Глава 10. «мяч должен долетать до вратаря только рваным»

 

 

Горбачевская перестройка нашла свое отражение не только в жизни страны, но и в футболе. В конце 1980 – начале 1990‑х годов советские клубы, как и Федерация футбола СССР, стали обретать самостоятельность. Если прежде притягательность клуба для футболистов определялась в первую очередь уровнем его популярности, то теперь на первый план все больше выходила финансовая состоятельность. И сразу стала ощутимой насущная потребность в специалистах, сочетавших в себе знание футбола с организационным талантом, умением управлять финансами в новых условиях свободного рынка. Только где было их взять – института спортивных менеджеров в то время у нас еще не существовало. Первыми председателями‑президентами футбольных клубов становились или умудренные опытом производственники, или, чаще всего, признанные спортивные функционеры. Однако наступившие времена настоятельно требовали новых подходов к работе с клубами, руководителей нового типа. Билет в первую лигу, выписанный «Локомотиву» последним чемпионатом СССР, был аннулирован развалом Советского Союза. Железнодорожники оказались среди участников новообразованного чемпионата России по высшей лиге. Тем не менее провал команды в предыдущем сезоне все еще оставался бередящей раной для некоторых железнодорожных руководителей, намекавших Сёмину, что с Филатовым не мешало бы расстаться. Однако не в его правилах бросать в беде друзей, даже если беду накликали они сами.

«Наше знакомство давнишнее, играли друг против друга в разных командах, – объяснял он. – Валера левым полузащитником, я – правым. После матчей встречались. Как‑то вместе съездили в отпуск. И пошло, и пошло...»

Если садишься за один стол с человеком, по милости которого у тебя ноги в зеленке, еще ноют от столкновений с ним на поле, то эта дружба должна быть навек. Так оно и казалось. Филатов видел: друг его бьется с ним, что называется, до крови, но честно, открыто, без камня за пазухой, и все, что происходило на футбольном поле, за его пределами не имело для них никакого значения.

И вместо увольнения вновь приступивший к своим обязанностям главный тренер предложил временному предшественнику... повышение в должности – возглавить Футбольный клуб «Локомотив». К тому времени Филатов успел проявить предпринимательскую жилку в мелком бизнесе, теперь же ему предоставлялась возможность заявить о себе как о крупном хозяйственнике. Сёмин и сам мог встать во главе клуба, совмещать президентскую и тренерскую должности, как потом поступил в «Спартаке» Олег Романцев. Но считал, как говорят швейцарцы, что «коза должна пастись у того кола, к которому привязана». А самой большой привязанностью Сёмина была тренерская работа. Буквально за руку он водил кандидата в председатели ФК «Локомотив» по высоким министерским и управленческим кабинетам, в которых сам уже не первый год слыл человеком уважаемым, более того – всегда желанным.

Планов по устройству нового клуба было громадье, и, конечно, лейтмотивом многих из них в условиях нагрянувшей свободы предпринимательства звучала полная самостоятельность, отделение от отцов‑прародителей – Министерства путей сообщения и Московской железной дороги. Тем более что спонсоры для нового клуба быстро нашлись, а некоторые высокие руководители железнодорожных ведомств начали урезать клубу бюджетные ассигнования. Соблазн был велик, но Сёмин ему не поддался и приобрел себе верного союзника в лице начальника Московской железной дороги Ивана Паристого. Время подтвердило их правоту. Спустя всего пять лет Сёмин публично подчеркивал:

«В наших достижениях – большая заслуга руководства Московской железной дороги. Ее начальник Иван Леонтьевич Паристый не мыслит свое хозяйство без футбольной команды. Одно время нам предлагали создать независимый футбольный клуб. Иван Леонтьевич на это не пошел, да и мы были против. Как "Ювентус" не уходит от концерна FIAT, так и мы накрепко связаны с Московской железной дорогой, являемся одним из ее подразделений. Если тяжело в клубе, знаем, что есть "отец родной", который придет на выручку в беде, хотя и строго спросить может».

Частное предпринимательство нередко тоже оказывалось неравнодушно к футболу. Шефом «Локомотива» на какое‑то время стала еще и корпорация «Виктор».

«С руководителем компании Виктором Дрожжиным мы дружили давно, – объяснял Сёмин. – И его готовность помогать клубу финансово, естественно, воспринимали с благодарностью. Бывало, он выплачивал игрокам премиальные из собственного кармана, а по окончании сезона 1993 года подарил нам с Филатовым по машине. Меценаты тогда помогали не только "Локомотиву", но и другим известным клубам, такое было время».

