К.: Ты быстро бегаешь. Нам так и не удалось поговорить.

Это Кейд, и волна счастья проносится внутри меня, забирая дыхание. Мои пальцы дрожат, пока я печатаю ответ.

Я: Прости. Голос Марва вернул меня назад в реальность.

К.: Чёртов Марв.

Я хочу улыбнуться, но вместо этого сжимаю губы. Мои глаза горят, тело тяжелеет, но я знаю, что мне следует ответить.

Я: Это было к лучшему. Нам не стоит этого повторять.

Проходит несколько минут, когда мой телефон молчит. Нет даже трёх точек, означающих, что он печатает.

Наконец, он отвечает.

К.: Что ты имеешь в виду?

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Я хочу расставить все точки над i.

Я: Мы не можем пока встречаться. Это только все усложнит.

Закусив свою нижнюю губу, я несколько раз моргаю. Думаю о том, чего хочу.

Я: Мне нужно немного пространства. Время подумать.

Опять тишина. Никаких точек. Ничего. Я жду еще несколько секунд, пока не решаю, что хватит. Киллер не из тех, кто ждёт. Это неприятно, будто кто-то ударяет в живот, но я поднимаюсь с дивана и медленно иду в ванную, чищу зубы, умываю лицо и проделываю все ритуалы перед сном.

Я уже почти ложусь, когда мой телефон вибрирует.

И когда я поднимаю телефон, два слова светятся в темноте.

К.: Я подожду.

Глава 13

Кейд

 

Сегодня суббота, и я просыпаюсь в восемь утра, чтобы отправиться на пробежку. Стараюсь быть начеку на случай, если Стоун тоже выйдет побегать. Вначале октября воздух бодрящий, и листва на деревьях едва начала желтеть. Я благодарен за передышку после той сладкой ночи, но разочарован, что поблизости нет смышлёной блондинки.

Остановившись у озера, наклоняюсь вперёд, чтобы перевести дыхание. Я вспоминаю, что было между нами на кухне. В следующий раз нельзя допускать, чтобы всё зашло так далеко.

«Тогда почему я достаю телефон и звоню ей?»

Я облокачиваюсь о кирпичный мостик в парке в ожидании ее ответа.

— Кем бы вы ни были, вы дозвонились в ад. Уйдите прочь.

— Проснись, Стоун.

Слышу резкий вдох и шорох, будто она резко села в кровати.

Стоун прокашливается.

— Кейд? Что? Зачем?

— Ты по утрам просто неряха, — ворчу я.

— Я... я плохо спала прошлой ночью.

— А, не могла перестать думать о Пикси?

— И об этом тоже, — она замолкает, и я задаюсь вопросом, не я ли причина ее бессонницы. — Мне снилось, что я была на планете, которой управляли умные, но сумасшедшие обезьяны.

— Планета обезьян?

— Да, теперь я ненавижу обезьян.

Я улыбаюсь, хотя и не вижу тому причин.

— И представь себе кто-то опубликовал видеозапись с Пикси на странице моей матери в Фейсбук. Я смеялась до упаду и, кажется, никогда не перестану.

Я слышу в ее голосе тревогу.

— Ты не можешь повлиять на то, что произошло. Все уже позади. Двигайся вперёд и будь лучше сегодня. Покажи миру, какая ты талантливая. Я верю в тебя, Стоун.

Минута тишины.

— Можешь звонить мне каждое утро с такой мотивирующей речью? — она тихо смеётся. — Так в чем дело?

Я вздыхаю.

— Ты нужна мне. Сегодня.

— О! — Кажется, у Стоун перехватило дыхание.

— Да. — Затем я объясняю ей, что у меня на уме, и как только она соглашается встретиться со мной, я будто отрываюсь от земли и мысленно танцую от того, как у меня всё получилось провернуть.

«Профессионально».

Просто и ничего лишнего.

Она просила о пространстве, и я сказал, что дам ей его. Кроме того, я не люблю, когда мне отказывают. Уже проходил это с Мэгги Грейс.

Мы вместе составляем план, и, приняв душ, к десяти часам я уже мчусь в своём Эскалейде в среднюю школу Дедрикс.

