Глава 85. Что? - обманчиво спокойно и дружелюбно спросил Шэнь Вэй. - Я не могу убивать?

Чжу Хун указала трясущимся пальцем на Палача Душ:

- Э-э-это же…

- Шэнь Вэй. - тут же откликнулся Да Цин, вылизывая лапу. Странное чувство превосходства посетило его, пока он терпеливо ждал, когда девушка, сидящая перед ним, придет в себя.

Капюшон Палача Душ упал на плечи, открыв тонкие и элегантные черты профессора Шэня, что совершенно не вязалось с атмосферой ситуации, в которой они все оказались. После этого он мягко отстранил Чжао Юньланя, однако, нахмурившись, удержал его руку, поцарапанную призраком. Пальцы Шэнь Вэя, держащие запястье Чжао Юньланя, сжались крепче, в то время как он пошевелил пальцами второй, будто что-то вытягивая. Тонкая черная нить появилась из раны и растворилась в воздухе, после чего царапина тут же затянулась.

Шэнь Вэй бросил только краткое:

- Покиньте это место.

В этот момент толпа призраков, все еще сновавших вокруг, спешно расступилась, и позади них показался запыхавшийся Судья. Эти Десять призрачных царей действительно мнили о себе невесть что – не считались с разрушениями и причиненным ими неудобством, думая, что раз в их руках столько власти, они могут позволить себе творить, что угодно. А быть тем самым козлом отпущения, которому приходилось все это исправлять, работая сверхурочно, приходилось Судье.

Восстановив дыхание, он отдал приказ подчиненным призракам залатать брешь в воротах и подавить сопротивление тех, кто еще пытался учинить беспорядок. В стороне от него стоял секретарь. Вытирая холодный пот со лба, он подсчитывал, сколько призраков осталось на ногах после появления Палача Душ.

Шэнь Вэя и Чжао Юньланя ни капли не волновало происходящее здесь, они развернулись и собрались уходить. Чжу Хун и Да Цин тут же вскочили на ноги, следуя за ними. Судья воскликнул им вслед:

- Ваше Превосходительство! Господин! Остановитесь!

Шэнь Вэй ничего не ответил, только обернулся и приподнял бровь. Его лицо не выражало ни единой эмоции.

- Это... Это Призрачный Город... Неважно, согрешили ли они или ожидали перерождения... Они все были на счету! Ваше Превосходительство... Вы... Это…

- Что? - обманчиво спокойно и дружелюбно спросил Шэнь Вэй. - Я не могу убивать?

Судья хранил молчание.

Шэнь Вэй вежливо улыбнулся, спрятав руки в рукавах, и проговорил почти с насмешкой:

- Мой дорогой Судья, несмотря на то, что я родился в трущобах, не обладая какими-либо талантами, все же я никогда не слышал, что есть что-то, что мой Призрачный Клинок не смог бы порезать, или кто-то, чью душу он не смог бы забрать. Однако если это причиняет какое-то беспокойство или проблемы, мне очень жаль.

...Это выглядело так, будто он от всей души приносил извинения.

Однако когда Судья увидел его улыбку, он почувствовал, как все его тело будто сковывает льдом. Судья облизнул пересохшие губы и поспешно заговорил:

- Да-да, конечно…

Шэнь Вэй посмотрел на Судью с легким намеком на улыбку, прежде чем увести Чжао Юньланя.

Чжао Юньлань, однако, остановился на полпути, почувствовав, что улыбка Шэнь Вэя была для него все равно что улыбкой незнакомца. Возможно, потому что Чжао Юньланю никогда не приходилось видеть Шэнь Вэя таким властным и принуждающим других. Он обернулся посмотреть на Судью, который все вытирал холодный пот со лба, и спросил:

- Двуликое существо, которое нам встретилось, было послано специально. Это был Ад? Зачем ему это?

