Сегодня в 21, хорошо? Я заберу тебя, напиши мне твой адрес.

 

Так, почти немедленно ответил он.

Они встретились у дома Лорен, без каких-либо формальностей. Пока стояли лицом к лицу за пределами золотой мечты их последней встречи, на мгновение оба испытали смущение, и у Лорен как обычно появился на щеках румянец, который так нравился Даниэлю. Но достаточно было только увидеть в глазах такое же желание и страсть, как они оказались на тротуаре в объятиях друг друга словно подростки, не понимая, от кого исходила инициатива.

Никаких поцелуев не последовало, только нежное прикосновение к щеке и крепкие объятия, в которых Лорен хотела потеряться на время нескольких вдохов, прежде чем начать рассуждать головой, а сердце оставить в стороне.

Во время поездки на автомобиле Даниэль крепко держал Лорен за руку, словно пытаясь помешать ей сбежать в любой момент, как будто она могла открыть дверь на красный свет и исчезнуть навсегда.

Японский ресторан Ники Накаямы нельзя было назвать местом для молодых людей без гроша в кармане, но, Даниэль забронировал отдельную комнату, где он мог поужинать и поговорить вдали от посторонних глаз.

— Не думай, я выбрал уединённый столик, не потому, что не хочу открыто появляться с тобой на ужине, — сказал Даниэль. — Мне просто нужно немного передышки от постоянно преследующих журналистов, и если они увидят меня с новой девушкой, то не оставят в покое и тебя.

— Никаких проблем, я благодарю тебя за заботу. Мне очень нравится это место, маленькое и тихое, видно, что оно очень стильное.

— Я выбрал его потому, что в отдельной комнате есть нормальный стол, а не низкий. Боялся, тебе может быть неудобно сидеть на полу.

Лорен грустно улыбнулась и снова поблагодарила. Когда она была с Даниэлем, нога стояла на последнем месте в её мыслях, но он проявил любезность, заботясь об этом. Лорен немного боялась того, что мужчина собирался сказать, но все же решила насладиться этим вечером, совершенно отличающимся от её обычных.

Девушка только надеялась, что Даниэль не предложит ей денег за другие «услуги». Это да, уничтожило бы все добрые воспоминания о проведённых вместе моментах, и привело бы насильственное катапультирование к убогости реальной жизни. Помимо этого, она была действительно счастлива, оказаться вновь рядом с ним.

Лорен внимательно на него смотрела, и Даниэль позволил ей это с небольшим самодовольством. Он всегда был прекрасен: в ярких голубых глазах сверкал новый блеск радости, который она никогда раньше не видела. Лорен надеялась, что это не был свет похоти.

Правда, при ближайшем рассмотрении, под беспощадным углом искусственного света, она заметила глубокие признаки усталости вокруг его глаз, и щёки стали более впалые, чем помнила их всего несколько дней назад.

— Ты в порядке, Даниэль? Тебя что-то беспокоит?

— Да, но если ты не против, давай поговорим после обеда. Теперь я хочу насладиться твоей компанией, ни о чём не думая. А потом я скажу тебе и мотив, почему попросил встретиться.

Закончив предложение, он взял руку Лорен, поднес к губам и слегка поцеловал, а затем положил на глаза, выпуская вздох.

Лорен заставляла себя не вырываться из этой хватки. Руки у неё были испорчены работой и домашними делами, и она испытывала стыд, как в первый раз, когда он увидел её обнажённой.

— Я скучала по тебе, — призналась она, потому что знала, — это именно то, что ему приятнее всего было услышать. И потому, что в конце концов, это было правдой, несмотря на все приложенные усилия, чтобы не потворствовать этому чувству.

Лорен погладила его брови, разгладила морщинки у век снаружи, и тонкие посередине лба. С закрытыми глазами Даниэль позволил ей сделать это, словно большой усталый кот, ищущий ласку. Затем подушечками пальцев Лорен обвела его губы, тонкие и упругие на зубах. Даниэль приоткрыл их, приглашая её исследовать рот и пощекотал пальчики языком. Лорен провела между зубами указательным пальцем, окуная его в слюну, аромат которой помнила очень хорошо.

Даниэль ухватил девушку за запястье и отодвинул его.

— Ужин готов, маленькая колдунья. Ты должна поесть, или скоро исчезнешь.

— Прости меня…

— Не извиняйся, Лорен, если держу тебя в отдалении, это не потому, что не желаю тебя, а потому, что сегодня вечером не хочу путать свое желание тебя, с другими вещами, которые должен сказать.

Лорен больше ничего не спросила и позволила ему вести разговор о чём он предпочитал, уверенная, что Даниэль скоро приведёт её к тому, что было у него на сердце.

