Джерард: Да, все в порядке. Не трясись, всё будет хорошо. Джерард: Что случилось?

Фрэнк: они отобрали телефон, я пишу с компьютера.

Он старается успокоиться, ухватившись за лаптоп руками со всей силы, но ничего не может с собой поделать.

 

Джерард: Оу...

Джерард: А у Apple есть такая опция? Фрэнк: да-да это же Icloud.

Джерард: Круто. Джерард: И это всё?

Фрэнк оглядывается, решаясь отодвинуть плед от щели. Свет выключили, так что, возможно, родители спят.

 

Возвращается на место теперь гораздо более умиротворённым.

 

Джерард: Фрээнк?

Фрэнк: папа влепил две пощёчины.

Фрэнк: они в полном, блять, шоке. думаю, они ненавидят меня. Фрэнк: резкое желание сбежать из дома.

Джерард: Осуществимо.

Джи очень долго, на самом деле всего минуту, набирает сообщение, и Фрэнк с ожиданием смотрит на экран лаптопа, одновременно думая над тем, что хочет покурить. Джинсы неприятно давили на живот, потому что он так и не переоделся в что-то более удобное, по этой причине он старался усесться поудобнее на кровати. Но ничего не получалось, он путался в проводах и в одеяле.

 

Джерард всё еще что-то писал, что подогревало интерес Фрэнка.

 

Джерард: Хочешь принесу тебе тортик?

Он прикрывает рот рукой, и его рот начинает болеть от улыбки. И, честно, это было бы очень даже неплохо, потому что сейчас Фрэнк максимально устал, хочет скорее оказаться рядом с Джерардом, после чего они могли бы вместе сбежать в какую-нибудь Канаду, где они навечно будут вместе спать под тёплым одеялом пока не умрут от голода.

 

Хотя Джерард, стоящий под его окном с тортом в руках, мягко улыбающийся Фрэнку своими маленькими зубками и предлагающий очередную сигарету, тоже прекрасен.

 

Фрэнк: мммммм!!!!!!!

Возможно, он слишком долго смотрит в экран, думая над тем, как это провернуть и не оказаться пойманными.

 

Послышались шаги.

Фрэнк: хотя бля, нет, они могут заметить, правда. Джерард: Ладно. Что нам делать?

Действительно, а что им делать теперь?

 

Фрэнк: думаю, они не будут следить за мной в школе... я не знаю.

А ведь правда... Он ничего не знает. Не могут же родители просто сказать «мы запрещаем» и никак этому не посодействовать.

 

Фрэнк: думаю, пора спать, да?

Джерард: Возможно. Может-быть. Наверное. Джерард: Ты придёшь завтра в школу?

Фрэнк: придётся. и кстати...

Возможно, Фрэнк гений, который очень хорошо продумывает всё заранее. Или наоборот, но во всяком случае, он сумел написать огромный текст о том, что и как завтра сделать, чтобы встретиться на случай, если родители правда слетели с катушек. Потому что вариант, при котором мама отгоняет Джерарда палкой, если она увидит их вместе, ему не очень нравился.

 

В конечном итоге, Фрэнк был абсолютно точно возбуждён, лишён желания спать, как и Джи. Поэтому большую часть времени они успели обсудить разного рода ерунду вроде учительницы, которая плевать хотела на обучение, поэтому раздавала какие-то простенькие задания, даже не проверяя их.

 

Фрэнк: покурить в окно или нет? Джерард: Дааа!

И только когда на экране высветилось уведомлении о том, что аккумулятор разрядился, Фрэнк понял, что уже шесть утра. Он даже не заметил, как рассвело, как из ванной послышались звуки воды, и как на кухне что-то гремело.

 

Фрэнк быстро поплелся к столу, чтобы достать зарядку.

 

Фрэнк: Джи...

Фрэнк: посмотри на время... Джерард: Ох, блять. 6:12.

Фрэнк: Ага.

Фрэнк думает над тем, чтобы выйти из комнаты и налить себе немного кофе, а иначе он уснёт на физике.

 

Просидев в ожидании нового сообщения около двух минут, он встал, и, откинув плед от двери на кровать, приоткрыл дверь комнаты. Мгновенно в легкие проник запах поджаренных тостов и маминого чая, который она заваривала каждое утро. Неожиданно Фрэнк почувствовал, как живот несколько скрутило от голода.

 

Сделав два шага от комнаты, он успел решить, что он протестующий против собственных родителей подросток, поэтому демонстративно откажется от завтрака.

 

 

Глаза неприятно слипались, а он сидит в том же самом положении, что и пару часов назад. Кровь неприятно стягивала тонкую кожу рук. Несколько капель засохли на полу и стали напоминать красное, разбитое вдребезги стекло.

