Я: В эти выходные все должно быть решено. Договорились? Никаких гребаных приглашений. Никакого гребаного дерьма.

 

Я выхватываю у Тэлона бутылку виски и делаю большой глоток.

Мой телефон издает сигнал.

Кэсс: Договорились.

 

— Бл*дь.

Тэлон смотрит на мой телефон, потом на меня.

— Подожди, что ты только что сделал?

Я резко сглатываю и бросаю телефон на диван.

— Можете ли вы с Вульфом вернуться сюда в эти выходные? Без Лейлы? И вы оба можете сохранить гребаный секрет?

Тэлон сжимает челюсти.

— Да, — брат прочищает горло. Костяшки его пальцев белеют от того, как сильно он сжимает свой стакан. — Зачем, Мэддокс?

Я стискиваю зубы.

— Затем, что мне нужно, чтобы вы присутствовали на моей гребаной свадьбе.

 

«DEMONS» Jelly Roll’s звучат из моей стереосистемы. Она подключена во всех комнатах в доме, даже снаружи. Банда должна быть здесь с минуты на минуту, а я только что сожгла курицу.

Вынимая ее из духовки, размахиваю кухонным полотенцем, пытаясь избавиться от дыма, когда раздается звонок в дверь.

— Ууупс.

Я бегу к входной двери, перекидывая кухонное полотенце через плечо. Открыв ее настежь, ощущаю, что моя улыбка может порвать лицо.

— Семья!

 Я вытягиваю руки перед собой.

Лейла мчится в мои объятья, как будто мы не виделись много лет, смеюсь, крепко сжимая ее.

— Я тоже по тебе скучала!

Наши отношения все еще странные, этого никто не отрицает. Мы по-прежнему больше ссоримся, чем проявляем привязанность, но я все равно убью ради нее.
Тэлон вырывает меня из рук Лейлы и заключает в медвежьи объятия. Я обнимаю его за шею.

— Эй, Ти, я скучала по тебе!

Он ставит меня обратно, Вульф берет меня за руку, ведя обратно на кухню. Я быстро машу Лизе. Бедная девочка.

— Дай угадаю, у нас сегодня еда на вынос? — Тэлон смеется, ставя сумки на пол.

— Ты прав, — подтверждаю я, ведя их в сторону кухни. — По крайней мере, я пыталась!

Тэлон, Лиза и Лейла идут в гостиную, чтобы полюбоваться видом, но Вульф следует за мной на кухню.

— Как поживаешь, Роуз?

Я ставлю водку и стаканы на поднос.

— Сколько у вас времени? — Подмигиваю ему. — Я всегда в порядке.

Из динамиков звучит «Heart-Shaped Box» Нирваны (прим.: «Коробка в форме сердца»). Мы все сидим в огромной гостиной, поглощая китайскую еду на вынос и почти целую бутылку водки.

— Это место, черт возьми, просто потрясающее, — признается Лиза, ставя пустую коробку на маленький журнальный столик.

— Это правда. Сначала мне показалось, что оно огромное, но я решила выкупить его у Эллиота и мамы. Я вроде как влюбилась в него. Очевидно, что дом нуждается в некоторых штрихах «Аметист», таких как роллердром у бассейна, но здесь я уже чувствую себя как дома.

Я делаю глоток водки.

— Ладно, серьезно, ребята, вы переезжаете? — спрашиваю я Лейлу. Она сказала, что они переезжают, и больше ни слова.

— Да!

 Она смотрит на Вульфа, а тот смотрит на меня.

— Мне нужно тебя кое о чем спросить, — ухмыляется Лейла, опрокидывая свой шот.

Я жду.

— Ты будешь подружкой невесты?

Мое сердце сжимается от волнения.

— Боже ты мой! Конечно! — Я кидаюсь к ней на колени и обнимаю ее. — Черт возьми, Лей! — Откидываюсь назад и касаюсь ее щеки. — Подожди! Где кольцо?

