Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьшения длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...
Индивидуальные и групповые автопоилки: для животных. Схемы и конструкции...
Топ:
Теоретическая значимость работы: Описание теоретической значимости (ценности) результатов исследования должно присутствовать во введении...
Установка замедленного коксования: Чем выше температура и ниже давление, тем место разрыва углеродной цепи всё больше смещается к её концу и значительно возрастает...
Определение места расположения распределительного центра: Фирма реализует продукцию на рынках сбыта и имеет постоянных поставщиков в разных регионах. Увеличение объема продаж...
Интересное:
Как мы говорим и как мы слушаем: общение можно сравнить с огромным зонтиком, под которым скрыто все...
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Лечение прогрессирующих форм рака: Одним из наиболее важных достижений экспериментальной химиотерапии опухолей, начатой в 60-х и реализованной в 70-х годах, является...
Дисциплины:
2021-01-31 | 101 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
А на улице – ой‑ей‑ей!
А на улице – ай‑яй‑яй!
На улице ночи нет, горят фонари. Светло как днем. Народу полным‑полно. Ребята бегают и кричат:
– Хорошо, что день! И ночью день! И вечно день!
Папы и мамы бегают за ними:
– Не день, не день!
А колокольчик:
– Динь‑динь‑динь.
А ребята:
– День‑день‑день!
И поют песенку, чтобы солнышко вызвать, чтоб еще светлее стало:
Солнышко, солнышко,
Полное ведрышко,
Для брусники сладкий сок.
Для орешка ядрышко,
Гори ясно,
Чтобы не погасло,
Ты свети – не уходи,
Ты ходи – не упади,
Сол‑ныш‑ко!
И вышло солнышко. Тут все ребята увидели, что я вывел на улицу солдатиков. И тоже побежали за своими – у нас собралось большое войско. А девочки вынесли кукол. А кто‑то выкатил из комнаты кровать на колесиках – зачем она теперь, ведь ночи все равно нет!
И мы взобрались на эту кровать, и она поехала по мостовой, как машина:
Мы вытащим кровати,
Кровати,
Кровати,
Им хватит‑хватит‑хватит
По комнатам стоять.
Садитесь на подушки!
Поехали гулять!
Сначала мы поехали на кровати мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада. В окнах детского сада мы увидели флажки и игрушки.
Около углового магазина с синей вывеской опять повернули к нашему дому.
А за нашим домом, за нашей улицей все время бегал Алошка и прогонял ночь серебряным колокольчиком: динь‑динь‑динь‑динь!
Вышла на улицу моя бабушка.
– Бабушка! – крикнул я. – Иди к нам.
А моя бабушка сказала:
– Вставайте скорее в круг, будем хоровод водить.
Мы взялись за руки. И куклы и солдатики тоже взялись за руки и закружились. А моя бабушка запела:
Хожу я, гуляю
|
Вокруг хоровода,
Заинька беленький!
Гляжу я, смотрю
По всему народу,
Заинька беленький!
Вдруг открылось окно, и тетя Вера закричала:
– Это какой‑сякой заинька спать не дает? Кто это звенит на весь город? – И крикнула на третий этаж Иван Иванычу: – Наведи порядок, Иван Иваныч, найди поскорее того, кто шумит‑звонит, спать не дает! – и засмеялась. – Ну, теперь кто‑то попадется в лапы к доброму молодцу Иван Иванычу.
Я очутился дома, под кроватью
– Ты как сюда попал? Вылезай! – услышал я мамин голос.
И я увидел моих солдатиков на полу и ножки от кровати. Мама заглядывала под кровать, тянула меня за руку и спрашивала:
– Ты что ж, так здесь и заснул?
Мама раздела меня и уложила в постель.
– Что ж ты там делал, мой маленький? – спросила мама.
Мама всегда думает, будто я маленький. А я большой, это Алошка маленький.
– Почему ты не лег в кровать?