Джерард не понимает, плохо ему или нет. Возможно, ему действительно стало лучше благодаря разговору с Фрэнком, но возникало ощущение, словно он специально выдавливает из себя слова. Хотя и рад был поговорить. Несколько раз Джерард метался между тем, чтобы рассказать о своем состоянии или заткнуться и сделать вид, что всё нормально.

Какое-то время Джерард думает, что написать Фрэнку.

Фрэнк всё-таки вернулся обратно, чтобы переодеться и надеть мягкие тапочки, подошва которых приятно шаркала по гладкому линолеуму. Иногда, он воображал себя фигуристом или хоккеистом, пока не подскальзывался, но сегодня не хватит сил на подобные фантазии.

 

Он специально щурится, делая вид, что яркий свет лампы впервые за несколько часов раздражает глаза, чтобы мама ничего не заподозрила.

 

Фрэнк удивлен тому, что мама абсолютно проигнорировала его присутствие на кухне и даже не предложила поесть. Она обвела его взглядом, пока он пытался налить себе кофе, но ничего не сказала, кроме «через час будь готов, мы будем ждать тебя в машине».

 

И всё.

 

Рад он этому или, наоборот, настолько обескуражен, что немного нервничает, неизвестно.

 

Сделав первый глоток по дороге в комнату, Фрэнк мгновенно почувствовал, как трясутся руки и плывёт перед глазами. Шаркать тапочками стало ещё опаснее, сейчас он не хочет встречаться с полом, тем более, что мысль об очередном ударе по лицу и уборке за собой только сильнее сдавливала череп. Кофе на голодный желудок — плохая затея, потому что он, словно под спидами, хватаясь за грудь, шёл вперёд, ничего перед собой не видя. И, пройдя внутрь, осушил чашку до последней капли, ставя на стол, в компанию еще трёх таких же.

 

За эти три дня Фрэнк слишком много провёл в своей комнате, о чем свидетельствовала мусорная корзина для бумаг, полная упаковками еды быстрого приготовления, двумя бутылками энергетика, и полнейший погром на столе и на полках с книгами.

 

И очень много одежды повсюду.

 

Чёрт, пора выбираться из этого дерьма и, наконец, найти себе занятие поинтереснее, чем игра в кошки мышки с предками.

 

Фрэнк проверил Icloud.

 

Джерард: Я тебя люблю.

Фрэнк улыбнулся, ответил Джерарду, спрятал компьютер в рюкзаке и начал собираться в школу.

 

 

***

Около семи тридцати Фрэнк стоял посреди холла, обнимая Джерарда так крепко, словно он — самое дорогое в мире сокровище.

 

Он хотел рассказать очень многое или просто уйти вместе с Джи куда-нибудь из школы, чтобы просто смотреть на него вечность. Фрэнк около пяти минут глядел в щель, чтобы дождаться, когда отцовская машина уедет прочь, прежде чем пойти к Уэю.

 

Но, несмотря на всю радость в сердце, которая несколько затуманивала разум, Фрэнк почувствовал что-то не то.

 

Он улыбался ему сверху вниз, своей вымученной, пустой, но тёплой улыбкой, что заставляло Фрэнка содрогнуться в замешательстве. И чем дольше он смотрел на парня, тем сильнее пропитывался его грустью и некоторой отстранённостью. В голове, как назло, возникали вопросы, на которые Фрэнк не хотел знать ответ. Лишь одно он не сумел упустить: Фрэнк знает, почему и в какие моменты Уэй так выглядит.

 

— Джи. — коротко позвал он.

 

— Привет.

 

Он был в одежде, что была на нем вчера. Старые чёрные джинсы, на которые был пролит кофе, такая же чёрная толстовка с капюшоном и берцы. В целом, выглядел он несколько помятым, но не таким же, как всегда.

Разбитый, а не милый.

 

Разве он не должен смотреть на него с большей теплотой, добротой и трепетностью, как обычно? Разве вчера он говорил, как сильно любит Фрэнка? Почему Фрэнк три раза постучал указательным пальцем по родинке на носу Джерарда, если это было так неуместно? Боже. Почему Фрэнк вообще так обеспокоен всего-навсего взглядом этого парня?

 

Уставший.

 

Ничего не чувствует. Ничего не выражает. Он словно

Потух.

— Я сделал что-то не так вчера? — вырвалось у Фрэнка.

 

Они стоят у всех на виду, даже мешая некоторым ученикам идти в свой кабинет.

 

— М?

 

Фрэнка беспокоит то,что Джерард сейчас находится не на земле.

 

— Я сделал что-то не то? Я обидел тебя? — повторил Фрэнк. Снова эта вымученная улыбка.

— Нет. Всё отлично.