Припарковав машину, начинаю бег через поле, где несколько игроков растягиваются и бегут короткие дистанции. Они восстанавливают силы после вчерашней игры с «Дикими кошками». Я пропустил игру из-за работы, но Хант прислал мне видео утром, и я быстро просмотрел его перед пробежкой.

Харт машет мне, стоя в зоне нападающих, где вместе с командой прорабатывают пробег квотербека. Он словно Голиаф со слегка кривым носом, пострадавшим от слишком частых ударов. У этого человека самое большое сердце, что объясняет, почему после ухода на пенсию, он поселился в Хьюстоне в самом бедном районе, который мог найти, чтобы преподавать.

Он объявляет перерыв, и ребята разбегаются.

— Отличная игра была вчера, — говорю я ему. — Двадцать четыре к десяти, ты побил лучшую команду в районе. Я чую, что и чемпионат штата не за горами.

— Не сглазь, Хищник. Мы близко, очень близко, — он морщится. — Этим детям нужно что-то хорошее. Мать Читта арестовали на прошлой неделе по обвинению в хранении наркотиков. Не представляю, как этот парень еще держит себя в руках.

— У него есть ты.

Харт пожимает плечами.

Он начинает рассказывать мне о игре, когда мимо нас пробегает Читта — долговязый квотербек латиноамериканской внешности. Всю дорогу он улыбается и заговаривает, еще не добежав до нас:

— Вы видели, как я закинул мяч на шестьдесят ярдов? А этот бросок в конце? Чувак, это было круто! — Он проскакивает мимо меня, и мы стукаемся кулаками. — Клянусь, парень, это именно тот сложный бросок, которому ты меня учил. И у меня получилось! Сработало, чтоб меня! — Он смотрит поверх моей головы. — Ты привёл с собой Новости! Черт. Я хочу сказать, Боже, это все правда!

Харт наблюдает, как от парковки к нам идут Кевин и Стоун — Кевин с камерой на плече, а впереди него Стоун с блокнотом в руках. Она машет нам, и я улыбаюсь ей. Пусть Марв катится к чертям собачьим. Школе нужно внимание, чтобы привлечь финансирование для чего-то еще, кроме спорта. И это убойная история: и никому не навредит, если снять небольшой репортаж, пока я не решу, что с ней делать дальше.

Она, одетая в оранжевую юбку, обтягивающий свитер в тон и туфли на каблуках, направляется к нам. Судя по тому, как тихо стало на поле, полагаю, я не единственный, кто рассматривал ее покачивающую бёдрами, уверенную походку — а распущенные светло-русые волосы развеваются на ветру с каждым ее шагом.

Увидев ее тут, я сразу чувствую, как расширяется моя грудная клетка.

— Это Ребекка Фильдстоун? — спрашивает Читта, уставившись во все глаза. — Вы видели ее грудь, когда она...

Я со всей дури даю ему локтем под дых.

— Не смей передразнивать.

Он кивает.

— Она тебе нравится, да?

— Да, — отвечаю я рассеянно, когда она подходит к нам.

— Кейд, — говорит она, улыбаясь, — спасибо, что пригласили нас сюда. — Она поворачивается к Харту и окидывает взглядом с ног до головы его крупную комплекцию.

— Вы, должно быть, тренер Уильямс. Кейд говорил о вас только хорошее.

— Рад, что вы присоединились. Может, у нас получится привлечь внимание к школе. — Тренер наклоняет свою крупную голову.

Я позвонил ему по дороге сюда, чтобы он успел подготовиться к интервью для «Горячих новостей». Так что, он был полон энтузиазма.

Остальные игроки возвращаются с перерыва и собираются вокруг нас, пока Харт знакомит нас со всеми.

Мы с Читта уходим тренироваться на стадионе, а Стоун и Кевин остаются разложить оборудование для интервью на краю стадиона рядом с трибунами. Издалека я слушаю ее мелодичный голос во время ее разговора с Хартом. Когда она задаёт вопросы ребятам, те смеются в ответ. Повернувшись к Кевину, они начинают делиться идеями. Она по-настоящему хороша в своём деле, именно этого зачастую и не хватает в реальных новостях. У нее определённо есть талант располагать к себе людей. К тому же, она чертовски сексуальна.

«Остановись, прекрати это немедленно».

