Глава 75 - Кисть добродетели

 

Никто не ходит в душ одетым.

 

Чжао обнаружил, что лежит в ванне, горячая вода текла на его лицо, сбивая с толку. Он схватился обеими руками за края ванны и попытался встать. На его согнутой спине были очерчены лопатки, гладкая линия мышц изогнулась, делая фигуру невероятно соблазнительной, а ниже этого Шэнь не осмелился смотреть. Один вид синяков на запястье сделал ему больно.

 

В ванной было слишком жарко, Шэню стало душно буквально за секунду.

 

Он быстро схватил большое полотенце и уже собирался накинуть его на Чжао, но обнаружил, что вода всё ещё течёт, поэтому он в спешке закрыл кран, отвёл взгляд, протянул руки и завернул Чжао в полотенце. Покраснев, он вынес Чжао из ванной.

 

К счастью, Чжао не стал усугублять положение своим бесстыдством. Он не мог ничего сказать, так как был слишком пьян и распарен.

 

Полотенце быстро намокло от тела. Почти всё тело Чжао, кроме его длинных ног, было укрыто полотенцем. Шэнь слышал биение пульса в висках и осторожно положил Чжао на кровать.

 

Затем, словно дотронувшись до горячей сковороды, он быстро убрал руки и беспомощно стоял рядом, шевеля пальцами.

 

Только когда Шэнь увидел растущий след от воды на подушке, он пришёл в себя и укрыл Чжао одеялом. Затем, вытащив один уголок полотенца, он попытался вытащить его из-под одеяла полностью.

 

Но в этот момент Чжао внезапно схватил его за руку.

 

Опьянённый, Чжао сжимал запястье тёплой и влажной рукой. Он едва открыл глаза, но не сфокусировал взгляд, который был даже более несчастным, нежели когда он был слеп. Его щёки пылали румянцем.

 

Горло Шэня пересохло, и он сглотнул.

 

Чжао что-то неслышно пробормотал. Шэнь наклонился в нескольких сантиметрах от собеседника:

 

- Что ты сказал?

 

Чжао крепче сжал его руку. На этот раз Шэнь чётко его расслышал.

 

Он бормотал:

 

- Прости меня, мне так жаль…

 

Шэнь вздрогнул.

 

Чжао снова сжал руку, и Шэнь почувствовал боль.

 

Шэнь скромно сел на край кровати. Он осторожно обнял Чжао, всё ещё завёрнутого в полотенце, и легонько похлопал его по спине.

 

- За что ты извиняешься.

 

Чжао развернулся и обнял его за плечи, прижимаясь голым торсом. Руки Шэня неловко замерли в воздухе, словно окаменели; на его лбу вздулись вены.

 

Через некоторое время он понял, что Чжао дрожит.

 

Шэнь попытался осторожно вывернуться, но Чжао сжал его в объятиях. Шэнь понял, что его собственная одежда намокла. Он поднял подбородок Чжао и увидел, что его глаза покраснели от слёз.

 

- Ты…

 

Если бы Чжао был не совсем пьян, он бы, возможно, смог ещё свалить всё на притворство. Но сейчас он был по-настоящему пьян, тем более после падения, поэтому мог только невольно повторять одну и ту же фразу:

 

- Мне жаль…

 

В сердце Шэня загорелся огонь. Даже воды всех рек и морей мира не могли погасить это пламя.

 

Наконец, его ладонь медленно легла на обнажённую спину Чжао. Тепло их тел возбуждало. Голос Шэня стал грубее, глаза потемнели. Он сказал Чжао:

 

- Ты единственный человек в мире, который не должен извиняться передо мной.

 

Чжао покачал головой. Его глаза внезапно закрылись… и на его ресницах появились слёзы. Ему хотелось плакать - иначе он не мог излить свою печаль. Он даже не мог говорить. За тридцать лет своей жизни он никогда не испытывал такого сильного горя, и Шэнь никогда не видел его в слезах. Хотя Шэнь всегда был с ним рядом все эти годы, в этот момент чувства переполняли его.

 

Шэнь опустил голову и с большой осторожностью поцеловал Чжао в глаз. Он попробовал горьковатый привкус и сказал:

 

- Ты подарил мне жизнь, ты подарил мне глаза, ты подарил мне всё, о чём ты должен сожалеть?