– Не знаю, мама. Просто мы хотели помочь Алошке – я и мои солдатики.
– Кому‑кому? – не поняла мама. Она потому не поняла, что ничего не знала про Алошку.
И я рассказал маме про моего дружка, про Алошку, какой он веселый и забавный и как он захотел сделать из ночи день.
– Зачем же день из ночи? – удивилась мама.
– Чтобы из темного леса не пришли волк Левон и медведь Михайло, – сказал я.
– Что за ерунда? Какой еще медведь? – Мама засмеялась и спутала мне все волосы на макушке. А потом укрыла одеялом до самого носа и сказала:
– Спи. Спокойной ночи! Не придут волк Левон и медведь Михайло.
Я их прогоню.
А сама собралась уходить.
– Мамочка, ну посиди со мной, – попросил я. – Ты никогда не сидишь. Посиди, мам!
– Тихо, сынок, а то тетю Веру разбудишь.
– Не хочу тихо, – сказал я. – Тетя Вера мне целый день – все тихо да тихо. Днем играть не разрешает, ночью тоже не разрешает.
– Ночью надо спать, – сказала мама и запела тихонько: – Баю‑баюшки‑баю, не ложися на краю…
– Не надо, мама! Эта песенка страшная, ее тетя Вера поет. Ты мне лучше расскажи сказку. Я ни одной твоей сказки не знаю, – только бабушкины. Расскажи, мама, а что было бы, если бы и ночью был день… И никто не ложился спать.
|
– Что было, то уже было, – сказала мама своим обычным голосом.
Но я понял, я сразу догадался – это началась мамина сказка.
Мамина сказка
Что было, то уже было,
Чего не было, то еще будет.
В одном далеком городе
Сговорились люди:
Каждый делает,
Что ему нравится.
Кто хочет – на улице кувыркается,
Кто хочет – хохочет,
Кто хочет – топочет.
И многие стали шуметь даже ночью.
А те, которым хотелось спать,
Начали их унимать:
– Тише! Тише! Тише!
Не пой!
Не шуми!
Не играй!
Иначе запрячем в сарай.
В темный сарай с мышами,
Сторожить его будем мы сами!
* * *
И вот уж весь город не спит,
Двигается,
Шумит.
В городе ночи нет,
В городе ночью свет.
Для поддержания тишины
Ходят специальные крикуны:
– Кому перековать звонкий голосок:
На тихий басок?! –
Идут крикуны улицей ночной,
Следят за тишиной:
– Люди, когда вы спите,
Матрацами не скрипите!
Тромбоны и барабаны –
Убрать в чемоданы!
Летучие мыши,
Летайте тише,
Следите за пешими мышами,
Чтоб не шуршали ушами!
Тише! –
Идут крикуны вдоль улиц ночных,
Никому не укрыться от них:
Чуть зазвонит трамвай,
Сразу: – А ну, давай! –
И тащат его в сарай!
А трамвай‑то трамваится,
Упирается,
Цепляется за провода:
«Не пойду никуда!»
Лошадь стукнет подковой. –
Готово:
Тащат ее в сарай.
А она с перепугу: «Му‑у‑у!
Почему‑у‑у?!»
Ей кричат:
– Ты не думаешь о тишине!
А она им:
«Топнула я во сне,
Как вышло, сама не пойму! –
И опять по ошибке: – Му‑у!»
Крикуны с мычащей лошадью
Скрываются где‑то за площадью.
Но выходят новые крикуны:
– Люди, смотрите тихие сны!
Мама засмеялась, наклонилась ко мне и поцеловала:
– И ты, сынок, смотри тихие сны…
– А дальше, мамочка, – попросил я.
Но мама приложила палец к губам:
– Тише! Тетю Веру разбудишь, – и на цыпочках вышла из комнаты. И свет погасила.
Я приоткрыл штору. На улице было совсем темно. А откуда‑то издалека доносилось: динь‑динь‑динь!
