Матрёна Фёдоровна Бобринская, 1930 г. р., г. Калласте

85. Чудесный хлеб пекли раньше! Вот это был хлеб, и было здоровье! И когда ещё мы были маленькие, мамы нужно ещё и на покос идтить с папой. И мама скажет, в какое время с печки вытащить этот хлеб, сама она посадит. А я была самая старшая, мне было лет шесть–семь. И она мне прикажет, вот в тако-то время. Покажет на часы: «Вот будет столько-то время, ты вытащишь хлеб». С малолетства мы приучены к делу, с малолетства.

Мы сильно любили вот эти корки мягенькие. Они такие душистые, вкусные. Мы так обделаем этот хлеб! Потом-то мы догадаемся, что будет нам теперь! Если бы мы резали полностью всё, а нам хотелось корок. Мы нальём в тарелку постного масла, туда сольцы, ещё луку накрошим. И вот эти корки макали. Как мы ели! Тогда мы не знали ни колбасов, ни сосисек, ни сарделек, никаких поддельностей – всё было натуральное. А ведь раньше масло-то какое было! Оно было настолько душистое, приятное! Теперешнее масло и в слуги не годится.

И вот придёт мама с покоса. А всягда такая доска была на столе. Туда хлебы эти клались и смачивались водичкой. Мазали, чтобы отмякла корочка, и покрывалось чистым полотенцем. Мама вначале спросит: «Ну, как ты поладила, хорошо вытянула* хлебы-то, не перековеркала?» Я говорю: «Ой, не, мама, так хорошо!». Она как отвернёт этот полотенец-то! Там ни корочки, там всё обделано. Только, конечно, не у всех хлебов, а один хлеб точно исковерканный. Тогда мы все прощения просим, а она и говорит нам: «А вот если сейчас придёт отец, что тогда будет?» Отец был в нас строгий. «Мама, не говори! Мы и этот мякиш тоже съядим, а сейчас не надо яму говорить, как будто всё хорошо». Ну, и как мама, крива душа, должна это всё стаить, да? Ей тоже жаль, если он нас будет ругать. И вот тогда она и говорит: «Вот так: как заслужили, так и получите. Теперь мы с отцом будем нормальный хлеб есть, а вы должны этот. Раз вы его изувечили, вы доядайте теперь этот». И вот, когда на обед садимся, супу она наливает и тут же нам сразу эти мякиши делит, что раз вы так изувечили яго, вы его и скушаете.

Евгения Филипповна Горина, 1931 г. р., д. Кольки

86. А.П. Моя баба Ганя всё рассказывала, как привезут ржи с поля, на печку насыплют и в печку насыплют сушить.

O.E. Молоть ходили в мельницу, здесь недалеко была, сгорела. Возьмут зерна, сколько надо. Раз в неделю хлеб пекли. Идёшь по деревне, такой запах: хлебы пекут! Напекут такё длинны! И стол стоял, под столом длинная скамейка. И вот эту скамейку накладут, и неделю почти ели. Но он как-то не черствел. И булки там, и пироги в праздники, в выходные.

Г.М. А караваи-то вот такие! Ещё на капустном листе! Не на сковородке, а на листке.

Антонина Евстигнеевна Поташенкова, 1920 г. р., Олимпиада Михайловна Ершова, 1932 г. р., Гликерия Дмитриевна Михайлова, 1934 г. р., г. Калласте

87. Хлеба, как сейчас помню, таки круглые были, и вот так в них пальцами были дырки сделаны. А хлебы аржаные-то* пякли просто на поду. В печку как класть, мама дожит лист капустный большой на специальну лопату и на этот лист дожила хлеб, и тогда вот такие круглые хлебы. И положит чатыре хлеба вот так: два взад и два вперяди. В неделю два раза пякла: сямья-то была большая. Очень вкусный! Такого хлеба больше мы не увидим. Такие хлебы были!

Варвара Евстигнеевна Пригожева, 1930 г. р., д. Кольки

88. Раньше булки только в воскресенье пекли. Ещё и не каждый выходной. У нас была сямья большая. Другой раз муки мало или не купить, так говорю: берягите, ведь и на подливу надо, и на клёчки*, или блины, и лапша. Это теперь вот булка кончается – надо за булкой в магазин. Каждый день – булка. А раньше на неделе всё время был чёрный хлеб, свой хлеб пякли.

Васса Сидоровна Карамнова, 1930 г. р., д. Казспель

89. Пекла очень мама много. Каждое воскресенье мама пекла свои булки, пироги – каждый выходной.

Анастасия Трофимовна Майорова, 1944 г. р., д. Рая

Кокоры – лепешки

90. П.С. У меня кокоры* мама не с хлебной муки пекла, а с белой. Замесят булочное тесто обыкновенное на воде, даже молока не было тогда в ту пору. Молоко, вода, соль, дрожжи, сахарку немножечко. И вот пока оно поднимается для булок, она на поду, ближе к устью, печёт кокоры. Такой блин сделают, немного раскатают.

М.Р. Он толстый такой, сантиметра два толщины.

П.С. Да, и она его туда перед печкой поставит, и он тогда поднимется, потом на другую сторону перевернёт. И он такой румяный получается, с корочкой! И вот ели с маслом, кто с чем. И салом от жаркого сверху поливают и едят. И вот наше староверское блюдо. Назывались кокоры почему-то.

М.Р. Это делать надо зимой, они же в русских печках делают эти кокоры, летом никак, потому что зимой-то всё равно печку топить.

П.С. Она должна именно перед печкой, не в печь сажали, а на поду.

М.Р. Да, перед огнём. Хлеб по четыре часа должен был сидеть в печи, а не дождаться же, кушать охота. Вот эту кокору мама: «Возьмите, дети, кушайте пока кокоры». А там уж тогда и хлебы, и жаркое в печку ставили, и холодец. Печка большая, вместимая была, хлебы вытянут, и туда тогда эту остальную еду.