Российский футбол начал отсчет своего времени с февральской 1992 года конференции, на которой в качестве его руководителя был утвержден Футбольный союз по главе с бывшим президентом Федерации футбола СССР Вячеславом Колосковым. Хотя дело едва не дошло до раскола. В декабре 1991 года возглавить отечественный футбол попыталась так называемая Всероссийская ассоциация футбола, сумевшая привлечь на свою сторону немало представителей регионов, в том числе и известных личностей. Избежать смуты позволил авторитет руководителей пяти московских клубов, выступивших с коллективным меморандумом о созыве всероссийской конференции с участием всех заинтересованных в прогрессе национального футбола сторон для создания, как выразился тогда главный тренер «Динамо» и близкий друг Сёмина Валерий Газзаев, «футбольного правительства всеобщего доверия». Под меморандумом стояла подпись и Юрия Сёмина.

А строительство своей команды ему снова пришлось начинать с фундамента. Оценив наличие «стройматериалов», поняв, что по их качеству «Локомотив» еще не ровня традиционным претендентам на медали (а в новых условиях иной цели, чем место в тройке призеров, перед командой быть не могло), Сёмин сделал упор на оборону, на воспитание у игроков таких бойцовских качеств, за счет которых можно было бы добиваться превосходства над ведущими клубами – визиты на тренировки новозеландских регбистов не пропали для пытливого тренера даром. Столь суровая подготовка дала результат. По окончании предварительного этапа, по итогам которого «Локомотив» занял 2‑е место в группе «А» (вначале участники первого чемпионата России были разбиты на две группы), Сёмин подтвердил: «По составу мы уступаем столичным "Спартаку" или "Динамо", но максимальный психологический настрой не раз приходил нам на выручку».

В то время, рассказывая о главном тренере «Локомотива» и методах его работы, автор этой книги писал:

«Футболистом Сёмин казался двужильным и тренером, наверное, мог бы работать даже при дворе римских императоров – с гладиаторами. Не будем говорить о нагрузках, сейчас на тренировках любой команды дурака не валяют. Но если бы у нас присуждался приз – нет, не "За волю к победе", а "За отвагу", первым претендентом на него стал бы "Локомотив". Основной девиз команды Сёмина: "Мяч должен долетать до нашего вратаря только рваным!" Локомотивцы на поле никогда не выглядели пай‑мальчиками, но при Сёмине боевой дух команды взлетел до небывалой ранее отметки».

Во время его тренировок иной раз казался различимым даже лязг железа. В то же время накал страстей он умеет разрядить своевременной шуткой, а при необходимости самостоятельно продемонстрировать любой сложный технический элемент.

Помнится, у игроков не ладился удар с лета. Очередной исполнитель, приняв подачу с фланга, неловким движением придал мячу скачкообразную траекторию, и он стал легкой добычей вратаря.

«Не‑ет, это удар галошей, а не бутсой, – тут же под общий смех возник Сёмин. – Сейчас покажу, смотри».

И с такой непринужденностью реализовал очередной навес, что некоторым футболистам, по‑моему, даже стало стыдно.

Заза Джанашия в двусторонней игре, выйдя один на один, начал обводить вратаря и потерял мяч.

«Ну, ты и мастер! – раздался хрипловатый баритон главного тренера. – Кто‑нибудь видел, чтобы Джанашия когда‑нибудь обвел вратаря?»

Молчание.

Джанашия, оправдываясь: «Я думал, когда‑нибудь у меня получится».

«Он думал! Думать надо, когда выбираешь, стоит тебе играть в футбол или нет, а когда выходишь один на один с вратарем, бить надо».

– Я не перестаю твердить своим игрокам, что люди они не бесталанные, способны на многое, но только при условии полнейшей самоотдачи. – Подобными утверждениями Сёмин подстегивал футболистов, подогревал интерес прессы, болельщиков к своей команде.

В августе 1992 года, когда «Локомотив» лидировал в группе «А», сборная России получила первого в своей новой истории главного тренера – наставника последнего чемпиона СССР ЦСКА Павла Садырина. В помощники себе он определил Бориса Игнатьева и Юрия Сёмина.

«Сёмин – большой знаток российского футбола, – мотивировал Садырин свой выбор. – Квалифицированный специалист, человек достаточно волевой. С ним я знаком давно, хотя вместе пока не работал. Можно сказать, что у нас одинаковый подход и к футболу, и к жизни в футболе».