— Лорен, — наконец, решил спросить он прямо, — я тебе нравлюсь? Не смотри на меня так, я имею в виду, нравлюсь ли тебе как мужчина, а не как успешный персонаж? Помимо секса, что ты думаешь обо мне как о человеке?

Девушка замешкалась, не уверенная, стоит ли ей дать лестный ответ или начинать сбрасывать карты правды. Затем вздохнув, она решила быть искренней до конца.

— Даниэль, на самом деле я не знаю, что и думать. Я видела самовлюблённого актёра во время отвратительной вечеринки в его доме, ради всего святого не говори Аиде, что я так сказала! Я видела, как ты напивался, принимал наркотики и делал... вещи... ну, вещи, которые я никогда не хотела знать. Потом я встретила мужчину, который купил меня, который умел быть как страстным и деликатным, так и унижающим садистом. После этого мы провели великолепные выходные, ты был очень нежным любовником, и я не могла себе представить ничего более прекрасного для моего первого раза. Поэтому, Даниэль, поверь мне, я действительно не знаю, кто ты. Кто из этих многих, с кем я познакомилась настоящий ты? Может быть, все они, но некоторые аспекты привлекают меня, другие пугают до смерти, а некоторые, прости, — мне противны.

Даниэль тяжело кивнул, играя со стаканом минеральной воды, которой они утоляли жажду за ужином.

— Лорен, я бы сказал, что ты нарисовала реалистичную картину ситуации. Во мне сосуществуют много разных образов. В последние годы, без сомнения, преобладали худшие. Я позволил им восторжествовать. Но пару месяцев назад я натолкнулся одновременно на все знаки, которые убедили меня в радикальном повороте. Ты часть того, что заставляет меня измениться, чтобы спастись. Ты видела, как я принимаю кокаин и алкоголь, но так же, как и сейчас я держусь подальше от обоих. Это одно из решений, которые заставляю себя соблюдать: избавиться от пристрастий, трезво соображать и быть хозяином своих решений. Ты видела, как я занимался самым грязным и беспорядочным сексом и относился к людям как к объектам, просто чтобы отвлечься от пустоты, которую ощущаю внутри. Но я хочу быть таким, каким ты видела меня в Мексике. Счастливым, спокойным, сопротивляющимся наркотикам. Очистить себя от алкоголя, жить в маленьком доме, снова найти свой талант как актёра.

Он взял паузу, возможно ради эффекта, возможно боясь подавить Лорен весом своих признаний, затем снова заговорил от первого лица, что Даниэлю удавалось всегда лучше всего.

— В этом направлении я сделал много шагов, но понял, что ты необходима мне для продолжения. Я скучаю по тебе… твоё присутствие обнадёживает, оно удерживает страх и плохие мысли, ты даёшь мне силы верить в лучшее будущее. Не знаю, как всё это можно назвать, какое влияние на меня оказываешь, но о том, какое влияние имею на тебя я, ты уже сказала мне раньше...

Лорен сохраняла молчание с широко раскрытыми глазами. Мозг девушки изо всех сил пытался переварить его слова, испытывая постоянный страх не понять косвенного послания, которое Даниэль пытался ей передать.

— Короче говоря, я… знаешь, мне нужна твоя помощь в этом, если смогла бы дать её мне, если не будет для тебя слишком тяжело, если бы смогла думать обо мне только как о мужчине, который провёл с тобой выходные в Мексике, а не о том, кого видела ранее. Потому что я возьму на себя обязательство всегда быть таким, чтобы превалировать существующее во мне добро. Если ты мне поможешь.

— Даниэль, прости, я в замешательстве. Помоги понять, чем я могу быть тебе полезна, но, пожалуйста, скажи ясно, потому как не могу полностью тебя понять.

Он сглотнул, взял обе руки Лорен в свои ладони и пристально посмотрел ей в глаза, дестабилизируя. А она задавалась вопросом, была ли такая выразительность результатом чувств или непревзойдённым профессиональным мастерством.

— Лорен, я спрашиваю тебя, не согласишься ли ты встретиться снова и провести время вместе. Это было бы важно для меня по всем причинам, которые я пытался тебе объяснить, но прежде всего потому, что в моей жизни ты стала важной.

У Лорен перехватило в горле. Она не была готова к такой просьбе. Она уже должна заботиться о себе, своём прошлом, Кларке, его болезни и выздоровлении, его увлечением Аидой; она должна работать, поддерживать себя, а потом... потом в ней жил грёбаный страх. Быть использованной и выброшенной как мусор.

Чтобы снова почувствовать себя уязвимой и беззащитной, отдать своё сердце в руки тому, кто меняет подруг каждые несколько месяцев, вместе пройти путь детоксикации (что ненавидела), и ещё хуже — чувствовать себя ответственной за это. Нет, это не признание в любви, и ничего сентиментального тут нет. Это была просьба взять на себя ответственность. Даниэль нуждался в ней, или хотел убедить себя в этом. Но она? Что она получит взамен?