Я слезаю с нее и поджимаю ноги под ягодицы. Она вытаскивает кольцо из кармана и надевает его на палец.

— Та-да!

Я задыхаюсь.

— Оно слишком броское. — Ухмыляюсь, глядя на Вульфа. — Поэтому оно идеально.

О боже! Это будет свадьба века!

Затем мое сердце замирает. Лицо вытягивается, и кровь застывает в жилах.
Лейла откашливается.

— Да, поэтому я знала, что должна быть осторожна. Послушай, я, безусловно, пойму, если…

—… Нет! — Качаю головой, наполняя рюмку. — Бл*дь, нет. Я покончила со всем этим дерьмом. Не могу дождаться! Когда великое событие? Дата уже известна?
Надеюсь, у меня будет достаточно времени, чтобы разобраться со своим дерьмом.

— Через шесть месяцев.

— Хорошо.

Мне нужно играть в покер, я могла бы сорвать куш с таким безразличным лицом.

— Эй! — Вульф кивает мне головой. Его волосы стали длиннее и теперь касаются шеи. — Не переживай. Шесть месяцев — это очень долго.

— Определенно, — отмахиваюсь я, глотая свой напиток. — Очень, оооочень долго.

Кто-то должен меня прервать.

— Есть кое-что еще, — вмешивается Тэлон.

Я не пропускаю безмолвный разговор между ним и Вульфом.

— В чем дело? — Я наполняю все рюмки.

— В эти выходные… Мэддокс женится.

Бутылка выскальзывает у меня из рук, обрызгивая Лизу. Такое ощущение, что кто-то ударил меня кулаком в живот.

— Дерьмо, — восклицаю я, поднимая бутылку. — Мне очень жаль, Лиза.

— Ничего страшного!

Лиза бежит на кухню и возвращается с полотенцем.

Я сейчас заплачу.

Нет, это не так. Ты управляешь ситуацией.

Нет, я сейчас заплачу.

Я могу делать и то, и другое, потому что сейчас я плачу.

Рыдаю, снова падая на задницу. Я виню во всем водку.

Тэлон обнимает меня.

— Я здесь, малышка. Все будет хорошо.

Теперь я знаю. Мэддокс и Аметист расстались навсегда. Я должна закончить эту главу моей жизни, закрыть чертову книгу и начать совершенно новый роман — надеюсь, на этот раз без опечаток.

 

Шесть месяцев спустя

МОИ ГЛАЗА БОЛЯТ от пролитых слез, а сердце от потери любви. Любовь должна спасать мир, но она не смогла спасти даже меня. Смахиваю слезы со щек.

— Я любила его, — бормочу я тихо, здесь нет никого, кто бы услышал. Ненавижу это место и эти стены. — Если бы эти стены могли говорить, они бы выдали все мои секреты?

«Наверное, нет», — думаю я. Встаю с односпальной кровати и смотрю в окно, из которого открывается вид на свежескошенный луг. Вывеска «Психиатрическая больница Хикльберри» покачивается на ветру, это нормально, потому что я вижу ее в последний раз. Последний раз, когда я что-то вижу.

Все думают, что я сошла с ума, и, может быть, так оно и есть, но это из-за любви. Может я и сумасшедшая, но во всем виновата любовь. Он женат. Просовываю голову в петлю, пока она не оказывается у меня на шее, и закрываю глаза.

— Я люблю тебя.

Затем я делаю последний шаг с кровати.

— Снято! — Кричит Тим, режиссер, снимая наушники. — Ты хорошо справилась, малыш!

 Спрыгиваю вниз и снимаю веревку.

— Спасибо, так и есть...

 Я дрожу, беру пластиковый стакан кофе у своей помощницы. Дую в чашку.

— Аметист, у тебя запланировано интервью с «E! Hollywood» в эти выходные, если ты дашь мне...

