Советский солдат свой долг выполнил

 

В начале февраля 1989 года по дивизии прошел слух, что войска вскоре начнут выводить из Афганистана. Это известие не только обрадовало солдат, но и придало новый импульс в службе. На самом деле трудно было найти такого вояку, который был бы равнодушен к такой приятной вести. Во всевозможных догадках прошло еще несколько дней, и слух подтвердился. Сверху в войска прислали приказ: готовить свои хозяйства к выводу в Союз. Весть сама по себе была радостной, но командиры схватились за голову. Как же вывозить все то, что накопилось за многие годы? Прошло еще несколько дней, и появилось уточнение: «Жилые городки и даже некоторую технику передать афганцам». – «Какую?» – «Позднее уточним, – сказало армейское начальство. – А пока торопить события не надо». И все же военный люд дождался того часа, когда было объявлено о конкретном дне вывода войск: 15 февраля. Ликованию не было предела, но стрельбы вверх от счастья тоже. Народ с нетерпением стал ожидать команду «вперед». Правда, до этого была проведена большая работа с руководством оппозиции, с местными главарями банд о том, чтобы «шурави» не чинили препятствий во время их движения к границе. Тем не менее накануне вывода войск мятежники словно с цепи сорвались. Они обстреливали военные городки днем и ночью, как бы показывая этим, кто в стране хозяин. Несмотря на подготовку к тяжелой и дальней дороге, часть сил приходилось выделять для уничтожения взбесившихся бандитов. Приходилось откладывать важные дела и возобновлять переговоры через советнический аппарат, сотрудников посольства и спецслужб. В конце концов стало совершенно ясно, что, несмотря на некоторый успех в переговорах, войска спокойно выходить не будут. Заранее было спланировано создание необходимого количества сторожевых застав, которые надо выставить в наиболее опасных участках местности на протяжении всего маршрута. Накануне движения армады войск к границе комдив Бочаров вызвал к себе командира дивизионных разведчиков Куликова. Именно на его бойцов возлагалась задача обеспечить безопасность движения колонн дивизии. Совещание комдив начал как-то необычно, со слов:

– Мятежники, которые давно с нами воюют, стали безбашенными извращенцами и вдобавок совсем без совести. От них можно ожидать всего, несмотря на достигнутые в конце концов договоренности о временном перемирии. По крайней мере на период вывода войск.

Генерал сделал небольшую паузу, внимательно посмотрел на ротного и продолжил:

– Если где-то прогремит в нашу сторону хотя бы один выстрел, туда сразу море огня. Пусть знают: мы не убегаем, как когда-то англичане, а спокойно выводим свои войска, на это у нас есть решение Политбюро. Конечно, отпетым бандитам решение нашего Политбюро до лампочки, и во время нашего движения появится много желающих опробовать на выходящих войсках свою силу: начиная от блошиных и заканчивая многочисленными бандами. Поэтому всю дорогу надо быть начеку. Виктор, ты меня понял?

– Так точно, товарищ генерал.

Видя, что ротный намерен встать, комдив жестом руки остановил его действия и продолжил прерванный разговор.

– В дорогу с собой возьмите больше сухих пайков и воды. Тыл роты уходит вместе с тылом дивизии. Пусть старшина роты согласует с моим заместителем по тылу все вопросы, касаемые начала движения. А вот сейчас, командир роты, вопросы есть?

– Никак нет.

– Тогда готовься к выходу. Начало движения завтра утром… Сергей Петрович, – обратился он к начальнику разведки дивизии подполковнику Шабунову, присутствующему при инструктаже. – Пройдите с ротным в оперативный отдел и нарисуйте на карте Куликова точку, где он должен оборудовать опорный пункт и ждать колонну дивизии.

В оперативном отделе офицеры наклонили головы над столом с рабочей картой и о чем-то оживленно спорили.

– Мужики, о чем спор? – обратился к ним разведчик. – Дайте ротному возможность передать маршрут своего движения и точку на местности для оборудования опорного пункта!

– Пусть рисует, – сказали операторы и отошли от стола.

– Давай сюда карту! – сказал Шабунов и быстрым профессиональным движением руки цветными карандашами нарисовал маршрут движения. Он поставил жирную точку, в которой разведчикам надо будет оборудовать опорный пункт роты.

– Позиция как раз не доезжая 15 километров до Пули-Хумри, – сказал начальник разведки. – А если понадобится еще одна точка – уточню по радио. Ну все, пойдем, Виктор, не будем мешать мыслителям работать дальше.

– Куда уж нам до вас! – обиделся кто-то из офицеров оперативного отдела.