Улыбка исчезла с лица Шэнь Вэя, и он наклонил голову, погрузившись в свои мысли. Зачем? Эти призраки просто пытались попробовать, какими на вкус бывают их злые собратья, памятуя, что всегда есть призраки хуже их самих.

- Шэнь Вэй! - Чжао Юньлань схватил его за плечи. - Прекрати уже играть в молчанку. Я попросил тебя вернуться домой со мной, так поговори со мной!

-...Уходи, - тихо заговорил Шэнь Вэй, как только они подошли к дереву, которое разделяет мир живых и царство мертвых. Его голос больше не был холоден и безразличен, как в разговоре с Судьей, сейчас он звучал просто устало. - Если живые надолго остаются в царстве Инь, это отражается на их здоровье. Если вы не уйдете в ближайшее время, вы заболеете.

Чжао Юньлань отпустил его, остановившись. Когда подошли остальные, Шэнь Вэй повернулся к ним спиной.

После непродолжительного молчания Чжао Юньлань хрипло сказал:

- Я не умру от этой болезни. Вернись со мной.

Шэнь Вэй не двинулся с места.

Чжао Юньлань скрипнул зубами:

- Черт возьми, мне действительно нужно отконвоировать тебя домой в наручниках.

Шэнь Вэй, стоявший к Чжао Юньланю спиной так, что тот не мог видеть его лица, внезапно рассмеялся, будто услышал самые красивые слова любви, и лед во взгляде, наконец, растаял.

- Если я вернусь, выпьешь ли ты мое лекарство? - спросил Шэнь Вэй.

- Еще чего!

Шэнь Вэй обернулся, посмотрел на Чжао Юньланя и тихо вздохнул.

- Я призрак, Юньлань. Неважно, что Куньлунь дал мне, неважно, во что он меня превратил... Это все несущественно. Моя кровь всегда останется кровью призрака. Призраки приносят несчастья и несчастливы сами. Когда только появились первые селяне, ходили слухи, что если кто-то увидит призрака, то ему не суждено прожить долгую и счастливую жизнь, их ждала только смерть без надлежащего погребения.

Чжао Юньлань смотрел на него, с трудом подавляя разрастающуюся внутри тревогу. Он сделал глубокий вдох и, наконец, ответил:

- Я во все это не верю. Меня все это не волнует, вернись со мной. Мы сможем решить остальные проблемы. Даже если мы не можем быть вместе, позволь мне хотя бы видеть тебя каждый день, чтобы мое сердце было спокойно.

- Видеть меня… - тихо повторил Шэнь Вэй, а его губы тронула нежная улыбка. Но уже через миг она превратилась в горькую. Он мягко сказал: - Юньлань, не мучай меня больше.

- Все это время, - Чжао Юньлань слушал речь Шэнь Вэя, - моим самым большим сожалением остается то, что я намеренно сблизился с тобой, а после потерял контроль над происходящим. Сейчас я думаю, что это было из-за того, что мой уровень самосовершенствования недостаточно высок, мой разум был недостаточно стоек, мое сердце было слишком податливым, и вот к чему это привело.

Чжао Юньлань, казалось, что-то осознал и бросился к Шэнь Вэю, протянул к нему руку, однако под его ладонью оказался только воздух. Шэнь Вэй быстро отступил, повернувшись к нему, и почти превратился в черную дымку.

Чжао Юньланю оставалось только смотреть, как Шэнь Вэй исчезает, оставляя после себя только удаляющийся голос, раздававшийся все тише и тише.

- Я могу вас проводить только до этого места. Быстро уходите.

"Уходите" - это слово повисло в воздухе словно проклятие.

Чжу Хун показалось, что она заметила слезы в глазах Чжао Юньланя, но он только злобно моргнул покрасневшими глазами.

