Очерк тринадцатый Ахмат, или крушение орды

 

 

(Хан, 1459/1461-1481)

Нет человека, которому бы в жизненной лотерее доставались одни выигрыши

Болеслав Прус

 

Правление Ахмад-хана – довольно нетипичное явление для поздней Золотой Орды: он не только удерживал власть в Сарае около двух десятилетий, но и вел весьма активную внутреннюю и внешнюю политику. Ахмад находился в дипломатических отношениях с Римом, Венецией, Османской империей, активно вмешивался в дела Крыма, Восточного Дешта и Руси. В 1470-х гг. ему едва не удалось восстановить единство Золотой Орды, однако могущество властителей Сарая к этому времени было настолько подорвано, что личных талантов и энергии Ахмада оказалось недостаточно для реализации его амбициозных планов.

 

I

 

Ахмад, второй сын Кичи-Мухаммад-хана, ^{650} впервые упоминается в источниках около 1460 г. ^{651} Под этим годом русские летописцы сообщают, что он приходил под Переяславль-Рязанский и разорил его округу. Тот факт, что он упоминается летописцем в качестве «царя», свидетельствует, что к этому времени он уже занимал трон.

В самом деле, последние монеты хана Кичи-Мухаммада, удачливого соперника Улуг-Мухаммада в борьбе за трон Золотой Орды, относятся к 1459 г. Вероятно, в том же году он умер, ^{652} и к власти пришли его сыновья Махмуд и Ахмад. По-видимому, братья вскоре разделили владения. Махмуд, сохранивший номинальное главенство, господствовал в южнорусских степях и Северном Причерноморье (до тех пределов, где начинались владения крымского хана Хаджи-Гирея), а главная ставка его располагалась в Хаджи-Тархане. Ахмад же получил в управление Поволжье и все земли далее на восток, которые еще подчинялись ордынским ханам. Возможно, ему же отошла и бывшая столица Золотой Орды Сарай.

Разделение братьев помогло им сохранить мир и согласие в Золотой Орде, ^{653} однако некоторое время спустя повлекло неприятности. В 1465 г. Махмуд-хан собрался в поход на русские земли (принадлежавшие то ли Москве, то ли Литве), но когда он переправлялся через Дон, на него неожиданно напал крымский хан Хаджи-Гирей, который разгромил Махмуда и заставил вернуться в Хаджи-Тархан. ^{654} Поражение оказалось настолько сильным, что владения и многие подданные Махмуда попали под власть крымского хана.

Хаджи-Гирей уже готовился провозгласить себя новым государем всей Золотой Орды, однако в августе 1466 г. неожиданно умер. ^{655} Последовавшая за его смертью смута в Крымском ханстве позволила Махмуд-хану вернуть себе потерянные в результате поражения от крымцев улусы. Вскоре он мог с полным правом вновь считать себя законным и полноправным преемником своего отца. В послании к турецкому султану Мехмеду II Фатиху от 22 шабана 870 г. х. (10 апреля 1466 г.) Махмуд писал: «Благодарение милости Аллаха, когда великое место прежних ханов – предков наших было милостиво даровано нам» и в заключение предлагал султану восстановить дружеские отношения и обмениваться послами и торговыми караванами, как это делали их предки. ^{656}

Ахмад, владевший северо-восточной частью Золотой Орды, в то время не имел конфликтов с крымским ханом, поскольку у них не было общих границ. ^{657} Поэтому он мог уделять больше внимания делам на востоке, где его интересы столкнулись с интересами Шибанидов – ханов бывшей Синей Орды, а ныне независимого государства кочевых узбеков. Их столкновение произошло по поводу Хорезма. Дело в том, что одной из жен Ахмада в 1450-е гг. стала Бади ал-Джамал (Бадке)-бегим, сестра Хусайна Байкары, потомка Амира Тимура, впоследствии ставшего правителем Хорасана. ^{658} Вероятно, в качестве приданного за сестрой Султан-Хусайн-мирза согласился вернуть сарайскому хану Хорезм, вторично захваченный Тимуридами у Золотой Орды в 1412/1413 г.