– Для меня приглашение Садырина свалилось как снег на голову, – признавался Сёмин. – Оба мы попали в большой футбол из российской глубинки: он – из Перми, я – из Орла. Играли друг против друга. И как футболист, и как тренер, и как человек Павел Федорович всегда был мне симпатичен. Оказалось, что и принципы работы у нас во многом совпадают. Согласился я с радостью. Работать в главной команде России – большая честь.

Хотя «Локомотив» ничего существенного еще даже во внутренних соревнованиях не выиграл, авторитетом Сёмин к тому времени в тренерской, да и вообще в российской футбольной среде пользовался высоким. Подтверждением тому стал, можно сказать, решающий эпизод во время июльской конференции Профессиональной футбольной лиги, названной почему‑то учредительной, хотя соревнования уже вовсю проводились под эгидой ПФЛ во главе с Николаем Толстых, приступившей к работе в феврале. Новый президент успел проявить себя с самой лучшей стороны, был непреклонен в соблюдении футбольных законов, регламента и т.п. Впервые отечественный чемпионат начал свое существование не по понятиям или телефонному праву, а строго руководствуясь правилами футбольного общежития. Однако по ходу конференции целый ряд делегатов выступил против совмещения Толстых должностей генерального директора ФК «Динамо» и президента ПФЛ. Страсти разгорелись. Дошло до того, что при голосовании верх взяли противники совмещения, в результате чего Толстых заявил, что слагает с себя президентские полномочия.

«Когда стали обсуждаться какие‑то рутинные вопросы, я встретился взглядом с Виктором Антиховичем, с которым давно не виделся, – излагает те события Сёмин. – Мы вышли из зала, присели в баре, разговорились».

И вдруг направлявшийся куда‑то Арсен Найденов мимоходом обронил: «Пока вы здесь кофе с коньяком причащаетесь, там уже сняли с должности Толстых».

Эту картину надо было видеть! Во время выступления очередного оратора дверь конференц‑зала гостиницы «Молодежная» вдруг отворилась, и Сёмин молча, глядя себе под ноги, ни на кого не обращая внимания, неспешной размеренной походкой поднялся на трибуну, зыркнул на выступавшего так, что тот поспешил ретироваться на свое место, и начал: «Вы соображаете, кому только что отказали в доверии?» И в доходчивой манере, сдабривая свою речь принятыми в рабочей обстановке междометиями, популярно разъяснил собравшимся, что они натворили. Он потребовал нового голосования, которое уже подавляющим большинством подтвердило полномочия Толстых и его право на совмещение должностей, повернул вспять ход конференции, а возможно, и судьбу Профессиональной футбольной лиги.

Впоследствии Сёмин не раз конфликтовал с Толстых на разные темы, порой весьма жестко, но при каждом удобном случае подчеркивал:

«Я поддерживал Николая на посту президента ПФЛ и буду поддерживать потому, что он за справедливость. Во всех своих решениях и поступках он исходит только из интересов футбола. Никаких личных или клубных амбиций за ними не стоит. Начальную работу по организации в России профессионального футбола он выполнил, на мой взгляд, блестяще».

В июле 1992 года Виталий Шевченко, формально числившийся начальником команды «Локомотив», а фактически выполнявший роль первого помощника Сёмина, получил приглашение возглавить лучший клуб Боливии «Боливар». Его отъезд прошел безболезненно, поскольку с начала сезона одним из тренеров команды работал еще один близкий друг Сёмина Владимир Эштреков, вернувшийся из успешной командировки в Алжир. Эштреков ждал предложений на родине, и первое поступило... из Новой Зеландии.

«Не спеши с новой работой, – попросил его по телефону Сёмин. – Вернусь, поговорим».

В Москве он сказал старому товарищу: «Столько лет дружим, а по работе все врозь. Давай делать общее дело».

Они познакомились 16‑летними в Краснодаре на сборах юношеской сборной РСФСР, жили на одной частной квартире вместе еще с воронежцем Вячеславом Извековым, обменялись адресами, переписывались, а через год вновь встретились в составе той же команды во время турнира‑смотра молодых футболистов в Москве. Потом судьба сводила их в «Спартаке», «Динамо» и «Локомотиве». Тренерский дуэт Сёмин – Эштреков со временем произвел переворот в судьбе вечно обделенного турнирными достижениями «Локомотива».

В своем первом российском сезоне «Локомотив» очка не дотянул до призового места, оставшись в итоговой таблице четвертым. Сёмин реально смотрел на вещи.