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, я не могу. В эти выходные свадьба моей лучшей подруги, так что еду домой. Я думала, что упоминала об этом? — говорю я, хватая сумочку и огромные солнечные очки.

Сериал снимается последние полгода. Теперь возле моего дома обитают папарацци.

Потрясающе.

Все из-за сериала.

Я, конечно, не Анжелина Джоли, но достаточно известна, чтобы привлечь к себе внимание.

— Нет, — говорит Алиша, потирая виски. — Все в порядке, я освобожу твое расписание на эти выходные.

— Спасибо, — я улыбаюсь ей.

Руки обвивают мой живот, губы прижимаются к шее.

— Эй, детка, ты готова прокатиться?

 Трэвис Дэшелл. Мой парень и коллега.

— Ага! — Я вырываюсь из его объятий, надвигая очки на глаза. Мы выходим из «Studio 32» и направляемся к его красному «Феррари». Я раздраженно вздыхаю.
Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к Трэвису и его чрезмерности, но благодаря Лейле я хорошо знакома с его породой.

— Ты уже собрала вещи? — спрашивает Трэвис, глядя на меня поверх руки.

Я киваю, пью кофе и стараюсь не пролить его на обивку.

— Мне нравится черный цвет. — Я указываю на новый кожаный салон. Трэвис ухмыляется, вдавливая педаль газа в пол.

Я трогаю свои волосы.

— Вот дерьмо! — Снимаю с головы парик, бросаю его на пол и распутываю свои свежевыкрашенные розовые волосы из нелепого пучка.

Трэвис стонет.

— Детка, я люблю розовый, пойми меня правильно, но мне нравятся натурально выглядящие девушки… тебе двадцать три года. Не пора ли вернуться к естественному цвету?

Я привыкла к тому, что Трэвис придирается к моей внешности.

«Детка, ты ох*ительно экзотична. Избавься от розовых волос... если бы ты была на размер меньше... детка, ты думаешь, тебе стоит это есть? Ох*еть, это прыщик?»

Я никогда не понимала, почему он начал встречаться со мной, если постоянно хотел что-то изменить во мне. С другой стороны, мне было все равно. Я не уверена, как отношусь к Трэвису, сейчас он согревает мою постель, но возникающая пустота… не заполняется.

Я улыбаюсь.

— Мне и так хорошо. Спасибо.

— Хорошо, просто говорю, на фотографиях в эти выходные…

Я перестаю обращать на него внимание, мои мысли проигрывают различные сценарии, которые могут возникнуть в эти выходные. Ночь, когда я узнала, что Мэддокс женится, была ужасной. Я выпила еще две бутылки водки и оказалась в больнице, где мне промыли желудок. В течение следующих недель у меня было алкогольное отравление. Поскольку после той ночи меня все еще тошнило, в выходные, когда состоялась свадьба Мэддокса, я купила унцию травки и курила, как потерянный кузен Чича и Чонга (прим. пер.: Чич и Чонг — американский дуэт, их образы – хиппи и латиноамериканец, любящие покурить коноплю). Это было не очень. Я могла бы перекурить Снуп Догга. Было много слез, песен Ленни Кравица и Мэрилин Мэнсона, чипсы прилипали к моим волосам, но, в конце концов, это привело меня в чувство. По крайней мере, за это я была ему благодарна. С того уик-энда я поклялась, что больше не буду думать о Мэддоксе. Он был женат. Подписано, скреплено печатью и, бл*дь, отправлено. Только когда ночи становились холодными и в небе гневно гремел гром, я, свернувшись клубочком в постели, могла позволить своим мыслям вернуться к плохому мальчику, которого чуть не заполучила.

Было тяжело потерять кого-то. Я не имею в виду смерть. Смерть объяснима. Оплакивать потерю любимого человека, который все еще жив, — невообразимая боль.

Я с ним покончила. Я готова встретиться лицом к лицу.

Мы садимся в самолет, когда Тэлон пишет мне.