Это бегал по городу мой Алошка. Он все еще хотел прогнать ночь своим серебряным колокольчиком.
Я спустил ноги с кровати, побыстрее оделся и тихонечко вышел на улицу.
Я спасаю Алошку
|
На улице никого не было. Холодный ветер дул на лужи, будто сдувал с них пенку, фонари качались. И желтые круги от фонарей на асфальте тоже качались. И где‑то очень далеко звенел звоночек – Алошкин серебряный колокольчик.
«Надо скорее разыскать его и притащить домой!» – подумал я про Алошку. Вдруг мимо меня прошагал в огромных, может быть, даже в семимильных, сапогах добрый молодец Иван Иваныч. Он крутил свои рыжие усы и разбойно пел тети Верину песню:
Тары‑бары‑бум‑бум,
В старых дырах шум, шум.
В старых дырах,
В старых норах
Шум и шорох,
Шум и шорох…
И я сразу понял: он шел выполнять тети Верино задание. Меня он даже не заметил.
Вот прошел Иван Иваныч мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада, где в окнах флажки и игрушки, мимо деревьев, мимо магазина с синей вывеской… И пропал за углом.
Иван Иваныч смотрел вверх. Он, наверно, думал – это кто‑то большой звонит, тете Вере спать не дает.
Он думал, кто‑то большой, а это вовсе не большой. И я стал смотреть вниз: я знаю, куда смотреть.
Прошмыгнула кошка по мостовой. Я загляделся на нее, а меня в ногу кто‑то – толк‑толк.
– Алошка?!
Нет, это толстый голубь. Он просто шел пешком.
– Где ты, Алошка?
Я завернул за угол. Там по тротуару вперед‑назад ходил добрый молодец Иван Иваныч в своих семимильных сапогах. И все распевал:
Тары‑бары‑бум‑бум,
В старых дырах шум, шум…
Вдруг рядом ОЧЕНЬ ГРОМКО ЗАЗВОНИЛО. Иван Иваныча не стало слышно.
Прямо навстречу доброму молодцу бежал Алошка.
А на улице – никого. А фонари горят.
Что делать?
Я как подпрыгну! Как побегу!
Как обгоню доброго молодца Иван Иваныча.
И схватил Алошку.
А он из кулака вывертывается. И тут меня нагнал Иван Иваныч.
– Ах ты удалец‑сорванец, кого поймал‑изловил? – Это Иван Иваныч спрашивает.
– Я птичку изловил, – говорю.
– Почто не щебечет?
– У нее крылышко болит, – говорю.
– Почто не полечишь?
– Я, – говорю, – дома вылечу.
– Ну ладно, – сказал Иван Иваныч. – Передай низкий поклон Вере Акимовне.
– Передам, – сказал я и побежал изо всех сил с Алошкой к нашему дому.
А он притих в кулаке, как воробышек. Разжал я пальцы, поглядел: а он спит. Устал, наверно. Набегался.
|
– Эй, Алошка!
– Ну что? – И глазки открыл.
– Это ведь тебя Иван Иваныч искал. Знаешь, как я за тебя испугался.
Он сел на моей ладони и колокольчик рядом поставил. Ножки вытянул, ручками за мой большой палец ухватился: ручки холодные.
– Апчхи! – А потом говорит: – ЧиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ!
– Что?.. Что?
– Домой, – говорит, – хочу. Замерз. Вот что.
– А зачем ты так говоришь: «Чи‑чи, чи‑чи»?
– А это мой тайный язык.
– А меня научишь?
– ЧиНАчиУчиЧу! Научу!
Я накрыл его другой рукой, чтоб теплее было.
– Давай‑ка я тебя побаюкаю. – И я запел, как моя бабушка поет:
Спи‑тко, усни,
Мое дитятко,
Спи‑тко, усни
Малешенько.
Бай да люли!
Бай да люли!
А он там, в руке, тихонько засмеялся и ногой по звоночку – бум! – но не очень громко. Так мы и пришли домой.
