Глава 62 - Кисть добродетели

 

Ночной карнавал фей в городе Дракона состоялся 28 декабря по лунному календарю.

 

Утром Чжао получил приглашение на волшебный рынок.

 

В его офисе было убрано, окна кристально чисты, а столы блестели. С одной стороны находилось гигантское окно от пола до потолка, обращённое к солнцу. Если открыть шторы, зимнее солнце освещало помещение широкими лучами. Благодаря кондиционерам можно было спокойно ходить в одной рубашке. В двух горшках стояли алоказии, с которых капала утренняя роса. У двери стоял аквариум с медленно плавающей в нём серебряной рыбкой.

 

Из радио доносилась успокаивающая мелодия гуциня. В просторном офисе двое мужчин наслаждались собственным пространством. Шэнь зашёл, чтобы полить растения, а затем сел в стороне, чтобы почитать книгу. Чжао попросил его приготовить миску с порошком киновари и достал толстую кучу жёлтых бумажных талисманов, которую собирался использовать. С закрытыми глазами он начал рисовать талисманы. Поначалу он испортил много бумаги, но постепенно приноровился, и это стало его способом расслабления, а не просто чтобы убить время. Талисманы изгнания накапливались в углу его стола.

 

 Даже с большого расстояния можно было почувствовать тёплую и переливающуюся энергию, исходящую от талисманов. Обычно ему было тяжело выносить это, и всё же, находясь рядом с Шэнем, он попадал под его влияние, и его сердце успокаивалось.

 

Чжу постучалась и вошла, обнаруживая двух мужчин, подходящих друг другу, как кусочки головоломки, и они так гармонично проводили время вместе. Девушка остановилась в дверях — стоило ли входить? Это действительно казалось бессмысленным.

 

Она закусила губу и холодно кивнула Шэню. Затем она сказала Чжао:

 

— Я пошла. Премия на конец года здесь. Я иду в банк для Ван.

 

Чжао, у которого не было ни гроша, оживился, когда услышал это, и поспешно кивнул:

 

— О, о, иди.

 

Чжу достала документ из папки.

 

— Вот ещё бюджет нашего департамента на ужин воссоединения в этом году. Кроме еды, нам ещё нужно заранее подготовить пожертвование. Я прочитаю вам, подпишите, если нет проблем. Тогда я получу кредит от ростовщика.

 

Чжу зачитывала каждую запись, а Чжао сидел и слушал. Они быстро всё изучили, и Чжао поставил подпись. После того, как они закончили, Чжу посмотрела на Шэня и, заикнувшись, сказала:

 

— Значит, в этом году… в этом году ты проведёшь Новый год с нами?

 

Чжао не поднял взгляд:

 

— Да, почему бы и нет?

 

На лице Чжу появилась радость, но в следующий момент она услышала, как Чжао сказал:

 

— Не только я, я также приведу семью, я прав, жена?

 

Возможно, Шэнь уже привык к постоянным намёкам и флирту или из-за присутствия Чжу реагировал не так остро, он лишь мягко усмехнулся и игриво поругал его:

 

— Уйди.

 

Лицо Чжу мгновенно потемнело, и через некоторое время она уныло сказала:

 

— О, если ничего больше нет, тогда я пойду.

 

— Эй, погоди, — Чжао позвал её и убрал талисманы на столе. Затем он открыл ящик и вытащил толстую стопку талисманов, после протянув их Чжу: — На Античной улице есть маленький магазин, за большой пагодой в самом конце. Там нет вывески и за порядком присматривает лишь один старик. Зайди внутрь и покажи эту стопку тому старику. Цена та же, что и всегда. Но скажи ему, что их нарисовал я, поэтому, если есть брак, сделай ему скидку.

 

Чжу взяла их, сунула в карман пуховика и удивлённо спросила:

 

— Ты продаёшь бумажные талисманы?

 

Чжао улыбнулся:

 

— Мне нужно заботиться о семье, ты же знаешь, я должен приносить домой хоть немного колбасы. Я недавно купил дом, теперь мне срочно нужны деньги на ремонт.

 

Чжу не стала дожидаться, когда он закончит, и молча ушла.

 

Она собиралась спросить, следует ли ей проводить его на волшебный рынок, но, похоже, это было не нужно.

 

Дверь кабинета шефа захлопнулась. Шэнь поднял голову от старинной книги:

 

— Есть ли у неё чувства к тебе?..

 

— Э-э, — Чжао взял новую жёлтую бумагу и измерил её пальцами. — Я раньше не замечал. Но теперь, когда я знаю, мне лучше заставить её сдаться как можно скорее.

 

Шэнь вздохнул.

 

— Почему ты вздыхаешь? — Чжао беззвучно засмеялся. — Разве служебный роман может что-нибудь значить? Кроме того, я человек, а она — волшебное существо, мы не можем быть вместе.