Однако Хорезм в это время попал в сферу интересов могущественного узбекского хана Абу-л-Хайра, который неоднократно предпринимал попытки захватить эту область и не собирался уступать права на нее ни Тимуридам, ни ордынским ханам. ^{659} Ахмад-хан, не решаясь вступать в открытый конфликт с грозным узбекским властителем, решил выждать и начал действовать уже после смерти Абу-л-Хайра, последовавшей в 1468 г.

 

II

 

Узбекский Абу-л-Хайр-хан был правителем решительным и энергичным и отличался крутым нравом. Не удивительно, что после его смерти многие из его подданных не захотели, чтобы у власти оставались его потомки, обладавшие таким же характером. Поэтому после смерти Абу-л-Хайра на трон возвели представителя другой ветви Шибанидов – Йадгар-хана. С этим ханом Ахмаду было легко найти общий язык: по некоторым сведениям, Йадгар в свое время помог его отцу Кичи-Мухаммаду возглавить Золотую Орду. ^{660} Поэтому весьма вероятно, что Ахмад вступил в союз с новым ханом, обеспечив тем самым безопасность восточных границ своих владений.

Однако Йадгар, ставший ханом уже в преклонном возрасте, скончался в 1469 г., и сторонники прежней династии возвели на трон Шайх-Хайдар-хана, сына Абу-л-Хайра. Новый хан был не менее энергичен и деятелен, чем его отец, но, на свою беду, не обладал его харизмой, талантами и властностью, поэтому многие подданные вскоре взбунтовались против него. Ахмад, почувствовав, что пришел его час, решил, наконец, вмешаться в борьбу в Восточном Деште и заполучить Хорезм.

У Шайх-Хайдара оказалось очень мало и войск, и приверженцев, а против него выступили султаны Джанибек и Гирей, правнуки Урус-хана (в 1430-е гг. подчинившиеся Абу-л-Хайру), ногайские мирзы Муса и Ямгурчи, правнуки Идигу, а также Буреке-султан б. Иадгар-хан, и еще один Шибанид – тюменский царевич Ибак (Сайид-Ибрахим), сын Хаджи-Мухаммад-хана, некогда убитого Абу-л-Хайром. В 1470-1471 гг. Шайх-Хайдар лишился власти над значительной частью своих владений. Поэтому появление в это время в Восточном Деште Ахмада с его претензиями на Хорезм было для него совершенно некстати.

 

Карта 8. Крымское ханство во второй пол. XV в. (автор – Астайкин А. А.).

Бейлики Крымского ханства: 1 Ширинский, 2 Кыпчакский, 3 бейлик Мансуров, 4 Барынский, 5 Аргынский, Границы государств нанесены на 1480 г.

По-видимому, узбекскому хану пришлось выделить часть своих и без того немногочисленных войск для защиты западных границ. А вскоре Ибаку удалось застичь врасплох Шайх-Хайдар-хана, у которого остался небольшой отряд воинов, и в короткой схватке сын Абу-л-Хайра был убит. Ахмад так и не вступил в эту борьбу, однако после гибели узбекского монарха заключил мир с его противниками, женился на сестре ногайских мирз Мусы и Ямгурчи и, вероятно, получил от новых союзников заверение, что они не будут ему препятствовать в овладении Хорезмом. ^{661} Однако пока Ахмад занимался своими восточными делами, в Хаджи-Тархане умер его брат Махмуд, ^{662} и хану пришлось поспешить в Поволжье, чтобы не позволить начаться очередной смуте. Сразу по прибытии, в том же 1471 г. он узнал, что его племянник Касим б. Махмуд, унаследовавший Хаджи-Тархан, дал приют двум внукам Абу-л-Хайра – узбекским царевичам Мухаммаду Шайбани и Махмуд-султану. Пытался ли Касим своими действиями показать, что он не повинуется дяде-хану? Наверное, нет. Думаем, он решил оказать покровительство царевичам, потому что просто не знал, что ситуация в Восточном Деште изменилась, и, полагал, что дядя по-прежнему состоит в союзе с узбекскими Шибанидами. ^{663}

