Оказывается, не так просто поставить точку в моих воспоминаниях.

После того, как я закончил две части воспоминаний, произошло очень много событий и в работе, и в личной жизни.

В июне 2010г. я почувствовал себя очень плохо. Была сильная опоясывающая боль, болело в области живота и солнечного сплетения. Я не мог спать ночами. Стал проходить обследование в поликлинике. УЗИ показало наличие непонятных образований в виде кисты. Меня послали на обследование на компьютерном томографе. Там были выявлены увеличенные лимфоузлы в забрюшинной полости. Заключение было следующее: надо обследоваться в онкологическом центре.

Мне посоветовали ехать в Обнинск в Центр медицинской радиологии к руководителю гемотологического отделения Павлову В.В. Он светила в этой области. Попасть к нему оказалось не так просто. С помощью друзей я все-таки попал к нему. Академик оказался простым человеком. Принял меня, расспросил и сказал, что без проведения биопсии и морфологии взятой на анализ части лимфоузла невозможно что-то сказать. Биопсию надо было делать в Калужском областном онкологическом центре. Я тогда не представлял, что это такое. Оказалось, чтобы провести биопсию в забрюшинной полости надо сделать очень серьезную полосную операцию. После некоторого раздумья я лег в больницу. В общей сложности с учетом подготовки, проведения операции и послеоперационного периода я провел там чуть больше месяца. Если охарактеризовать этот период коротко – это ад. Ну, во-первых, общая атмосфера, когда вокруг тебя такие тяжело больные. Во-вторых, я попал в больницу, когда жара стояла неимоверная. Температура в палате не опускалась ниже плюс тридцати пяти градусов. В палатах по шесть человек. Окна и двери открыты круглосуточно. По коридору ходят какие-то призраки, а не люди. Раздетые до пояса, с бандажными поясами на груди. И то и дело снуют каталки с больными: в одну сторону на операцию, в другую сторону с операции в реанимацию. Наше отделение называлось хирургическим. Больных на очереди было очень много. Мест не хватает. Медперсонал крутится, как белка в колесе. Зарплата у медсестер 6 – 8 тысяч рублей в месяц. Хирурги режут с утра до вечера в этой адской жаре. Ни в операционной, ни в реанимации кондиционеров нет. После того, что я видел, как работает медперсонал, у меня никогда не повернется язык ругать врачей.

Попробуй постой несколько часов у операционного стола в этих условиях. Как человек, прошедший испытания через многие операции, могу твердо сказать, что у нас много талантливых и замечательных врачей. В 1996г. меня дважды оперировал Альберт Николаевич Логашев. Операции были не из лёгких. Удаляли аденому предстательной железы и камни в мочевом пузыре. Про Альберта Николаевича можно сказать, что это хирург от бога. Сколько людей он спас. Многие годы руководил урологическим отделением областной больницы. Тоже самое могу сказать про хирурга БСМП Сергея Мельниченко. Он удалял у меня желчный пузырь. Всё прошло по высшему классу. Особенно теплые слова хотел бы высказать в адрес заместителя главного врача Калужского областного онкологического центра Ольги Федоровны Кругликовой. Столько добра она делает людям. Казалось бы, что работа в таком мрачном учреждении, должна отражаться на характере работающего там персонала. Но Ольга Федоровна одной своей улыбкой дарит людям хорошее настроение. Она очень много сделала во время болезни моего брата Валерия. До сих пор не представляю, чтобы мы делали без её помощи. Так что никому не советую ругать врачей. Может и есть исключения, как во всём обществе, но в основном это талантливые и преданные своей профессии люди.

Но вернусь в онкологический центр. Я прошел все предварительные анализы и на 27 июля была назначена операция. Боли у меня к тому времени прошли, и мне так не хотелось ложиться под скальпель. Мой хирург Марина Хизриевна сказала, что операцию делать надо, и я согласился. Для меня самое страшное – это общий наркоз.

