Было гладко на бумаге, да забыли про русский характер

Когда, около 4 часов дня Наполеон подъехал к Малоярославцу он застал битву в самом разгаре. Ещё при выходе из Боровска он услышал шум битвы и, как пишет Сегюр он был крайне удивлён «Неужели русские его определи? Разве он проделал свой манёвр недостаточно быстро?».

Посмотрим на факты. Авангард генерала Дельзона выступив из Боровска в 11 часов утра совершил дневной переход (по Боровской дороге) в 21 километр и был у Малоярославца около в 6 часов вечера. Среднестатистический дневной переход французской армии (в компаниях Наполеона) - 24 км в день.

Корпус Дохтурова выступив того же 23-го октября ещё до 7 часов утра и совершив примерно 40 километровый марш уже через 22 часа вступил в бой у Малоярославца. Причём, из этих 22 часов, около 5 часов ушло на возведение переправы через Протву (правда, за это время солдаты смогли немного отдохнуть). Как вспоминали участники перехода к Малоярославцу “ мы не шли, мы почти бежали”. Непосредственный участник этих событий поручик Митаревский писал «… генерал Дохтуров со своим отрядом. Он выступил из-под Тарутино 22 октября рано. Целый день отряд шёл по плохой просёлочной дороге, по слякоти и под дождём. Поздно уже, при большой темноте, остановился ночевать у селения Аристова; бивуака строить было некогда, а потому вся ночь была под дождём и почти без сна. На другой день поднялся до света [восход солнца в 7:17], шёл тоже весь день по грязи, и немного отдохнувши [около 5 часов пока стоили мост], в ночь [в 2 часа] выступил опять во время дождя. Перед светом пришёл в Малоярославец и без всякого отдыха вступил в бой. Таки образом отряд, находившийся в движении по дурным и грязным дорогам в протяжении двух дней и ночей, изнурённый и истомлённый, сражаясь, везде отбивал и удерживал превосходящие силами прославленные французские войска до прибытия армии из-под Тарутина, т. е., до трёх часов пополудни»

Отвечая на вопрос Наполеона - с точки зрения его штаба всё было спланировано грамотно, но штабные не учли, что в октябре 1812 года для русских войск не было понятий: "невозможно", "нельзя" и "не могу".

"Невозможно" Сеславин взял в плен французского гвардейца из личной охраны Наполеона практически на глазах самого Императора и затем, пройдя скрытно многоуровневые дозоры, доставил его для допроса в штаб Дохтурова.

"Нельзя" Ермолов убедил Дохтурова, что бывают ситуации, когда нет времени согласовывать с командованием изменение задач, поставленных ранее и единственное правильное решение это, не слепо выполнять первоначальный приказ, а действовать по обстановке. И Дохтуров, нарушив приказ Кутузова пошёл маршем не на Фоминское, а на Малоярославец. О том, что поступил совершенно правильно, и атака на Фоминское отменяется, Дохтуров узнал уже на марше.

"Не могу" Дохтуров, в свою очередь, смог убедить своих солдат и офицеров в том, что на ближайшие 2 дня для них нет " не могу". И, что только от скорости их движения, зависит судьба всей копании 1812 года. В результате корпус " не шёл, а почти бежал к Малоярославцу - через "не могу". А в это время, Кутузов слал посыльных торопя и спрашивая: «Где вы? Почему так медленно?».

Личный обоз Наполеона

11 октября Сеславин получил предписание Кутузова: «Командируетесь, ваше высокоблагородие, с партиею, состоящей из 250 донских казаков войскового Старшины Гревцова и I эскадрона Сумского гусарского полка, в направлении по дороге от Боровска к Москве, причем имеете в виду действовать более на фланг и тыл неприятельской армии. … Отобранным от неприятеля оружием вооружить крестьян, отчего ваш отряд весьма усилиться может, пленных доставлять сколько можно поспешно, давая им прикрытие регулярных войск и употребляя к ним вдобавок мужиков, вооруженных вилами или дубинами. Мужиков ободрять подвигами, которые оказали они в других местах, наиболее в Боровском уезде». И уже, в ночь на 13 октября Сеславин скомандовал отряду: «справа по три марш!», и партизаны вышли из Тарутинскиого лагеря.