В роте вовсю кипела работа по подготовке к выходу. Механики-водители готовили к маршу БМП-2 и колесные бронетранспортеры, которых в роте было два. Связисты проверяли на сокращенных расстояниях радиосвязь. Разведчики помогали старшине сворачивать лагерь, который стал им почти за десять лет родным домом. Без дела никто по лагерю не слонялся. Позднее в роту заглянул Шабунов и хозяйским взглядом окинул территорию роты, где наблюдалась деловая суета. Он попросил ротного собрать на несколько минут офицеров и в своих напутственных словах напомнил, чтобы боеприпасов с собой брали как можно больше.

– Если случится такое, что придется втянуться в боевые действия (а такое исключать нельзя), то чтобы настрелялись досыта и по радио подкинуть боеприпасов не просили! – сказал он.

– Товарищ подполковник! – обратился к нему старшина роты Терзи. – А как быть с трофейным оружием?

– Много его? – задает старшине встречный вопрос Шабунов.

– Около десятка наберется, – ответил старшина.

– Сдай его на дивизионный склад вооружения, – посоветовал подполковник и далее обратился к ротному: – Куликов, бери все на контроль и рули на всю катушку. Связь со мной только по радио, а мне надо еще проехать к полковым разведчикам. Они тоже задействованы для охраны колонн дивизии. Не забудьте, завтра начало вывода войск. В таком случае надо себя беречь вдвойне.

Ночь прошла «на чемоданах», словно на вокзале. Утром во время движения по маршруту с каждым пройденным километром все ближе и ближе становилась Родина, по которой так соскучились солдаты. Ротный обратил внимание на то, что вдоль дороги уже закапываются в землю подразделения мотострелков, которые были в ответе за безопасность движения по ней войск. «Ну вот, мы, оказывается, не первые!» – подумал Куликов. Наиболее мощные сторожевые заставы были около входа в Панджшерское ущелье: одна на входе, а другая чуть подальше от ущелья. Среди прочей бронетехники были танки. «Напрочь закупорили ущелье», – улыбнулся Виктор, обернулся и глянул на свою колону. Колонна двигалась красиво, дистанции между машинами выдерживались, из люков выглядывали только командиры машин. «Идут как на параде!» – порадовался за своих разведчиков ротный. Часа через два разведчики уже были около того места, где они должны были занять оборону, чтобы никому не позволить напасть на колонны войск, идущих к границе. Место само по себе было мрачноватое. Справа от дороги сопки, на более высоких полно снега. Вдалеке, примерно в двух километрах, просматривались два кишлака, расстояние между которыми было не более трех километров. А за ними виднелись сопки, которые переходили в сплошную горную гряду, на вершинах которой, куда ни глянь, сплошной снег. В это время, чем выше в горы – тем больше снега, который будет держаться до конца марта. Слева от дороги сплошные виноградники, да и те не ближе ста метров. Справа и слева от дороги – сто метров зоны безопасности. Это неписаные правила войны. Метрах в двухстах от дороги выделялась высокая сопка, являвшаяся господствующей высотой, а рядом было несколько сопок поменьше. С нее было бы удобно вести огонь по колонне, а затем при опасности быстро уйти вглубь и далее в горы.

Куликов осмотрелся, внимательно изучил местность справа и слева от дороги и подозвал к себе взводных. Запаздывал командир третьего взвода Вакулич. Ротному пришлось повысить голос.

– Да бегу, командир! – оправдывался лейтенант.

– Слабо бегаешь, тренируйся! – пошутили остальные взводные.

– Мы прибыли в нужное для нас место. Вот на этой господствующей высоте оборону организуют Златин и Филиппов со своими взводами. С нее хорошо просматривается местность перед фронтом и в тылу. Вакулич, ты со своим взводом оседлаешь соседнюю высотку: она хоть и не господствует над местностью, но с нее тоже хороший обзор. Тебе на усиление дам своего заместителя Кибиткина, который когда-то командовал третьим взводом.

– Не возражаю, командир, такому усилению, – ответил лейтенант.

– Возьмите наверх побольше боеприпасов, сигнальных и осветительных ракет. Связь со мной постоянная. Хочу сразу всех предупредить, у нас задача одна: не допустить нападения «духов» на проходящие колонны. Особенно будьте внимательны ночью, и если что-то где-то зашевелится – сразу огонь. Утром будем разбираться. Я нахожусь внизу около техники, – закончил ротный.

