-то году, таком-то месяце, такого-то дня", - сказал Чу Шуджи.

Да Цин:

- А? Черт, люди столько всего любят делать. Даже это!

- Я не собираюсь больше растрачивать слова в разговоре с тобой, у меня есть дела. Вешаю трубку. Помни, что тебе надо посмотреть для меня.

 

После этих слов Чу Шуджи сбросил вызов, прежде чем Го Чанчэн вернулся в машину.