Я отрабатываю с Читта передачи, когда к нам подходят эти двое. Стоун не спускает с меня глаз, когда я, сделав пару шагов назад, бросаю мяч через всё поле. Читта подмигивает мне и старается усовершенствовать свою технику передачи мяча. Кевин снимает нас около десяти минут, пока мы работаем. Стоп-кадр. И Стоун отворачивается от меня.

Я заканчиваю работу с Читта и направляюсь к ним. Кевин, повозившись с камерой, уходит к фургону.

— Наконец-то мы одни, — бормочет она. — Спасибо тебе за это. Это будет отличная история.

Я киваю ей в ответ:

— Не за что. Ты естественная, поэтому ребятам и нравишься.

Кивнув и замявшись, Стоун пытается поймать мой взгляд, будто ожидая что-то услышать от меня, но я молчу.

В кармане звонит телефон, и я достаю его.

Личный кризис. Заскочишь на ланч после тренировки? Мой рак тут ни при чем, так что не переживай. Дело в девушке.

«Какого черта? — хмурюсь я. — Личный кризис? Девушка?»

Я заинтригован.

— Кто это? — не сдержав любопытства, спрашивает Стоун.

Я смотрю на нее.

«Черт, до чего же она привлекательна».

— Да так, никто.

Она прищуривается:

— Это твоя бывшая?

— Ревнуешь? — не сдерживаю я улыбки.

— Нет.

— Лгунья.

Стоун хмурится, надув губки, чем еще больше смешит меня.

— Не волнуйся, красотка. Это моя мама.

— Я вовсе не переживаю из-за твоей бывшей! — на ее лице мелькает беспокойство. — У мамы все в порядке?

Я киваю:

— Думаю, да. Она хочет, чтобы я к ней заехал.

Прокашлявшись, Стоун поднимает на меня глаза.

— Что ж, спасибо за помощь сегодня. Ты вытащил меня из дома и помог снова заняться моим делом — это много для меня значит. И ты прав, нельзя позволять чему-либо мешать мне заниматься тем, что я люблю. Если хочешь, после того, как повидаешься с мамой, можем выпить кофе где-нибудь — так, просто, обсудим историю.

— В прошлый раз, когда мы договаривались выпить кофе, мы очутились в твоей постели, — тихо отвечаю я.

Стоун краснеет, и я снова усмехаюсь.

Мама присылает еще одно сообщение, в этот раз оно содержит фото великолепной брюнетки. Я смотрю на фото, сбитый с толку.

«Что происходит с мамой?»

Мне нужно идти.

Бросаю взгляд на Стоун — она задумчиво смотрит на меня.

— Стоун, ты в порядке?

Она кивает в ответ.

— Отложим кофе на другой раз? Мне нужно проверить, как там мама. Увидимся в понедельник в офисе?

Снова кивок.

— Есть планы на вечер? — спрашиваю я. Сжимаю кулаки при мысли, что она может встретиться с кем-то, но это совершенно смешно. Ревность для неудачников.

Стоун выдыхает:

— Нет. Скорее всего пойду домой, съем пару тако и лягу спать пораньше.

Чуть было не говорю, что позвоню ей позже или зайду, но я все-таки решил сохранять дистанцию между нами.

«Дай ей пространство».

Кивнув, я отворачиваюсь и, попрощавшись с ребятами, направляюсь трусцой к своему внедорожнику.

И спустя полчаса уже сижу во внутреннем дворике моей мамы в престижном районе Ривер Оукс.

Такая хрупкая и мягкая, со слегка сиплым голосом и манерой растягивать слова, она единственная причина, почему я еще общаюсь с отцом. И по-прежнему видит в нём что-то хорошее, хоть и ушла от него год назад после поражения Трента.

Мама наливает чашку чая и протягивает ее мне. Я нежно глажу её по недавно отросшим волосам.

— Не стоило меня ждать, — говорю я, но мама отмахивается.

— Не глупи. Это я заставила тебя все бросить и примчаться сюда. — Мама ставит передо мной тарелку с сэндвичем из индейки с сыром и ее знаменитыми жареными зелёными помидорами и садится напротив меня.

Я удивлённо смотрю на еду.

— Ты зачем-то подлизываешься ко мне, хоть это не так критично, иначе ты бы мне уже рассказала.