Боевую технику расположили подковообразно между двумя сопками, чтобы в случае появления опасности можно было простреливать местность, в том числе и по обе стороны дороги. Часа через два Куликов поочередно проверил позиции на обоих высотках. Народ трудился в поте лица, благо камней вокруг было полно. Наступили последние дни пребывания советских солдат в чужой стране, и никому не хотелось остаться здесь навсегда. Эта мысль тревожила каждого солдата…

Ротный выглядел спокойным. Он был уверен, что если «духи» сунутся, то разведчики встретят их как положено, метким огнем. Затем командир в который уже раз прошелся вдоль техники и посмотрел в сторону гор: они уже стали прикрываться пеленой тумана. Начинало вечереть. С господствующей высотки передали: «В сторону границы двигается колонна». Мимо разведчиков проходил мотострелковый полк с подразделениями обеспечения и тылом. Колонна была длинная и проходила около часа. Позднее прошла еще одна колонна, но эта была поменьше первой. «Колонна нашей дивизии, наверное, пойдет завтра», – подумал разведчик. Из задумчивого состояния ротного вывел голос радиста.

– Сверху снова передают: на этот раз в нашу сторону идет афганец без оружия. До него метров двести.

Через какое-то время из-за сопки вышел афганец и направился в сторону боевых машин. Он осторожно подошел к ротному, шагах в двух остановился и поздоровался на вполне сносном русском.

– Откуда знаешь русский? – спросил у него Куликов.

– До войны в Душанбе учился. Очень красивый город. Сейчас мне нужен русский начальник.

– Ну я начальник, – ответил ротный.

Афганец на этот раз более пристально посмотрел на погоны командира, по всей видимости, рассмотрел звездочки и успокоился, поняв, что «шурави» его не разыгрывает.

– Я главарь банды, – начал он разговор. – У меня 20 человек с оружием. Мои люди вон в том кишлаке, – и он показал рукой на правый от разведчиков кишлак. – Они с прошлой осени с русскими не воюют, у нас с ними мир. Ваши нам давали патроны, и мы воевали с бандой, которая живет в соседнем кишлаке, но у них больше вооруженных людей. У нас почти закончились патроны и нам стало тяжело с ними воевать. Нам нужны патроны, – настойчиво повторял афганец.

– Командир, это, наверное, банда из «договорного кишлака», и она оказывала нашим содействие, – вмешался в разговор только что подошедший Кибиткин.

Где-то года за четыре до вывода войск в разных районах страны (а точнее там, где лучше работали люди разных советских представительств, в том числе и армии) появились «договорные» районы, кишлаки и банды. Велась серьезная работа по сближению с местными полевыми командирами. Приходилось встречаться, разговаривать, кое-что обещать. Даже шли на условия: «шурави» не обращают внимания на то, что те торгуют с Ираном и Пакистаном и что везут оттуда (разумеется, кроме оружия), а моджахеды не предпринимают действий против советских войск. Наиболее лояльным полевым командирам даже помогали оружием и боеприпасами: конечно, тем, которое было захвачено в бою, – и не вмешивались, когда они воевали между собой за влияние в данном районе. По всей видимости, от этих договоренностей был какой-то толк: иначе зачем бы огород городить?

– А может, и врет, – тихонько сказал ротный.

– Не должен! – поддержал афганца старлей.

– Нам бы побольше патронов для пулемета… – канючил гость.

– А наши патроны для ваших «Калашниковых» не подойдут! – отбивался от навязчивого афганца ротный. – Ладно, дам тебе пару сотен патронов для пулемета и две красные ракеты… Ракеты на всякий случай, для проверки его лояльности, – шепнул он Кибиткину, а затем снова повернулся к афганцу: – Слушай внимательно, когда банда из соседнего кишлака пойдет на вас войной, ты запустишь ее вверх. Понял?

– Ну конечно, понял! – обрадовался такому повороту афганец.

– Мы по этой ракете будем видеть где вы, а где они, – добавил ротный.

– Катта рахмат! [35] – поблагодарил офицеров мужчина.

– Ты узбек? – спросил старлей.

– Да, узбек, у меня родственники по жене еще остались в Узбекистане.

Получив свое, афганец как-то быстро исчез в лощине, будто его здесь и не было.

– Надо доложить Шабунову о полученной информации, – сказал ротный вслух.

– Особо себя не успокаивай мимолетной встречей, – ответил ему по рации начальник разведки.

«И на том спасибо», – подумали офицеры. В феврале темнеет рано, тем более при наличии по соседству горного массива. Ротный еще раз поднялся на господствующую высоту, обошел позиции взводов и критично осмотрел их со стороны. Офицерам он рассказал о задуманной затее с афганцем, затем перешел на соседнюю высотку. Там тоже был порядок.

