Наблюдатель, или сколько в человеке говна?

 

Ткань на юбке Раневской от долгой носки истончилась. Фаина Георгиевна скорее с удовольствием, чем с сожалением, констатирует, глядя на прореху: – Напора красоты не может сдержать ничто!

 

Раневская не сочиняла анекдоты. Просто умела отстраняться от ситуации – как от опостылевшего зеркала.

Фаина Георгиевна исправляла «минус» на «плюс». И после такой операции можно было как‑то жить дальше – до следующего приступа «невозможности».

 

«Народ у нас самый даровитый, добрый и совестливый. Но практически как‑то складывается так, что постоянно, процентов на восемьдесят, нас окружают идиоты, мошенники и жуткие дамы без собачек. Беда!» (Из записной книжки.)

 

Фаина Георгиевна гуляет по Петергофу, все фонтанирует, «из Самсона» струя бьет вверх и т.д. Раневская возмущенно говорит: – Это неправда!

 

Увидев только что установленный памятник Карлу Марксу напротив Большого театра:

– Это же холодильник с бородой.

 

Раневская как‑то рассказывала, что согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, т.е. каждая пятая, не носят трусы.

– Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?

– Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.

 

– Сейчас, когда человек стесняется сказать, что ему не хочется умирать, он говорит так: очень хочется выжить, чтобы посмотреть, что будет потом. Как будто, если бы не это, он немедленно был бы готов лечь в гроб.

 

– Чем умный отличается от мудрого? – спросили у Раневской.

– Умный знает, как выпутаться из трудного положения, а мудрый никогда в него не попадает.

 

У Раневской спросили:

– Чем может утешиться человек, с которым случилось несчастье?

– Умный человек утешится, когда осознает неминуемость того, что случилось. Дурак же утешается тем, что и с другими случится то же.

 

– Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна для того, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным, – говорила Раневская.

 

– А как вы считаете, кто умнее – мужчины или женщины? – спросили у Раневской.

– Женщины, конечно, умнее. Вы когда‑нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?

 

Однажды Раневскую спросили:

– Почему красивые женщины пользуются большим успехом, чем умные?

– Это же очевидно – ведь слепых мужчин совсем мало, а глупых пруд пруди.

 

Так и осталось невыясненным, оговорка это была или шутка:

– Почему все дуры такие женщины?

 

– Сколько раз краснеет в жизни женщина?

– Четыре раза: в первую брачную ночь, когда первый раз изменяет мужу, когда первый раз берет деньги, когда первый раз дает деньги.

– А мужчина?

– Два раза: первый раз – когда не может второй, второй – когда не может первый.

 

Объясняя кому‑то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила:

– Потому что белый цвет полнит.

 

– Сегодня я убила пять мух, – сказала Раневская. – Двух самцов и трех самок.

– Как вы это определили?

– Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале.

 

В присутствии Раневской однажды зашел разговор о современной молодежи

– Вы правы, – заметила Фаина Георгиевна, – сегодняшняя молодежь ужасная. Но еще ужаснее то, что мы не принадлежим к ней.

 

– Или я старею и глупею, или нынешняя молодежь ни на что не похожа! – сетовала Раневская. Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чем они спрашивают.

 

– На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый – не может.

 

Раневская любила повторять: из жизни нужно, по возможности, устранять все, для чего нужны деньги. Но с досадой добавляла афоризм Бальзака: «Деньги нужны, даже для того, чтобы без них обходиться».

 

– Природа весьма тщательно продумала устройство нашего организма, – философично заметила однажды Раневская. – Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне тела, что и глаза.

 

– Фаина Георгиевна, как вы считаете, сидеть в сортире – это умственная работа или физическая?

– Конечно, умственная. Если бы это была физическая работа, я бы наняла человека.

 

Олег Даль рассказывал:

– Снимается сцена на натуре. В чистом поле. У Раневской неважно с желудком. Она уединяется в зеленый домик где‑то на горизонте. Нет и нет ее, нет и нет. Несколько раз посылают помрежа: не случилось ли что? Раневская откликается, успокаивает, говорит, что жива, и опять ее все нет и нет. Наконец она появляется и величественно говорит: «Господи! Кто бы мог подумать, что в человеке столько говна!»

 

– Почему вы играете на деньги?

– Играть на деньги можно в трех случаях: если есть способности и деньги, если нет денег, но есть способности, и если нет способностей, но есть деньги.

 

– А вы знаете, я цветы не люблю. Деревья мыслители, а цветы – кокотки.

 

– Наш водитель Ковшило ненавидит меня за то, что он возит меня, а не я его, – заметила Раневская.

Когда он приезжал за ней на своем «каблучке», соседи по дому кричали:

– Бабушка, что сегодня развозите?

 

Мальчик сказал: «Я сержусь на Пушкина, няня ему рассказала сказки, а он их записал и выдал за свои».

«Прелесть!» – передавала услышанное Раневская. После глубокого вздоха последовало продолжение:

– Но боюсь, что мальчик все же полный идиот.

 

После вечернего чтения эрзац‑внук спросил Раневскую:

– А как Красная Шапочка узнала, что на кровати лежит не бабушка, а серый волк?

– Да очень просто: внучка посчитала ноги – волк имеет аж четыре ноги, а бабушка только две. Вот видишь, Лешенька, как важно знать арифметику!

 

Как‑то, когда Раневская еще жила в одной квартире с Вульфами, а маленький Алеша ночью капризничал и не засыпал, Павла Леонтьевна предложила:

– Может, я ему что‑нибудь спою?

– Ну зачем же так сразу, – возразила Раневская. – Давай еще попробуем по‑хорошему.

 

– Фуфа! – будит Раневскую эрзац‑внук. – Мне кажется, где‑то пищит мышь…

– Ну и что ты хочешь от меня? Чтобы я пошла ее смазать?

 

Раневская объясняет внуку, чем отличается сказка от были:

– Сказка – это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль – это когда наоборот.

 

– Вот женишься, Алешенька, тогда поймешь, что такое счастье.

– Да?

– Да. Но поздно будет.

 

Эрзац‑внук спрашивает у Фуфы:

– Что это ты все время пьешь что‑то из бутылочки, а потом пищишь «пи‑пи‑пи»?

– Лекарство это, – отвечает Раневская. Читать умеешь? Тогда читай: «Принимай после пищи».

 

Глава VIII