Мама делает глоток чая.

— Ты прав, мне нужна услуга.

— То есть, это нечто более важное, чем посадить клематис под окнами твоей кухни?

Мама морщится, будто боится сказать то, что собирается.

— Мне нужно, чтобы ты поужинал сегодня с дочкой одной моей подруги.

Я щурюсь.

— Свидание вслепую? Мам... — мой голос полон ужаса.

«Девушка на фото».

— Знаю, знаю, ты ненавидишь такие свидания. Но я действительно должница ее матери — мы были соседками в колледже, и возможно, абсолютно случайно я увела у неё парня. Это разбило ей сердце, и она не даёт мне забыть об этом. Она позвонила сегодня утром сказать, что ее дочь только что переехала в Хьюстон. Очевидно, ей очень одиноко в незнакомом ей городе. — Мама не замолкает, будто чем быстрее она будет говорить, тем быстрее я соглашусь на эту затею. — Она замечательная.

— С богатым внутренним миром?

Мама фыркает в ответ:

 — Прекрати. Она красивая — ты видел фото, что я тебе отправила?

Я едва взглянул на него.

Я тяжело вздыхаю, показывая ей своё недовольство:

— Сегодня вечером игра, и я очень хочу ее посмотреть.

Мама улыбается.

— Ну пожалуйста. Мы оба знаем, что ты можешь записать игру на диск. Давай! Обещаю, я больше не буду просить тебя встречаться с кем-то — хотя было бы здорово уже обзавестись внуками. Ты чертовски избирателен, Кейд, и не молодеешь.

— Мне тридцать!

Ухмыляясь, мама пожимает плечами.

— Помимо прочего, Мэгги Грейс звонила. Она казалась такой расстроенной из-за того, что между вами произошло. Может вам стоит начать все заново?

Я откидываюсь в кресле.

— Я не буду звонить Мэгги Грейс.

Мама кивает.

— Что ж, если этот корабль уже уплыл, почему бы не попытать счастья с кем-то другим?

«Нет. Я не могу.

Хотя… Вечер субботы, чем еще мне заняться?

Что плохого из этого может выйти? Войти и выйти, а потом можно дальше смотреть игру, валяясь в кровати. Одному».

Если посмотреть со стороны, то жизнь моя совсем не в порядке.

Смотрю на маму, вздыхая.

— Я согласен на свидание вслепую, но это в последний раз. Но отказываюсь быть твоим ключом к свободе каждый раз, когда кто-то заталкивает тебя в угол просто потому, что я горячий и одинокий мужчина, — поднимаю вопросительно брови.

Мама хлопает в ладоши, и в глазах ее загорается волнение.

— Я так рада! Никогда не знаешь, вдруг сегодня вечером ты встретишь свою судьбу!

Выходя из дома, в моем телефоне уже есть номер девушки по имени Сисси из Оклахомы. Я должен встретить ее «У Полетт» — в причудливом французском бистро.

Можешь встретить свою судьбу.

Точно. Я почти уверен, что это уже произошло.

 

***

 

Зайдя в бар, я приятно удивлён, увидев Сисси у барной стойки. С темными длинными волосами и большими глазами она кажется милой. Она одета в короткое зелёное платье с глубоким вырезом. Девушка встаёт, когда я подхожу к ней, и обнимает меня одной рукой.

Что касается свиданий вслепую, тут я, можно сказать, выиграл в лотерею.

— Рад встрече. Слышал, наши мамы — подруги, — говорю я.

Взмахнув ресница, она начинает тараторить:

— Слава Богу. Я почти ничего не знаю о Хьюстоне, и встретить тебя такая радость! В университете я была большой поклонницей футбола — университет Оклахомы.

Затем она поёт командный гимн.

— В Оклахоме я рождён, тут расту и тут помру! Вперёд, Оклахома! Вперёд, Оклахома! Оклахома Сунерс^[4]! Бумер Сунер^[5]! Бумер Сунер.

Я вздрагиваю. Не то чтобы мне не нравился ее энтузиазм, но я играл за Лонгхорнз^[6], а Сунерс — наш злейший враг номер два после Эггис^[7]. К тому же она слегка визглива.

Метрдотель, наконец, проводит нас к нашему столику в конце зала. Я отодвигаю стул, на что она улыбается мне.