- Вы возвращаетесь назад первыми, - Чжао Юньлань уставился в направлении исчезнувшего Шэнь Вэя, стараясь говорить спокойным тоном. - Забери Да Цина. Кстати, весьма необычное время для увольнения, правда? Но если все же соберешься, попроси Ван Чжэн помочь с организационными вопросами…

- Шеф Чжао, что все это значит? - перебила его Чжу Хун.

- Ничего, просто идите, - махнул рукой Чжао Юньлань, не желая больше говорить.

- Идти куда? Я никуда не пойду! - Чжу Хун повысила голос. - Он... Шэнь... Палач Душ... ай, не важно! Если вы любите друг друга, то любите, а не ведите себя вот так! Почему он сказал, что вы не можете быть вместе? Какое лекарство он пытается тебе скормить?

Да Цин прыгнул на руки Чжу Хун и поднял голову, чтобы взглянуть на Чжао Юньланя. Неожиданно он сказал:

- Всегда была поговорка: "Люди и призраки идут разными путями", но этот старый кот, прожив столько лет, никогда своими глазами не видел реальные противоположности Инь и Ян, которые бы остались вместе. Всем известно, что если они будут вместе, мертвый будет поглощать энергию живого, это правило природы. Эту энергию легко отдать, но совсем не легко вернуть. Для баланса необходимо, чтобы призрачная половина этого союза добровольно расплатилась той частью своего тела, что носила след божественного прикосновения. Призрачный король был рожден, чтобы сравниться по силе с богами, и, вполне возможно, нет такого специального эликсира, который смог бы обратить его демоническую сущность. Так что это должно быть... кровь из сердца?

Чжао Юньлань был общительным и открытым человеком, но при этом не был лишен скрытой хитрости. Неважно, насколько велики его печаль или радость, пока он этого не захочет, они не отразятся на его лице.

Чжу Хун услышала, как Чжао судорожно вздохнул, но, повернув голову, увидела, что он оставался спокойным и безмолвным. Его лицо ничего не выражало – оно было бледным, как снег, но на нем не было и следа слабости или грусти, своим спокойствием он напоминал застывшую мраморную статую, которая стояла на своем месте несчетное количество времени.

Чжу Хун не знала, что и сказать на все это, однако человеческое сердце всегда было предвзятым, а большую часть ее сердца занимал Чжао Юньлань. Она заботилась о нем, радовалась его счастью и печалилась его горю. Чем больше она об этом думала, тем тяжелее ей становилось дышать, пока отчаяние не затопило ее целиком, и она вскрикнула:

- Он просто бесчестно заманил тебя в эту ловушку!

Чжао Юньлань, наконец, взглянул на нее, слегка нахмурившись.

- О чем ты?

- Я сказала, что он бесчестно заманил тебя в ловушку! - возмущенно ответила Чжу Хун. - Если бы он не дал тебе повода, заинтересовался бы ты им, стал бы искать с ним встречи? Если бы он со своей ложной скромностью не вел себя так, будто пытается набить себе цену, ты бы начал грабить людей, чтобы привлечь его внимание, а при поимке кричал «да вы хоть знаете, кто мой отец?»! Палач Душ ведь обладает безграничными способностями, если бы он не захотел тебя слушаться, смог бы ты его заставить?

Да Цин изогнулся и спрыгнул с ее рук, удивляясь, насколько быстро эта женщина пришла в себя после полученного шока, что уже не боясь говорит такие вещи о Палаче Душ, хотя раньше тряслась от страха даже при виде писем от него и не осмеливалась называть вещи своими именами?

Чжу Хун же распалялась тем больше, чем больше она говорила.

- Очевидно же, что он нарочно тебя соблазнил! Не дает тебе возможности отказаться! Если вам нельзя быть вместе, ему стоило бы сразу тебе об этом сказать, а теперь он заставляет тебя, заставляет тебя...

Чжао Юньлань неторопливо достал из кармана пачку сигарет, вытащил последнюю и щёлкнул.

- Заставляет меня что?