Как бы то ни было, внуки Абу-л-Хайра считались претендентами на трон узбекского государства, а потому Ахмад и его союзники решили расправиться с ними. Объединившись с ногайским бием Аббасом (дядей Мусы и Ямгурчи) и Ибаком, Ахмад двинулся к Хаджи-Тархану и осадил его, потребовав у племянника немедленно выдать Мухаммада Шайбани и Махмуд-султана. Касим, не желавший (да и не имевший возможности) противостоять собственному дяде и его многочисленным союзникам, был вынужден отказать беглецам в гостеприимстве. Впрочем, он успел заранее предупредить их, и узбекским царевичам удалось покинуть город, прежде чем кольцо осады сомкнулось. Касим поспешил уверить дядю в своей лояльности, что позволило ему избежать разорения Хаджи-Тархана. ^{664}

Выяснив, что беглецов в городе нет, союзники распустили свои войска и разошлись по уделам, решив что Мухаммад Шайбани, оставшийся без убежища и поддержки, вскоре так или иначе погибнет. Однако они ошибались: у внука Абу-л-Хайра были совершенно иные планы. Вскоре после своего бегства из Хаджи-Тархана ему удалось объединиться с группой приверженцев своего деда, вместе с которыми он совершил нападение на лагерь Ибака, убив его сына и брата. ^{665}

Ахмад-хан не сразу получил вести о нападении на своего союзника. Он в это время двинулся в поход на Русь, очевидно, решив показать своим русским вассалам, что со смертью Махмуд-хана власть Орды над ними не ослабла. В ходе этого набега ему удалось разграбить юго-западные окраины Руси, а город Алексин был им разорен и сожжен дотла. ^{666} Однако как раз в это время хану донесли о том, что дерзкий внук Абу-л-Хайра осмелился напасть на его, Ахмада, собственные владения. Не вступая в бой с московскими войсками, хан повернул домой.

Как оказалось, Мухаммад Шайбани, вдохновленный своим успешным нападением па Ибака и знавший, что Ахмад со своими основными силами двинулся на Русь, решился на отчаянный набег в пределы Тахт-эли («Престольного владения» – так в период распада называли область, где находилась резиденция номинального верховного хана). ^{667} Конечно, внук Абу-л-Хайра не собирался вступать в бой с войсками Ахмада, а намеревался лишь пограбить его улусы. Разделив 150 своих всадников на несколько отрядов, узбекский султан разослал их в разные стороны. Ио пути к одному из стойбищ Ахмад-хана отряд из сорока воинов под командованием самого Мухаммада Шайбани столкнулся с разъездом под предводительством Конуш-бека из племени кипчак, в стычке с которым одержал победу. ^{668} После этого удальцы узбекского царевича напали на кочевья Ахмад-хана и начали их грабить, но, узнав о возвращении хана из похода на Русь, немедленно покинули пределы Тахт-эли и вернулись в Восточный Дешт.

После этого досадного инцидента в 1472 г. Ахмад-хан уже не имел никаких враждебных отношений с узбеками. Возможно, впрочем, что это было связано с тем, что он, унаследовав от брата Махмуда интересы на западе, перестал претендовать на ордынские владения на востоке, включая и Хорезм. Узбекские и казахские владетели, до конца XV в. находившиеся в состоянии беспрестанной междоусобицы, были весьма признательны могущественному властелину Поволжья за невмешательство в их дела и, в свою очередь, не доставляли неприятностей Ахмад-хану.