— Мне нравится это место. Оно такой романтическое: в таких местах, кажется, делают предложения, — вздыхая, говорит она.

Я весь напрягаюсь.

— Эм, наверно. Как скажешь.

Мы усаживаемся и рассматриваем меню, и она, не переставая рассказывает о своём детстве, о том, как росла в большой семье с четырьмя братьями. Она самая младшая и все свободное время проводит за вязанием шляп и покрывал для деток из местного приюта. Как мило.

Подходит наш официант, молодой парень, одобрительно оценивший взглядом вид Сисси. Я заказываю виски Jameson.

— А для вас, мисс?

Сисси ослепляет его своей улыбкой.

— А что бы вы порекомендовали?

Официант ухмыляется, явно довольный ее вниманием.

— У нас есть отличный лимонный мартини, наши клиенты в восторге от него.

— Продано! Я буду лимонный мартини, двойной, пожалуйста, с сахаром по краям бокала. А также один шот «серебряная пуля». Кейд, будешь праздновать со мной? Я не так уж часто отрываюсь от работы, чтобы пойти на настоящее свидание.

— Я буду праздновать своим виски.

Шоты напоминают мне о Стоун. И сразу же возвращаюсь мыслями к Сисси.

После того, как официант удаляется, я завожу разговор:

— Так что привело тебя в Хьюстон?

— Я работаю с вермикомпостом, — хихикает она.

— О-о? — недоумеваю я.

— Ну, в науке я вермикультурист.

— Как увлекательно, — но моё лицо по-прежнему беспристрастно.

Наши напитки принесли, и она, опрокинув в себя текилу, принимается за мартини.

— Все в порядке. Большинство людей и не слышало о таком, но я подумала, что ты навёл обо мне справки, как и я о тебе.

Мой чутье на взводе, я весь внимание.

— Я читала о тебе в интернете, — говорит она, указывая на меня своими пальчиками. — Холостяк номер один в городе, согласно «Хьюстон Херальд^[8]». Теперь, встретившись с тобой лично, я в этом убедилась, — она впивается в меня взглядом. — Планируешь остепениться или как?

Я прокашливаюсь.

— Нет. — Делаю большой глоток виски. — Так что, расскажешь мне о червяках?

— Дай-ка я закажу еще один шот. — Сисси машет официанту, указывая на пустую стопку, а затем хорошенько прокашливается, будто готовясь к долгому разговору. — Вермикультурист — это человек, который следит за тем, чтобы черви перерабатывали отходы, такие как остатки еды, скошенную траву, испорченные фрукты и овощи в полезную и богатую питательными веществами почву или в органические удобрения. — Она мило улыбается. — Знаю, это звучит так по-научному, но по сути, червячный навоз — это золото. К тому же это дело сегодня востребовано. Все хотят есть органическую еду, фермерам она нравится, а мамочки ее любят.

Она пожёвывает хлебный сухарик, но все, о чем я могу думать, это черви.

Я пытаюсь сменить тему разговора, но Сисси не перестаёт болтать.

—... А красные калифорнийские черви, такие большие и толстые, им нет равных — они как земляные экскаваторщики. Они всю жизнь поглощают, перемалывают, переваривают и выделяют экскременты в почву...

— С ума сойти, — комментирую я, прерывая ее, когда официант приносит ее шот. — Что еще тебя интересует?

Но она будто не слышит меня.

— Вот, посмотри, — она сует свой телефон мне в лицо, показывая фото: размытое изображение красновато-бурого пузырька.

— Что это?

— Это Уолли! Мой первый червячок, но сейчас он уже мёртв. Продолжительность их жизни составляет всего несколько месяцев. — Ее глаза блестят от слез.

Какого черта!

— Может, тебе стоит освежиться и прийти в себя? — Например, в туалете, подальше от меня.

Улыбаясь, Сисси качает головой.

— Нет, я в порядке. Просто… он был одним из первых, когда мы основали эту компанию, а теперь мы самые успешные фермеры в этом бизнесе на юго-западе. Мы всем ему обязаны. — Она принимается за следующий сухарик. — Люди брезгливо реагируют на червей, но для меня они словно люди, которые жертвуют собой ради большего блага.