– Вот даже и придраться не к чему! – смеясь, сказал ротный.

– Придраться ко всему можно, – отшутился Вакулич и добавил: – Милиционер к телеграфному столбу может придраться.

Послышался тихий смех бойцов, которые находились поблизости от офицеров.

– Ночью будет холодно, грейтесь без особого шума. Ночи стоят безветренные, шум, уходя вниз, далеко слышен, – предупредил командир.

Пока он спускался с высоты, стало уже совсем темно. Механикам-водителям ротный приказал на малых оборотах, чтобы было меньше шума, перегнать три боевые машины на новые позиции, и расположить их между двумя сопками по направлению на кишлаки. По рации он связался с Кибиткиным и попросил выделить двух наводчиков-операторов. Связист с переносной рацией неотступно следовал за ротным и поочередно вызывал на связь то одну группу, то другую.

– За работой время проходит быстрее, и народ в напряжении, – сказал ротный, обращаясь к связисту.

– Так точно, товарищ капитан, – согласился с командиром радист.

– А вот сейчас и перекусить не мешало бы, – громко сказал ротный и зашагал к машинам.

Механики-водители уже потрошили сухие пайки. Увидев командира, кто-то из механиков пригласил его на ужин.

– Не откажемся, – обращаясь к связисту, сказал капитан.

За ужином один из солдат спросил у ротного:

– А как долго мы будем здесь торчать?

– Ну, во-первых, мы здесь не для того, чтобы торчать, а для того, чтобы обезопасить вывод колонн, идущих к нашей границе. А будем мы здесь, пока не пройдет наша дивизия, – пояснил ротный.

– А как долго будут идти войска? – не отставал солдат.

– Сегодня прошло две колонны. Завтра пойдет основная масса, и наша дивизия тоже.

– А бригада, которая стоит в Кандагаре [36], тоже этим маршрутом пойдет?

– Нет, она пойдет на Шиндант и далее на Термез. Тем же маршрутом пойдет и мотострелковая дивизия, – объяснял ротный любопытному солдату.

– Жаль, а там у меня в десантно-штурмовом батальоне братишка старший служит.

– Увидитесь с ним в Термезе, – успокоил гвардейца ротный.

– А до перевала Саланг отсюда далеко?

– Отсюда, наверное, километров восемьдесят будет, – ответил командир. – Этот тоннель на перевале строили наши инженеры…

За беседой незаметно прошел ужин. Ротный со связистом направились дальше к машинам. Только они отошли несколько десятков метров, как в направлении кишлаков послышалась стрельба. Пришлось вернуться к боевым машинам. Сверху тоже доложили, что наблюдают стрельбу. «Конечно, им с высоты виднее!» – мысленно сказал себе командир. Стрельба стала усиливаться. В небе стали появляться редкие трассирующие пули. «Наши», – подумал ротный и усмехнулся.

– Ракета! – вскрикнул кто-то рядом.

Ракета красного цвета высоко взметнулась в небо и на какое-то время стало светлее. На миг ближайшие дома правого кишлака как будто окрасились в красный цвет. Бой проходил где-то ближе к окраине правого кишлака. Ротный немного подумал, оценивая обстановку, приказал механикам заводить машины и сел в первую машину. Механик медленно тронул машину вперед, а за ним последовали и две другие. На малой скорости (местность была совсем незнакомая) проехали метров семьсот и остановились, построив машины в линию на сокращенном расстоянии. Ротный слегка приоткрыл люк, осмотрелся, по редким трассерам определил, где «чужая» банда, скомандовал «Огонь!» и выстрелил первым, показывая направление стрельбы. Трассеры 30-миллиметровых снарядов прошивали темень и яркими вспышками указывали места взрывов. Двух десятков очередей было вполне достаточно, чтобы банда прекратила стрельбу. Для убедительности в том же направлении постреляли из спаренных пулеметов. Во время стрельбы ротного вызвал на связь Шабунов и поинтересовался обстановкой.

– У нас пока все спокойно, – ответил Куликов, решивший не беспокоить начальника своим вмешательством в боевые действия банд.

– Завтра с утра начинает движение штаб дивизии, тыл и один наш полк, так что встречайте. Конец связи, – сказал начальник разведки.

