Глава 74 - Кисть добродетели

 

 

После ухода Призрачного лица Шэнь приступил к очистке вершины горы Куньлунь, избавляя её от Духовных зверей. Вскоре большая часть толпы, пришедшей с судьёй, ушла. Только Бычья голова и Лошадиная морда помогли судье подняться. Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но не решался. Шэнь протянул Да Цину руку и сказал:

 

 - Давай, я отведу тебя обратно.

 

Да Цин вскочил ему на плечо. Шэнь примерно такого же телосложения, как Чжао, их плечи одинаковой ширины. Тем не менее, находиться на плече Призрачного убийцы было неудобно. Он свернулся в клубок и вцепился когтями в его одежду.

 

Затем судья, казалось, набрался смелости и сказал:

 

- Ваша свет…

 

Шэнь убрал клинок, но продолжил идти, он сказал с вежливым выражением лица:

 

- Беги, пока я не разозлился.

 

Небо наконец-то посветлело и озарило всё солнечными лучами.

 

Когда Шэнь вернулся в маленькую квартиру Чжао, был уже полдень. Каждый телевизионный канал говорил об утренних аномалиях, приглашённые эксперты обсуждали, что произошло.

 

Но Шэнь только ждал у двери.

 

Он пододвинул маленький диванчик к двери и просто сидел там.

 

Да Цин тихо присел у окна, притворяясь статуей кошки и не привлекая к себе внимания.

 

Часа через три-четыре солнце солнце село, и телефон Шэня наконец-то завибрировал.

 

Сначала он даже не понял этого. Через некоторое время, словно “воскреснув”, он поднял трубку.

 

Три сообщения подряд.

 

“Наконец-то появился сигнал. Я в порядке, скоро вернусь”.

 

Минутой позже: “Чёрт, мне позвонил босс, у нас ужин. Не жди меня”.

 

Ещё через минуту: “Ложись пораньше, будь умницей”.

 

Да Цин спрыгнул с подоконника, обошёл вокруг дивана и, наконец, набрался храбрости, чтобы вежливо спросить:

 

- Это был Хранитель?

 

- М, - Шэнь кивнул. - Ему нужно кое-что сделать, так что он вернётся позже.

 

Да Цин вздохнул, поколебался, а потом сказал:

 

- Тогда… тогда я вернусь на Яркий проспект 4.

 

Шэнь посмотрел вниз, и Да Цин опустил голову. Он не походил на кота, который раньше говорил: “Профессор Шэнь то, профессор Шэнь это”.

 

Шэнь кивнул:

 

- Будь осторожен.

 

С огромным облегчением Да Цин открыл дверь и выбежал. Делить комнату с Призрачным убийцей - это не шутки. Если бы этот мудак Чжао не оставил в холодильнике сушёную рыбку, он бы не пришёл сюда страдать.

 

Чжао не надо было ни на какое собрание. На самом деле ему никуда не было надо. Отправив сообщения, он побрёл по улицам города Дракона.

 

Зимой здесь обычно сухо, но в этот раз почему-то очень снежно и туманно. Дороги покрылись тонким слоем льда. Редкие машины ехали медленно и осторожно. Большинство магазинов было закрыто, пешеходов мало. Город казался несколько пустынным.

 

Он, казалось, не знал, куда идёт. Его глаза покраснели, вид был усталым.

 

Некоторое время спустя зазвонил его телефон. Чжао грубым голосом ответил:

 

- Привет, отец.

 

- Хм, - ответил голос с другой стороны, - почему я не мог дозвониться раньше?

 

Чжао остановился на обочине дороги, где дул довольно сильный ветер. От сухого и холодного ветра у него покраснели глаза. Он немного помолчал, а затем робко ответил:

 

- Возможно, не было сигнала.

 

Отец Чжао спросил:

 

- Где ты сейчас?

 

Он этого не знал. Оглянувшись, он увидел знак и сообщил своё местонахождение.

 

- Жди, я заеду за тобой.

 

Чжао сел на корточки на обочине дороги и стал ждать. Минут через двадцать рядом с ним остановилась машина. Водитель посмотрел на него с презрением:

 

- Почему ты выглядишь как нищий? Садись в машину.

 

Чжао бросил на него хмурый взгляд и сел в машину. Он сидел на сиденье рядом с водителем, как умирающий пёс. Он скрестил руки на груди и ссутулился, показывая этой позой: “Я не хочу с тобой разговаривать или отвечать на вопросы”.

 

Отец сел за руль и посмотрел на него:

 

- Куда ты ездил? Почему ты так одет?

 

- Тибетское плато, - сказал Чжао без всякого выражения.

 

- Что ты там делал?

 

- Ловил Кукушилийских бандитов.

 

Отец Чжао ответил:

 

- Что за чушь.

 

Чжао ничего не сказал.

 

После минутного молчания отец Чжао заговорил:

 

- Твоя мама рассказала мне два дня назад. Я не могу придумать, что сказать тебе, поэтому не связался с тобой раньше.