 

Ill

 

Номинально возглавив род Джучидов, Ахмад за короткое время сумел установить контроль над Поволжьем и южнорусскими степями. В связи с этим фигура хана вызвала большой интерес в Западной Европе, где его стали всерьез рассматривать как равноценный противовес грозному турецкому султану Мехмеду II Фатиху («Завоевателю»).

В 1471 г. Ахмад заключил союз с польским королем Казимиром Ягеллоном о совместных действиях против Московской Руси. ^{669}

По некоторым сведениям, именно в рамках этого соглашения Ахмад в 1472 г. и совершил поход на русские земли, закончившийся разорением Алексина. К счастью для Москвы, король не смог выполнить свои союзнические обязательства, поскольку в это время должен был помогать своему брату Владиславу в борьбе за венгерский престол. ^{670} Тем не менее, антирусский союз между Казимиром IV и Ахмад-ханом продолжал оставаться реальностью на протяжении всего правления хана, что побудило Москву пойти на сближение с Крымом. В 1474 г. между Иваном III и крымским ханом Менгли-Гиреем было заключено соглашение, в соответствии с которым хан обязывался помогать своими войсками москвичам, если польский король выступит против них, а великий князь Московский в случае нападения Ахмад-хана на Крым обещал выслать против него ордынских «царевичей», состоявших на его службе. ^{671}

Еще в 1470 г. венецианский сенат с огромным вниманием выслушал доклад некоего авантюриста Джованни-Баттисты делла Вольпе («Иван Фрязин» русских летописей) о блестящих возможностях союза с ханом Ахмадом, который мог бы помочь республике отвоевать владения в Средиземном море, захваченные у нее турками. Антонио Джисларди, племянник делла Вольпе, сообщил сенаторам, что в распоряжении хана находится до 200 000 воинов, готовых двинуться на османов по первому его слову. ^{672}

Годом позже, в 1471 г., венецианцы приняли решение направить к Ахмад-хану секретаря сената Джованни-Баттисту Тревизано с предложением о союзе и цепными подарками. Однако посол на три года застрял в Москве (правительство которой не слишком-то желало установления венециано-ордынского союза и поэтому поспешило обвинить его в шпионаже в пользу хана) и прибыл к Ахмад-хану лишь в июле 1474 г. ^{673}

За время пребывания Тревизано в Москве вышеупомянутый делла Вольпе вернулся в Италию и в июне 1472 г. появился в Риме, где много рассказывал о своих доверительных отношениях с Ахмад-ханом. По словам авантюриста, хан был готов собрать «страшное войско против турок» и напасть на них со стороны Венгрии, если ему каждый месяц будут выплачивать 10 000 дукатов и пришлют подарков еще на 6 000 дукатов. Однако итальянские политики весьма осторожно отнеслись к предложениям делла Вольпе и в конечном счете решили отвергнуть их – из-за значительности сумм и рискованности предприятия. ^{674}

Тем не менее, когда в 1476 г. в Венецию вернулся Тревизано с двумя послами Ахмад-хана, Темиром и «Брунахо Батырем», сенат республики с радостью отреагировал на предложение хана – выступить с 200 000 воинов против турков через Дунай вдоль Черного моря. Сенат выделил 2 000 дукатов на новое посольство Тревизано, которое в середине того же года направилось к хану. Однако, как ни странно, против инициатив Венеции выступил на этот раз польско-литовский король Казимир IV, который и сам считался союзником хана Золотой Орды: он опасался, что союз Орды с Венецией вызовет угрозу его границам, ведь именно через его пограничные территории лежал путь ордынских войск! Не желая портить отношения с христианским королем-союзником ради не слишком надежного союза с ханом-иноверцем, венецианский сенат в марте 1477 г отозвал Тревизано, который успел доехать только до Польши. ^{675}

