Из воспоминаний партизана николая Дудушкина

В августе 1942 года я впервые встретился с Иной. Наша партизанская бригада размещалась в деревне Наварково. Александр Павлович, отец Ины, был начальником штаба отряда. Его очень любили все партизаны, уважали за смелость и знания, за умение хорошо видеть людей и понимать их душу.

С Иной я очень быстро подружился. Не раз нам с ней приходилось ходить вместе в бой или в разведку. А ничто так не сближает людей, как боевая обстановка.

Осенью мы стояли в деревне Ерастовка, которую прозвали многострадальной за то, что ее несколько раз жгли немцы. В это время Ину назначили ко мне в боевую разведку.

В конце октября командование выделило группу из тринадцати человек, для того чтобы перейти линию фронта и разведать пути выхода всей бригады в советский тыл на отдых.

Первый день мы шли еще по партизанскому краю, а потом подошли к месту, где стояли немцы. За ночь нам надо было перейти две железные дороги. Не доходя километров двух до дороги, я и партизан Иван Голубев пошли в разведку. Остальные остались ждать нас у околицы деревни. Люди очень устали и сразу же уснули.

Мы с Голубевым вошли в какую-то деревню. Я подошел к хате и стал стучать. Неожиданно кто-то выстрелил из-за угла и ранил меня в ногу. Сначала я не ощущал боли, только почувствовал, как кровь потекла по ноге в сапог. Мы с Ваней вернулись к группе. Мне наскоро перевязали рану, и мы пошли в сторону от деревни. Было как раз время: в небо взлетела сигнальная немецкая ракета.

Ина все время поддерживала меня, помогая итти. В то время немцы уже испытали, что такое партизанская война, поэтому они сильно укрепляли железные дороги. Леса поблизости не было, только один кустарник. Нам удалось перейти одну линию. Я шел с большим трудом. Ина совсем измучилась, помогая мне, но не оставляла меня ни на минуту. Наконец мы подошли ко второй железнодорожной линии. Стало светать. Началось движение. Готовясь к наступлению на Великие Луки, немцы минировали те участки, где мы когда-то проходили. Все же мы решили пройти этот последний, по нашим расчетам, немецкий пункт, да и не было другого выхода.

До полотна оставалось около 300 метров. Вся группа бросилась вперед и резким броском пересекла полотно, а затем быстро пошла вперед. Отстали только я и Ина из-за моего ранения. Все же мы рассчитывали перейти дорогу более или менее спокойно, как вся группа. Но когда мы добрались до линии, уже совсем рассвело, и по дороге шло большое движение. На сопках мы увидели сильные немецкий укрепления. Нас это поразило, предстояло преодолеть целую оборонительную линию. Немцы были так близко, что я до сих пор не понимаю, как часовой, стоявший на одной из сопок, не заметил нас.

Не дожидаясь, пока немцы нас увидят, мы отползли назад, обогнули сопку и пошли по заболотью. Большак был от нас метрах в тридцати. Выбрав удобное место на краю болота, мы сели отдохнуть и просидели там целый день. У меня совсем разболелась рана. Я, кажется, бредил, что-то кричал, громко звал свою подругу Марусю. В довершение всего повязка в болоте промокла, натянулась и нога распухла так, что я уже не мог итти. Положение создавалось крайне тяжелое.

Целый день сидели мы с Иной в болоте усталые, промокшие и голодные. У меня в кармане завалялась корка хлеба. Я уговаривал Ину: «Ешь!» Она наотрез отказалась: «Тебе нужнее подкрепиться». Так и вынесли мы эту корочку в советский тыл...

Солнце уже спускалось. Мы решили двигаться. Но куда итти? Ина вылезла на сопку, нашла станцию Чернозем, и по ней мы смогли ориентироваться: надо итти на северо-восток. Я поднялся довольно бодро, но чуть только стал на ногу, как тотчас же упал. Боль была страшная. А итти необходимо, Собрав все силы, опираясь на руку Ины, я кое-как пополз. По правде говоря, Ина почти несла меня. Когда меня покидали силы, я говорил: «Ина, давай посидим немножко», а она отвечала: «Николай, ну, соберись с духом, пойдем, ведь нам еще восемь километров итти». Так и двигались.        

Наступила ночь. Мы шли по звездам, а потом увидели поезд и по его движению убедились, что идем правильно. На двоих у нас была одна винтовка, восемьдесят патронов, четыре гранаты. Я просил Ину: «Давай я останусь, возьму две гранаты и буду ждать. А ты пойдешь и расскажешь нашим, где я. Они меня найдут». Но никакая сила не могла заставить Ину уйти от товарища.

Так мы ползли всю ночь. Под утро вышли на купуйскую дорогу. Это было 1 ноября. Холодно, трава замерзла. У нас уже совсем иссякли силы. Сядем, подремлем немного, проснемся от холода и опять поплетемся. Восемь километров мы шли семнадцать часов.

На другой день Ина отвезла меня в санбат, а оттуда я попал в полевой госпиталь.