 

- Если бы я знал... - тихо бормотал Чжао, - если бы я знал, я бы предпочёл убить тебя…

 

Он не продолжил. Шэнь обнял его, опустил одеяло и толкнул Чжао на спину. Вытянув руки по обе стороны от Чжао, он перевёл дыхание, его грудь тяжело вздымалась. Спустя долгое время он сказал:

 

- Куньлунь, это ты?

 

Чжао лежал на кровати и смотрел вверх. Крошечная струйка слёз потекла из уголка его глаза. Он уныло закрыл веки. Область вокруг его глаз покраснела, губы дрожали, он не мог ничего сказать, кроме всё той же фразы:

 

- Мне очень жаль.

 

- Прошло столько тысяч лет. Это всё, что ты можешь мне сказать? - спросил Шэнь. - Помнишь, что я сказал Ли Цянь? Я сказал, что есть только две вещи, за которые стоит умереть: во-первых, за страну и мир, и это для людей. Во-вторых, за вторую половинку, и это ради себя. Люди с начала времён находили любовь, за которую можно умереть. Если я могу умереть за тебя, значит, я могу жить для тебя. Я ни о чём не жалею. Ты никогда раньше не плакал. Не плачь из-за меня.

 

Затем Шэнь немно погладил лицо Чжао тыльной стороной ладони.

 

- Некоторые вещи лучше держать внутри, чем говорить вслух. Но держать их в себе слишком долго становится невыносимо. Они все хотят, чтобы господин Куньлунь вернулся, я тоже этого хочу. Ты сообразителен, нет смысла ходить вокруг да около. Тот, кто приносит жертву ради другого, всегда втайне надеется, что этот человек когда-нибудь поймёт его. Я не исключение.

 

Шэнь посмотрел в глаза Чжао:

 

- Иногда я думал, что если однажды ты сможешь вспомнить всё, тогда я скажу тебе: “Смотри, я сделал это, я сделал всё, что обещал тебе, ничего не пропустил и не вернул назад”. Что тогда было бы на твоём лице? Нет абсолютно бескорыстных людей, А Лан, это касается и меня. Но я действительно не мог этого вынести. Судьба повелевает жизнью, даже три правителя и пять императоров должны были следовать по установленному пути, Паньгу рухнул, душа Нюйвы рассеялась. Ты был всемогущим богом Гор, но всё равно подчинился участи великих святых - у тебя не было выбора. Господин Куньлунь нёс на себе тяжесть всех гор мира, я не мог видеть, как ты живёшь в боли. Быть счастливым человеком казалось гораздо лучшим выбором. Когда они все восстали против тебя на вершине горы Куньлунь, мне очень, очень захотелось убить их всех.

 

Чжао спросил, понизив голос:

 

- Ты заблокировал память Да Цина? Ты прервал мою связь с Орденом Хранителя? Счастливый человек? Оставить тебя нести всё это бремя? Кто дал тебе такое право?

 

Голос Чжао становился всё тише и тише, пока не стал едва слышным, и пробормотал:

 

- Когда ты дал это обещание, ты думал, что жизнь человека проходит в мгновение ока? В любом случае, я скоро забуду о тебе, и поэтому ты планировал остаться со мной на этот последний отрезок, а потом пойти по стопам Нюйвы?

 

Шэнь ничего не ответил.

 

Чжао оттянул его воротник, пальцы дрожали, зубы стучали.

 

- Я никогда не соглашусь на это, только через мой труп! Только через моё расчленённое тело! Через мою развеянную душу!

 

Шэнь потянулся вниз, а Чжао обнял его за шею и начал хаотично целовать. Он сорвал с рубашки две пуговицы, обнажая бледную грудь Шэня.

 

- Я никогда не соглашусь на это!

 

Первый раз интимной страсти был подобен дикому пламени, как сцены эйфории, от которых Шэнь просыпался по ночам, как великолепный сон, обращающий мир в хаос.

 

Никто не знал, когда закончится этот сон. Пускай небеса рухнут, земля развалится и никто никогда не увидит дневной свет. Таковы все мысли, которые никогда не возникают днём, не выражаются ни в жизни, ни в смерти, никогда не забываются и никогда не вспоминаются во время страсти.