«У нас могло быть и третье место, не теряй мы простые очки, – сокрушался тренер "Локо". – Виной всему грубейшие ошибки, допущенные нами, скажем, во втором матче с "Асмаралом", поражение в котором, по сути дела, и лишило нас медалей. "Локомотив" выделяется крепкой обороной. Были некоторые срывы, а так оборона у нас серьезная. Разве это плохо? Если налажены дела в обороне, легче и атаковать. Приглашая некоторых игроков в команду, я в какой‑то степени играю на их самолюбии. Они способные, однако рискуют просидеть в более сильном на сегодня клубе на скамейке запасных. А пока игрок не почувствует себя нужным, основным, он не будет расти. Поэтому иной раз приходится опуститься ниже, чтобы потом подняться выше».

Но команда еще только искала себя, хотя уже вырисовывались лидеры, причем по уровню превосходившие лучших игроков большинства участников высшей лиги – Сергей Овчинников в воротах, Сергей Подпалый в центре обороны, Александр Смирнов в средней линии, Мухсин Мухамадиев в нападении. Недаром Сёмин утверждал:

«Соревнование переходит на уровень футбольных клубов. И тут, я думаю, со многими мы потягаемся на равных».

Приход в «Локомотив» в очередное межсезонье Юрия Дроздова, Рашида Рахимова, Олега Гарина, Алексея Косолапова засвидетельствовал совершенно новый уровень комплектования команды. И Сёмин не преминул это отметить:

«Благодаря успешной финансовой политике руководства "Локомотив" приобретал футболистов не гуртом, как раньше, а целенаправленно, на определенные позиции, молодых, перспективных. Это позволило не только закрыть уязвимые места, но и резко усилить конкуренцию за место в составе».

То был первый опыт сёминской «точечной» селекции, которую спустя годы стали считать образцовой.

«Обновление команды преследовало повышение и ее общей игровой культуры, – комментировал Сёмин. – Работа с игроками более высокого уровня для нас, тренеров, не только интереснее, но и сложнее, требует соответствующей квалификации, пересмотров некоторых своих взглядов. Однако традиционных козырей сбрасывать не собираемся, игроков приглашали с огоньком не только в игре, но и в глазах, не слабаков по духу, настоящих мужчин, обладающих, как принято говорить о рок‑звездах, большим энергетическим потенциалом».

И все же прежние традиции «Локомотива» нет‑нет, да и напоминали о себе. В разгар сезона главная надежда команды в атаке Мухамадиев (Гарину в первый сезон голы давались тяжело), несмотря ни на какие уговоры, предпочел «Локомотиву» средненький турецкий «Анкарагюджю». Сёмин, привыкший к тому, что игроки за добро платили ему добром, был очень расстроен поступком ведущего форварда. Ведь осенью его команде предстоял дебют в Кубке УЕФА, причем жребий свел железнодорожников на первом же этапе с самим великим туринским «Ювентусом».

«Это было как допинг, – находит подходящее сравнение Сёмин. – Я человек не сентиментальный и спуску в работе никому давать не привык. Но когда в Индии наблюдал, как наши ребята, словно каторжные, под палящим солнцем истязали себя, полностью выкладываясь на тренировках, иной раз мурашки по коже пробегали».

К сожалению, на Мухамадиева такой «допинг» не подействовал.

«Локомотив» уступил «Ювентусу» в гостях – 0:3, но ни у кого не поднялась рука бросить камень в команду.

«Нужно поблагодарить железнодорожников, чья самоотверженная, довольно организованная игра в обороне позволила им сохранить свои ворота в неприкосновенности в течение первого тайма и дала понять именитому сопернику: нас голыми руками не возьмешь», – считал обозреватель «Футбола» Олег Винокуров.

Ответный матч стал для «Локомотива» едва ли не лучшим в сезоне, а победу – 1:0 гости вырвали лишь благодаря блестящей игре своего голкипера Перуцци, спасшего свои ворота после ударов Смирнова, Фузайлова, Рахимова, Косолапова, Сабитова. Впоследствии Сёмин вспоминал:

«"Ювентус" преподнес нам немало уроков, показал, как вообще играть в футбол, как вести игру. Основная польза от игр с "Ювентусом" заключается в том, что, сыграв против Баджо, Раванелли и других звезд, футболисты "Локомотива" обрели большую уверенность в себе. Если раньше "Локомотив" побаивался соперников, которые годами считались сильнее его, то сейчас робости не испытываем ни перед кем. Это главный итог встреч с "Ювентусом"».