 

Да что с ним? Почему он такой неживой? Это не похоже на обычную физическую усталость, потому что Фрэнк ощущает её всем телом и как никто другой понимает, как это.

 

— Фрэнк?

 

Почему не Фрэнки?

— Ты выглядишь грустным. — вымолвил парень, несколько отдаляясь от Джерарда, чтобы посмотреть на него еще раз.

 

Он старается всмотреться в его лицо сильнее, чтобы найти хоть один отголосок того Джерарда, что написал в шесть утра «Я люблю тебя».

 

— Не беспокойся, — звучит довольно необычно официально или вежливо, скорее даже сдержанно, — ты не сделал мне ничего плохого.

 

Сердце Фрэнка перестало биться от обиды, потому что он очень хотел, чтобы Джи перечислил всё хорошее, всё, что ему понравилось. Потому что Джерард что-то недоговаривает.

 

Теперь Фрэнк совсем боится говорить:

 

— Я люблю тебя.

 

Но всё же произносит эти слова, уставившись в болотные и красные глаза парня. Голос его дрогнул, словно колесо быстро едущей машины, которое резко задело булыжник и на момент выбило механизм из строя. Что-то в его душе кричало о том, что Джерард сейчас захлопает ресницами, сведет брови и пересохшие губы в гримасе отвращения или изумления. Почему-то Фрэнк сильно беспокоился.

 

— Эй, Иеро! Не при нормальных людях же! — послышалось где-то позади него.

 

Фрэнк опустил глаза в пол, потому что совсем забыл о своем беспокойстве насчёт людей в школе.

 

Джерард притянул его к себе, обнимая одной рукой. Фрэнк впечатался носом в его ключицу, вдыхая аромат сигарет и одеколона или геля для душа.

 

Жаль, что он не видел, как его любовь показала средний палец той девчонке.

 

— А я люблю тебя. — прошептал Уэй, наклоняясь ближе к уху парня, опаляя кожу теплым дыханием, от чего ноги Фрэнка задрожали еще сильнее — Давай отойдем на секунду?

Фрэнк кивнул, схватив его за руку, что было очень приятно и волнительно одновременно. Руки его были потными и холодными, но в каком-то смысле это было очень даже приятно на ощупь. Он чувствовал себя под защитой рядом с Джерардом, словно он правда может его спасти или, как минимум, дать отпор.

 

Быстрым шагом парни направились в туалет, попутно Джерард достал телефон, показывая Фрэнку дисплей, чтобы тот знал, что до занятий еще пятнадцать минут. Фрэнк не знает для чего именно Джерард ведёт его в туда, но прекрасно понимает, что оставаться посреди коридора, где огромное количество учеников так и норовят прокричать вслед что-то гадкое, не лучший вариант.

 

Джерард опустил его руку, и Фрэнк почувствовал себя необычайно некомфортно.

 

Тихо прикрыв скрипучую дверь, Джерард повернулся к Фрэнку, который, словно маленькая девчонка, смущённо стоял возле окна, чувствуя, как раскалывается голова и горят щёки. Он поднял невинный взгляд на парня, тут же ощущая дикое смущение и, возможно, даже страх или тревогу.

 

Вот он.

 

Прямо напротив.

 

— Я хотел сказать — начал Джи, снимая рюкзак с плеча — точнее — Фрэнк пытается сконцентрировать взгляд на его глазах, но усталость берет вверх, — я хочу пригласить тебя на мой день рождения.

 

Возможно, его сердце загорелось в груди, а возможно, кофеин только сейчас по-настоящему ударил в голову, потому по коже пробежались мурашки, а всяческая грусть скрылась прочь.

 

Фрэнк моментально распрямился, раскрыл глаза в изумлении и улыбнулся, словно чеширский кот.

 

Нахуй смущение.

Возможно, он даже начал радостно прыгать, но это не важно, потому что в голове вновь заиграла

«Where Is My Mind?».

 

Джерард вяло улыбнулся, смотря на парня, как на малое дитя, которому подарили шоколадку, а учитывая нынешние реалии, телефон. И даже сам Айеро почувствовал себя слишком радостным, действительно слишком. Может быть, его мозг ломается, или нервная система дала сбой, но он так рад, что не может остановить самого себя.

 

— Правда? — пролепетал Фрэнк, кладя ладони на гладкую кожу щёк Уэя.

 

— Да, правда.

 

Теперь Фрэнк точно запрыгал.

 

— Когда?

 

И на этих словах до него дошло.

 

Дошло, доехало, долетело, может быть даже влетело со скоростью пули, осознание того, почему

Джерарду так грустно.

 

— Завтра вечером. Блять.

