Глава 63 - Кисть добродетели

 

 

Волшебный рынок обычно организовывали в разных точках, по одному на район, как это было с сельскими рынками в прошлом. Обычно их организовывали ежегодно, и одни места оказывались более загруженными, чем другие.

 

Дороги в городе Дракона образовывали сложную транспортную сеть, настолько перегруженную транспортом, что жители ежедневно попадали в аварии. Толпы пешеходов также очень большие. И всё же волшебный рынок в этом месте самый маленький.

 

Хотя мегаполис густонаселён, в нём смешалось множество видов добра и зла и даже существуют городские легенды, на самом деле это не лучшее место для самосовершенствования. Если бы не связи с живыми или не желание завершить карму, большинство фей не жило бы здесь.

 

    После того, как Чжао возглавил СГР в городе Дракона, множество фей стали его друзьями и братьями. И, тем не менее, он никогда не был на волшебном рынке. Это ужин воссоединения волшебных племён в конце года, и для постороннего вроде него неуместно присоединиться, независимо от степени их близости.

 

Если подумать, это был первый раз, когда его пригласили на ночной фестиваль фей.

 

Чжао сел в карету, и его губы внезапно растянулись в неуловимой жутковатой улыбке.

 

Шэнь спросил:

 

— Что такое?

 

Чжао сжал руку Шэня, которой он всё это время держал его. Сквозь стук колёс Чжао снизил голос:

 

— Я подумал, что наши отношения развиваются вполне традиционно. Сначала мы познакомились и изучили друг друга, потом держались за руки, а теперь собираемся на свидание. Чувствую, если мы продолжим развивать отношения, мы доберёмся до «эндшпиля».

 

Шэнь быстро взглянул за дверь кареты; он знал, что у лис острый слух. Он понизил голос и сказал Чжао:

 

— Ты можешь говорить об этом, когда мы доберёмся до дома, но не сейчас.

 

Чжао сказал:

 

— С чего это?

 

В ответ ему была тишина.

 

Он продолжил с оперным тоном и множеством выражений:

 

— Мой хороший старший брат, я так скучаю по тебе, я больше не могу это выносить, стань моим.

 

Шэнь убрал руку. После он увидел, как Чжао начал махать рукой в воздухе, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Шэнь поколебался и вновь взял Чжао за руку.

 

Никто не знал, слышал ли их лис, но повозка продолжала ехать. Примерно через четверть часа повозка остановилась; лис поднял полог и пригласил мужчин выйти на улицу. Подул ледяной ветер. Откуда-то доносился дуэт гуциня и сяо*; мелодия была печальной, и всё же музыканты пытались создать радостную атмосферу, из-за чего музыка получалась довольно причудливой.

 

У входа стояли двое швейцаров с лошадиными головами и человеческими телами. Недалеко от них стоял человек со змеиным хвостом. Это одно из неписанных правил волшебного рынка: все феи должны раскрыть часть себя, чтобы неопытные могли всех узнать и чтобы не произошло недоразумение.

 

Человек-змея улыбнулся Чжао:

 

— Хранитель здесь.

 

Зимой холодно, и по своей природе змеиные феи не выходят на улицу в такую погоду. Они обычно не приходят на праздник и посылают одного-два представителя.

 

Эта змея у двери явно ждала Чжао.

 

Чжао внимательно вслушался и вежливо сказал:

 

— Мои глаза сегодня не видят. Надеюсь, мне не послышалось, должно быть, это Четвёртый дядя?

 

Змеиный мужчина кивнул:

 

— Неожиданно, что хранитель всё ещё помнит. Входите, Чжу Хун всё мне рассказала. Если вам что-нибудь понадобится, просто скажите мне.

 

Шэнь передал лакированную коробку швейцару и помог Чжао войти внутрь.

 

Как только они оказались внутри, это было всё равно что ходить по пешеходным дорогам. Улица длиной метров в сто вымощена каменными плитами с обеих сторон и разделена посередине длинной и узкой речкой. Через реку проходил небольшой каменный мост, на котором уже стояли высокие столы. На обеих сторонах улицы было очень многолюдно, всё ярко освещено фонарями и украшено лентами. Посетителями в основном были полу-люди. Некоторые феи установили киоски и продавали продукты другим феям.

 

Четвёртый дядя шёл впереди, ведя двух мужчин до каменного моста.

 

Холодный каменный мост всё ещё был покрыт слоем снега, но на одной колонне в самом конце уже зацвела маленькими жёлтыми цветами лоза.

 

Четвёртый дядя остановился и сказал цветам:

 

— Госпожа Инчунь, Хранитель здесь. Пожалуйста, выйдите к нему.