Тем не менее, сам факт переговоров с венецианцами в значительной степени способствовал росту внешнеполитической активности Ахмад-хана, который все более и более беспокоился по поводу усиления турков. В самом деле, несмотря на единство вероисповедания и прежние дружеские отношения с Османами, хан был очень недоволен активной экспансией турков в Восточной Европе. В результате походов Мехмеда II в первой половине 1470-х гг. пали союзные Золотой Орде Трапезундская империя (1470 г.), княжество Феодоро и генуэзские колонии в Крыму (1475 г.), на месте которых появились османские бейлики, никоим образом не зависимые от воли золотоордынских ханов. ^{676}

Хан попытался исправить это положение в 1476 г., воспользовавшись смутой в Крыму. В 1475 г. Менгли-Гирей б. Хаджи-Гирей был в очередной раз свергнут с трона своими братьями Нур-Девлетом и Хайдаром, бежал в Кафу и попал в плен к туркам, которые как раз в это время захватили генуэзские колонии в Крыму. Эминек из рода Ширин, бекляри-бек Нур-Девлет-хана, не поладил со своим младшим братом Хаджике, который вступил в союз с Ахмад-ханом и призвал его в Крым. Ахмад немедленно отправил на полуостров войска под командованием своего племянника Джанибека б. Махмуд-хана. В конце 1476 г. Джанибек при помощи Хаджике был провозглашен правителем Крыма, а его соперники, сыновья Хаджи-Гирея, были вынуждены бежать. ^{677}

Объединив под своей властью Поволжье. Причерноморье и Крым, Ахмад-хан был полон самых радужных ожиданий и мог себе позволить достаточно высокомерный тон в общении с турецким султаном. В начале 1477 г он направил Мехмеду II Фатиху послание, которое высокомерно назвал ярлыком – повелением вышестоящего государя нижестоящему. Хан снисходительно соглашался продолжать поддерживать с султаном мир и дружбу и «позволял» Мехмеду II отправлять к нему послов с дарами. «Как только эти сведения достигнут ушей моего брата, с хорошим известием Исхака быстро назад ко мне пошли и дружбу между нами твори! Так говоря, ярлык с нишаном написал», – завершал Ахмад-хан свое послание. ^{678}

Между тем, оказалось, что хан рано радовался. Джанибек, находившийся в Крыму, гораздо лучше осознал ситуацию и почувствовал, что его владычество долго не продлится. Не случайно он, провозгласив себя крымским правителем, немедленно вступил в переговоры с московским великим князем, прося предоставить ему убежище в случае потери власти. ^{679} И в самом деле, уже весной 1477 г. Джанибеку пришлось оставить крымский трон, на который вновь вступил Нур-Девлет – причем, по некоторым сведениям, при полном одобрении Ахмад-хана (до которого, возможно, дошли слухи о переговорах племянника с Москвой). ^{680} Однако в 1478 г. Нур-Девлет снова (на этот раз окончательно) был свергнут своим братом-соперником Менгли-Гиреем, бежал в Литву, а затем поступил на московскую службу.

Потеря Крыма, а также закончившиеся ничем переговоры с Венецией заставили Ахмад-хана несколько сбавить тон в переписке с Мехмедом II, в союзе с которым он теперь нуждался. Новое ханское послание, написанное в сафаре 882 г. х. (май-июнь 1477 г.), было выдержано уже не в таком вызывающем тоне и даже не именовалось ярлыком. Хан льстиво именовал султана «господин получатель, дражайший и благородный брат, господин султанов арабских и персидских, властелин над выями народов, тень Аллаха на земле, повелитель вод и суши, помогающий рабам Аллаха, покровитель стран Аллаха, побеждающий врагов Аллаха, справедливейший из правителей людей и духов, источник, источающий справедливость и благодеяния, помощь этого мира и веры». Вместо прежнего снисходительного предложения мира и дружбы Ахмад-хан поздравлял султана с завоеванием многих земель и сам просил у него дружбы и союза, обещая помогать ему в военных предприятиях. ^{681} Однако усилия Ахмада пропали зря: султан лишь формально продолжал поддерживать с ним отношения, после того как в 1478 г. на крымский трон был возведен Менгли-Гирей, признавший себя вассалом султана, Мехмед 11 уже не нуждался в союзе с ханом Золотой Орды. И если для Ахмада это было просто потерей возможного союзника, то его сыновья впоследствии гораздо сильнее пострадали от ухудшения отношений с Османской империей.