Нестабильность в выступлениях позволила «Локомотиву» лишь замкнуть пятерку сильнейших чемпионата России‑93. Что у Сёмина тогда была за команда, очень образно рассказывал в одном из интервью он сам:

«Все мои слова растворяются в индивидуальном настрое футболиста на конкретный матч. Установку даешь одинаковую, но получается, что "Текстильщику" на глазах двух тысяч болельщиков уступаем – 1:2, а через пять дней на том же поле, при тех же зрителях по всем статьям побеждаем "Ротор". Вот и верь после этого в законы логики».

 

 

ГЛАВА 11. УРОКИ ПСИХОЛОГИИ

 

 

Сезон 1994 года стал для «Локомотива» и его тренера, впервые завоевавшего с командой бронзу национального чемпионата, годом великого прорыва. Однако в качестве помощника Павла Садырина в сборной России Сёмину пришлось пройти нешуточные испытания. В начале ноября 1993 года наша сборная, обеспечив себе путевку на чемпионат мира, бездарно уступила в последнем, ничего уже не решавшем матче сборной Греции – 0:1. По горячим следам Садырин очень жестко высказался в адрес легионеров, и они, за время выступлений в престижных зарубежных клубах выросшие в собственных глазах до мастеров европейского класса, обиделись на тренера. Нашлись спортивные руководители, умело сыгравшие на этой обиде. Так появилось знаменитое «письмо‑ультиматум четырнадцати», в котором российские звезды жаловались на бытовую неустроенность сборной, требовали повышения премиальных за выход в финальную часть мирового первенства, заявили, что не хотят играть под руководством Садырина, которого еще недавно всячески превозносили, а предпочли бы ему Анатолия Бышовца.

– Тогда в нашей главной команде собрались на редкость талантливые игроки, которые по‑настоящему себя так и не реализовали, – с грустью вспоминает Сёмин. – Виноваты в этом они сами и их окружение. Если бы футболисты проявили себя профессионалами, сборная России в США могла бы высоко подняться. Сейчас по прошествии времени приходится читать в интервью почти всех авторов того письма, что они раскаиваются в содеянном. Завели их недальновидные спортивные руководители, неблаговидную роль в конфликте сыграли и некоторые известные тренеры, толковавшие наступление демократии на свой лад: что хочу, то и ворочу. Олег Романцев, например, не имел права «регулировать» вызовы в сборную – когда ему отпускать спартаковцев, а когда нет.

Еще в Афинах, где конфликт только разгорался, Сёмин пытался выступить в роли парламентера, в индивидуальных беседах образумить игроков: как можно жертвовать футболом высшего уровня в меркантильных интересах: «Сыграйте, докажите свою силу и класс, а уж потом с высоты занятого места и показанного уровня игры выскажите все, что наболело, что мешало вам добиться лучшего результата».

Игорь Колыванов, Сергей Юран в принципе соглашались с ним, но и они находились под сильным влиянием зачинщиков смуты. А, например, Сергей Горлукович и Сергей Овчинников категорически отказались подписать злополучное письмо. Но большинство решило, что в условиях свободы они смогут сами управлять ситуацией в сборной.

И тут надо отдать должное Вячеславу Колоскову. Человек достаточно гибкий, искусный дипломат, он в той критической ситуации, несмотря на сумасшедшее давление, в том числе и прессы, проявил железную твердость и ни на шаг не отступил от ранее выработанной позиции. Когда же отказники один за другим шли на попятную, их конечно же не следовало возвращать в команду. Но Садырина «прессовали» так, что устоять было невозможно. Шалимов и Кирьяков все‑таки не поехали в США и сейчас сожалеют, что пропустили чемпионат мира, на котором могли бы показать себя во всем блеске. Но сделанного не воротишь.

После той истории с «письмом четырнадцати» Сёмина еще долго незаживающей душевной раной терзала боль загубленного большого дела.

«И без отказников сборная выступила так, как сегодня мы рады были бы, – вспоминал он спустя более десятка лет. – Чудом не вышли из группы, проиграли будущему чемпиону и третьему призеру».

Инициаторы бунта, живя и играя за границей, оторвались от реалий своей страны. Они решили, что новые времена моментально поднимут уровень организации российского футбола до итальянского. Но футбольная инфраструктура не может созреть по мановению волшебной палочки. Некоторые легионеры из своего европейского далека и в дальнейшем продолжали критиковать российский футбол, но когда им предоставили возможность проявить себя на родине, у них ничего не получилось. А получается у тех, кто не говорит, а делает, у таких работяг, как Горлукович, Бородюк, Юран... И это тоже в какой‑то мере отголоски скандала 14‑летней давности.

Сборная России на чемпионате мира в США не вышла из группы. Главная причина – отсутствие единства.