От взятых, утром 15-го октября у Бекасово пленных, предположительно это был дозорный отряд генерала Орнано, задачей которого было разведать обстановку на Боровской дороге, Сеславин узнал, что генерал Орнано (генерал Филипп Антуан д’Орнано троюродный брат Наполеона, после падения Парижа д’Орнано сопровождал Наполеона на остров Эльба) с 4 к авалерийскими полками 2 батальонами пехоты и 8 орудиями, прикрывают большой обоз, который остановился в селе Вязёмы (Везюмов) на Можайской дороге. По-видимому, часть дозора уже вернулась в Вязёмы, сообщить что дорога свободна и русских нет, оставшиеся были пленены внезапно появившимся отрядом Сеславина.

Несмотря на значительное превосходство неприятеля, Сеславин (в его отряде было всего около 300 казаков и Сумских гусар, против 2500 французов) решил атаковать противника. Местные жители, провели их по глухим лесным тропам, но в Вязёмах французов уже не было, по словам местных жителей они ушли за несколько часов до этого к Боровской дороге. И Сеславин, по совету местными проводников, принял решение по обходным лесным просёлочным дорогам вернуться назад, обогнать обоз и выйти на Боровскую дорогу раньше французов.

О результатах этого рейда Сеславин сообщал в Тарутино утром 16-го октября: «… в Везюмове его не нашел, и узнал, что за несколько часов выступил на Боровскую дорогу, дабы маршировать чрез Фоминское, Верею и Смоленск… Я шел с ним параллельно, проходя ночью деревни, в которых находился неприятель… Будучи окружен всегда сильными неприятельскими партиями, я скрылся в лесах на Боровской дороге. Коль скоро неприятель показался, я пропустил пехоту и часть кавалерии чрез деревню. дабы соделать их не в состоянии взаимно себя подкреплять. Я стремительно атаковал, опрокинул кавалерию и стрелков. При сем случае убито у неприятеля до 300 чел., в том числе один генерал… один полковник и несколько офицеров. После сего генерал Орнани устроил на высотах батарею, пехоту и кавалерию, открыл канонаду и оружейный огонь… Сумские гусары и казаки Гревцова пред картечами, ядрами и пулями искололи всех лошадей и испортили упряжь под остальною артиллериею, фурами и ящиками. Когда же пехота грозила отрезать нам ретираду, я приказал отступить к лесу. Остановись вне выстрела, я показывал, что имею намерение вновь атаковать… Но когда неприятель, будучи подкреплен кавалериею, повел решительную атаку, я отступил лесами к Наре… и остановился в трех верстах от Фоминского, где неприятель расположился ночевать. Потери с нашей стороны около сорока человек… Дельце было порядочное и горячее».

Тогда не было столбовой дороги от Вязём до Боровский дороги. Существовало несколько вариантов движения из Вязём на Боровскую дорогу, но судя по картам Ильина 1871, Шуберта 1860 основной наезженный маршрут проходил через Бытынь и далее по правому берегу реки Бутыня до Петровского. По этому маршруту общая протяжённость пути от Вязём до Фоминского составлял около 40 км (из них около 16 км по лесным просёлкам и примерно 24 км хорошей Боровской дороге).

Сеславин же, пошёл параллельно этому маршруту предположительно через Часцы к деревне Ильинская. От неё было два варианта движения на Зверево или параллельно Боровской дороге до деревни Кутьменева (сейчас урочище Кутьменево) и далее просёлками до Рассудово или Ожигово. При любом варианте, Сеславин рано утром выходил на Боровскую дорогу в 5-7 километрах впереди обоза и имел несколько часов в запасе, чтобы провести разведку, осмотреться и принять решение о дальнейших действиях.

На марше, обоз из 350 фур (длина запряжённой четвёркой лошадей фуры была около 10 метров) растягивался почти на 5 км, добавьте сюда 4 кавалерийских полка (около 1000 человек) и 2 батальона пехоты (около 1600 человек), итого получаем колонну около 7 км. У французов не было острой необходимости идти форсированным маршем и они должны были остановиться на ночёвку где то на Боровской дороге - в Петровском (1 6 км от Вязём), Селятино (1 8 км от Вязём) или Зверево (21 км от Вязём). Где точно они остановились на ночёвку неизвестно, в любом случае до Фоминское им оставалось, по хорошей дороге, не более 20 км. О том, что обоз останавливался на ночёвку говорит и Сеславин «шел с ним параллельно, проходя ночью деревни».