Чжу Хун на мгновение запнулась, но собралась с духом и продолжила:

- Заставляет тебя быть с ним вечно! Быть неспособным покинуть его, хотеть спуститься за ним в царство мертвых и дальше! Заставляет тебя тосковать по нему, видеть лишь его одного, думать лишь о нем, тогда как все остальные для тебя перестали существовать! Я уверена, в глубине души он всегда стремился только к этому!

Чжао Юньлань мягко рассмеялся, беря ее за плечи, и проводил к дереву.

- Хорошо, а теперь, когда ты выговорилась, иди домой.

Чжу Хун топнула ногой.

- Ты меня вообще слушал?

Стряхнув пепел с сигареты, Чжао Юньлань улыбнулся, и опустил глаза.

- Глупенькая, я понимаю, что весь этот накал страстей вызывает беспокойство, и ты не знаешь, как на это реагировать, но вот что я тебе скажу: он очень важен для меня, и сейчас, когда у нас возникла проблема, неважно, он ошибается или я, это наше с ним дело. Если кто-то посторонний решит высказать свое мнение по этому вопросу – это то же самое, что ударить меня по лицу. Короче говоря, мне сейчас некогда ставить себя на твое место, так что хватит молоть чепуху, возвращайся домой и ложись спать. Ты хорошо поработала последние пару дней, так что можешь быть уверена, тебе выплатят сверхурочные перед твоим уходом.

Голос Чжу Хун дрогнул:

- Я - посторонний человек?

- Конечно, - прищурился Чжао Юньлань. - Любой человек, кроме нас двоих, является посторонним.

Чжу Хун вскрикнула:

- Какой же ты мерзавец!

Чжао Юньлань пожал плечами:

- Отчего же это я мерзавец?

Наконец, Чжу Хун сказала то, что ожидаешь скорее услышать в какой-то мелодраме:

- В твоих глазах я никогда не сравнюсь с ним, да?

Да Цин, который все это время с любопытством за ними наблюдал, прикрыл лицо лапами и пришел к ужасающему заключению, что ему даже нравился этот любовный треугольник.

Чжао Юньлань мог только вздохнуть.

- Ты милая, добрая, нежная и красивая девушка. Ты лучше него во всех смыслах.

- Тогда почему ты выбрал не меня?

Чжао Юньлань подумал немного, а затем мягко улыбнулся. На его щеках тут же появились маленькие ямочки, и он, склонив голову, ответил:

- Возможно, у меня просто дерьмовое зрение. Ты достойна гораздо большего, знаешь. Я курю, как паровоз, и ругаюсь, как сапожник, а еще я много пью и у меня ужасный характер. Я могу только притворяться хорошим и заботливым, но и то – не дольше трех дней. Я – разочарование для своей семьи, даже моя мать не смогла с этим смириться и выставила меня из дома, как только появилась такая возможность. Ты же прекрасна, почему ты этого не понимаешь?

У Чжу Хун в глазах стояли слезы.

- Прекрати повторять, что я слишком хороша для тебя!

- Но ведь так и есть, - Чжао Юньлань растягивал удовольствие от последней сигареты. - Посмотри правде в глаза, ты же меня не знаешь: например, мне лень стирать свои носки. Я покупаю семь или восемь пар, а когда чистые заканчиваются, я собираю их и сортирую по тому, насколько они ужасно пахнут и смогу ли я надеть их еще раз. Потом я запихиваю их в мешок с бельем и постепенно выкидываю. Только после переезда Шэнь Вэя у меня начали появляться дома чистые парные носки.

Когда он продолжил, на губах появилась нежная улыбка, которую, казалось, он не мог сдержать. - Иногда я не понимаю, как он вообще меня терпит. Ты, наверное, тоже не можешь себе этого представить. Возвращайся в свой клан, и, когда бы тебе ни захотелось вернуться, я приму тебя с распростертыми объятиями. Моим единственным условием будет то, что мы можем говорить обо всем, кроме этого, ладно? Каждый день по улице ходят толпы людей лучше меня, естественно ты найдешь себе кого-то, кто будет тебя достоин.