Сейчас Фрэнка стошнит, а потом он расплачется, ляжет на пол перед коленями Джи, попросит прощения десять тысяч раз и убежит к себе домой, чтобы проплакаться и убедиться в своей ничтожности ещё раз.

 

Если бы день рождения Джерарда был хотя бы на следующей неделе, то Фрэнк нашёл бы способ выкрутиться. Например наврать родителям.

 

Но. Завтра.

Джерарду грустно, а Фрэнк, кажется, посинел от злости.

Рука парня легла на плечо Айеро.

 

— Я понимаю, правда. — голос даже не дрогнул, — Я всё понимаю.

 

Ничего ты не понимаешь.

— Я обязательно приду. — резко выпаливает он, снова распрямившись.

 

— Фрэнки...

 

— Я. Приду. И у тебя будет отличный день рождения. Похуй на моих родителей, которые так вовремя решили порушить мою психику и наши семейные отношения. — прочищает горло, — Я придумаю что- нибудь.

 

— Но Фрэнк-

 

— Я обещал тебе торт, дурила?

 

— Да, но ты не-

 

— Значит, будет у тебя торт и я.

 

Джерард удивлен, но Фрэнк видит, что поднял ему настроение.

 

— И не смотри на меня так, словно я псих.

 

— Ты сам так про себя думаешь. — ухмыльнулся Джи.

 

— Да, возможно, я псих. — про себя он вновь чертыхается на свой заплетающийся язык. Фрэнк наблюдает, как Джерард вновь берёт портфель и достаёт телефон, — Но я лучше сбегу из дома, чем оставлю тебя одного.

 

— Осуществимо.

eighteen

Весь день Фрэнк слышал подколы и шутки в свою сторону, но, как ни странно, это практически не волновало его.

 

Единственное, что было по-настоящему важно для Фрэнка сейчас — это день рождения Джерарда и то, как его провести.

 

Проходя по шумным и тесным школьным коридорам, он думал над тем, что должен как-то сбежать из дома, придумать отмазку, найти достаточно вескую причину или просто скрыться так, чтобы никто этого не заметил.

 

Спертый воздух в кабинете физики мешал думать, а слепящий глаза солнечный свет мешал записывать лекцию. Когда Фрэнк открывал окно, он увидел, как Джерард сидит возле старого дерева, прямо на асфальте. Поодаль от него бегали ребята на физкультуре, но он, конечно, не принимал в этом участия, а просто что-то рисовал в своём, кажется, новом блокноте. Фрэнк замер на месте, наблюдая эту чудесную картину. Странный парень в чёрной одежде, старающийся не выделяться, но который выглядит таким особенным и необычным на фоне всех этих красок. Поцелуи солнца бегают по коже, а ветер играется с волосами, растрёпывая их ещё больше. Парень может представить, как красиво выглядят кисти его рук, когда он ловко выводит что-то на листе бумаги.

Фрэнк хочет думать, что Джерард рисует что-то очень красивое. Даже из окна третьего этажа он выглядел прекрасно, в то время, как лица остальных Фрэнк еле мог разглядеть.

 

— Айеро, присядь наконец, осталось всего лишь сорок минут.

 

Фрэнк совершенно не может сконцентрироваться на учёбе. Девяносто минут порой тянутся слишком медленно, а порой ему кажется, что он только-только успел сесть за парту, как уже звенит звонок, а в тетрадке пусто.

 

Он всё еще смотрит на Джи, испытывая одновременно желание и сбежать к нему прямо посреди урока, и наблюдать за ним вечность.

 

Окидывая грустным взглядом листочек с пробником ACT, где Фрэнк так ничего и не написал, он думает, насколько же ему плевать на результат.

 

Плевать.

 

Тридцать пять минут до конца, Фрэнк пишет дату: восьмое апреля. Значит, Джерард родился девятого апреля.

Фрэнк вообще не понимает, зачем выдавать ученикам задания ACT в апреле, если экзамен в июне. По идее, ученики не должны специально к нему готовиться, а должны изучать предмет. Но вместо этого, учительница каждый урок выискивает из старых тестов задания по физике, чтобы ученики решили на уроке.

 

Фрэнк жалеет, что выбрал еще и SAT. Так сказали родители.

Наспех решив две задачи из пяти, он снова посмотрел в окно. Не обнаружив там предмет своего обожания, Фрэнку стало очень тоскливо, и все силы его сошли на нет. Какие силы, простите?

 

Дождавшись, пока все выйдут из класса в коридор, он встал.

 

— Фрэнк, ты себя нормально чувствуешь? — спросила учительница, смотря на его работу.

 

— Да, все в порядке. — шаркая кедами по полу, желая убежать отсюда, проговорил он. Солнце, оно испепеляет его мозг, или это все Джерард?