Вопрос где произошла схватка до сих пор остаётся открытым. По наградным листам на отличившихся казаков это у Бекасово (Быкасова). По рапорту самого Сеславина это произошло раньше. По карте 1793 г., Бекасово находилось в нескольких сотнях метров от дороги и маршрут обоза проходил не через Бекасово, а мимо него, а Сеславин пишет «... я пропустил пехоту и часть кавалерии чрез деревню. дабы соделать их не в состоянии взаимно себя подкреплять». Непосредственно на Боровской дороге в 1812 году находились только три населённых пункта Селятино, Зверево и Ожигово. Эжен Лабом так же пишет об Ожигово «… вице-король приказал... кавалерии генерала Орнано идти в Фоминское.... Узнав об этом, казаки решили атаковать наш обоз, охраняемый лишь отрядом легкой кавалерии, в районе села Ожигово, но, заметив приближающуюся дивизию генерала Бруссье, бросили свою добычу и скрылись в лес у».

Напомним, что длина колонны французов составляла не менее 7 км, то есть на марше, она занимала отрезок Боровской дороги от Бекасово до Рассудово. И, когда, авангард колонны подходил к отвилке дороги на Бекасово, арьергард ещё был далеко за рекой Пахра. Помочь в точной локализации места схватки и понять, как развивались события - могут дошедшие до нас документы.

Во-первых, журнал военных действий за 16-го октября «Гвардейской артилерии капитан Сеславин рапортует из деревни Селиглево (Слизнево), в 4-х верстах от Каменного (Каменское), что неприятельский обоз...».

Во-вторых, рапорт Сеславина «… генерал Орнани устроил на высотах батарею, пехоту и кавалерию, открыл канонаду и оружейный огонь… Когда же пехота грозила отрезать нам ретираду, я приказал отступить к лесу. Остановись вне выстрела, я показывал, что имею намерение вновь атаковать… Но когда неприятель, будучи подкреплен кавалериею, повел решительную атаку, я отступил лесами к Наре».

Из первого видно, что сразу после схватки отряд отошёл в Слизнево (расположенного на левом берегу Нары, более чем в 20 км от места схватки). Маловероятно, что казаки шли напрямую через леса, искали броды и форсировали несколько рек. От места схватки должна быть проезжая, по крайней мере для конного отряда дорога до Слизнево.

Из второго, что в 300-500 метрах (дальность выстрела картечью из легкого орудия) от места схватки должна быть возвышенность, а между местом схватки и лесом, по которому проходит дорога на Слизнево, должно быть чистое пространство, на котором могут маневрировать нападающие.

Мест, удовлетворяющих первому условию два это Ожигово и Дворики (сейчас Пахорка). Судя по карте Шуберта, в основу которой легли данные топографической съёмки 1852 года, из Ожигова на Руднево шла хорошо наезженная дорога (по которой, всего через несколько дней прошёл Наполеон, его гвардия и обозы с армейской казной), в 3-х километрах от Ожигова, с неё была отвилка на просёлок до Слизнево. Этот просёлок, начинался в лесу у Двориков, сразу за же мостом через Пахру, и судя по карте Шуберта был мало проезжим, а следовательно, более удобным для отхода, чем хорошо наезженная дорога из Ожигова. Французы, скорее всего, не решились бы преследовать отряд по узкому лесному просёлку, где можно легко и быстро сделать засеки и устроить засады.

Второму условию, соответствуют только Дворики. Если, от Зверева до Пахры Боровская дорога идёт по практически ровной местности, то примерно за 300 метров до реки начинается значительный уклон. И артиллерийские расчёты, размещённые на склоне, хорошо видят, что происходит на другом берегу и имеют возможность прицельно обстреливать картечью (дальность поражения до 500 метров) казаков, маневрировавших на небольшом поле между лесом, правобережьем Пахры и Боровской дорогой.

Предположительно, отряд Сеславина мог быть разделён на две части. Одна атаковала колонну вдоль Пахры и заблокировала мост фурами, исколов на мосту лошадей и попортив упряжь. Вторая, могла сделать то же самое между домами, на въезде в Ожигово. Таким образом, на некоторое время, часть обоза, длиной примерно в 1,7 километра, оказывалась заблокированной от армейских подразделений неприятеля.

