Глава 46 - Кисть добродетели

 

Вечером Го Чанчэн вышел из центра помощи детям с аутизмом. Небо было пасмурным, и по улицам города Дракона было тяжело идти из-за только что выпавшего снега. Он мог ехать только как улитка по снегу и молиться, что он доберётся до почты раньше, чем она закроется.

 

Его маленькая побитая жизнью машина была заполнена всякими учебниками: учебниками и задачниками, новыми рассказами. Все книги были обернуты в крафт-бумагу и пластиковые упаковки. Это больше напоминало посылки из Интернет-магазинов.

 

Го планировал отдать их в начальную школу, которую он спонсировал до Нового года.

 

Его навыки вождения были весьма посредственными, а сам он не являлся храбрецом. По скользкой дороге его машина двигалась со скоростью черепахи, и всё же он умудрился натолкнуться на кого-то.

 

Человек в сером выбежал на проезжую часть и буквально прыгнул под колёса автомобиля Го. Несколько машин резко затормозили, к счастью, все двигались достаточно медленно, поэтому это не вызвало аварии.

 

Один из водителей выглянул в окно:

 

— Ты больной! Найди себе другое место для развлечений!

 

Но Го не был таким жестоким. Он испугался, и его ладони покрылись потом. Он вышел из машины, его голос дрожал:

 

— Вы… вы в порядке? Извините, мне очень жаль.

 

Упавший человек был тощим настолько, что это казалось неестественным. У него было обветренное и измождённое лицо, широкая шляпа закрывала почти всё лицо, как будто человек окутан тьмой. Кожа была бледно-жёлтого оттенка, словно человек находился на грани жизни и смерти.

 

Сердитый водитель продолжал кричать:

 

— Эй, братан, оставь его! Он сумасшедший! Почему ты его не переехал?

 

Го нерешительно помахал рукой сердитому водителю, но, когда он посмотрел на человека перед собой, ещё больше испугался. Он неуверенно протянул ему руки, чтобы помочь:

 

— Вы можете встать? Как насчёт… что насчёт того, чтобы довезти вас до больницы?

 

Но человек в шляпе не принял от него помощи и оперся руками позади себя, а после взглянул на Го. Глаза у человека были безжизненными, и взгляд невозможно описать. Го задрожал.

 

Затем человек в шляпе встал и, не глядя на Го, пошёл дальше.

 

Го заметил чёрное пятно, похожее на отпечаток пальца, под ухом, когда тот проходил мимо. След будто был оставлен пеплом.

 

Го крикнул в спину человека:

 

— Вы действительно в порядке? Может, мне дать свой номер, чтобы вы при необходимости позвонили мне? Меня зовут…

 

Но владелец шляпы зашёл в узкий переулок.

 

Сердитый водитель тоже уехал, напоследок сказав Го:

 

— Братан, ты глупый или что?

 

Го вздохнул. Он открыл дверь своей машины. И тут в отражении он увидел человека… человека в шляпе.

 

Тот скрывался за углом. Мимо проходили две женщины, и человек внезапно открыл рот, голова перестала походить на человеческую. Показался длинный язык, и существо высосало двух прохожих.

 

Глаза Го расширились. Одна из женщин оступилась и чуть не упала в обморок, будто от низкого давления. К счастью, другая удержала её. Го не мог понять, о чём они говорили. Он увидел только облачко, вылетевшее из тела женщины, которая чуть не упала, и отправившееся в пасть монстра.

 

Го удивлённо оглянулся. Но он не увидел ничего, кроме заснеженной улицы и обычных пешеходов.

 

Он заскочил в свою машину, его сердце бешено билось. Он вытащил свою дубинку, данную ему Чжао, и засунул её в карман в пиджаке, сильно похлопав по ней. Как будто он нашёл для себя опору и медленно двинулся вперёд.

 

Эта оглушающая дубинка действительно лучшая вещь, которую он получил в СГР, помимо его зарплаты.