— Это худшая работа за всю старшую школу, Фрэнк. — выводя жирную «D» в углу сказала миссис Миллер, — Приведи себя в порядок к следующему тесту, а иначе все твои труды пойдут насмарку.

 

Наконец-то он может уйти.

 

Внезапно миссис Миллер окликнула его:

— Что будешь делать с проектом?

 

— Я не знаю.

 

— Я знаю, что ты сделал большую часть, но Майкл больше не хочет работать с тобой.

 

— Да.

 

— Попробуй написать хоть что-нибудь к маю, а мы потом разберёмся.

 

Со скоростью света Фрэнк побежал в спортивный зал, в надежде на то, что он успеет встретить Джерарда.

 

И ему повезло.

 

— Привет. — сказал парень, играя с ключами в руках. Из-под челки выглядывают растянутые в слабой улыбке потрескавшиеся и кровоточащие губы, которые, как и весь он сам, больше напоминают рану. Вместо румянца, Фрэнк замечает зеленоватость его кожи и большие синяки. Сейчас он имеет возможность рассмотреть Джерарда детальнее, чем утром. И от взора Айеро невозможно скрыть пятна на джинсах и толстовке, которые совсем не похожи на кофе или что-то съедобное.

 

Фрэнк дёргается, прокашливается, чтобы дать себе секунду на раздумия.

 

— Тебе доверяют ключ от раздевалки?

 

— Ага. Это единственный способ сделать так, чтобы я не ушёл гулять по коридорам до звонка.

 

Джерард подпёр дверь ногой и, придавив её своим телом, повернул ключ. Фрэнк наблюдал за его цепкими и тонкими пальцами, пока тот доставал из рюкзака термос, не в силах сказать что-то.

 

— Пойдем есть? Точно.

— О. Да. — Фрэнк сжал лямку рюкзака, — Да, пойдём.

 

***

Возможно, всё то время, что ребята проводят за обедом, сидя на теплой земле, Фрэнк думает только о его губах. Обхватив ими лекарство в синей оболочке, Джерард смотрел в свой телефон, что-то быстро печатая, только изредка поглядывая на Фрэнка. Волосы небрежно падали на его лицо, практически полностью его закрывая, но он всё равно мог видеть Фрэнка. Уэй тянется за кофе, делая небольшой глоток, запивает таблетку и снова что-то печатает. Круговорот разных мыслей, словно шторм или буря, вертелся в мыслях Фрэнка, и как только Джерард убрал телефон, он выдаёт:

 

— Ты, получается, мой парень?

 

Тишина.

Опять затряслись колени, как у двенадцатилетней девочки, которая впервые вступает в отношения и боится каждого шороха. Повисает молчание, больше напоминающее конец света, или цунами, или саму смерть. Фрэнк не хочет, чтобы Джи молчал, опустив голову, он хочет, чтобы тот поцеловал его еще разочек.

 

Фрэнк сглатывает.

 

Фрэнк не знает, что случилось с Джи за время, пока они не виделись. И, честно, не хочет знать, потому что прекрасно всё понимает.

 

Маленький, тёплый, почти плюшевый и солнечный Джерард не должен находиться здесь. Он не должен превращаться в глыбу с грустной миной вместо лица.

Он не должен принимать таблетки, чтобы чувствовать себя живым, потому что он должен жить.

И эти сотни, тысячи, а может даже миллионы мыслей вихрем вертятся в дырявой голове Фрэнка, он никак не может прекратить бурю. Он всё думает и думает.

 

И только эгоизм возвращает Айеро к мыслям о своих чувствах.

 

Джерард теперь его парень? Они, получается, встречаются? Как парень и девушка? Как парень и парень?

 

Дымка печали сходит с лица Джерарда, как туман с появлением первых лучей солнца. Глаза расширяются, а уголки рта всего лишь на чуть-чуть поднимаются вверх. Это же считается за улыбку?

 

Пожалуйста, стань хоть чуточку радостнее.

 

Джерард кладёт телефон в карман, пока Фрэнк буквально умирает на месте.

 

— Иди ко мне.

 

О да, это то самое.

 

На долю процента Фрэнк чувствует себя лучше.

 

Хорошо, когда Джерард проводит по его волосам, затем по спине, а после полностью обнимает за талию, Фрэнк решает, что хочет умереть прямо так.

 

— Мне неловко. — выдыхает он в шею черноволосого.

 

— Да. Мне тоже.

 

Фрэнк почти уверен, что Джерард сейчас улыбается. Спокойный.

Его не трясет. Фрэнка трясет.

— Я люблю тебя. Почему ты нервничаешь?

 

Скажи ещё раз, что любишь меня. Я запишу это на диктофон и поставлю на звонок, на будильник и на уведомления о твоих сообщениях.