Возвращенцы не нашли взаимопонимания с теми, кто потом и кровью зарабатывал себе место в команде, пока те митинговали. Игрокам, прошедшим все сборы, было обидно и за своих товарищей, которых «отцепили», высвобождая места для одумавшихся отказников.

Юрий Сёмин, как и Павел Садырин и еще один его помощник Борис Игнатьев, чувствовал потенциал команды, понимал, что она способна удивить и Америку, и весь футбольный мир. В то же время исход выступлений из‑за всех сопутствовавших подготовке команды передряг оказался и закономерным, и обескураживающим, но Сёмин не испытывал злости по отношению к игрокам, по сути, сорвавшим дебют сборной России на мировых первенствах. На душе оставался лишь горький осадок, недоумение, как, почему лучшие из лучших, поварившиеся уже в котле цивилизованного европейского футбола, позволили себе пренебречь прямыми профессиональными обязанностями, из‑за бытовых неурядиц или финансовых недоразумений опустились до предательства интересов самой игры.

Подобные чувства ему придется испытать 12 лет спустя в московском «Динамо», когда во время израильского сбора полузащитник сборной Португалии Коштинья, прибыв с командой на тренировку, издевательски пролежит с мячом вдоль боковой линии поля полтора часа из‑за того, что ему не чистят бутсы. Интересно было наблюдать тогда за реакцией Сёмина на демарш португальца. Случись нечто подобное в команде Бескова или Газзаева, те просто уничтожили бы саботажника в глазах всей команды. Но сколько ни приглядывался я к Сёмину от кромки поля, не обнаруживал в поведении тренера ни малейшего раздражения. А вот печаль в его мимолетных взглядах на Коштинью иногда читалась. Он, отдавший и продолжавший отдавать футболу всю свою душу, опять не мог понять, как из‑за пустяка может изменить своему профессиональному долгу известный на всю Европу мастер, из тех, на которых наших игроков призывали равняться по отношению к делу. Единственным чувством Сёмина по отношению к Коштинье, который, забыв об интересах футбола, демонстрировал партнерам свое мнимое величие, тогда была жалость. А потом она сменилась презрением. Как профессионал португалец в глазах динамовского тренера больше не существовал.

Локомотивская бронза чемпионата России после «американской трагедии» и предшествовавших ей событий пролилась настоящим бальзамом на душевные раны Юрия Сёмина. Хотя «Локомотив» продолжал проигрывать признанным грандам на трансферном фронте (в «Динамо» ушли Сабитов, Смирнов, Саматов, в «Спартак» – Аленичев), но потихоньку начал одерживать и первые победы. Евгений Харлачев, на которого претендовало несколько клубов, выбрал команду железнодорожников. Вернулся из «Торпедо» и Игорь Чугайнов.

«У меня было три предложения от московских клубов – ЦСКА, "Торпедо" и "Локомотива", – признавался Харлачев. – Выбрал "Локомотив" потому, что Юрий Павлович сумел доходчивее других убедить меня в том, что его команда – именно та, которая мне нужна. По духу моя команда. Я поверил ему и не ошибся».

– После далеко не единичных ежегодных кадровых потерь иная команда рухнула бы, мы же все время держались на уровне российской первой пятерки, – констатировал Сёмин. – Психологический, да и игровой фундамент «Локомотива» уже выдерживал испытания на прочность.

Не треснул он и после очередного удара: в разгар сезона вернулся в «Спартак» Рашид Рахимов. Более того, в течение следующего месяца после потери стержневого игрока обороны железнодорожники дважды били свой рекорд крупного счета в чемпионатах страны, обыграв сначала «Динамо‑Газовик» – 7:0, а затем «Торпедо» – 8:0!

«Впервые "Локомотив" сбросил с себя ярлык ущербной команды, которая в лучшем случае может подпирать лидеров, – радовался Сёмин по окончании чемпионата. – Своей бронзой мы доказали, что способны не только на разовые победы над элитой, но и сами уже созрели для больших дел. Этот результат поднял нас и в глазах руководства Российских железных дорог. Теперь в приглашении игроков мы можем рассчитывать на увеличение контрактных сумм, а значит, и на новый уровень новичков».

Первый результат был достигнут, но настоящего удовлетворения тренер и его сподвижники все же не испытывали.

«Для кого мы играем? – спрашивали они друг друга. – Поговорка "дома и стены помогают" нас не касается».

Не давало покоя, угнетало немноголюдье на черкизовских трибунах, влиявшее на настроение игроков.