 

Чжао сказал это не задумываясь, но Шэня это зацепило. После минуты молчания он сказал:

 

— Тогда ты и я… Я призрак, а ты человек, мы не можем быть вместе?

 

— А? — Чжао потянулся за порошком киновари, и эти слова ошеломили мужчину. Вскоре он понял, что сказал что-то не так, и сразу же поправил себя: — О чём ты? Ты мне так сильно нравишься.

 

Он сказал это небрежно, словно не серьёзно, это даже не казалось запланированным сладким разговором, а просто… обычной болтовнёй, когда за окном бушуют вьюги, а вы в тёплой и уютной комнате наслаждаетесь ароматом чая.

 

Внезапно кто-то схватил его за руку, которой он писал талисман. Ручка дёрнулась, и магия на талисмане исчезла; бумага была потрачена впустую.

 

Прежде, чем Чжао что-либо понял, Шэнь очень близко наклонился к нему, вцепившись в подлокотники кресла. Он даже задержал дыхание и потянулся к Чжао. Шэнь закрыл глаза, его ресницы дрожали, и он осторожно поцеловал мужчину напротив в нос. Некоторое время спустя, набравшись смелости, медленно двинулся вниз, проверяя миллиметр за миллиметром, и постепенно опустился к сухим губам Чжао.

 

Такой невероятно чувственный и нежный. Чжао открыл глаза, но, похоже, он не хотел ничего делать.

 

Просто чувство любви переполняло его, и он хотел интимного поцелуя.

 

Для Шэня это чувство было сродни смертельному токсину. После напряжённой борьбы это невозможно терпеть, и он всё больше и больше отдавался этим чувствам.

 

В этот момент кто-то вошёл без стука. После того, как этот человек увидел то, чего не должен был видеть, он молча ушёл обратно.

 

Шэнь вздрогнул от звука закрывшейся двери и в панике отстранился. Он закашлял, стараясь что-то скрыть.

 

Да Цин поцарапал дверь и попытался забыть то, что только что произошло, но у него это не получилось. Он громко спросил, растягивая слова:

 

— Шеф? Главный напарник, ты там? Ты занят?

 

Чжао был в бешенстве:

 

— Просто заходи!

 

Да Цин зашёл внутрь и посмотрел на Шэня. Он находил его довольно интригующим… Он никогда не видел такого застенчивого и скромного человека с Чжао. Да Цин вгляделся в лицо Шэня. Он сильно отличался от проституток, арестованных полицией, о которых говорилось в новостях.

 

Шэнь чуть ли не умирал от смущения. Румянец покрыл всё его лицо и шею.

 

Его кожа была такой же красивой, как цветы персика, а лицо словно с обложки журнала. Неудивительно, что большой гангстер Чжао так настойчиво преследовал его более полугода, и всё же до сих пор «не поел». Да Цин молча рассматривал Шэня своими кошачьими глазами.

 

Затем он махнул хвостом и весело подумал: «Каким бы красивым он ни был, большой гангстер всё равно не видит его».

 

Большой гангстер нетерпеливо сказал:

 

— У тебя две минуты, чтобы сказать, что хотел. Если ты будешь нести чушь, я сделаю из тебя воротник!

 

Чёрный кот присел на стол.

 

— Я написал цветочным феям, у тебя ведь есть приглашение, верно? У тебя довольно много знакомых среди фей, после захода кто-нибудь будет ждать тебя у западного входа на Античную улицу. Просто заходи, но не забудь принести подарки.

 

В этот момент он посмотрел на Шэня:

 

— Я полагаю, профессор Шэнь знает правила?

 

Шэнь кивнул:

 

— Не волнуйся, я позабочусь о нём.

 

Да Цин почувствовал облегчение. Он считал, что если человек знает стыд, то он знает границы, а если он знает границы, то он надёжен. Профессор Шэнь заслуживал доверия.

 

Чжао собирался выпроводить гостя, но его телефон зазвонил. Он легко нашёл телефон, пробормотал: «Кто это» и взял трубку. Да Цин заглянул в экран телефона: «Императрица».

 

 Он мгновенно почувствовал предвкушение, выпрямился и стал ждать продолжение.

 

Чжао легкомысленно сказал:

 

— Здравствуйте, шеф Чжао из Сп…

 

Затем он внезапно остановился, и Чжао превратился в слабого котёнка, говорящего нежным и послушным тоном:

 

— Да, да, я не видел, это моя вина, мамуль.

 

Мгновение назад Чжао просто сидел в своём удобном вращающемся кресле, как босс; так величественно и высокомерно. И всё же, как только он поднял трубку, он весь сжался, как евнух, следующий за императором. Да Цин молча катался по столу, смеясь.