— Потому что ты такой-

 

— Какой?

 

Они все еще обнимаются, Джерард шепчет ему на ухо, а это, должно быть, самая приятная вибрация, которую только мог ощутить он.

 

— Ты кажешься мне грустным.

 

Джерард ничего не говорит, а лишь вздыхает. Устало, немного нервно, вздыхает.

— Сегодня была не самая лучшая ночь в моей жизни. Фрэнк толкает Джи, чтобы посмотреть на него.

— Посмотри на меня. Он кивает.

— Да. Эм-

 

— Флэшбеки? — перебил Айеро.

 

— Что. Нет. Просто — он всё ещё пытается убежать от его взгляда, — слишком много всего.

 

— Слишком много всего? — переспрашивает Фрэнк.

— Да. Слишком.

 

Он начинает кусать ногти, а Фрэнк сдерживает себя, чтобы не ударить его по руке.

 

Не делай себе больнее.

Но блять. БЛЯТЬ.

У Фрэнка очень сильно подгорает пятая точка от того, что родители так испоганили вчерашний вечер.

 

— Просто. — ох, он снова делает эти паузы, снова куда-то убегает, — Просто я не был готов к тому, что нравлюсь тебе. И я не думал, что ко мне домой приедут твои родители. И у меня случился перегруз. Мне стало немного. Немного плохо, может быть.

 

— Да. Но. — опять сглатывает, — ты ничего не сделал себе? Ты не сделал себе больно? Ёбаное ничто, тишина, молчание.

— Я не почувствовал.

 

Да всё ты блять почувствовал, мудак.

Так, Фрэнку нужно срочно успокоиться.

 

— Пожалуйста, не проси меня показывать.

 

— Почему? Всё так плохо?

 

— Нет, я просто не хочу, чтобы ты видел. — Джерард прокашливается, — Мне нужно сегодня домой. Через час.

 

Он должен перестать убегать от всего на свете.

 

— Хорошо. — Фрэнк встаёт, — У тебя уже есть планы на завтра?

 

— Пока что никаких.

 

Джерард следует примеру парня и тоже начинает собираться. Скоро конец перерыва.

 

— Значит, если мистер и миссис Уайт придумают для тебя что-то, я буквально буду умолять их на коленях отпустить тебя со мной.

 

— Куда? — несколько обеспокоено спрашивает Джерард. О, да, он смог заинтересовать его.

— Просто пометь в своей голове галочкой завтрашний день и всё. — нахально, отчасти принимая себя за укороченную версию Гарри, говорит Фрэнк, тыкая указательным пальцем в кончик носа Джерарда.

 

Джерард улыбается и щурится, а на его лице играют лучи солнца.

 

Фрэнк моментально подхватывает момент, чтобы чмокнуть его в губы, а после этого Джерард опускает глаза в пол, смущаясь.

 

— Хорошо, ты мой парень. — шепчет черноволосый парень, открывая глаза, в сознании Фрэнка пробуждается множество мигающих фонариков, а в мыслях только протяжное «Е-е-е!».

 

***

Около часа Фрэнк выбирает подарок для парня, стоя в магазине.

 

Идея пойти за подарком, прихватив с собой Алису, была хорошей. Пока сестра играла с собакой,

поедая мороженое, (потому что у неё должна была быть мотивация, чтобы постоять с собакой), у Фрэнка была отличная возможность подумать и выбрать.

 

Хоть денег совсем немного, он старался выбрать что-то по-настоящему хорошее и, возможно, нужное.

 

Стоя в магазине со всяческим мерчем, заглядывая в витрины, Фрэнк невольно вспомнил своё детство, когда он впервые вместе с отцом пошёл на «Звёздные Войны». Тогда они очень хорошо провели время, потому что это было потрясающе, это был прорыв, это были потрясающие фигурки, которые казались такими настоящими. Фрэнк правда не верил, что всё происходящее на экране — это множество статуэток и маленьких макетов кораблей. А в то, что все существа на экране были гримом и костюмами, так и подавно не верилось.

 

 

«Люди — удивительные существа, которые способны создавать не менее удивительные вещи.» — Фраза, произнесенная папой, которая крепко взяла Фрэнка за душу.

 

Вспоминая то, как ещё в Бельвиле он проводил время с отцом, таким добрым, иногда чересчур серьезным, но понимающим и принимающим, сердце Фрэнка сжалось, как клочок бумаги в его руке.

 

Детство — сложное время. Тогда формируются твои привычки и то, как реагировать на злость и крики. Тогда ты очень восприимчив к новому и учишься жить. Но с переездом в этот город несколько лет назад, Фрэнк столкнулся с отцовской злостью и вспыльчивостью.

