С. Камень-Рыболов.                              Озеро Ханка.

Там я впервые увидел пленных японцев. Операция по удалению паховой грыжи прошла очень тяжело. После операции меня привезли в палату. Мать, видя, что я заснул, ушла в поселок за продуктами. Под действием наркоза мне приснилось, что меня преследуют разбойники и я, весь в бинтах выбежал в коридор и спрятался в приемном отделении под кушеткой и заснул. Все это происходило в полном отключении сознания. Когда пришла мать, она не обнаружила меня. Весь госпиталь был поднят на ноги. Меня искали несколько часов и только случайно, кто-то заметил бинты, торчащие из-под кушетки. На этом злоключения не кончились. В больницу привезли солдата с подозрением на холеру. На другой день он умер. Был введен карантин. Госпиталь окружила военная охрана. Никого не выпускали. Поползли слухи, что всех сожгут.

 

Во дворе госпиталя поставили вагончик, где консилиум врачей обследовал умершего. Все обошлось. Оказалось, что было заражение крови. Но и это не все. Когда мы возвращались домой на «полуторке», машина перевернулась, я выпал из кабины и только по счастливой случайности меня не накрыло машиной.

Годы, прожитые на Дальнем Востоке, помню довольно хорошо. Мне кажется, что Приморский край, один из райских уголков на земле. Изумительная по красоте природа, добрые и отзывчивые люди.

В 1946 г. отец получил перевод в Москву. Стали готовиться к переезду. Состав формировался в Уссурийске.

 

Уссурийск в наши дни. Тогда он назывался Ворошилов – Уссурийск. Уссурийск был основан в августе 1866 года как село Никольское (в честь св. Николая Чудотворца) 13-ю семьями, прибывшими на поселение из Астраханской и Воронежской губерний. Расположен на Приханкайской равнине, в 112 км от Владивостока на реках Комаровка и Раковка, в котловине между сопками. С 1898 года преобразовано в город Никольск-Уссурийский. В 1934—1943 годах являлся административным центром Уссурийской области.

 

20 февраля 1935 года город был переименован в Ворошилов в честь советского военачальника К. Е. Ворошилова. 29 ноября 1957 года название города было изменено ещё раз, с этого времени он называется Уссурийск.

Сутки провели в городе. Вечером погрузились в вагоны и отправились в далекий путь. Состав состоял из товарных вагонов – «теплушек», и назывался «шестьсот – веселый».

Дорога в Москву – это незабываемое событие. Проехали 10 тысяч километров через Дальний Восток, Сибирь, Урал.

Останавливались на берегу Байкала. Купались в этом чудо – озере. Вода кристально чистая. Пили прямо из озера. На станциях продавали вареную картошку, соленья. Самой вкусной едой были соленые грузди. Теплушка была разделена на две половины. Наша семья располагалась на оборудованных нарах в одной из этих половин. Ехали долго и только через 30 дней прибыли в Москву.

В Москве нас встретил двоюродный брат отца, дядя Миша Шустов. У него мы и поселились временно до получения отцом назначения. Вскоре отец получил назначение в Харьков.

Харьков представлял сплошные руины. Дома практически все были разрушены. Там я пошел учиться во второй класс.

 

Между мальчишками шла настоящая война. Воевали квартал на квартал. Так получилось, что я оказался в команде, которая воевала против квартала, где я жил. Война была очень жестокой. Основным орудием был кирпич. А кирпичей в развалинах было много. Страшно было пробираться после школы домой. Если бы поймали – туго пришлось бы.

 

 

Через четыре месяца отца отозвали в Москву и назначили командиром батальона на строительстве филиала Курчатовского института в Старых Черемушках. Это было самое тяжелое и голодное послевоенное время. Мы все время голодали. Зарплаты отца не хватало, чтобы содержать 7 человек. Хорошо, что мать с ее золотыми руками нас полностью одевала.

 

В Москве я закончил второй класс. Шел 1946 г. По стране прокатилась новая волна репрессий. Она коснулась и отца. Но в малой степени. Однажды его забрали на Лубянку и продержали там двое суток.

А, побывавшие там на допросах становились седыми за один час. Но бог миловал, отпустили. А так «воронки» приезжали в батальон довольно часто, и аресты проводили ночью. Мы очень переживали за отца, т.к. объект строительства был секретным.