Остаток ночи прошел спокойно. На следующий день только рассвело, как неожиданно около техники появился вчерашний афганец. Сегодня он выглядел более бодрым и оживленным, чем в прошлый раз. Он сразу стал рассказывать о ночном бое с соседней бандой и тут же похвастался успехом: его люди уничтожили четверых врагов. Теперь у него в отряде на четыре человека больше, а у соседей на такое же число меньше. Конечно, он не забыл рассказать и о том, как на врагов подействовала стрельба «шурави» и как они позорно бежали с поля боя и спрятались в кишлаке. Рассказав обо всем, афганец так же незаметно ушел.

– Алексей, давай на связь группы, – приказал ротный. – Эй вы там, наверху, смотрите в оба! Вскоре пойдут колонны! Обратите внимание на тыл в сторону кишлаков.

Прошло минут тридцать, когда командир первого взвода Златин вызвал ротного на связь и торопливо сказал:

– Наблюдаю группу из трех человек, которая выдвигается по оврагу в сторону дороги. Идут левее нашей высоты метров на четыреста. До дороги им еще топать около километра, – продолжал доклад лейтенант.

– Тебя понял, продолжай наблюдать, – и тут же Кибиткину: – Сергей, высылай немедленно двух разведчиков, только при спуске чтобы не светились.

Минут через пять запыхавшиеся разведчики стояли перед командиром.

– Парни, сверху наши засекли троих «духов», которые двигаются в сторону дороги. Они вооружены и опасны, у них имеется гранатомет. Вам не надо объяснять, для чего нужен гранатомет. Вскоре пойдет первая колонна – вот они и хотят устроить засаду. Мы обязаны им помешать. Все трое за мной.

Сверху доложили, что бандиты вышли из оврага и подходят к виноградному полю. Четверо разведчиков побежали по лощине к виноградному полю, которое начиналось недалеко от высоты. Лощина проходила в каком-то десятке метров от края виноградника. Обращаясь к связисту, ротный быстро сказал: «Давай гарнитуру!» – и стал вызывать Златина на связь. Тот сразу ответил, что «духи» идут по виноградному полю и пройдут метрах в ста от разведчиков.

– Если что-то у нас будет не получаться, то пусть снайпер поможет. Ты меня понял? – предупредил ротный.

– Все получится, они уже идут около вас, – подбадривал взводный.

Прошло еще несколько минут напряженного ожидания, и разведчики увидели мятежников, шедших по винограднику в сторону дороги, по которой вот-вот пойдет первая колонна. До них было около 120 метров, не больше. Куликов посмотрел на разведчиков: те были сосредоточены и через прицелы автоматов наблюдали за бандитами. Вот один из мятежников наклонился и стал что-то рассматривать на земле. Остановились и остальные, словно неподвижные мишени. «Пора», – подумал командир и скомандовал: «Огонь!» Все четыре автомата стреляли до тех пор, пока в магазинах не закончились патроны. Мятежники не думали и не гадали, что станут легкой добычей для «шурави», и словно по чьей-то команде замертво рухнули на землю. Держа оружие наготове, разведчики медленно приблизились к трупам. Глядя на их изрешеченные пулями тела, этих людей было даже жалко, но как только разведчики вспомнили, для чего они шли с оружием к дороге, все сразу стало на свои места. Враг есть враг, и он должен быть уничтожен. Не уничтожишь его – он уничтожит тебя, такова аксиома войны.

Сверху передали: наблюдают приближение колонны.

– Парни, мы вовремя успели это сделать! – воскликнул ротный. – Забираем трофеи и возвращаемся к технике.

Через некоторое время появилась колонна войск, затем еще одна. В это время около разведчиков снова появился все тот же афганец и полюбопытствовал насчет стрельбы. Пришлось отдать ему трофеи, добытые в коротком бою с мятежниками, – только чтобы он отстал. Столько было радости на его лице при виде такого подарка, – это надо было видеть! Обвешавшись оружием, он поспешил в свой кишлак. В это время с высоты передали: на подходе колонна нашей дивизии. Из-за поворота показалась колонна во главе со штабом дивизии, тылом и одним из десантных полков. В одной из машин разведчики увидели старшину роты, который махал им рукой и что-то кричал, но из-за шума двигателей его слова было не разобрать. Разведчики в ответ стали кричать слова приветствия, а кто-то из бойцов даже подкинул шапку кверху – так зашкаливали эмоции у солдат. В этот момент связист протянул ротному наушники со словами: «На связи Шабунов».

– Привет, командир! – услышал Куликов в наушниках голос своего начальника.

– И вам тоже, – ответил ротный.

– Как только пройдет еще один наш полк, сворачивайтесь и выдвигайтесь следом за ним, – приказал Шабунов. – У меня все, до встречи на перевале Саланг.

– До встречи, – ответил Куликов.