Ахмад-хан, лишившись контроля над Крымом и Северным Причерноморьем, решил сосредоточить все усилия, чтобы не потерять другие свои владения. В связи с этим его взор вновь обратился на русские земли.

 

IV

 

Московский великий князь Иван III в течение всего правления Ахмад-хана вел себя совсем не как верный вассал и союзник. Вступив на престол в 1462 г., он не приезжал в Орду за ярлыком сам и не присылал своих представителей. Не было и соответствующих «поминков», т. е. подарков, взяток и пр. Даже рейд Ахмада на русские земли в 1472 г. не заставил великого князя пересмотреть свою политику: как мы помним, хану не удалось решить поставленные задачи из-за отсутствия помощи от польского короля и нападения узбекского царевича Мухаммада Шайбани. Неудачный поход лишь убелил Ивана III в слабости хана и, вероятно, побудил его отказаться от признания зависимости и выплаты ордынского «выхода». ^{682}

Во второй половине 1470-х гг. хан предпринял последнюю попытку подчинить строптивого вассала мирными средствами. В 1476 г., вскоре после захвата Крыма, он отправил на Русь своего посла Бочука, доставившего Ивану III послание-ярлык, в котором Ахмад-хан сообщал о своей победе в Крыму, требовал выплаты даней и вывода из Касимова царевича Даниара б. Касима, внука Улуг-Мухаммада. ^{683} Московский государь находился в это время в сложной политической ситуации: он был вынужден противостоять польско-литовскому натиску и в то же время готовился к окончательному покорению Новгорода. В таких условиях портить отношения с ханом Золотой Орды ему было совершенно ни к чему. Не случайно именно в этот период, в марте 1475 г., Иван III, рискуя вызвать гнев своего союзника крымского хана Менгли-Гирея, отказался порвать отношения с Ахмад-ханом и продолжал обмениваться с ним послами. ^{684} Поэтому и на этот раз он принял ханского посла радушно и отправил обратно вместе с собственным посланцем – Матвеем Бестужевым. Есть основания полагать, что в трудных политических условиях Иван III пошел на уступку хану: собрал дань и временно «вывел» Даниара из Касимова. Естественно, позднейшие русские летописцы предпочли скрыть столь позорный для великого князя факт. ^{685}

Однако к 1479 г., когда Новгород был окончательно присоединен к великокняжеским владениям, а положение Ахмада, напротив, ухудшилось из-за потери Крыма и провала переговоров с Венецией и турецким султаном, Иван III понял, что его час настал. И когда Ахмад-хан в очередной раз прислал к нему послов с требованием выплаты дани и явки самого великого князя в Орду, Иван Васильевич, согласно преданию, разорвал ханское послание, «истоптал басму» и отправил ханских послов обратно со своим дерзким, «ругательным» ответом, что несказанно разъярило хана. ^{686} В итоге последовал поход Ахмад-хана на Русь.