Тетя Вера заскучала
Динь‑дон, дон‑динь, динь‑дон, дань! Наступил новый день. Алошка еще спит в своей маленькой кроватке. А я хожу на цыпочках, чтоб его не разбудить.
Мама ушла на работу, бабушка – в магазин. А тетя Вера никуда не уходит. Вот никуда не уходит! Села у окна и стала громко‑громко скучать.
– Ой, я бедная девица, Вера Акимовна – сказала тетя Вера. И вздохнула. – Какая у меня на сердце тоска‑кручина. Ой! Ни словами сказать, ни пером описать. Никто, ну никто меня больше в кино не зовет. Видать, никому не нужна красота моя ужасная.
Тетя Вера отошла от окна, включила пылесос и так махнула железной трубкой, что пыль столбом.
– Эх! – крикнула тетя Вера. – Сива‑грива растрахнется, тоска распадется. Уходи, – говорит, – не мешайся здесь. Видишь, я уборку делаю.
И я скорее побежал к домику, к моему хорошему Алошке.
– Алошка, – крикнул я в самое оконце, – выходи!
А он не ответил.
– ЧиАчиЛОчиШКА! – позвал я его на нашем тайном языке. И вдруг тихонечко из‑под стола что‑то пискнуло.
Я поскорее полез под стол и там, в самом уголочке, нашел Алошку Он был весь в пыли: и волосы, и рубашка, и штанишки А нос прямо черный.
– Ты что там делал, дурачок? – спросил я.
– Тес! – зашептал Алошка. – Когда тетя Вера машет этой штукой, я всегда прячусь: а вдруг и меня затянет?!
Я поставил Алошку на стол, он стряхнул со штанишек пыль.
– А ну‑ка пошли мыться, – сказал я.
– ЧиНЕ чиХочиЧУ! – закричал Алошка и как спрыгнет на пол. И побежал.
Но я сразу догнал и потащил его, чумазого в ванную…
И пока я его тер, мыл, полоскал, Алошка, не переставая, пищал: «ЧиНЕчиХОчиЧУ! ЧиНЕ чиХОчиЧУ!..»
– Не плачь, Алошенька, – сказал я. – Меня тетя Вера еще не так мочалкой натирает.
Алошка перестал плакать. Он залез ко мне на плечо и погладил ухо. Но тут опять по квартире разнеслось тети Верино пенье‑скучанье:
|
О, где ты? Где ты,
добрый молодец Иван Иваныч?
Целый день ты на счетах пощелкиваешь,
Уж скорей бы ты вышел на пенсию!
У Алошки руки задрожали, он отпустил мое ухо.
– Слышал? – спросил я.
– Ага, – сказал Алошка.
– Это еще что, – похвалился я. – А когда тетя Вера меня ругает, так на соседней улице слышно.
– Она сердитая, – сказал Алошка.
– Тес! Она… – прошептал я, – злая волшебница.
– Настоящая?! – удивился Алошка. И спросил шепотом: – А что она может сделать?
– Что хочешь. Может волка и медведя позвать. Они тебя за бочок схватят.
– Я не хочу, – сказал Алошка и задумался. А потом и говорит: – Ведь как хорошо нам было, когда тетя Вера ходила в кино. У нас пир горой был.
– Верно, – говорю.
– А что ж она так редко ходит? – спрашивает Алошка.
– Добрый молодец Иван Иваныч не зовет.
– Почему не зовет?
– Наверно, работы у него много.
А тетя Вера точно услышала и запела‑заголосила:
Что ж ты, добрый молодец,
Все на счетах пощелкиваешь,
В гости к нам не захаживаешь?
Никто здесь меня понимать – не понимает.
А ты, Иван Иваныч,
Из чужой квартиры,
С третьего этажа.
А понимать – понимаешь.
Ох, скорей бы ты вышел на пенсию!..
– А может, правда, – прошептал Алошка. – Пускай Иван Иваныч выйдет на пенсию.