Ближе к обеду появилась полковая колонна. Техника роты уже была в готовности к совершению марша, и как только середина полковой колонны прошла мимо разведчиков, ротный дал команду: «всем прибыть вниз». Бойцы не мешкая спустились вниз, построились, проверились и быстро расселись по машинам. На скорости разведчики догнали полковую колонну и вместе с ней продолжили движение. К послеобеденному времени колонна уже подъезжала к перевалу Саланг. Начальник разведки заблаговременно оставил в общей колонне место для техники разведчиков. На малых оборотах, осторожно маневрируя вдоль полковой колонны, разведчики заняли свое место. По тоннелю войска проходили в строгой последовательности, и пока последняя машина не выйдет на противоположной стороне, первая машина следующей колонны ждала своей очереди. Время тянулось медленно, и офицеры, чтобы скоротать время, курили и что-то обсуждали в ожидании своего часа. Снега на перевале, как всегда в это время, было очень много. Случались сходы лавин. Во время разговора раздался сильный шум. Офицеры прекратили разговор и посмотрели на горы. Шум стремительно приближался: это было не что иное, как снежная лавина, которая своей мощью обрушилась на колонну десантного полка. Мгновенно многотонной толщей снега были сброшены в овраг боевая машина и грузовик «Урал». Все это произошло настолько быстро, что люди вначале не поняли, что случилось, а когда поняли, что произошла беда, все без команды бросились на помощь пострадавшим. Во время схода лавины погибли три человека. Эта весть для десантников была печальной. Практически война закончилась, и эту трагедию можно сравнить только с Днем Победы, когда в Германии уже после Победы погибал советский солдат!

Комдив приказал вызвать вертолет, который и увез погибших в Термез. Опрокинутую технику с трудом вызволили из снежного плена и поставили на дорогу. Вокруг обсуждали: как могло произойти то, что боевая машина с полным экипажем оказалась в овраге и практически все остались живы, только один солдат погиб, а в грузовике было двое – и они погибли. Броня спасла экипаж. Все с опаской поглядывали на горы, боясь следующей лавины: до тех пор, пока не последовала команда «приготовиться к движению», и колонна на малой скорости не двинулась по туннелю вперед. В тоннеле было полно смрада от выхлопных газов, вентиляция работала слабо, а на некоторых участках она полностью вышла из строя. Глаза слезились от выхлопов впереди идущей машины, дышать было трудно. Да и сама обстановка внутри тоннеля была не слишком комфортной. Наконец в глубине тоннеля забрезжил свет. Все с облегчением вздохнули. Хотя до границы было еще далеко, но здесь, на свежем воздухе, по крайней мере можно было дышать полной грудью. Как только рота вышла из тоннеля, ротный, несмотря на доклады по радио, обернулся и стал считать, все ли машины в строю. К большой радости командира, все машины десантников благополучно преодолели злополучный тоннель. Километра через три колонна остановилась, и комдив собрал офицеров штаба дивизии и командиров полков для уточнения обстановки. На это совещание он пригласил и Куликова, чтобы «озадачить» роту на дальнейшие действия, поскольку маршрут еще проходил по чужой земле. Если на той стороне перевала мятежники делали все возможное, чтобы помешать спокойному выводу войск, то почему и здесь нельзя сделать что-то похожее? Бочаров лично указал на карте ротного точку, где роте нужно выставить сторожевую засаду.

– Виктор, мне Шабунов рассказывал, что ты ночью воевал с душманами, а утром уничтожил троих, которые выходили к дороге, чтобы обстрелять колонну.

– Было дело, товарищ генерал.

– Молодцы, об этом я уже доложил командующему армией Громову. Так что по возвращении будешь представлен к ордену. Вот если бы не это досадное происшествие со снежной лавиной, то можно было бы всему свету смело заявить: дивизия свою задачу выполнила. А посему спешить не будем, – и, глядя в глаза ротному, тихо сказал: – Вы уж постарайтесь, парни, не подведите.

– Товарищ генерал, да разве можно в такой ответственный час подвести? Ни за что! – ответил Виктор.

Остались последние и самые напряженные часы вывода войск. На этот раз все обошлось без стрельбы: то ли банд в этом районе не было, то ли они придерживались своего бандитского кодекса чести и соблюдали мораторий. К вечеру дивизия благополучно прошла через мост и оказалась на своей земле. Прошли через мост и разведчики. Части дивизии сосредоточились на окраине Термеза, и разведчикам указали место рядом со штабом дивизии. Наспех разбили лагерь, поставили несколько лагерных палаток для личного состава. В это время года в Узбекистане днем тепло, а ночью прохладно. У запасливого старшины нашлось несколько керосиновых фонарей, и в палатках появился какой-никакой, а все же свет. Когда с личным составом разобрались и уставшие парни стали отходить ко сну, старшина стал готовить ужин для офицеров. Только было пристроились около импровизированного стола, как полы палатки распахнулись и на фоне темноты нарисовалась фигура подполковника Шабунова.