В 1946г. я с отцом ездил на его родину в Тверскую (тогда Калининскую) область. Добираться в те годы было тяжело. Помню, как ехали назад, вися на подножке вагона.

В Москве мы познакомились и подружились на всю жизнь с семьей Троян. Михаил Петрович Троян, 1923 г. рождения, прошел всю войну, был на Малой земле, последние годы был председателем Совета Ветеранов армии, где воевал Л. И. Брежнев.

 

Я с ординарцем отца. 1947г.

Этот голодный год окончательно ухудшил здоровье братьев. Отец написал раппорт с просьбой перевести его куда-нибудь в провинцию. Раппорт был удовлетворен, и отец получил назначение в Калугу. Шел 1947 год.

Семья Введенских после переезда в Азарово в 1939г. прочно обосновалось на новом месте. Работа горным мастером позволяла Евгению Дмитриевичу безбедно содержать семью. Всё рухнуло 22 июня 1941г., когда немцы напали на Советский Союз.

В армию Евгения Дмитриевича не взяли, т. к. он был сыном священника, расстрелянного в 1938г., а значит сыном врага народа.

Немцы заняли Калугу 12 октября 1941г.

Когда немцы вошли в Калугу, Евгений Дмитриевич оказался между молотом и наковальней. Несмотря на расстрел отца, Евгений Дмитриевич всегда был патриотом своей родины. Это было заложено в генах предков семьи Введенских, уходящих вглубь веков. Евгений Дмитриевич пытался спрятаться, чтобы немцы не заставили его работать на них. Но немцы нашли его и принудительно заставили работать на карьере.

21 декабря 1941 года на рассвете советские войска ворвались в город, начались жаркие бои.

Освобождение Калуги стало целью Калужской наступательной операции, начавшейся 17 декабря 1941 года. При отступлении немцы расстреливали военнопленных и подожгли еврейское гетто. Город был освобождён войсками Западного фронта 30 декабря 1941 года.

 

Перенрава через Оку.

Весной 1944г. Евгений Дмитриевич был арестован по доносу. Ему было предъявлено обвинение в работе на немцев. Суд приговорил его к 8 годам лагерей. Как выяснилось позже, донос написала лучшая подруга Клавдии Ивановны. Семья Введенских осталась без единственного кормильца.

В 1942г. после долгих мытарств к Клавдии Ивановне добралась сестра Аня и брат Гена. Ютилась семья в маленьком домике на берегу речки Терепец. Все семейство Введенских трудилось на подсобном хозяйстве. Занимались сбором ягод и овощей.

В 1945 году из Германии прибыла сестра Тоня. На плечи Клавдии Ивановны легла забота о сёстрах, брате и своих детях. Жили впроголодь, весной собирали прошлогодний мороженный картофель, делали из него оладьи, в народе их называли «тошнотиками», варили щи из крапивы Летом помогало то, что все трудились на сборе ягод в подсобном хозяйстве. Можно было хоть ягоды есть вдоволь.

То, что все выжили и в дальнейшем создали здоровые семьи – заслуга Клавдии Ивановны, ей надо было в ножки кланяться при жизни.

 

Год. Мне 12 лет.

Итак, мы с отцом приехали в Азарово в июне 1947г.

Отцу понравилась Калуга, понравилось новое назначение. Вскоре в Калугу переехала вся семья. Первоначально мы разместились в конторе Промкомбината.

Контора ВПК – 170. 1947г.

Контора представляла собой деревянный барак. Там нам выделили на первое время комнату. Как мы там разместились, не представляю.

Технология добычи камня была самая примитивная. После взрыва породы, рабочие-бутоломы кайлом и молотом дробили крупные камни на мелкие фракции. Народ закаленный, все фронтовики, оптимизма у них после войны было хоть отбавляй.

Жизнь в поселке кипела. Жили в бараках. По праздникам пили горькую, плясали под гармошку. Там на завалинке собирались и мы, дети.

Люся третья справа.

Там я впервые и увидел Люсю Введенскую, ту самую, с которой судьба связала меня на всю жизнь. Её широко открытые зеленые глаза, поразили меня ещё тогда.