— Не уверена, смогу ли я. Как ты всё представил, тебе скорее понадобится медсестра, ассистент, нянечка. Я не знаю, смогу ли помочь тебе с этим изменением, и не знаю, хочу ли я этого. Ты даже не говорил о чувствах, страсти. Не понимаю, почему ты решил, что со мной всё будет проще. Я не знаю, мне нужно подумать...

Даниэль, должно быть, почувствовал приближение фиаско, что он плохо разыграл свои карты, потому как его лицо побледнело, и на нём отразилось недоумение из-за отказа. Мужчина поспешил исправить положение.

— Я… возможно, я плохо выразился, говорил только о себе, чего бы хотел я, ты права… Я не привык ухаживать за женщиной, как правило, мне это не нужно, то есть... ну... мне не нужно было прилагать усилия для убеждения остаться со мной... Боже, я всё порчу, какой мудак!

С расстроенным выражением Даниэль ударил кулаком по столу, тихо ругаясь. Лорен инстинктивно отклонилась назад, столкнувшись с этим импульсивным жестом, который обозначал эмоциональную нестабильность. Заметив это, Даниэль снова быстро обрел над собой контроль.

— Если не хочешь иметь со мной ничего общего, знай, я пойму. Я неудачник, извращенец, наркоман, алкоголик. Я знаю, что с тобой я смогу стать лучше. И также уверен, что смогу сделать тебя счастливой. Я могу ошибаться, но однажды это уже произошло. Однако, если я противен тебе, или ты ничего не чувствуешь ко мне, я ничего не могу сделать, чтобы убедить тебя быть вместе.

Быть вместе. Эти два простых слова обрушились на Лорен, словно снежная лавина, пощёчина во сне, ушат ледяной воды. «Он предлагает мне стать его женщиной. Твою мать. Я не сплю, не вижу сон, и у него нет скрытых мотивов. Быть вместе. Я даже не знаю, что это значит».

— Даниэль, я немного ошеломлена, окей? Дай мне немного времени, чтобы осознать, что меня не похитили инопланетяне. Я имею в виду, уже то, что случившееся между мной и тобой за последние несколько недель, так же вероятно, как любовный роман, теперь ты предлагаешь мне встречаться... Я думаю, что любая женщина была озадачена бы... Я не могу ответить тебе прямо сейчас. И не знаю, хочу ли я быть с тобой. Я почти не знаю тебя...

Она сделала паузу, потому что увидела, как его лицо окрасилось разочарованием и подавленностью.

— Но… — продолжила Лорен, — уверена, что хочу узнать тебя лучше.

Он улыбнулся, обнял её лицо, наклонился над столом и притянул ближе губы Лорен.

Даниэль обхватил её за плечи, те малюсенькие плечи, которые, казалось, в любой момент могли сломаться в его руках, и поцеловал со всей страстью, на какую Лорен помнила, он способен. Поцелуй. Такой страстный и глубокий поцелуй мог сказать тысячу вещей. Ей нравилось представлять, что Даниэль говорил спасибо.

 

Глава 18

 

В момент, когда машина въехала на автостраду в Санта-Монике, Лорен глубже устроилась на сиденье и откинула назад голову, чтобы сквозь заднее окно лимузина посмотреть на непроглядно тёмное небо. По крайней мере, теперь она могла контролировать куда её везут. Девушка растирала виски, вспоминая о вчерашнем телефонном звонке, когда согласилась на предложение Даниэля встречаться. Правильное или ошибочное, но это решение было принято сердцем, в этом Лорен не сомневалась.

Раненый потерянный взгляд, полный тревоги голос и душераздирающая просьба о помощи, с которой Даниэль обратился к ней в японском ресторане, преследовали Лорен в течение следующих дней, лишая сна, и усиливаясь от беспокойства о брате. Однако выбор увидеть его снова не зависел только от её врожденного духа сестры милосердия. Она глубоко вдохнула, стараясь изолироваться в этой смеси дорогих запахов, принадлежащих Даниэлю, но тщетно.

Боже, как она скучала! Проведённые в Мексике дни стали Голгофой и наслаждением: она испытала близость и удовольствие, а также боль отрешённости и истощение от сожаления. А потом то сообщение, ужин в ресторане, надежда и неуверенность. Это было чудо, которое сводило с ума. Лорен испытывала вполне законные сомнения и страхи: она не знала этого мужчину, кроме как через фильмы (которые, конечно, не раскрывали его истинную природу), или ещё хуже, благодаря увиденному ею на вечеринках. Хотя Даниэль заверил её, что это самая тёмная его часть, против которой сейчас он вёл борьбу. Лорен отчаянно хотела ему довериться, спасти и оставить конкретный след на его пути искупления.