– Чем занимаетесь, как настроение? – весело спросил начальник разведки.

– Настроение отличное, а по-другому и быть не может, – ответил за всех ротный.

– Вижу, ужинать надумали, а как родной солдат? – разглядывая накрытый стол, спросил подполковник.

– Личный состав уже покушал и в настоящее время сны смотрит, – весело ответил старшина и тут же пригласил начальника к столу.

– Не откажусь, а то у нас ужин что-то задерживается, а может, его вообще не будет, – и Шабунов стал пристраиваться к столу.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться? Старшина роты старший прапорщик Терзи!

– Ну, валяй! – разрешил начальник. Но свой монолог старшина начал как-то издалека и медленно подходил к существу вопроса.

– Ну, не тяни, – оборвал его монолог ротный.

– Ну, одним словом, для сегодняшнего случая у меня кое-что припасено, – быстро выдавил из себя старшина.

– Сегодня разрешаю, наливай!

Офицеры поздравили друг друга с окончанием войны, поговорили о том о сем, но все же больше разговоров было о выполненном долге. Начальнику долго с подчиненными засиживаться было не к лицу, он встал из-за стола и собрался было выходить из палатки. Но на самом его выходе старшина о чем-то спохватился и остановил подполковника словами:

– Подождите минутку, у меня для вас припасен наш десантный сувенир, – и протянул ему тельняшку.

– Ну спасибо, удружил, – ответил Шабунов и взял в руку подарок. – Буду носить и тебя вспоминать, – с этими словами он вышел из палатки.

Офицеры еще некоторое время посудачили и вскоре тоже стали располагаться на ночлег в небольшой лагерной палатке.

– Старшина, ну никаких условий для отдыха! – пошутил Златин.

– Не барин и без простыней и перины одну ночь перекантуешься, – парировал Терзи.

– А то у нас в Кабуле были перины? – не успокаивался лейтенант.

И почему-то перед сном, как всегда, начались воспоминания минувших дней.

– Филиппов, а помнишь, как наши группы должны были устроить засаду отходящим мятежникам в районе кишлака Аджиколь?

– А то! Такое не забудешь! – ответил командир первого взвода.

– Это когда я вас со своей группой выручил, – вмешался в разговор Вакулич. Вспомнил, оказывается, вы оба мои должники! Как только вернемся в Витебск, сразу заказывайте ресторан.

– Конечно, мы готовы, ресторан за нами. А вот тогда на высоте малость помандражировать пришлось… – продолжал Филиппов.

– Еще бы, когда по тебе с пятидесяти метров начинают стрелять почти в упор. Здесь не только замандражируешь, а еще что-нибудь более серьезное могло случиться, – добавил Златин.

– Что правда, то правда, вы точно перед Вакуличем в большом долгу, – поддержал разговор старший лейтенант Кибиткин.

Сейчас ту историю офицеры вспоминали в шутку, а тогда действительно было не до шуток и смеха. Проходила обычная плановая операция по уничтожению банды в предгорном кишлаке Аджиколь. Для разгрома банды привлекался батальон «полтинника» и дивизионные разведчики. По замыслу, перед началом штурма кишлака применялась армейская авиация. Утром после налета авиации ее результаты и должен был закрепить батальон десантников. А за час до начала применения вертолетов дивизионные разведчики должны были скрытно выйти на ближайшие высоты западнее кишлака и огнем предотвратить отход уцелевших бандитов в горы.