— Кстати, как продвигается вязание для детского приюта? Вяжешь шапки или прокрывала?

Но уже слишком поздно: Сисси целиком настроилась на червячную волну.

—... мы называем их слизь секрецией, которая является азотом — полезная пища для растений…

Не забывая об игре, подумываю сходить в уборную, чтобы проверить счёт.

—... лучше всего корить их кухонными отходами. Потрясающе, да?

— Абсолютно, — бормочу я.

«Куда, черт подери, делся официант?» — машу ему рукой.

—... черви будут любить тебя сильнее, если пропустишь их еду через миксер. — Тут Сисси замолкает. — Я же не наскучила тебе, нет?

— Нет.

Меня спасает вернувшийся официант, который тут же начинает перечислять блюда дня:

— Хотите начать с закусок?

Посмотрев на Сисси, не могу сдержать себя и спрашиваю её:

— Улитки подойдут?

Сисси фыркает, но хотя бы молча.

Я забываю о своём свидании, когда вижу, как в кафе заходит Стоун в компании какого-то темноволосого парня. Крепко сжимая карту меню, едва сдерживаю отвращение.

Кто это такой, черт возьми?!

Я не могу ни на чем сосредоточиться, не понимаю, о чем говорят официант или Сисси. Я вижу только, как Стоун и ее спутника проводят между столиками через обеденный зал и усаживают за столик в нескольких футах от нас. Наблюдаю, как они разговаривают между собой, в то время как моё свидание превратилось в лекцию о червячном навозе. Сисси громко смеётся, и Стоун ловит мой взгляд.

Комната плывёт перед моими глазами.

Глава 14

Ребекка

 

 

Вам знакома эта жгучая боль в груди, когда сердце перестаёт биться? Именно ее я почувствовала в тот момент, когда увидела Кейда. Он здесь, «У Полетт», с другой женщиной, совершенно другой женщиной, которая к тому же невероятно сногсшибательна. Я зла и обижена, мне больно и по-настоящему хочется, чтобы земля разверзлась, и он бы провалился и сгорел в адском пламени.

Но позвольте вернуться к более ранним событиям этого дня.

Утром, — проведя с ним удивительно хорошо время, наблюдая, как он работал с ребятами из бедного района, тренируя и подбадривая их, — я увидела совершенно другого Кейда. Он хорошо относился не только к своей семье: они с Хартом, его товарищем по футболу, вплотную посвятили себя этим детям, помогая им преодолеть круговорот бедности и бесправия, царящих вокруг них. Они герои.

Кевин сделал столько потрясающих снимков, а у меня было столько хороших заметок. Всё утро я едва могла отвести глаз от Кейда, — не только потому, что, бросая мяч и напрягая мускулы, он смотрелся невероятно сексуально в своей футболке, — но и потому, что мистер Здоровяк в этих длинных шортах давал о себе знать при каждом движении, соблазняя меня грязными обещаниями умопомрачительных оргазмов.

Ему действительно есть дело, и это так освежающе и сексуально. В какой-то момент он поймал мой взгляд и подмигнул. Это был мой коронный номер, и я не удержалась от улыбки. С ног до головы меня окутало тепло, и домой я вернулась, паря в облаках и мечтая о белом заборе из штакетника и темноволосых мальчуганах, резвящихся с отцом на лужайке.

Звучит смешно, знаю, но я практически уверена, что не раз овулировала этим утром.

— Подруга, заходи сюда и готовься. — Чес уже ждёт меня в дверях. — Сегодня в восемь у тебя свидание.

— Сегодня?! — вскрикиваю я, отметая фантазии о детях Кейда. — Что ты натворила?

— Очевидно, создать контакт на сайте знакомств означает активацию страницы! — Она ведёт меня в спальню и начинает перебирать мои вещи в шкафу, вешалку за вешалкой. — Только взгляните на это, моя дорогая мамочка получила бы апоплексический удар.

— У меня другие мысли насчет Фил.

— Нет! — Чес поворачивается, удивлённо таращась на меня. — Ты не можешь отшить его, иначе он оставит о тебе плохой отзыв, и тебя начнут все отвергать.

Теперь мне стало страшно.

— Сама иди с ним! — вскрикиваю я, падая на кровать и опуская беспомощно руки.

Соседка подходит и осматривает меня.