Когда машина въехала в Санта-Монику и прежде чем свернула вглубь материка, Лорен мельком увидела издалека пирс с освещённым колесом обозрения. Она начала волноваться о том, что её ожидало. Кем он хотел, чтобы она была? Другом, любовницей или плечом, на которое можно опереться? И где была его семья, когда Даниэль нуждался в этом больше всего? Все эти вопросы вращались в её мыслях и вызывали неуверенность и панику. Когда лимузин отъехал от берега и замедлил скорость, сомнения стали более острыми, руки начали потеть, и Лорен почти поддалась искушению попросить водителя вернуть её обратно. Но слова не вышли, заблокированные воспоминаниями об усталых голубых глазах и сладостном тоскливом поцелуе, которым они обменялись перед выходом из ресторана.

Лимузин остановился перед воротами из кованого железа, которые соединяли края высокой стены; для получения разрешения на вход водитель набрал что-то на смартфоне. Они въехали в ворота, пересекли небольшой лес и достигли хорошо освещённого сада. Дорожки, небольшие фонтаны и пышная растительность окружали главное здание — сооружение скромных размеров (в сравнении с виллой Даниэля, его можно рассматривать как однокомнатную квартиру). Однако дом был роскошный, отделанный в мельчайших деталях, с белым деревянным крыльцом и эркерными окнами. Разбросанные по лужайке фонари, создавали волшебную и приглушённую атмосферу, от которой Лорен расслабилась несмотря на страх перед тем, с чем ей предстояло столкнуться. На самом деле, несмотря на всю неизвестность, она чувствовала, что жизнь вот-вот перевернётся с ног на голову.

Автомобиль остановился, и через несколько секунд шофёр открыл ей дверь. Как только Лорен коснулась ногами земли, она заметила нависающую над ней тень. Подняв голову, она задержала дыхание. Рядом с лимузином стоял Даниэль, такой же красивый, каким она его и помнила, с измученным выражением на лице, которое заставило её поторопиться. Лорен протянула руку в поиске опоры и Даниэль крепко её ухватил. Но вместо того, чтобы поставить Лорен на ноги, обнимая, он её поднял; оставляя с висящими ногами и взмывающим ввысь сердцем. И пока нёс в дом, она крепко прижималась, спрятав лицо у него на шее и вдыхая запах. Они не произнесли ни единого слова, предпочитая молчание общим фразам, которые украли бы магию из этого совершенного момента. Лорен закрыла глаза, чтобы уловить каждое ощущение и сохранить его в своей памяти: мужской запах, щекотавшие кожу мягкие волосы, крепкое и защищающее объятие. Как она будет жить без него, когда их жизни вернутся к привычной норме?

Даниэль остановился. Несмотря на то что он ничем не намекнул на желание её отпустить, Лорен замерла, стараясь не шевелить ни одной мышцей. Она почувствовала, как он повернул голову и поцеловал её в щеку.

— Спасибо, что приехала, — прошептал он глубоким чувственным голосом.

Лорен усилила хватку, неготовая отпустить его, но отругала себя, ведь у неё есть два дня, чтобы насладиться им.

Она ослабила руки и соскользнула вниз; затем, коснувшись пола, улыбнулась Даниэлю, ощущая в животе великолепный вращающийся вакуум.

— Я очень этого хотела. — Также стоило быть искренней и к чёрту страдания, которые могут возникнуть после.

Даниэль улыбнулся в ответ, глядя на неё уставшими и печальными глазами. Такими их не удалось поймать ни на один фотоаппарат или телекамеру, и Лорен почувствовала свою привилегированность. Она не могла ответить: почему именно ей он делал эту уступку. На самом деле, Даниэль должен знать тысячи людей, готовых ему помочь.

— Хочешь есть? — Он погладил её волосы, и Лорен отрицательно покачала головой, чувствуя, как по всему телу пробежала дрожь возбуждения.

— Лорен… — в её имени одновременно звучали зов, молитва, приказ.

Она подняла взгляд, чтобы найти своё отражение в его потемневших от желания глазах, и ответила всем своим телом: соски прижались к тонкой рубашке, бёдра выгнулись, а рот приоткрылся. Всё произошло в мгновение ока: за миг до этого они стояли друг напротив друга, и вот он подхватил её, притягивая к себе. Лорен обхватила ногами его бёдра, и нетерпеливо прикоснулась губами в голодном и требовательном поцелуе. Даниэль прижал её к стене, поддерживая под ягодицы и потираясь эрекцией, как будто хотел проникнуть, хотя они ещё оставались одеты.