С рассветом разведчики, обойдя кишлак, стали подниматься на высоты. Две разведгруппы поднимались на ближайшую высоту, но разведчики еще не знали, что на ней, как назло, к этому времени уже находилась небольшая группа мятежников. Третья поднималась на соседнюю высоту. Шли осторожно, соблюдая режим маскировки. До вершины двум группам оставалось около пятидесяти метров, не более, как вдруг налетели вертолеты и давай по намеченным домам лупить неуправляемыми снарядами. А для усиления огневой мощи пошли в ход и пушки. Грохот стрельбы и разрывов растревожил не только жителей кишлака, но и всю округу. Проснулись и «духи», которые находились на высоте. И надо же, один из них заметил разведчиков, ползущих в гору. Мятежник сообразил что к чему, поднял большой шум и сразу же стал стрелять по «шурави», – а к нему присоединились и остальные. Разведчикам ничего не оставалось, как открыть ответный огонь, но они находились в менее выгодном положении, чем мятежники. Огонь бандитов мгновенно прижал их к земле: хорошо, что было за что прятаться. Кибиткин, который был старшим в этой группе, дал команду рассредоточиться на склоне. Одновременно он связался с группой Вакулича (она к этому времени поднялась на соседнюю высоту) и попросил помочь огнем. Разведчики третьего взвода определились на местности, где свои, а где чужие, и открыли огонь по противнику. Расстояние между высотами было не более двухсот метров. Мятежники не ожидали такого поворота событий, дрогнули и стали убегать на противоположный скат высоты. На поле боя осталось три трупа бандитов. В это же время в кишлаке уже пылали дома, в которых проживали мятежники. Начало штурма для них было полной неожиданностью. Бандиты выскакивали из горящих домов кто во что был одет: многие выбегали в одних подштанниках. Они бежали по улице, ведущей к горам. От страха некоторые побросали оружие, что не было похоже на душманов: обычно они с оружием не расставались. Бегство по улице «духов» увидели сверху пилоты вертолетов, которые вернулись на второй заход. Разрывы снарядов прошлись по самой гуще бегущих. Оставшиеся в живых стали разбегаться по домам, прятаться в огородах, и только единицы пытались найти спасение в горах. Вот они и попали под прицельный огонь разведчиков. Десантники нашли двух мятежников в огороде и немного им накостыляли, чтобы они были разговорчивее и не врали, а говорили только правду. Они и не собирались врать: это были еще дети не старше 18 лет, и к тому же напуганные. Они рассказали, что в банде было около 30 человек. Десять пришли из Пакистана, остальные мужчины из этого кишлака и других, соседних кишлаков. Их главарь, имя которого было Сайфулло, таджик по национальности, был осторожным человеком. В свое время он учился в учебном центре за границей и в тактическом плане был не промах. Чтобы обезопасить себя и своих сотоварищей от всяких неожиданностей, он распорядился выставить на ближайшей высоте пост в составе 3–5 человек. На ней же были отрыты и окопы. Вот на этот пост «духов» и нарвались разведчики…

– Мужики, ну сколько можно слушать ваши мемуары? – возмутился ротный. – Завтра будет суетливый день. Всем спокойной ночи!

– Спать так спать, – проворчал Филиппов. Через несколько минут в палатке послышалось безмятежное посапывание. Многим из них в эту ночь снились сны о войне, хотя они были уже на своей земле.

Вот так и закончилось многолетнее пребывание на чужой земле советского солдата, который с честью выполнил свой интернациональный долг.

Эпилог

 

Слезы и стоны горя слышны были во всех уголках нашей большой страны. Может, и правда, что бог услышал материнские мольбы: начался вывод ограниченного контингента советских войск из Афганистана, в том числе и десантников. Дивизия прибыла в свои оставленные когда-то городки. За десять лет они изрядно обветшали и нуждались в капитальном ремонте. Денег, как всегда, не хватало. Запустевшей выглядела учебно-материальная база, в особенности огневые городки, автодромы и танкодромы. Надо было в спешном порядке переводить дивизию на режим мирной жизни. Офицеры боевой подготовки учили командиров подразделений, а те своих подчиненных. Потихоньку дивизия стала похожа на ту, которой она была до ввода в Афганистан: на первой итоговой проверке она получила твердую удовлетворительную оценку. Но случилась беда, которую никто и в страшном сне не мог предположить. Начался «парад суверенитетов» с созданием новых независимых государств. Первыми отошли от Союза страны Прибалтики, за ними Закавказье, а затем и Средняя Азия. А потом полыхнул пожар национализма… Политики вспомнили про армию и давай этот пожар «тушить» солдатами. Но остановить развал Советского Союза было уже невозможно. Поезд дружбы ушел навсегда. Могучей армии в одночасье не стало.

Российская армия тоже была брошена политиками на произвол судьбы. Но этого демократам первой волны во главе с Собчаком, Поповым и им подобными показалось мало. Они устроили судилище над армией, а в этом им помогала продажная желтая пресса. Не стало и Витебской десантной дивизии, но здесь надо отдать должное Белорусскому правительству и особенно «Батьке Лукашенко». Дивизию губить не стали, а в связи с оргштатными мероприятиями сделали из нее бригаду, что было молодому государству по силам. Бригада стала преемницей славной дивизии. Ей оставили <