Вместе с ханом в поход выступила «вся Орда»: на Русь отправились шесть ханских сыновей и его племянник Касим из Хаджи-Тархана; кроме того, польский король также обещал предоставить свои войска. Соответственно, хан намеревался объединиться с поляками и двинулся к владениям Казимира IV. Именно с этой целью в июне 1480 г. хан вышел к Угре. ^{687}

Иван III отправил в поход против хана войска под командованием своего старшего сына Ивана Молодого и брата Андрея Васильевича Меньшого, которые соединились в Калуге и двинулись к Угре. Сам великий князь в это время находился то в Коломне, то в Москве, занимаясь не менее важным делом: ему было необходимо обосновать свое выступление против хана, который, несмотря на напряженные отношения Москвы с Ордой, все же считался «царем», законным сюзереном Руси. Итогом деятельности великокняжеских мудрецов стала выработка концепции, согласно которой Ахмад вовсе не являлся «царем», как и все его предшественники, начиная с Чингис-хана и Батыя, а потому выступление против него не только не было мятежом, но еще и всячески приветствовалось. Наиболее ярко эта идея была отражена в известном «Послании на Угру», составленном видным церковным деятелем конца XV в. ростовским архиепископом Вассианом Рыло. ^{688}

Московские полки прибыли на Угру как раз вовремя, чтобы воспрепятствовать намерению хана с ходу форсировать реку. В нескольких коротких стычках москвичи сумели пресечь попытки ордынских войск переправиться, в чем им очень помогли привезенные ими пушки. Началось «стояние на Угре», продлившееся до ноября 1480 г. В течение всей осени ханские войска предпринимали отдельные неудачные попытки переправиться через реку.

Не сумев с налета ворваться в русские земли, Ахмад-хан был вынужден согласиться на переговоры с Москвой. Московское посольство во главе с И. Ф. Товарковым прибыло к хану с посланием великого князя и богатыми дарами. Однако Ахмад повел себя весьма непоследовательно: согласившись выслушать предложения москвичей, он вдруг вернулся к своей прежней бескомпромиссной позиции – обвинил Ивана 111 в невыплате «выхода», отказе приезжать к нему «бить челом» и соглашался продолжать переговоры, если только великий князь лично явится к нему. Естественно, московский государь не мог согласиться на эти требования, и переговоры зашли в тупик. ^{689}

Между тем, к негодованию хана, польский король так и не выступил ему на помощь, хотя невыполнение союзнического долга было обусловлено отнюдь не вероломством Казимира. Дело в том, что крымский хан Менгли-Гирей счел осень 1480 г. весьма удачным моментом для набега на польско-литовские рубежи, что заставило польского короля повременить с отправкой войск на соединение с Ахмад-ханом. ^{690} Кроме того, Казимир IV как раз в это время столкнулся с очередным мятежом «верховских князей» – правителей-Рюриковичей из пограничных княжеств, уже давно тяготевших к Москве. ^{691}

По некоторым сведениям, именно из-за восстания этих князей в тылу Ахмад внезапно решил оставить попытки переправиться через Угру и ускоренным маршем двинулся на юг. В российской исторической традиции эти действия Ахмада, датируемые 11 ноября 1480 г., принято считать последней точкой в истории «монголо-татарского ига на Руси» и объяснять, естественно, божественным вмешательством: якобы русские, сами боясь, что ордынцы сумеют перейти реку по льду, решили отступить, а их враги, опасаясь военной хитрости противника, смутились и бежали – это-то взаимное бегство и было приписано «чуду пресвятой богородицы». ^{692}

 

V

 

Виня за неудачу на Угре своего ненадежного союзника, польского короля, Ахмад-хан не преминул отплатить ему: отступая с русских земель, он обрушился на владения Казимира IV и в течение 6 недель опустошал их, захватив города Мценск, Перемышль, Воротынск, Белев, Одоев, Козельск. ^{693} Считалось, что хан совершил нападение на князей, восставших против своего законного повелителя-короля и державших руку Москвы, но Казимир IV в любом случае вряд ли мог оценивать разорение своей земли как дружественный поступок. В результате союз между польским королем и ордынским ханом фактически был разорван.