— Ты не можешь представить, как я хочу тебя. Последние дни у меня лопаются яйца от мыслей о тебе.

Такая пошлость и грубость слов не оскорбили Лорен, а сильнее возбудили. В конце концов она испытывала такое же непреодолимое желание. Удерживаясь, Лорен царапнула его плечи и приглушённо застонала, когда услышала, как рвётся её рубашка.

При мысли обо всей одежде, которую и раньше ждала такая же участь, она испытала гордость, ощутила себя соблазнительной. Она избавилась от клочка ткани, оставшись в джинсах. Даниэль не отпускал Лорен, гладил её обнажённую спину, погружался пальцами в распущенные волосы.

— Никогда их не режь, обещай мне.

В этот момент она поклялась бы ему в чём угодно: не стричь волосы, никогда не оставлять его, спасти от самого себя.

— Клянусь тебе, — ответила Лорен, на мгновение прерывая поцелуй.

Затем она снова проникла языком, улавливая намёк на мяту и никотин, которые усилили возбуждение. Даниэль отнёс Лорен на диван, и больше они не разговаривали.

 

Их кожа сияла от пота в свете единственного горевшего настенного светильника.

Голова Даниэля покоилась на груди Лорен, пока она ласково перебирала его влажные кудрявые локоны. Её взгляд блуждал по помещению, любуясь обстановкой в колониальном стиле, практичной мебелью, декоративными тарелками на стенах и картинами с морскими пейзажами. Это жилище сильно отличалось от того претенциозного, к которому он должно быть привык и, вероятно, выбор диктовался прежде всего желанием перевернуть страницу.

Он провёл рукой вверх, вдоль тела Лорен и с нежностью, лишённой только что присутствующей похоти погладил грудь. Она вспомнила, с какими яростными объятиями он встретил её оргазм, и как потом целовал каждый уголок её тела с поклонением, вызывая внутри трепет. Лорен вновь задалась вопросом, как она вернётся к пустой жизни, которую вела, прежде чем узнала его; прежде чем он начал заниматься с ней сексом; прежде чем заставил её почувствовать себя важной. Она прижала Даниэля, целуя его волосы, а затем потёрлась лицом о макушку.

— О чём ты думаешь? — спросил он, прижимаясь губами к груди.

— Что этот дом очень уютный.

Лорен почувствовала кожей, как он смеётся.

— Один из мотивов, почему я его выбрал. Думая о тебе.

При этой фразе Лорен сглотнула, слишком шокированная для ответа.

Они лежали в молчании, не переставая ласкать друг друга, пока Даниэль не подтянулся, и не посмотрел ей в глаза.

— Лорен, мне с тобой хорошо.

Утверждение было смелое, но благодаря обосновавшемуся в ней чувству, дававшем надежду за счёт здравого смысла, она знала — это правда. Лорен хотела ответить, что Даниэль сделал её счастливой, что для неё большая честь помочь ему, и она сделает всё возможное, для его спасения. Но ничего из этого не слетело с её уст. Лорен ответила жестами, продолжая целовать и взбираясь на него, словно щит, готовая защищать от внешнего мира. Она его облизала, обводя языком всю географию тела Даниэля, руками огладила широкую грудь и твёрдость живота, приветствовала его между губами, заставляя стать твёрдым во рту, а затем скакала на нём — могущественная и гордая, свободная от запретов, узницей которых была прежде. Потная и уставшая она упала на Даниэля с абсурдной уверенностью, что всё встанет на свои места.

В какой-то момент ночи Даниэль перенёс её в спальню, где Лорен и проснулась под тяжестью его тела. Сопротивляясь желанию потянуться и вывернуться, чтобы сходить в туалет, она осталась лежать без движения и нежась в восхитительных ощущениях от его легкого дыхания на своей груди. Вот так ей хотелось бы просыпаться по утрам, но это была лишь недостижимая мечта, которую она будет лелеять каждую ночь своей оставшейся жизни. Лорен не была наивна и поняла: Даниэль её хотел потому, что своим присутствием она разрушала старые схемы. И она желала оказать ему поддержку в реабилитации, а учитывая оказанную им помощь Кларку, была более чем счастлива вернуть долг чем-то, помимо секса. Поборов желание обнять Даниэля и укачивать, словно ребёнка, она ограничилась мысленным пожеланием для него лучшего будущего и искренней дружбы, которая в отличие от прежних знакомств, будет удерживать вдали от искушений. Правда, его окружал легкомысленный и опасный мир, где зависимости были ни перед чем не останавливающимися голодными монстрами. Лорен это знала с абсолютной чёткостью, их отметины она носила на теле.

Даниэль пошевелился, потёрся эрекцией о её бедро, стал блуждать рукой в сторону сведённых бёдер.