 

Наконец, Шэнь потерял контроль и перевернулся, толкая Чжао на мягкую подушку. Его сердце переполнялось огромными потоками, мощно вырывающимися наружу…

 

На следующее утро Чжао проснулся от яркого солнца, пробивающегося через занавески. Его разум на мгновение погрузился в полное оцепенение. Большую часть ночи он был в беспамятстве. Время от времени, задыхающийся и опьянённый, он не мог сказать, сон это, или всё происходит на самом деле.

 

Он попытался открыть глаза, но веки не слушались. Когда ему удалось подняться, его голова закружилась, он посмотрел на потолок и снова упал.

 

Если бы он сейчас посмотрел в зеркало, то увидел бы, что это не просто усталость. Его лицо было окутано мрачным облаком, он явно не устал, но был будто на грани смерти. Пара рук осторожно приподняла его, ко рту поднесли чашу. В ней было неизвестное лекарство с ужасно странным запахом, похожим на запах крови. Чжао инстинктивно отвернулся:

 

- Что…

 

- Лекарство. Я сделал тебе больно прошлой ночью, - голос Шэня был невероятно нежен, в отличие от его рук. Он развернул голову Чжао к себе и насильно влил лекарство ему в рот.

 

Чжао внезапно восстановил силы и отдёрнул руку. После сильного кашля он почувствовал, что его вот-вот вырвет от ужасного вкуса. Затем Шэнь протянул ему стакан воды. Чжао, наконец, пришёл в сознание, открыл глаза, посмотрел на Шэня и спокойно выпил воду.

 

Он сел на кровати, прислонился к изголовью, упёрся локтями в колени и бросил на Шэня расстроенный взгляд. Потом он посмотрел вниз и задумался о чём-то на некоторое время, а затем бросил на Шэня ещё более расстроенный взгляд. Наконец, он произнёс:

 

- Я всегда был сверху. Ты… ты… ты не мог быть со мной помягче?

 

По щекам Шэня разлился румянец, он отвернулся и смущённо кашлянул:

 

- Прости.

 

- Я… - боль ниже пояса парализовала Чжао, его лицо исказилось. Он глубоко вздохнул, но, когда посмотрел на Шэня, у него сложилось впечатление, что жертвой был Шэнь, а не он!

 

Хотя он мечтал умереть на любовном ложе, хотя бы в переносном смысле, но никогда не мечтал, что это будет именно так.

 

Будь он проклят! Как о таком говорить?

 

Эмоции вспыхнули на лице Чжао. Затем он посмотрел на чашу с неизвестным лекарством. Когда он вспомнил о вкусе, его лицо снова исказилось.

 

- Принеси мне ещё стакан воды. Это лекарство обязано отлично работать.

 

Шэнь взял чашку:

 

- Это эффективно, я не хотел ничего плохого.

 

- Ты не хочешь причинять мне вреда, но тебе нравится пытать меня до смерти.

 

Воспитанный профессор Шэнь отступил в сторону с виноватым выражением лица, словно жена, разбившая вазу.

 

Чжао нечего было на это ответить.

 

Шэнь осторожно помог ему лечь:

 

- Тебе нужно... ещё немного поспать. Что ты хочешь есть?

 

Чжао упрямо сказал:

 

- Ложись и позволь мне изнасиловать тебя.

 

Шэнь быстро опустил глаза, его уши покраснели. Он смущённо надулся:

 

- Что за ерунду ты говоришь.

 

“Ублюдок”, - подумал Чжао.

 

То, что дал ему Шэнь, похоже, помогло ему уснуть. Перед тем, как заснуть, он всё ещё хватал Шэня за руку:

 

- Я даже потерял свою девственность с тобой, не доставляй мне больше неприятностей… Выход всегда есть… Я найду способ… Я найду…

 

Шэнь сел рядом с ним и нежно положил ладонь ему на лоб. Тогда он почувствовал, что дыхание Чжао стало ровным, под воздействием этого “травяного лекарства” его лицо посветлело и вернулось к своему обычному цвету. Шэнь с облегчением вздохнул. Он на цыпочках прошёл на кухню, убирая посуду.

 

Чжао проспал до глубокой ночи, видя разбросанные и обрывочные сновидения.