 

На следующий день Го пришёл на работу, и карточка Чжу Хун полетела ему в лицо:

 

— Малыш Го, сегодня я хочу говяжий пирог, самый хрустящий, и сухое молоко!

 

Го положил свою сумку и ничего не сказал, кроме простого: «Да», и помчался в столовую. Он наткнулся на Чу Шучжи, жевавшего пирог. Го поприветствовал его:

 

— Доброе утро, брат Чу.

 

Чу только посмотрел на него:

 

— Э-э-э.

 

Чу продолжил идти, но быстро развернулся. Он схватил Го за воротник:

 

— Подожди, ты наткнулся на что-то грязное?

 

Го глупо на него посмотрел.

 

Руки Чу, пахнущие пирогами, схватили Го за плечи и повернули вокруг, похлопали его по сердцу, по обе стороны талии. Затем Чу вытер руки бумажным полотенцем и оттолкнул Го:

 

— От тебя несло неудачей. Ладно, теперь ты чист, можешь идти.

 

Лицо и уши Го покраснели. Он побежал по крошечным ступенькам. Чу закончил есть: «Что этот парень культивировал, у него такая густая добродетель, как масло».

 

Голодная Чжу сглотнула слюну, представляя вкусную свинью.

 

— Еда! Еда! — Чжао распахнул дверь и стал искать Чу. Он нашёл яйцо и взял его, словно оно его.

 

Чу был в ярости, но не посмел что-либо говорить.

 

Затем Чжао достал пакет молока и выпил его.

 

Да Цин взвыл:

 

— Это моё! Моё! Ты воруешь кошачью еду! Бесстыдный!

 

Чжао посмотрел на него.

 

— Да, я сделал это… жирдяй, и что ты можешь сделать? 

 

Да Цину было нечего ответить.

 

— Почему бы тебе не пойти в столовую… — сказала Чжу.

 

— Я спешу. — Чжао закончил есть и упал на стену. Го, вернувшийся с говяжьим пирогом, увидел это. Ему не хватило времени, чтобы испугаться, а Чжао уже прошёл сквозь стену и исчез.

 

— Ты можешь закрыть рот. — Чжу завтракала. — В библиотеку есть скрытая дверь, ты ничего не чувствуешь, естественно, ты не можешь её видеть.

 

Чу доел свой торт, оставшееся яйцо и быстро выхватил часть говяжьего пирога у Чжу.

 

— Я лучший, но не могу попасть внутрь… библиотека закрыта для меня. 

 

Го спросил:

 

— Почему нет?

 

Губы Чу изогнулись в жуткой улыбке, он сказал: 

 

— Потому что у меня есть судимость.

 

Го промолчал.

 

Он действительно всё ещё боялся своего брата Чу.

 

Спустя некоторое время Чжао выбежал из «стены» с ветхой старой книгой. Он выбросил яичную скорлупу и пустой пакет молока в мусорное ядро Го и взял бумажное полотенце со стола Чжу. Не говоря ни слова, он снова умчался.

 

И затем он исчез на целый день.

 

Прошло полмесяца с момента возвращения из заснеженных гор. В мгновение ока прошёл новый год. А следом за ним наступил Лунный Новый год.

 

Шеф Чжао был так занят, что чуть ли не забывал собственное имя. Он должен был подготовить подарки всем друзьям и получить подарки от них. Были незаурядные сделки, неосуществимые собрания и неполные рабочие отчёты. Телефон в его офисе стал горячей линией.

 

На всех рабочих столах во всех отделах вывесили новые календари. В этот день небо было тёмным, и Сан Цзан плавал по офису.

 

У этого юноши была тяжёлая жизнь. Он был безжалостным заговорщиком при жизни и вошёл в Столп природы после смерти, на протяжении веков оставаясь в этой тюрьме. Сейчас он ещё не был готов начать вести новую жизнь… если это так можно назвать. И он осознавал, что больше не может понимать человеческий язык.