— Неплохой способ проснуться, — пробубнил и захватил губами сосок.

Лорен рассмеялась.

— Перестань, мне нужно в туалет.

Но Даниэль ничем не намекнул, что собирается её отпустить.

— Бля, с тобой я ощущаю себя подростком.

Даниэль навалился на Лорен всем телом, посасывая ей мочку уха и пытаясь войти в неё. Она ущипнула его в бок, отчего он откатился набок.

— Но ты не подросток. Ты взрослый мужчина, который в состоянии подождать несколько минут.

— Мне совсем не нравится, когда ты называешь меня взрослым мужчиной.

Лорен встала с постели и направилась в туалет, не испытывая ни капли неловкости (после многих ненасытных соитий, все барьеры рухнули).

Когда она вернулась, то с облегчением увидела у Даниэля полную эрекцию. И едва успела подойти, повиливая бёдрами к постели, как оказалась перевёрнута на простыни, и они продолжили заниматься прерванным.

Позднее, после душа и одевшись, Даниэль пригласил Лорен на экскурсию по вилле.

— Намного меньше моего дома, — поспешил оправдаться он.

— Мне кажется изысканной. Такая уютная и продумана до мелочей.

С высокомерным выражением Даниэль приподнял бровь.

— Хочешь сказать, что моя мегавилла, оцененная в двадцать миллионов долларов не продумана до мелочей? — передразнивая её тон, спросил он.

Лорен сильно покраснела, называя себя дурой за то, что обидела его. Она отвела взгляд и опустила голову, пряча лицо за длинными волосами.

— Нет, извини… я не хотела сказать…

Она не успела закончить фразу, две руки окутали её сильными объятиями. Даниэль внимательно на неё смотрел: с его лица исчезло высокомерие, уступая место серьёзному и беспокойному выражению.

— Я разыгрывал тебя. Знаю, что тот дом-монстр может вселять страх, он был спроектирован также и для этого впечатления. — Даниэль прижал её и поцеловал в волосы. — Извини, что смутил тебя, никогда больше этого не сделаю.

Лорен закрыла глаза, её щека покоилась на его груди. Она крепче обняла, давая Даниэлю понять, что не он взял её — она сама хотела быть с ним. Ей хотелось объяснить ему, что, несмотря на секс, ночи, проведённые вместе, и доверительные отношения, которые они только что начали укреплять, она чувствовала себя недостойной быть с ним. Она — девушка с больной ногой, без единого накопленного доллара и планов на будущее.

— Сначала пойдём на завтрак, — предложил он, последний раз поцеловав в губы. Лорен последовала за Даниэлем, благодарная за то, как ему удалось преодолеть недоразумение.

Комната, где они ели, располагалась рядом с кухней, её Лорен увидела только мимолётно, когда открывались раздвижные двери. Азиатского происхождения женщина принесла еду, достаточную, чтобы накормить две семьи из района, в котором Лорен родилась: свежие фрукты, круассаны, ветчину и различные сыры, хрустящий бекон и стопку блинов в сопровождении фарфоровой соусницы с кленовым сиропом.

— Сколько всего! — воскликнула Лорен, блуждая взглядом по изысканно накрытому столу.

— Надеюсь, всё, как нравится тебе, — любезно ответил Даниэль, кладя ей на тарелку блины, и обильно поливая их сиропом.

У Лорен заурчало в желудке, отчего она ярко покраснела (ради разнообразия).

Даниэль улыбался и периодически подавал ей лучшие кусочки фруктов.

— Ешь, ты худющая.

Лорен смотрелась в зеркало множество раз, пытаясь понять, чем именно привлекала к себе Даниэля так сильно, что он захотел быть с ней. За исключением длинных и стройных ног у неё не было прелестей: ни пышной груди, ни попы, как у мулаток и тех, кого наградила природа или доктор 90210. (Прим. пер: Доктор 90210 — сериал о пластических хирургах).

— Не хотел тебя оскорбить, Лорен, — сразу поправил себя Даниэль, видя её молчаливое замешательство.

— Ты меня не оскорблял, знаю, что я худая. Я спрашивала себя: почему ты меня…предпочёл всем чудесным девственницам, которые живут в Лос-Анджелесе.

От такой необычной открытости Лорен в сравнении с привычной спокойной сдержанностью, Даниэль потерял дар речи. Она даже решила, что оскорбила его, но потом увидела, как у него засияло лицо.

— Ох, Лорен, думаешь ты не одно из чудес Лос-Анджелеса? Ты себя когда-нибудь видела на самом деле?

Последовала пауза и Лорен поняла — вопрос не был риторическим, и Даниэль ожидал ответ.

— Даниэль, ты играл вместе с Дженнифер Лоуренс! — воскликнула она тоном, словно этот факт скрывает множество очевидностей.