«Первые ощущения на "Локомотиве" после полных десятитысячных трибун стадиона в моей родной Находке были – как в степи, слышно, как воробышки чирикают, – удивлялся будущий бомбардир "Локо" Олег Гарин. – Кроликом подопытным себя чувствуешь: болельщиков на трибунах единицы, одни специалисты сидят, тебя изучают. Черт знает что!»

Сёмин понимал, что болельщиков можно привлечь игрой, результатом, а кого‑то, может быть, и личным общением. Поэтому никогда не избегал встреч даже с раздраженными поражением команды зрителями. Когда у самого на душе кошки скребли, он, выйдя из‑под трибуны, больше часа мог откровенно отвечать на любые, самые каверзные вопросы собравшихся, не отделяя себя от команды, удачной шуткой разряжая обстановку, завоевывая тем самым симпатии не только себе, но и «Локомотиву». И даже в телеинтервью не гнушался обращаться к болельщикам за поддержкой:

«Я всех приглашаю на наши матчи. Стадион удобный, рядом с метро. И буфеты у нас хорошие – не пожалеете».

Новый сезон, возвратив из «Динамо» Смирнова, приобретя Андрея Соломатина, а потом еще и Сергея Гуренко, «Локомотив» начал с привычной тысчонки на черкизовских трибунах. Но в конце августа, когда железнодорожники разгромили на своем поле лидера и будущего чемпиона «Спартак‑Аланию» – 4:1, им аплодировало уже около семи тысяч болельщиков. А после финального свистка толпа, смяв милицейские кордоны, пробилась к выходившим из‑под трибуны игрокам, чтобы обнять, пожать руку каждому.

«Я очень рад, что полку болельщиков "Локомотива" прибыло, – подчеркивал Сёмин по окончании сезона. – На трибунах их собиралось значительно больше, чем в былые годы. Значит, наша игра привлекает зрителей. Если бы на стадионе в Черкизове постоянно находилось столько народу, уверен, и очков мы набрали бы побольше».

Спустя две недели «Локомотив» нанес поражение «Спартаку».

«Мы впервые переиграли, форменным образом раскатали "Спартак"», – не мог скрыть своей радости Сергей Овчинников.

Вспоминает Валерий Баринов:

– Успех «Локомотива» около стадиона приветствовала группа болельщиков. Когда мы проезжали мимо, Сёмин попросил остановить автобус, чтобы лично поблагодарить людей за поддержку. И еще никогда не забуду двух молодых парней, приехавших в Хорватию на матч с «Вартексом» без документов. Обратно они летели вместе с нами и рассказывали о своих приключениях по дороге из Москвы в Вараждин.

И тогда, и впоследствии Сёмин не раз оказывал даже материальную поддержку болельщикам «Локо», после поражения своей команды в Штутгарте ссудил деньгами целую, группу, которую по дороге в Германию обобрали польские стражи порядка.

Победа над «Спартаком» стала третьей в серии из одиннадцати, заставившей трепетать доселе безоговорочного лидера «Спартак‑Аланию», команду друга Сёмина Валерия Газзаева. Но когда дистанция, отделявшая железнодорожников от владикавказцев, сократилась до двух очков, «Локомотив» вновь подвели те самые «простые очки», о которых когда‑то говорил Сёмин – железнодорожники неожиданно проиграли аутсайдеру «Уралмашу» и довольствовались серебряными медалями, тем не менее повторив высшее достижение своих советских предшественников.

Нагнали страху они и на одного из фаворитов Кубка УЕФА мюнхенскую «Баварию».

На пресс‑конференции перед матчем с «Баварией» в Мюнхене. Крайний слева – Валерий Филатов, крайний справа – тренер «Баварии» Отто Рехагель

«Если намеченный план игры выполним, то ничейку сгонять можем», – пообещал Сёмин журналистам, встречавшим «Локомотив» в мюнхенском аэропорту.

«Оказывается, это мы должны были радоваться счету 0:0», – заявил после победы железнодорожников – 1:0 великий баварец Франц Беккенбауэр, накануне отметивший свое 50‑летие. Правда, в ответном московском матче «Локо» потерпел полное фиаско – 0:5.

«В отсутствие травмированных Гуренко и Оганесяна мы рискнули сыграть в три защитника, а фланги прикрыть линейными полузащитниками,‑ и по первым 15 минутам решили, что порвем соперников в клочья, голевые моменты следовали один за другим, – объяснял причины крупной неудачи Сёмин. – Ну и заигрались, как дети. А вскоре выяснилось, что так играть с "Баварией" смерти подобно».

Несмотря на накладки подобного рода, Сёмин и его команда впервые получили превосходную прессу.