Чжао Юньлань затушил сигарету о подошву и выпрямился, затем легко потрепал Чжу Хун по волосам.

- Я никчемный кусок мусора, почему ты вообще хочешь быть со мной? Иди домой, богиня, я дам тебе возможность выплеснуть свой гнев в другой раз, снова назовешь меня мерзавцем. А если ты даже так и не скажешь, просто посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хочешь быть со мной, хорошо?

Чжу Хун больше не могла сдерживать свои слезы, и они потекли по ее щекам. Она всхлипнула:

- Ладно, голубок. Такого, как ты, только призрак и может захотеть, только призрак на такого и посмотрит.

Чжао Юньлань задумался на мгновение, а затем осознал смысл ее слов, которые звучали, будто благословение для него и Шэнь Вэя. Он рассмеялся.

- А ведь ты права, только призрак, – он ткнул Да Цина в живот, - вы двое, возвращаетесь и будьте осторожны.

Затем Чжао Юньлань, не оглядываясь, пошел по мосту между миром живых и мертвых, и, перемахнув прямо через перила, запрыгнул в лодку, что качалась на воде, испугав сидящего в ней призрака. Он хлопнул того по плечу:

- Эй, братец, не подскажешь, как пройти в запечатанные Нечистые земли?

Призрак побледнел и затрясся. Он не сказал ни слова, вместо этого выпрыгнул из лодки прямо в Реку Забвения. Видимо, дышать ему было не нужно, потому что на поверхность не всплыло ни единого пузырька.

Чжао Юньлань догадался, что только одна его просьба вызвала такую реакцию. Он почесал нос, сидя на суденышке, покачивающемся на волнах, и задумался.

- Царство мертвых ниже на тысячу чжаней*… Царство мертвых… - Чжао Юньлань посмотрел на спокойные волны Реки Забвения, снял пальто Шэнь Вэя и положил на край лодки. Любопытный призрак тут же появился на поверхности воды и попытался до него дотронуться. Чжао Юньлань даже не повернул голову.

- Осмелишься коснуться одежды Палача Душ?

Призрак в ужасе дернулся и снова исчез под водой.

Чжао Юньлань подвернул свои джинсы и рукава рубашки и прыгнул в реку сам, пугая толпу призраков под водой и краем уха слыша крики Чжу Хун и Да Цина.

Было так холодно, будто кто-то запихнул все пространство вокруг него в холодильную камеру. Часы Чжао Юньланя слабо светились в воде. Он посмотрел вниз, собираясь нырнуть настолько глубоко, насколько хватит дыхания, когда неожиданно ожерелье на его шее вдруг начало излучать белый свет, постепенно сгущающийся вокруг него в огромный пузырь, окутывая его, пока он не понял, что может свободно дышать под водой.

- Вот это круто, а?

Чжао Юньлань держал в руке мифическую жемчужину водяного дракона. Глубоко вздохнув, он приободрился и нырнул глубже.

Через некоторое время очертания лодки исчезли, и единственным источником хоть какого-то света в этой темной воде остались его часы.

Снующие вокруг него призраки постепенно исчезли, и казалось, что даже вода застыла без какого-либо движения.

В этой тишине и темноте Чжао Юньлань отчетливо услышал, как громко бьется его сердце, и, чем больше он обращал на это внимание, тем громче оно билось, напоминая резкие звуки барабана.

Спустя еще немного исчезло даже мерцание часов. Чжао Юньлань не знал, сколько он плыл, сколько погружался в темноту, но он начал думать, что все вокруг ощущалось не так, будто было лишено света, а так, будто он снова ослеп.

* Китайская мера длины, приблизительно равна 3,33 метра