— Да, милая девушка и гораздо добрее, чем многие её коллеги.

Лорен подумала, что на этом разговор закончился, и посвятила себя завтраку. После нескольких кусочков он снова заговорил, отчего она подавилась блином.

— Эти женщины искусственные, Лорен. Без макияжа, без софитов, без спецэффектов они такие же люди, как и ты; к тому же, если бы они шли по улице в солнцезащитных очках, мало кто узнал бы их.

— Окей, я видела фотографии Холли Берри без макияжа — она невероятная!

— Ты также видела фотографии из школьных ежегодников?

— Нет, я не настолько близка с ней, чтобы просить показать мне детские фотографии, — заметила она колко.

Даниэль взял смартфон, что-то поискал и показал ей экран.

— Это Холли Берри.

Лорен широко раскрыла рот.

— О, мой Бог! Совсем другая.

Даниэль положил телефон на стол и снова начал есть.

— Никто не является тем, кем кажется. Киноиндустрия — это машина, которая производит мечты, а мечты должны быть идеальными. Если ты доверишься хорошему парикмахеру и стилисту, который знает свою работу, то будешь такой же, как любая актриса из шоу-бизнеса.

Они закончили есть в тишине, хотя Лорен всё время чувствовала прикованный к себе взгляд. В любом случае Даниэль не ответил, оставив её подвешенной в неопределенности. Если с одной стороны, она знала, что стала опорой для борьбы с зависимостями, с другой, он не объяснил, почему именно её выбрал вначале. Его привлёк огромный социальный разрыв? Или тот факт, что она была свидетелем его излишеств? Или виновата только судьба, которая заставила их встретиться в нужном месте в нужное время?

Когда они закончили завтракать, Даниэль повторил приглашение совершить экскурсию по собственности, и Лорен более чем охотно согласилась, надеясь, что прогулка сможет отвлечь её от размышлений. Остальные комнаты на вилле соответствовали тому, что Лорен уже видела. Каждая была обставлена в том же свежем и удобном стиле: светлая мебель казалась изготовлена специально по размерам, старые фотографии и антикварные безделушки, вероятно, найдены на блошиных рынках на Олвера-стрит.

— В подвале ждёт сюрприз, — объявил Даниэль с хитрой улыбкой, от которой её сердце забилось быстрее.

Они спустились по белой деревянной лестнице, освещенной огромными, с видом на сад окнами, пока не оказались перед дверью, за которой открылось тёмное помещение. Их приветствовало облако тёплой влажности, и Лорен пришлось несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Голубые блики переливались на сводчатом потолке, на мозаичных стенах и фонтанах, которые бросали водопады в многоугольный бассейн. Лорен улыбнулась, удивляя себя легкости, с которой сняла рубашку и бросила на пол.

Даниэль усадил её на край бассейна, заставив широко расставить ноги. Ступнями она упиралась по сторонам каменной лестницы, которая спускалась в воду. Даниэль уткнулся головой в живот и лениво лизнул открытое лоно, щекоча своими волосами внутреннюю поверхность бёдер. Стоны Лорен в объёмном пространстве усиливались эхом. Без какой-либо заминки она устремилась к разрушительному оргазму; Лорен положила руку ему на голову, чтобы удерживать на месте. Изогнувшись назад и широко раскрыв рот, она эротично и тяжело дышала, всхлипывая и покачиваясь под постоянными ударами его языка.

Пригвоздив её взглядом Даниэль отодвинулся. Поднимаясь из воды, он был похож на языческого бога, по скульптурному телу которого стекали сверкающие капли. Он держал ей ноги широко расставленными, когда погружался в неё — медленно и извращённо. Лорен обхватила Даниэля за плечи и спрятала лицо на его груди, когда на только что закончившийся оргазм последовало давление всё более быстрых ударов. Даниэль удерживал её близко к себе, придерживая одной рукой за голову, а другой схватившись за поручень. Потом заставил лечь на спину и упереться ногами ему в плечи. Его толчки становились сильнее, более сосредоточенными, безжалостными. Удовольствие было невероятным, оно находилось на грани боли и наслаждения, — смесь ощущений, которая превратила Лорен в густой туман, где не было ни начала, ни конца, а только два объединённых тела.

Долгие минуты оба оставались без движения. Лорен пришлось сдерживать бурю эмоций, которые угрожали её сокрушить. Как она могла вернуться к своей глупой жизни после него? Как она сможет обходиться без его рта, тела, голоса, шепчущего ругательства? Словно прочитав её мысли, Даниэль заговорил, поцеловав в висок.

— Останься со мной.

Лорен заметила молчаливую молитву в этих трёх словах, но знала, что чем дольше с ним остаётся, тем болезненнее будет расставание.