 

Когда он сказал это, одинокий побег зимнего жасмина внезапно набух и распространился по участку, покрывая его цветочным ковром. Бесчисленные крошечные цветы распустились на земле. Затем из лозы появилась молодая девушка. Её верхняя часть тела была человеческой, но нижняя составляла одно целое с пышной растительностью.

 

На вид ей было около пятнадцати лет, с причёской в виде двух калачиков и с узкими глазами. Она посмотрела на Чжао, а затем на Шэня.

 

По какой-то причине Инчунь, похоже, испугалась Шэня. Она только посмотрела на него, быстро повернулась к Чжао и хихикнула:

 

— Дядюшка Чёрный кот говорил, что Хранитель очень красивый, почему ты закрываешь лицо такими большими солнцезащитными очками?

 

Чжао снял солнцезащитные очки и повесил их на воротник:

 

— Чтобы вызвать сочувствие. Маленькая девочка, увидев такого красивого парня и узнав, что он слепой, ты, возможно, захочешь дать мне немного мёда.

 

Инчунь засмеялась, а затем пристально посмотрела на его глаза. Она нахмурилась и спросила Четвёртого дядю:

 

— Что с чёрными воронами? Почему они нападают на людей без причины?

 

Четвёртый дядя погладил её по голове, посмотрел вниз и ничего не ответил.

 

Инчунь оглянулась вокруг:

 

— Племя Воронов никого не послало в этом году?

 

— Не только здесь, но и на других ночных фестивалях, — сказал Четвёртый дядя. — Тебе не нужно беспокоиться об этом, сосредоточься на своём совершенствовании и расцвети прекрасными цветами, когда придёт весна.

 

Инчунь немного расстроилась. Она достала маленькую бутылочку и положила её в ладонь Чжао:

 

— Наш лидер сказал мне, чтобы я передала тебе это. Он также сказал, что если Хранителю понадобится помощь в будущем, знай, что мы все готовы выслушать твои приказы.

 

Чжао был ошеломлён:

 

— Мои приказы? Нет, нет, нет, ваш лидер слишком добр…

 

Он резко замолк, и из ниоткуда на столы выскочила маленькая мартышка с медными гонгами в руках.

 

Феи сразу успокоились, и вдоль улицы появилось множество каменных столов. Инчунь сказала:

 

— Ужин начинается, я должна идти. Старший брат Хранитель, это всё, что я могу сейчас сказать, пожалуйста, извини. Береги себя!

 

— Подожди…

 

Прежде чем Чжао смог продолжить, Инчунь превратилась в цветущую виноградную лозу и быстро покрыла все столы на каменном мосту. Весь мост вмиг покрылся цветами.

 

Чжао не достал руку из кармана. В его кармане лежал небольшой льняной мешочек, подаренный Да Цином, который утверждал, что это от прежнего Хранителя. И поэтому, похоже, это было его сокровище из прошлой или позапрошлой жизни. Это маленькая нефритовая чашка с выгравированными на ней узорами лунных цветов — запутанными и очаровательными. Говорят, что чаша может хранить лунный свет. Для культивирования цветочных фей это было бы бесценным предметом. Чжао намеревался обменять это на мёд Тысячи цветов, но он никогда бы не подумал, что фея подарит ему мёд просто так, как подношение божеству.

 

Отношение цветочных фей по сравнению с чёрными воронами, которые напали на него, сильно отличалось. Чжао подумал об этом и повернулся, чтобы попросить Шэня уйти. И всё же, когда он сделал это, он врезался в угол каменного стола.

 

Шэнь придержал его за талию и закрыл от хитрых взглядов нескольких фей, которые с любопытством смотрели на них. Он сказал Четвёртому дяде:

 

— Мы получили то, зачем приходили. Раз это ужин волшебных племён, мы тут посторонние. Мы бы не хотели беспокоить вас, хорошо?

 

Четвёртый дядя сказал:

 

— Они уже накрыли для вас столы. мы относимся к вам, как к нашим самым почётным гостям. Пожалуйста, останьтесь на несколько напитков перед тем, как уйти, вы не возражаете?

 

Шэнь нахмурился.

 

Четвёртый дядя сказал:

 

— Следующий год — год нашего племени, год Змеи. Сегодня вечером я провожу мероприятие, извините меня.

 

Прежде чем Шэнь смог отказаться, мужчина со змеиным хвостом и длинными рукавами, почти подметающими пол, поднялся на небольшую платформу. Снова заиграла музыка, но на этот раз это уже был не жуткий дуэт, а древние ритуальные песни.

 

Издалека женский голос пел:

 

— Жизнь Небес и Земли зародилась на горе Бучжоу.

 

Все феи молчали. Четвёртый дядя оторвал рукава и посмотрел вниз. Он начал глубоким голосом:

 

— Старое угасает, новое приближается. В конце этого года все феи кланяются Трём Святым. Поклон Первоначальному богу Гор. Поклон нашим Великим Предкам…

 

Все феи встали и молча поклонились северо-западу.