Не желая отказываться от наказания русских, Ахмад-хан отправил своего старшего сына Муртазу в набег на владения Ивана III. Царевич совершил набег «на Конин да на (Н)Юхово» и, по некоторым сведениям, даже решил закрепиться и обосноваться здесь. Однако его планы были нарушены вмешательством «двух Андреев», братьев Ивана III: узнав от одного из пленников, что дружины братьев великого князя находятся неподалеку, Муртаза поспешил отступить в ордынские пределы. ^{694}

Неудачный поход на Русь означал также и отсутствие значительной добычи (хотя, согласно некоторым сообщениям, еще до своего отступления с Угры Ахмад-хан распорядился отправить «полон» в свои владения), а следовательно – и невозможность содержать огромное войско. Поэтому по возвращении в свои владения Ахмад был вынужден распустить свои силы. Все его сыновья и племянники, а также и племенные вожди разъехались по своим уделам. Даже бекляри-бек Ахмада, Тимур мангыт б. Мансур (внук Идигу), оставил своего повелителя, отправившись в свой улус. Хан остался в своей ставке с небольшим количеством телохранителей.

Этим решили воспользоваться тюменский правитель Ибак, потомок Шибана, и его ногайские союзники – мирзы Муса и Ямгурчи. Как мы помним, эти деятели в начале 1470-х гг. вступили в союз с Ахмад-ханом и признали его номинальное верховенство. В последующие годы судьба развела их по разным областям бывшей Джучидской державы, и их интересы никак не пересекались: Ахмад сосредоточился на объединении Поволжья, Причерноморья и других западных уделов, а Ибак и ногайские мирзы старались укрепить свою власть в Восточном Дешт-и Кипчаке и Сибири. Однако во второй половине 1470-х гг. усиление Ахмад-хана стало вызывать беспокойство его прежних соратников. Подчинение Крыма, готовящийся союз то с европейскими государствами, то с Османской империей могли позволить Ахмаду в дальнейшем предпринять попытки по овладению и восточными улусами Джучидов (не следовало забывать также о его родстве с Тимуридами и правах на Хорезм). Все эти обстоятельства превратили прежних союзников во врагов. Неудивительно, что, узнав о неудаче Ахмада на Угре и роспуске им войск, Ибак с ногайскими князьями решили использовать свой шанс.

6 января 1481 г. Ибак, Муса и Ямгурчи всего с тысячей воинов внезапно напали на становище Ахмада, перебили его охрану и, ворвавшись в белый шатер хана, прикончили последнего великого правителя Золотой Орды. ^{695} Впоследствии и Ибак, и Ямгурчи приписывали себе честь умерщвления Ахмада. Возможно, впрочем, что оба они лично приняли участие в убийстве хана. ^{696}

Вскоре до Москвы дошли смутные слухи о гибели Ахмад-хана. Их неопределенность отразилась в очередном послании Ивана III крымскому хану Менгли-Гирею, датированному апрелем 1481 г.: великий князь выражал надежду, что его союзник по-прежнему «на всякого на нашего недруга бытии со мною заодин», независимо от того, «кто будет на том юрте на Ахматове места царь». ^{697}

Вскоре, однако, неопределенность исчезла. Тимур мангыт, бекляри-бек Ахмад-хана, благодаря своей счастливой судьбе, сумел избежать участи своего государя (хотя Тимур приходился двоюродным дядей Мусе и Ямгурчи, отношения между ними были настолько напряженными, что кровное родство не остановило бы их перед убийством). Ему удалось собрать в степи некоторых сыновей Ахмада, вместе с которыми он отправился в Крым и отдался под покровительство Меигли-Гирей-хана. ^{698} От Тимура-то властитель Крыма и узнал достоверно о гибели своего противника.

С этого времени на сцену вышло новое поколение ханов Золотой Орды – и, как оказалось, последнее. Главными действующими лицами завершающего этапа ордынской истории стали многочисленные сыновья Ахмад-хана, наиболее заметное место среди которых занял Шейх-Ахмад.