 

Глубоко в душе он оправдывал Фрэнка старшего тем, что работа, появление сестры, поиск денег = стресс, и, возможно, именно поэтому он больше не способен быть терпеливым.

 

Но Фрэнк не хочет его оправдывать.

 

Потому что папа больше не способен принимать его.

 

Взгляд приковался к футболке с надписью и логотипом «Misfits», и он решил, что не прогадает, если подарит именно её.

 

Прихватив ещё несколько переводных татуировок наугад и странные заплатки для одежды с логотипами разных групп и фильмов, Фрэнк поплёлся на улицу. Да, он совсем не глядел, какие именно патчи взял, потому что уверен, что Джерард знает буквально все существующие франшизы и группы.

 

Алиса обернулась, когда колокольчик на двери магазина зазвенел, пока Фрэнк, выходя, складывал футболку в рюкзак.

 

— Кому она?

 

— Человеку, которого я люблю. — несколько смущенно протянул Фрэнк, одновременно ощущая тепло в сердце.

 

— Это тот парень, да? О котором вы говорили. — Алиса отвязала Эмму от столба, передавая поводок Фрэнку, — Родители злятся.

 

Да, родители очень сильно злятся.

 

— Я тоже злюсь на них. — безэмоционально, почти безмятежно говорит он, ускоряя шаг, — Но я люблю его.

 

— Тогда это правильный выбор.

 

Он никогда не был особо близок с сестрой, но, играя роль старшего брата, старался давать правильные советы и обсуждать с ней важные события.

 

И, честно, когда ты думаешь «мне плевать на реакцию людей, или я очень сильно переживаю?», правильным вариантом будет второе. Часто мы стараемся забить на всё и вся, делаем вид, что для нас это всё не важно и двойка по математике вообще не проблема, потому что не можем пропустить через себя печаль, грусть и страх. Люди склонны к желанию оттолкнуть плохие эмоции, выбирая заместо этого мнимый пофигизм.

 

Но нет.

 

Возможно, нет ничего страшнее, чем не пережить эмоцию. Когда ты сдерживаешь слёзы, истерику и

желание побить стены — негатив не выходит из тебя. Как говорят психологи детям: «Слёзы выводят из твоего сердца грусть». И это настолько правда, что не может быть более правдивой правды, чем это. Если ты не пропустишь этот негатив, а сохранишь его в себе, то можешь начать готовить праздничный стол для депрессии и апатии.

 

И это то, что Фрэнк понял, когда познакомился с Джерардом.

 

Это также и то, что Фрэнк старается донести до Алисы, когда она говорит, что никогда не будет плакать.

 

— Нет ничего плохого в слезах. Почувствуй эту грусть. — переходя дорогу, говорит он. Алиса фыркает, подбегая к их дому.

— Не хочу чувствовать грусть, Фрэнк.

 

Собака залетает в дом, сразу же несясь на кухню, чтобы покушать, пока сестра медленно плетётся за ней. Шкаф скрипит, когда Алиса открывает его, чтобы достать корм. Секунду Фрэнк стоит на месте, вслушиваясь в тихий, монотонный говор ведущего какого-то шоу, которое смотрит мама и кряхтение Эммы, которая постукивает когтями по полу.

 

Фрэнк вешает поводок с красной, немного потёртой, ручкой на вешалку с верхней одеждой, после чего идет к себе.

 

— Я тоже.

 

***

Джерард был у себя, развалившись на полу. День рождения.

Хороший ли это день для него? На самом деле Джерард думает, что было бы очень здорово провести весь день с Фрэнком, но состояние, в котором он пребывает, так сильно давит, что способность веселиться пропадает окончательно. Вроде бы ничего особенного не произошло, но ситуация с родителями Фрэнка словно выбила его из колеи. Слишком много событий тогда произошло, и мозг отказывался считать, что всё это было в один день. Он слишком много почувствовал.

 

Впервые врезал кому-то, за что оптом получил осуждающий взгляд от Гарри и несколько пинков в подзатыльник от одноклассников на физкультуре. И в момент, когда Гарри, поправляя свои кудри, сказал: «Мы должны сегодня поговорить об этом», Джерард так испугался и расстроился, что решил сбежать из школы сразу после урока, даже несмотря на свой страх за Фрэнка. И по пути домой он глубоко жалел о содеянном. Казалось бы, просто разговор, но сердце застряло в горле, а табличка

«БЕГИ» мигала перед глазами так надоедливо, что кроме как избежать этого, выхода не было. Джерард даже знать не хочет, что было после его ухода.