У Сеславина не было ни цели, ни возможностей разгромить войска генерала Орнани или захватить обоз из 350 фур, длинной в 5 километров. Максимум, что казаки могли успеть и успели сделать это повредить несколько лёгких орудий и до сотни повозок и фур, находившихся на участке между мостом через Пахру и Ожиговом. Причём, как следует из журнала военных действий «… Сеславин, скрывшись в лесу, пропустил пехоту и часть кавалерии, на остальных же напав, много побил и всех лошадей под артиллерию переколол и испортил упряжь». То есть, он направил основной удар на артиллерию и живую силу противника. Часть обоза, оказавшаяся на этом участке дороги, была разгромлена попутно, по ходу дела.

Но, Сеславин всегда умудрялся оказываться в эпицентре событий Европейского масштаба. Он принял под своё командование летучий отряд всего за 5 дней до этого рейда и, по-видимому просто хотел понять на что способны его казаки, не более того. Но, сам того не подозревая, он напал и повредил не обычный армейский обоз с фуражом и амуницией. Обоз вёз во Францию ценности Императора — 350 фур (если это были четырёхконные фуры их общая грузоподъёмность более 450 тонн, если повозки, то более 150 тонн) наполненных золотом и драгоценностями. Причём предположительно, это было имущество, которое принадлежало не французской казне, а лично Наполеону. Для сравнения, золотой запас Великобритании на январь 2021 года составлял всего каких-то 310 тонн.

О значимости этого транспорта лично для Наполеона говорит то, что за подготовку, охрану и безопасную доставку обоза во Францию отвечал пасынок Наполеона, вице-король Италии Эжен де Богарне а, возглавлял обоз троюродный брат Наполеона генерал Филипп Антуан д’Орнано.

Показательно и то, что обоз вышел из Москвы за 6 дней до того, как сам Наполеон оставил Москву и он небезосновательно рассчитывал, что обоз беспроблемно дойдёт до границы. Но, после нападения Сеславина, потребовался ремонт фур и, обоз вынужден был задержаться в Фоминском.

Уже через несколько дней об этом заурядном, для непосвящённого человека, событии стало известно в Европейских столицах. В тот же день, 16 октября 1812 года английский генерал, представитель английского правительства в штабе Кутузова, Роберт Вильсон посылает депешу лорду Каткарту (посланнику Англии в России) «Сегодня поутру получено донесение от одного казачьего офицера с Можайской дороги, что (он) заметил конвой из 350 фур, в препровождении 4-х кавалерийских полков и двух батальонов. Он с 300 казаками напал ночью на их лагерь, и так перепортил все упряжки их повозок, что они не могли ехать далее... можно надеяться, что сей обоз, отправленный сперва в Саксонию, а после во Францию с разными драгоценными вещами, которые награбил Бонапарт, будут возвращены. Роберт Вильсон. Мыза Тарутино». Примечательно, что ещё до того, как в Тарутино получили депешу от Сеславина, англичане уже знали об отправке, содержимом и конечном пункте назначения этого обоза.

Дальнейшая судьба обоза неизвестна. Из Фоминского обоз должен был идти на Верею, до которой было около 30 км. Через два дня, утром 18 октября, отряд Орнано попытался продолжить марш на Верею. Но, Сеславин, с присоединившимся к нему отрядом Фигнера, уже ждали их. Пропустив первые колонны они попытались отрезать хвост. Неприятельская пехота встретила их залпом, а остановившаяся на дороге неприятельская артиллерия навела пушки и открыла огонь. Не в состоянии противостоять превосходящему числом противнику Сеславин и Фигнер были вынуждены отступить. Но, и неприятельскому отряду пришлось вернуться назад. И, обоз окончательно застрял в Фоминском, куда уже 21 октября прибыла 14-я дивизия генерала Брусье, а 22 октября к ним присоединились дивизии гвардии и сам Наполеон. Предположительно дальше обоз шёл с войсками вице-короля на Боровск и, уже оттуда на Старую Смоленскую дорогу. Далее его следы теряются. Единственное что достоверно известно он не доехал до Франции, но и обратно в Москву в качестве боевого трофея тоже не возвратился.

Сложно спрогнозировать, как бы сложилась Европейская компания 1813-1814 годов, если бы обоз благополучно дошёл до Франции и Наполеон имел в своём распоряжении золото и драгоценности, которые он перевозил.