Это уже восьмая операция в моей жизни под общим наркозом. Я хорошо помню то утро. К кровати подвезли каталку. Я перполз на неё и поехали. Противно скрепят колёса каталки. Пятьдесят метров по коридору, затем поворот направо, лифт и подъём в операционный блок. Я лежу раздетый, накрытый простынёй. Руки сложены на груди. Меня сильно трясёт. Это от холода и от волнения. Я знаю, что будет дальше: перенесут на операционный стол, сделают укол, наденут маску, а дальше пустота. Я это проходил не раз. Шутка ли сказать – восьмая операция. Доктор склоняется надо мною. Спрашивает о самочувствии, анестезиолог непрерывно замеряет давление. Всё. Просыпаюсь от того, что, кто –то бьёт по щекам и говорит: «просыпайтесь, просыпайтесь». Тяжело дышать. Во рту дыхательная трубка. Дальше реанимация. Капельницы с растворами ставят непрерывно. Мне становится легче, я засыпаю.

Сутки я там пролежал под капельницами, а затем меня перевели в общую палату. Разрешили в первый день только пить. На вторые сутки у меня от антибиотиков образовался дисбактериоз. Я не ел 11 суток. Я не представлял, что так можно ослабнуть. Когда 6 августа сняли швы, я уже не мог ходить. Кое-как довезли до дома. Поддерживаемый Люсей, попытался подняться по ступенькам лестницы. Сделал два шага и не смог дальше идти. Не было сил. От бессилья я сел на ступеньках и заплакал. Это трудно объяснить, когда человек, пробежавший расстояние равное двум окружностям земного шара не может преодолеть две ступеньки лестницы. Приехали ребята с работы и установили переносной кондиционер, вызвали участкового терапевта. Врач назначила мне лечение от дисбактериоза.

Дело пошло на поправку. 20 августа я вышел на работу, хотя больничный еще не был закрыт. 26 августа пошел в поликлинику, чтобы закрыть больничный. Терапевт обратила внимание на то, что у меня сильный отек правой ноги и посоветовала обратиться к специалистам сосудистой хирургии. После осмотра хирургом из отделения сосудистой хирургии больницы скорой медицинской помощи Николаем Ивановичем Корниенковым я был отправлен для обследования на УЗИ. Дело было в пятницу, а УЗИ назначили на вторник 7 сентября. После обследования врач очень взволнованно сказала, чтобы я не двигался, иначе это смертельно опасно. Обнаружен не зафиксированный тромб в паховой артерии.

А ведь я так проходил две недели, ездил на дачу и копал картошку. Как сказали врачи- ходил под богом, тромб мог оторваться в любую секунду. Вызвали каталку и хирурга, и все закрутилось со страшной силой. Хирург дал команду готовить меня к экстренной операции. Пришел заведующий отделением и предупредил о грозящей мне опасности. Я лежал голый под простынею, дрожа от холода и от волнения. Мне, как подопытному кролику было уже все равно, лишь бы быстрей. Звонить домой не стал. Думал, зачем зря волновать. Пройдет успешно операция, тогда и сообщу. На душе было очень муторно. Только что выжил после тяжелейшей операции, и опять под скальпель.

Все обошлось. Николай Иванович удалил тромб. Операция проходила под спинно – мозговой инъекцией. Это самая комфортная операция из тех, что мне пришлось перенести. Отключается только нижняя часть тела. Лежишь в полном сознании, а боли не чувствуешь. Анестезиолог постоянно замеряет давление и озвучивает результат, протирает пот с моего лба и говорит: «тепленький, хорошенький».

А я ей отвечаю: «ладно, хорошенький, лишь бы был тепленький». Послеоперационный период проходил нормально, если не считать осложнения из-за того, что во время операции была перерезана лимфа и нарушена чувствительность ноги. Из лимфы сочилась жидкость, а это задерживало выписку. Но, в конце концов, все обошлось, и 24 сентября я выписался из больницы. 5 октября я закрыл (досрочно) больничный и вышел на работу. А ведь эта болезнь оказалась следствием предыдущей операции. Надо сказать, что медперсонал в отделении сосудистой хирургии на протяжении многих лет зарекомендовал себя, как один из лучших. Лечащим врачом после операции был Александр Викторович Василенко. Замечательный специалист. Особенно хотелось бы рассказать о тех людях, которые лежали в одной палате со мной. Здесь настоящее боевое братство. Каждый в любую минуту готов прийти на помощь, поделиться всем, что у него есть, в случае необходимости подбодрить. Когда меня привезли из операционной, соседи буквально покормили меня из ложечки. Никто не ноет, хотя есть очень больные. Юмор, анекдоты – вот такая обстановка.