 

Чжао устало посмотрел на него.

 

- Когда ты был маленьким, моя карьера пошла в гору. Я был занят как никогда. Тогда о тебе заботилась мама, но я об этом не задумывался. Потом ты начал ходить в школу, и твоя мама затащила меня в родительский комитет. Только после разговора с учителями и другими родителями я понял, что ты отличаешься от всех остальных детей.

 

Чжао горько улыбнулся:

 

- Не просто отличаюсь, ты родил урода. Хорошо, пап, давай поговорим в другое время. Сегодня мне этого совсем не хочется.

 

Отец Чжао спокойно посмотрел на него:

 

- Я что-нибудь сказал тебе, когда тебе пришла в голову возмутительная идея создать специальную группу расследований? Я даже помог тебе с этим. Не заходи слишком далеко.

 

Чжао спокойно сказал:

 

- Хорошо, что ты хочешь спросить?

 

- Я знаю, что я старомоден, но я должен спросить, ты можешь порвать с этим профессором?

 

- Нет, - сказал Чжао решительным голосом.

 

- Я не спорю с тобой, мы можем спокойно всё обсудить, - отец Чжао нахмурился. - Скажи, что тебе в нём нравится? Что в нём незаменимого? Это обязательно должен быть он? Даже несмотря на социальное клеймо и то, что вы не можете быть вместе законно?

 

- Мама не так красива, как Чи-Лин, почему ты променял лес на дерево? - сказал Чжао и неприятно хмыкнул. - Какое тебе дело до клейма и законов? Если я захочу, я могу сделать собственный свадебный сертификат. Я могу покупать на Университетской улице тюленей, сделанных из моркови, за пять долларов. И что из этого?

 

- Я спокойно с тобой говорю, что это за тон?

 

- Прости, - Чжао некоторое время сидел молча, он потёр переносицу.

 

- Возможно, когда гормональный уровень вернётся в норму, ты пожалеешь об этом решении, - отец Чжао говорил спокойно и величественно, он был расслабленным и совсем непугающим. Этого было достаточно, чтобы убедить кого угодно. Он сказал: - Страсть привлекательна. Я тоже был молод, я знаю это чувство. Но я не согласен с трудной любовью. Знаешь, почему?

 

Чжао не ответил.

 

- Ты читал “Анну Каренину”? - отец Чжао медленно ехал по пустынным улицам. - Почему Анна в конце концов умерла? Конечно, ты можешь возразить, что её любовь была аморальной, а твои отношения - нет. И я бы согласился. Но всё же есть сходства: любовь сильна, но хрупка. Возможно, она станет сильнее перед лицом невзгод, и именно поэтому любовь восхваляют с древних времён. Но ты должен помнить: “Изматывает не путь в гору, а песчинка в башмаке”.

 

Чжао не издал ни звука.

 

Отец Чжао вздохнул:

 

- Трудности в любви можно преодолеть упорством и твёрдостью. Но любовь утихнет в итоге. Ты подумал об этом? К тому времени, когда страсть пройдёт, и ты посмотришь на другого человека, ты не вспомнишь никаких приятных воспоминаний, ты вспомнишь только то, как это было трудно. Что ты тогда будешь делать? Ты думал об этом? Все одинаковы, и ты не исключение. Ты помнишь магазин мороженого, который тебе очень нравился в детстве?

 

Чжао медленно кивнул головой.

 

- Твоя мама считала, что это вредно для здоровья, поэтому не позволяла есть вредную пищу. Ты был одержим этим весь день, и даже устраивал голодовку. Потом у меня появилась идея… Я приносил мороженое три раза в день, и ты съедал по две больших упаковки каждый раз. Даже когда у тебя было расстройство желудка, ты всё равно его ел. Это продолжалось целый месяц, а потом, когда я снова упоминал о магазине с мороженым, ты плакал и отказывался идти.

 

Чжао неохотно улыбнулся. Отец Чжао спокойно сказал:

 

- Подумай ещё раз. Ты правда сможешь продолжать отношения с этим профессором?

 

Когда он такой, никто бы не отказался слушать. Чжао на мгновение замолк. Он взял бутылку воды, выпил половину, а затем очень медленно сказал:

 

- Я знаю Шэнь Вэя очень давно, как только начал работать. Прошло уже много лет. Папа, я понимаю, что ты имеешь в виду, но в твоей жизни ведь есть кто-то, с кем ты не из-за влечения, очарования, одержимости или просто похоти. Если ты плохо относишься к этому человеку, ты чувствуешь себя бесполезным кретином.

 

Отец Чжао повернулся к нему. Чжао откинулся на спинку и прикрыл глаза. Возможно, из-за бессонной ночи он выглядел гораздо более уставшим.

 

Его отец некоторое время молчал, а затем с трудом сказал:

 

- Хорошо, теперь ты взрослый, некоторые вещи я не могу решать. Если ты действительно веришь в это, тогда мне нечего сказать. Когда я буду дома, приводи его к нам на обед.