 

Женский голос продолжил протяжно петь:

 

— Земли древнейших времён, не объединённые холма, пики до облаков, Столпы небес. Сын Бога Огня, Царь всех морей. Прикоснувшись к призванным драконам, звёзды повернули время…

 

Чжао удивлённо поднял брови и шепнул Шэню:

 

— О ком она поёт? Похоже на Гун Гуна, бога Воды.

 

Шэнь всё ещё хмурился, и его лицо с каждым мгновением темнело. Он услышал вопрос и кивнул, кратко ответив:

 

— Это он.

 

Чжао продолжил:

 

— Это та часть, где Гун Гун снёс гору Бучжоу?

 

Шэнь ответил также кратко.

 

Чжао снова спросил:

 

— Но разве Гун Гун не бог Воды? Кто этот Первоначальный бог Гор? Бог горы Бучжоу?

 

На этот раз Шэнь некоторое время молчал, а затем неопределённо ответил:

 

— Э-э… возможно? Я не очень уверен в том, что случилось тогда.

 

Чжао, кажется, что-то уловил в его тоне и перестал задавать вопросы. Держа палец на ладони, он постукивал в ритм песне.

 

Песня фей была многословна и рассказывала о битве между Чжу Жуном и Гун Гуном, о том, как Гун Гун от ярости заставил гору Бучжоу рухнуть.

 

Легенда гласила, что из-за невнимательности Гун Гуна восход солнца стал на востоке, а заход на западе. Эта история была о возникновении фей, но, тем не менее, в чём именно заключалась связь, в тексте прямо не говорилось.

 

Во многих исторических источниках было мало информации, и выхватить можно было только: «Это больше, чем кажется на первый взгляд». Не говоря уже о том, что это были далеко не точные истории древних времён о богах. Чжао знал, что не должен погружаться в какую-то старинную лирику, но ничего не мог с собой поделать. Как будто голос в сердце говорил, что эти несвязанные истории на самом деле имеют какое-то глубокое значение.

 

Неслыханно, чтобы у первобытных богов было две обязанности одновременно. Если Гун Гун был богом Воды, то он не мог быть Первоначальным богом Гор, которому феи поклоняются сразу после Трёх Святых.

 

Вождь какой деревни вошёл в историю как божество?

 

Пальцы Чжао дёрнулись. Он внезапно вспомнил, что сказал Ворон. Слово всплыло в его голове… «Кунь Лунь».

 

Спустя долгое время феи закончили поклонение. Красивые женщины-феи сновали туда-сюда, наливая чай, вино и нося блюда. Официально начался праздничный ужин для фей.

 

Шэнь использовал вождение в качестве предлога, чтобы не пить вино. Он смотрел на пьющего Чжао и попытался уговорить его:

 

— Нам не следует уйти?

 

Чжао кивнул и собирался встать.

 

Он услышал волнение в толпе фей.

 

Чжао прислушался:

 

— Что случилось?

 

Шэнь посмотрел на высокую платформу:

 

— Змея вытолкнула полуэльфа на сцену. Дело в том, что от него исходит чёрный дым и запах крови. Вероятно, он сделал много ужасных вещей. Чтобы невинные феи избежали наказания Небес, они казнят его. Это старая традиция.

 

Если бы Го был здесь, он бы узнал, что это тот самый парень, с которым он случайно столкнулся.

 

Чжао выслушал и понял, что это дело фей, поэтому потерял интерес. Пока Четвёртый дядя рассказывал о многих грехах, Шэнь, держа его за руку, помог ему выйти на улицу.

 

Когда они собирались уходить, Четвёртый дядя закончил с обвинениями. Он объявил:

 

— Полуэльф Племени Воронов, который свернул с праведного пути. Он причинил вред многим людям и нарушил Законы Небес. Это позор для нас. Сейчас я избавлю наш род от преступника и возьму ответственность перед Небесами.

 

«Племя Воронов» заставило Чжао и Шэня остановиться.

 

Одновременно Четвёртого дядю прервал голос:

 

— Подождите.

 

Грубый голос не предвещал ничего хорошего.

 

Шэнь завёл Чжао за себя, и от его взгляда стало холодно. У входа на волшебный рынок стоял ряд чёрных отвратительных фигур, у которых были крылья с чёрными перьями.

 

Это Племя Воронов.

 

Сяо, дунсяо — традиционный китайский деревянный духовой музыкальный инструмент, открытая продольная бамбуковая флейта с закрытым нижним торцом. Используется как сольный и ансамблевый инструмент.

https://www.epochtimes.ru/legendarnye-osnovy-kitajskoj-tsivilizatsii-fu-.../

- о Гун Гуне и Бучжоу.