 

Во всём мире только Ван Чжэн могла общаться с ним. И хотя язык Ханга был её родным, она говорила на нём менее двадцати лет, а потом три столетия общалась на мандарине. Когда Сан понял, что Ван более свободно общается с другими людьми и призраками, он преисполнился решимостью изучать мандарин.

 

Сан всегда идёт к своей цели до конца — он даже отравил жену и ребёнка. Через полтора месяца он практически всё время бормотал пиньинь на уши Ван, что чуть ли не вызвало у девушки неврастению. Наконец он начал понимать основные правила произношения, и теперь был способен вести простые разговоры самостоятельно.

 

Сан выдавил из себя и объявил:

 

— Гелань сказала, в конце года, кроме года… в конце года… будут дополнительные бонусы, поэтому… каждый, пожалуйста, отправьте, отправьте свою муку.

 

Он плохо это запомнил и явно не понимал, что он говорит.

 

Линь Цзин спросил:

 

— Амитабха. Для чего мы отправляем муку, готовим ли мы булочки в новогоднюю ночь?

 

Сан сказал:

 

— Не запрещает, это отправка муки, масло, деньги за проезд…

 

— Шеф Чжао сказал, что кроме бонуса в конца года, мы получим пять тысяч в качестве дополнительных пособий. Придите, пожалуйста, ко мне к этим выходным и вышлите квитанции на следующей неделе. Лучше на транспортные сборы, но это также может быть и страхование труда. — Ван поспешила вниз по лестнице и посмотрела на Сана. — Не можешь даже правильно сказать.

 

Сан посмотрел на неё, и его мрачное и ожесточённое лицо смягчилось, он глупо улыбнулся и осторожно протянул руку.

 

— Не волнуйся, я сама. — Ван мягко пожурила его и сказала: — Чжао Юньлань отправился на встречу со своим шурином, но есть документ, который он должен подписать лично.

 

Сан быстро сказал:

 

— Я… я иду…

 

Ван помахала рукой:

 

— Нет, иначе ты напугаешь своих зятьев до смерти.

 

Сан не спорил и молча следовал за ней, наблюдая за девушкой.

 

Ван обернулась и сказала то, что никто не смог понять. На лице Сана была спокойная и удовлетворённая улыбка.

 

— Больше всего я ненавижу КПК, особенно на иностранном языке. Мои глаза закрываются. — Чжу тихо пробормотала. — Этот ублюдок недавно прекратил флиртовать, но сейчас эти двое занялись этим!

 

Линь сказал:

 

— Боже, мадам, пожалуйста, не обременяйтесь завистью и ненавистью.

 

Чжу собиралась ответить ему, но зазвонил её телефон на столе. Она ответила: 

 

— Привет… О, где?

 

Она жестом показала всем остаться, потому что некоторые уже собирались уходить. Достала стикеры:

 

— Ну, продолжай… Жёлтая каменная дорога, больница Храм жёлтого камня. Хорошо, я скажу им… о, если бы у тебя было время вернуться в офис, у Ван есть документы тебе на подпись. 

 

Любой мог понять, что их зовёт шеф Чжао. Чжу повесила трубку и обречённо вздохнула.

 

— Идти сейчас, как это бывает в нашем офисе… нет работы днём, но зато сверхурочно ночью. Снова работа для нас.

 

Линь, услышав это, отворил дверь и исчез со скоростью света.

 

Чжу написала адрес на стикере и прикрепила его к стене. Она спрятала часть лица в шарфе. 

 

— Зима, а я девушка, я не могу выдержать холода…

 

Да Цин продолжил:

 

— У старого кота нет меховой куртки.

 

Все смотрели на Чу, который не успел среагировать. Он столкнулся со своими сволочными коллегами, и в голове у него крутилась только одна мысль: «Ублюдки».

 

Через десять минут Чу сидел в машине Го, они направлялись в Храм Жёлтого камня.