 

— Нет, я бы не посмел забыть, — сказал Чжао. — У меня действительно есть дела на сегодняшний вечер, правда… ай, пожалуйста, не спрашивай, это по работе… нет, зачем мне развлекаться? Куда бы я пошёл развлекаться в такую морозную погоду?

 

Шэнь стоял в стороне и слышал, как он разговаривал с другой стороной таким нежным и ласковым тоном. Его взгляд потемнел. На этот раз Шэнь не мог понять, что Чжао — живой, дышащий человек из плоти и крови, что у него есть родители и прочие знакомые. В конце концов, Чжао сейчас отличался от себя самого.

 

Поскольку Чжао находил этот разговор довольно вредным для своего имиджа, он встал, держась за стул, и медленно зашёл в другую комнату.

 

Да Цин облизал лапы и посмотрел на Шэня. Через некоторое время он спросил:

 

— Ты человек?

 

Шэнь молчал.

 

Да Цин поспешно пояснил:

 

— О, я не ругаю тебя. Я просто имел в виду буквальное значение. Буквальное значение, понимаешь? Так… ты человек или… кто-то ещё?

 

Этот вопрос ударил Шэня по больному месту. Некоторое время он молчал, а затем покачал головой.

 

Но Да Цин, казалось, вздохнул с облегчением и пробормотал:

 

— Не человек, не человек, это хорошо… э-э, этот ребёнок большую часть времени ведёт себя как придурок, но на самом деле он очень милый. Ты ему действительно нравишься, не делай ему больно.

 

Шэнь ответил невероятно мягким тоном:

 

— Пока я нужен ему, я никогда не оставлю его, ни в жизни, ни в смерти.

 

Да Цин посмотрел ему в глаза. Он почувствовал неописуемую глубокую привязанность и искренность в тёмном взгляде. Прошло очень много лет с тех пор, как он видел такую же искренность у кого-то. На мгновение он будто попал под гипноз.

 

Затем Чжао повесил трубку и вернулся. Да Цин подошёл к нему и стал кружиться вокруг:

 

— Что сказала старушка? Я хочу поесть её жареную жёлтую корвину!

 

— Съешь свою задницу. Отойди, не лезь ко мне, — Чжао подтолкнул его ногой.

 

Да Цин крепко вцепился в его штаны. Следуя за его движениями, он летал взад и вперёд, как круглый меховой комок, и громко кричал:

 

— Я хочу съесть жареную жёлтую корвину!

 

— Я возьму тебя с собой, идёт? Древний кошак, — Чжао наклонился и взял Да Цина за шкирку, отбрасывая в сторону и шлёпая по заднице: — Мы пойдём ночью в первый день Нового года. Цитируя мою маму: «Этот кот прожил так много лет, что, вероятно, у него осталось не так много времени». Поэтому она сказала, чтобы я относился к тебе лучше.

 

Чжао повернулся к Шэню:

 

— Я сказал ей приготовить ужин ещё на одного. Ты свободен? Есть другие планы? Хочешь сходить ко мне домой?

 

Шэнь был ошеломлён. Спустя долгое время он восстановил голос:

 

— Я… лучше без меня. Это Новый год, постороннему вроде меня, наверное…

 

— Ты дебил? — Чжао поднял бровь и небрежно сказал: — И что теперь? Ты решил бросить меня?

 

Шэню было нечего сказать.

 

Да Цину молча покачал головой и выскользнул за дверь. Затем он быстро пнул дверь задними лапами.

 

Чжао не был бы собой, если бы по дороге на сказочный рынок не уговорил Шэня согласиться.

 

Эти двое прибыли на Античную улицу. Чжао надел очки и держал в руках трость, появившуюся из ниоткуда. Шэнь придерживал его одной рукой, а второй держал лаковую коробочку, в которой было четыре ящичка. В первом лежали грибы и растения, собранные в горах, во втором старинные золотые и нефритовые ритуальные инструменты, в третьем драгоценные жемчужины и усы драконов из глубокого моря, а в четвёртом чёрное золото и железо из Подземного мира. Со всеми этими сокровищами коробка, вероятно, весила несколько сотен килограммов.

 

Античная улица на самом деле не имела западного входа. Его западная сторона вела к тупику, и несколько магазинов там уже закрылись. Была только большая пагода с красным бумажным фонарём, свисающим с неё. Пятнистая стена освещалась ярким ореолом.

 

Мужчины прошли под фонарём. Со вспышкой света перед ними появилась коляска, но без лошади. Из экипажа вышел «человек», высокий и стройный, одетый в странное старомодное платье. У него было лицо лисы, похожее на маску, если смотреть издалека.

 

Лис спрятал свои лапы в длинных рукавах, его узкие и хитрые глаза посмотрели на коробочку в руке Шэня, и лис поклонился:

 

— Добро пожаловать, мои дорогие гости, пожалуйста, проходите.