 

Тот вечер с Фрэнком был потрясающим во всех смыслах этого слова. Потому что, блять, это его потрясло, обрадовало и напугало одновременно. Несмотря на радость, подобную рождественском подарку, который он так сильно хотел в пятом классе или просто самой заветной мечте, в которую он даже не совсем верил, Джерарду было так тревожно. Потому что это не просто первые отношения в его жизни, а еще и очень опасная, осуждаемая всеми людьми вокруг, связь. Даже представлять не хотелось, что сделает его мама, когда узнает. Но Джерард, а точнее его наглый и злой мозг, отчётливо представлял эту картину с криками и слезами перед собой.

 

Ну, а родители Фрэнка дали Джерарду возможность представить это ещё ярче и детальнее.

 

Завершением этой практически убийственной смеси беспокойства стал момент, когда он узнал, что из-за неуспеваемости будет обязан посещать летнюю школу. Если, конечно, не исправит всё прямо сейчас, и это настолько маловероятно, что скорее рак на горе свистнет.

 

Ничего особенного, но пиздец.

 

Потирая глаза от соли, которая появилась из-за сонных слез, Джерард прекратился на бок, доставая телефон.

 

00:14

И

 

Фрэнк: С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!!

Джерард дёрнулся, выронив мобильник из рук и, потирая больной лоб, усмехнулся самому себе.

 

Джерард: Спасибо:)

Фрэнк ответил мгновенно, пока Джерард перекатывался из стороны в сторону, ища удобное положение.

 

Фрэнк: Ты как?

Фрэнк: Не хочешь покурить?

Он не стал отвечать, а просто вышел на балкон, всё ещё потирая лоб и глаза. Усталость практически сошла на нет и сейчас он очень сильно хочет кофе и пару сигарет, чтобы взбодриться и немного успокоиться.

 

Больше всего на свете Джерард не хочет думать. Он хочет отвлечься на что-то интересное. Но ни одного фильма или даже пускай сериала в голову не приходит. Смотреть что-то старое может оказаться плохой идеей, ибо это не отвлечет его от своих навязчивых страхов и мыслей.

 

Первая затяжка.

 

На самом деле, когда Джерард был ещё совсем ребенком, то больше всего на свете он боялся остаться одиноким и никому не нужным. Это было чем-то по-настоящему серьёзным и важным для него. Не просто так он рисовал маме столько рисунков и старался хорошо учиться. Не ради того, чтобы ей было приятно, это было вторично. Это все было ради того, чтобы она его любила. Ради грёбаного внимания.

 

Не сработало.

Он довольно часто что-то дарил или делал для своих друзей. Обычно это были комиксы или какие- нибудь рисунки с конфетами. Когда он возвращался домой, после очередных летних каникул, проведённых не дома, единственной его мыслью было сделать хоть что-то, чтобы друзья вспомнили о нём и никуда не ушли. Он надеялся, что если купит Расселу очередной набор наклеек для журнала про Человека-Паука, то все будет нормально. И так продолжалось много лет.

 

Он покупал дружбу.

 

Не сработало.

Он никогда не отказывался от вечеринок или посещения каких-то мест, даже если хотел просто лечь спать у себя дома и ничего не делать несколько недель. Потому что очень сильно боялся, что друзья забудут о нём или обидятся, если Джерард откажется.

 

Не сработало.

Поэтому в какой-то момент он перестал ощущать эмоции и что-то чувствовать. Поэтому в какой-то из дней он перестал со всеми общаться. Просто потому что очень сильно устал от всего этого гула, который каждый день лился огромным потоком через всё тело, словно обжигающе-холодный лёд. Он всё равно чувствовал себя ненужным и ненастоящим, как бы ни пытался завоевать внимание.

 

Он захотел, чтобы все бросили его, чтобы этот груз упал тяжелым камнем с хрупких плеч.

 

Сработало.

Еще одна затяжка, поникший взгляд и желание найти отдушину в чужой истории, отстранившись от своей.

 

— Курение вредит вашему здоровью! Что?

— Не умрите раньше времени, мистер, вы ещё понадобитесь мне.

 

Джерард оглянулся, на секунду решив, что начал слышать голоса.

— Посмотри вниз! А.

Фрэнк в грязных кедах, в такой же грязной и поношенной футболке и джинсах, смотрел на парня, улыбаясь во все тридцать два зуба.

 

— Сегодня будет весело. — Фрэнк хлопнул в ладоши, — А пока... Помоги мне забраться наверх.

 

 

Примечание к части

Очень много изменений произошло в моей жизни, и сейчас, когда режим нарушен (я буквально все делаю иначе), главы пишутся дольше.

 

С новым годом! Надеюсь, у вас все в порядке.

nineteen

— Как я могу тебе помочь? — Джерард сам удивился хрипоте и осиплости голоса, хотя это неудивительно, ведь практически весь день он не разговаривал.

&n