— Я не могу. Меня ждёт моя жизнь.

Даниэль перевернулся набок, продолжая ласкать её лицо.

— Твой брат всё ещё в больнице.

— Но рано или поздно его выпишут, и мне придётся искать работу. Аида мне больше не звонила.

Он колебался, прежде чем ответить.

— Она не звонит, потому что об этом просил я.

Лорен нахмурилась.

— По какой причине? Мне нужна работа.

Она попыталась встать, но Даниэль удержал её, положив одну руку в центр груди.

— Знаю, но я попросил тебя помочь мне, остаться со мной в этот трудный для меня момент, и ты обещала.

Будь на его месте другой, возможно, Лорен подумала бы, что он неизлечимый эгоист. Но перед ней был Даниэль, мужчина, которого она отчаянно хотела спасти. Она задумалась, и он воспользовался возможностью, чтобы продолжить:

— Ты можешь остаться здесь со мной и вернуться домой, когда брата выпишут.

— Но мне нужно его увидеть, навестить.

Казалось, у Даниэля имелся ответ на все вопросы, как будто он заранее подготовился к любому возражению.

— В распоряжении обслуживающего персонала есть автомобиль, доступный в любое время. Ты можешь съездить в Лос-Анджелес и вернуться.

Лорен увиливала, поддаваясь всё большему искушению.

— Даниэль…

— Прошу тебя…

Она посмотрела на него и почувствовала, как сжалось сердце от его измученного взгляда. Он был искренен, когда сказал, что нуждается в ней. От Лорен не ускользнул небольшой тремор рук, как жадно он курил сигареты: опасность рецидивов и искушений никогда не исчезнет. Несомненно, Даниэль знал, что наступят очень трудные моменты, и он полагался на неё, на её присутствие, их секс, заменивший голод по алкоголю и наркотикам, которые угрожали пожирать его.

— Хорошо, — пробормотала она, стараясь не придавать значения радости, которую ощутила, соглашаясь на его просьбу.

 

Глава 19

 

Когда пару дней спустя Лорен проснулась, то поняла, что одна. Она вытянула руку в сторону, ища следы тепла тела Даниэля, но почувствовала только холодные смятые простыни. Лорен привыкла к его присутствию, к нежным приставаниям, к рукам, которые начинали блуждать по её телу, как только она открывала глаза. Сейчас же ощутила лишь тягучее беспокойство в животе, как предчувствие того, что она почувствует, когда Даниэль устанет от их близости. Рано или поздно потребность в алкоголе и наркотиках станет менее острой и, следовательно, он сможет вернуться к прежней жизни. Неужели этот момент уже наступил?

Лорен неохотно встала. Её настроение было чёрным, как небо, покрытое дождевыми облаками. После того как вымылась и оделась, она пошла завтракать и по пути в столовую рядом с кухней встретила горничную.

— Доброе утро, Ева. Господин ушёл?

Сколько тревог скрывалось в этих словах! Обратный отсчёт начался в тот самый момент, когда она приняла предложение остаться, но незнание дня, когда всё закончится, повергало Лорен в болезненно трепетное состояние. Насколько можно стать зависимой от другого человека?

— Нет, мисс. Он в спортзале, — горничная учтиво улыбнулась, прежде чем вернуться к работе, даже не представляя, насколько эта скудная информация уменьшила страдания Лорен.

Она спешно позавтракала, желая быстрее поздороваться, но одновременно боясь вторгнуться в его пространство. С другой стороны, ей не отводилась роль подруги, любовницы или родственницы. Их отношения начались как коммерческий обмен, который превратился во что-то, чему она не могла подобрать название.

Лорен вытерла уголки рта, набралась смелости, глубоко вздохнула и направилась в спортзал. Помещение располагалось рядом с бассейном и имело самое современное оборудование; Даниэль ходил туда по несколько раз в день. Интуитивно Лорен понимала: доведённые до пароксизма тренировки, постоянная потребность двигаться, бегать и потеть были следствием детоксикации, как и излишество в сексе, от которого ни один из них, казалось, не устал.

Перед дверью Лорен задержалась. Появились вопросы, продиктованные её неизлечимой неуверенностью. Было ли лучше подождать Даниэля наверху? Она неуместно прервёт его тренировку? Лорен прислонила ухо к двери, стараясь услышать шум внутри. В противоположность к обычному, не было слышно музыки на полную громкость, и Лорен показалось, она уловила хриплый шёпот. Разве он не один? От страха того, что она может обнаружить, переступив порог, на глаза навернулись слёзы. В этом и состояла её жизнь с Даниэлем: каждый новый день оставлял за ней сомнения и страхи, оставляя ей единственную уверенность в том, что рано или по