И он спрыгнул на пол и побежал к двери.
– Куда ты, Алошка?!
– К Иван Иванычу на работу.
– Подожди! – остановил я его и повязал Алошке на шею тети Верину голубую ленту.
Сразу Алошка сделался голубой и красивый.
Но случилась беда
Только Алошка выбежал на улицу, как подул холодный ветер.
Ветер закружил и поднял Алошку высоко‑высоко над улицей, над домами, над городом. Алошка испугался и зазвонил в серебряный колокольчик. А все, кто был внизу, удивлялись:
– Смотрите! Смотрите! Какие чудеса – днем загорелась голубенькая звездочка, и она звенит.
– Разве это звездочка? – говорили другие. – Какая же это звездочка? Просто на орбиту вышел новый спутник.
И никто не догадывался, что это летит мой Алошка. А ветер кружит его, задувает под рубашку, переворачивает вниз головой.
Алошка одной рукой держит кепочку, а другой – колокольчик. И колокольчик звенит без перерыва: динь‑динь‑динь‑динь!
Понемножку ветер начал стихать. Алошка в последний раз перекувырнулся и сел на тротуар.
Толстый голубь, который любил ходить пешком, подошел к Алошке и с уважением сказал:
– Оказывается, ты умеешь летать?
Алошка встал, отряхнулся и вздохнул.
И тут полил сильный дождь – настоящий ливень. По крышам домов так загрохотало, точно поехал тяжелый поезд… И он ехал все быстрее и быстрее…
Алошка надвинул покрепче кепочку, чтоб не слышать страшного стука, и зашагал по мостовой.
– Эй! – крикнул голубь. – Оказывается, ты любишь ходить пешком! Алошка быстро наклонился, схватил щепку и запустил ее в голубя:
– Надоел, толстун! – И побежал.
Он бежал по пустой улице, и дождь хлестал его по щекам, по курточке, по ногам.
– А я все равно не простужусь! – кричал Алошка. – У меня на ногах галошки. Э‑э!
И чтоб подразнить дождик, он даже запел:
Дождик‑дождик, пуще!
Дам тебе гущи…
И дождик так припустил, что по улицам потекли ручейки и речки. Один ручеек подхватил Алошку и понес.
Солнышко! Солнышко! Полное ведрышко!
Я позвал бабушку:
– Беда! Алошку ручей унес!
Бабушка подошла к окну и обняла меня. А за окном – чернее ночи. И дождь все сильней и сильней.
– Что же делать, бабушка?
– Надо солнышко звать, – сказала бабушка. – Открывай окошко.
Я открыл окно. И ворвался дождь. Я не испугался и крикнул:
– Эй, солнышко, выходи! А ты, дождик, перестань.
А солнышко не выходит, дождик не перестает.
– Что ты?! Что ты?! – замахала руками бабушка. – Позови солнышко ласково.
Я высунулся в окно и ласково позвал:
Солнышко, солнышко,
Полное ведрышко,
Для брусники сладкий сок,
Для орешка ядрышко,
Гори ясно,
Чтобы не погасло…
А тучи не расходятся, солнышко не выглядывает.
– Бабушка, ты мне помоги, – попросил я.
И моя бабушка тоже запела:
Солнышко, солнышко,
Полное ведрышко,
Ты свети – не уходи,
Ты ходи – не упади,
Сол‑ныш‑ко.
Дождик сразу перестал, и выглянуло солнышко.
Только и остались от дождя ручейки да речки.
На тротуаре стояли ребята.
– Ух ты! Гляди‑ка, ух ты! – кричали они и показывали пальцами: по мостовой на другую сторону улицы перебирался вплавь мой Алошка.
|
|
Наброски и зарисовки растений, плодов, цветов: Освоить конструктивное построение структуры дерева через зарисовки отдельных деревьев, группы деревьев...
Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...
Индивидуальные и групповые автопоилки: для животных. Схемы и конструкции...
Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!