«Сыграй "Локомотив" во всех случаях так, как против московского и владикавказского "Спартака", быть бы ему в этом году чемпионом, – утверждал Юрий Севидов. – "Локомотив" оснащен сейчас всем необходимым для достижения максимальных успехов. Команда тщательно, со вкусом укомплектована, игроки удачно дополняют друг друга, в большинстве своем неординарны, обладают склонностью к импровизации, не вносящей диссонанса в общую игровую канву, находящейся в ладу с игровой дисциплиной».

– Серебряные медали способны обмануть. Но та спокойная уверенность, безбоязненность (в том числе и легкомысленно задранный нос в московской встрече с «Баварией») безобманно свидетельствуют: «Локомотив» берет крутой подъем, – отметал любые сомнения в закономерности успеха железнодорожников Лев Филатов.

Не сомневался в справедливости итогов чемпионата и еще один футбольный эксперт Александр Бубнов:

«"Локомотив", возглавляемый Юрием Сёминым, многие годы шел к равновесию между атакой и обороной от обороны, осторожно проверяя, нащупывая собственные методы ведения атаки, достижения победных результатов, и пришел к ним своим путем. Серебро железнодорожников подтвердило правильность курса, выбранного тренерами. Железнодорожники показали второй результат по итогам первого и первый – по итогам второго круга, то есть смогли прибавить в игре даже в условиях накапливающейся усталости. А это свидетельствует уже о классе команды».

Юрий Сёмин признавался:

«Чувствую удовлетворение от того, что "Локомотив" имеет свою игру, свое лицо. Оно может не всем нравиться, но я вижу игру своей команды именно такой. Она показывает результат, и футболисты в этих условиях растут. Никогда еще сразу семь футболистов "Локомотива" не входили в список "33 лучших". Состав "Локомотива" вот уже два года остается почти неизменным. За это время мы все, не только я, выросли во всех отношениях. Если я не буду расти вместе со своими игроками, им скоро станет неинтересно работать со мной. Надо постоянно учиться, идти в ногу с футбольной жизнью. Если раньше футболисты уходили из "Локомотива", то теперь не хотят. Наверное, им у нас интересно, в том числе и в финансовом отношении. "Локомотив" стал другим в психологическом плане. Пришло новое поколение игроков – Харлачев, Соломатин, Овчинников, Косолапов, для которых нет непререкаемых авторитетов. Играло бы сейчас в нашем чемпионате киевское "Динамо", они и против него не дрогнули бы. Изменение психологии – вот основное. Оно продиктовано и подбором игроков, и, может быть, нашей работой, а возможно, и самой судьбой».

Сезон 1996 года подтвердил не только прогресс, но и растущий авторитет команды железнодорожников. Вновь ее не покинул никто из основных игроков, а настоящими приобретениями стали малоизвестные ранее Игорь Черевченко, Заза Джанашия и Олег Гарас. В том сезоне «Локомотив» выиграл свой первый финал Кубка России, причем не у кого‑нибудь, а у будущего чемпиона «Спартака» – 3:2. Даже проигрывая – 1:2, железнодорожники не сложили оружия, а решающий гол Юрий Дроздов провел после типично спартаковской «стеночки».

Когда Сёмин вошел в зал для пресс‑конференций, присутствовавшие – а известно, что и журналистское большинство – болельщики «Спартака» – невольно затихли. Наставник «Локомотива» мгновенно оценил ситуацию, разрядив атмосферу смущенной улыбкой: «А вы, наверное, Ярцева тут ждали?» – и сразу установил контакт с публикой.

– Мы не имели права проиграть 11 мая. Ведь это день рождения Юрия Павловича, – говорил капитан команды Алексей Косолапов. – Многие нынешние локомотивцы, и я в том числе, благодарны ему за то, что он собрал нас, отверженных другими клубами, создал команду, ставшую одной из ведущих в российском футболе, в которой мы смогли по‑настоящему раскрыться. Тренер полностью доверяет нам, а мы верим в него, в его видение футбола. Юрий Павлович очень требователен, умеет настоять на своем и в то же время тонкий психолог, способный подобрать ключик к любому футболисту, любому характеру.

Сёмин действительно научился находить с игроками редкий даже для самого опытного тренера контакт. Мог даже проявить гибкость по отношению к нагрузкам игрока... по его просьбе. Полузащитник Ансар Аюпов, например, впоследствии перешедший из «Локомотива» в голландский «Твенте», однажды в разгар сезона попросил Сёмина дать ему отдохнуть, и просьба была удовлетворена.

«В "Локомотиве", проповедующ<