 

- Спасибо, - Чжао не казался ни весёлым, ни обрадованным. Он продолжал хмуро смотреть. Через некоторое время он сказал: - Пап, давай немного выпьем?

 

Отец Чжао посмотрел на него и развернул автомобиль. Он поехал в небольшой местный ресторан, в котором было относительно спокойно. Когда Чжао рассматривал меню, он сказал:

 

- Закажи, что нравится. Я угощаю, - затем он сказал официанту: - Принесите мне чай Железной богини.

 

Сын и отец сидели по разные сторону. Они были удивительно похожи как внешне, так и выражением лица. Один пил чай, другой - алкоголь. Они ничего не говорили, не мешая друг другу.

 

Чжао никогда не выглядел пьяным: чем больше он пил, тем бледнее становился. На второй опустошённой бутылке отец остановил его и позвал официанта:

 

- Принесите ему немного медовой воды, - и обратился к Чжао: - Ты можешь немного выпить, когда тебе плохо, но я твой отец, я должен приглядывать за тобой. Если слишком много выпить, ты можешь отравиться или что ещё хуже.

 

Чжао сказал:

 

- Я не ел, я хочу немного жареного риса.

 

- Что с тобой? Повздорил со своим профессором?

 

- Конечно, нет, - Чжао смущённо улыбнулся. - Я уже давно вышел из возраста, когда закатывают истерики.

 

- Тогда в чём дело?

 

Некоторое время Чжао молчал, уставившись на мраморный стол, словно выискивал узор из случайных завихрений. Когда ему принесли медовую воду и рис, он поднял взгляд:

 

- Много вещей, которые я не могу понять. Что мне делать?

 

Отец Чжао закурил сигарету и некоторое время молчал, прежде чем ответить:

 

- За все эти годы я осознал, что есть только четыре вещи, в которых нельзя увязнуть: вечность, мораль, добродетель, жизнь и смерть.

 

Чжао посмотрел на него.

 

- Настойчивость иногда бывает добродетелью. Но если ты настаиваешь слишком много на “вечности”, твой страх потерять кого-то затуманит твой взор. Если ты слишком много настаиваешь на “морали”, это станет одержимостью. Большинство вещей не делятся на чёрное и белое, если ты слишком настаиваешь на “добродетели”, ты станешь тщеславным и попытаешься изменить правила в соответствии с твоими ценностями. Если ты настаиваешь на “жизни и смерти”, ты зацикливаешься на незначительном и проживаешь пустую жизнь.

 

Чжао слушал молча.

 

- Есть вещи, которые не стоит подвергать сомнению, на них не следует останавливаться. Что сделано, то сделано, правильно это или нет - не имеет значения. Не лучше ли подумать о будущем?

 

Чжао не ответил. Он допил свою чашку медовой воды, а затем спокойно сказал:

 

- Я закончил. Отвези меня домой.

 

Отец Чжао отвёз его домой, но не думал подниматься:

 

- Этот профессор у тебя, верно? Не буду вам мешать. Встретимся в другой раз.

 

Повернувшись к отцу спиной, он махнул ему рукой и устало стал подниматься.

 

Шэнь ждал его у двери. Раздался звонок, и он распахнул дверь. Чжао ещё не до конца протрезвел, и от него разило алкоголем. Он споткнулся о порог, но Шэнь удержал его:

 

- Как много ты выпил?

 

- Я в порядке, - Чжао положил голову на плечо Шэню. Через некоторое время он улыбнулся: - Я собираюсь в душ, у нас есть еда?

 

Шэнь хотел многое сказать Чжао по поводу того, что тот пошёл на гору Куньлунь по собственному желанию, но всё же, когда он увидел это несчастное лицо, он ничего не смог произнести. Наконец, Шэнь вздохнул и сказал:

 

- Я разогрею дим-сам.

 

Чжао быстро поцеловал его в шею, затем достал маленькую и тонкую деревянную коробку и вручил её Шэню, назвал это “подарком”, и направился в ванную.

 

Шэнь открыл коробку и внутри обнаружил длинную кисть: рукоять сделана из древесины, а наконечник из неизвестной шерсти, которая, как ни странно, сверкала золотом. Кисть поразительно тяжёлая, ослепительно сверкала, но в то же время была смиренной. Несомненно, это была легендарная Кисть добродетели.

 

Шэня загипнотизировало. В этот момент, кроме звука текущей воды, в ванной раздался грохот.

 

Вздрогнув, Шэнь быстро убрал магический артефакт и постучал в дверь:

 

- Юньлань, ты в порядке?

 

В ванной Чжао установлена ванна с душем. Когда было время, он мог принять ванну, если спешил, ходил в душ. Чжао случайно включил слишком горячую воду, и это подтолкнуло опьянение к мозгу. Ванна очень скользкая, и он упал, чуть не получив сотрясение мозга.

 

Мерцающие звёзды - это последнее, что он увидел. Он не услышал голос Шэня.

 

Не получив ответа, Шэнь заволновался и толкнул дверь ванной.