— Тебе хорошо известно, что мистера-белая-доска-Фила хватит удар, если у дверей его встретит такая сказочная я. Ну, может хватить. Это ты у нас тити-титулованная королева Хьюстона.

— Не смешно, — рычу я в ответ, на что Чес опускает плечи.

Сев рядом со мной, она добавляет:

— Признаюсь, возможно, я поспешно действовала в этот раз. — Потянувшись, она поправляет мои волосы на плечах. — Этот сайт для меня в новинку. Я завожу отношения на «Грайндр»^[9], там всё понятно что и к чему идёт.

— Нужно просто позвонить ему и сказать, что это был технический сбой, что мы не понимаем, как эта программа работает.

Чес вдруг будто осеняет, и она хитро улыбается.

— Значит ли это, что ты собираешься встречаться с этим сексуальным спортивным обозревателем? Было бы так здорово видеть его у нас в гостях!

И снова мою грудь словно сковывает в тиски, и я опускаю голову. Несмотря на утреннее разоблачение, причины держаться от Кейда подальше остаются прежними.

— Нет, — тихо отвечаю я.

— Тогда я не понимаю. Зачем рушить мечты бедного мистера-белая-доска-Фила, если собираешься сидеть дома и ни с кем не встречаться?

Понеслась.

— Я вовсе не собираюсь рушить его мечты. Он даже не знает меня.

Чес смотрит на меня, прищурившись.

— А ты видела мистера-белая-доска-Фила? Доверься мне, Ребекка Фильдстоун запомнится ему на всю жизнь. — Она говорит о жизни, будто напевая саундтрек к очередному раунду «Твоя жизнь» из телешоу «Королевские гонки».

— Ничего подобного, — бормочу я.

В ответ я получаю лишь этот ее взгляд.

— Прекрати, Чесси. Я не пойду на свидание с Филом. Это нечестно.

Тут моя подруга переходит на терпеливый поучительный тон:

— Лютик, ты не понимаешь, в чем смысл приложений для знакомств. У тебя может быть двенадцать потенциальных свиданий в день. Дело в том, чтобы выбраться, насладиться жизнью и пользоваться возможностями!

— Использовать все цветные карандаши, что есть в коробке?

— Именно! — Чес хлопает в ладоши. — А теперь одевайся, красотка!

Вздыхая, направляюсь к шкафу.

 

 

***

 

Приятная сторона приложения «Любовная интрижка» в том, что я встречаюсь с мистером-белая-доска-Филом в ресторане. «У Полетт» представляет собой классическое французское бистро, а это явное преимущество достоинствам Фила. Проблема лишь в том, что я нигде его не вижу.

— Для вас зарезервирован столик? — спрашивает меня бойкая сотрудница бистро в чёрном одеянии. При виде меня она тут же меняется в лице. — Мы с вами где-то встречались?

«Черт, черт, черт!» — Я просто уверена, что она узнала меня по клипу на канале ютуба, где Пикси держит меня за мою же грудь, но просто пока не сложила дважды два.

Идём дальше. Прокашлявшись, неспешно поглаживаю рукой своё красное шёлковое платье.

— У меня тут встреча с Филом Байарсом. Он уже тут?

Она оглядывает меня, пытаясь понять, кто я, но в то же мгновение за моей спиной появляется мужчина, поднимает мою руку и прижимает наши ладони вместе, странным образом сложив пальцы в форме буквы «V».

— Ребекка Фильдстоун? — Его голос басист и уверен, будто он утверждает, чем задаёт вопрос.

— Что?

— Ребекка Фильдстоун! — практически вскрикивает официантка.

Повернувшись к ней, резко прерываю ее:

— Нет.

— NuqneH^[10]! — Мужчина кашляет... или чихает?

— Gesundheit^[11], — отвечаю я.

Он все еще держит меня, сжимая наши ладони вместе, поэтому я вытягиваю руку. Он отпускает, и тут я вижу его светло-голубые глаза.

— Неужели?

Он аккуратно выбрит, одет в черные джинсы и рубашку с длинными рукавами; темные волосы собраны на затылке в тугой хвост, из-под воротника выглядывают татуировки, опоясывающие всю шею.

— Ты выглядишь... иначе.

Он улыбается, обнажая белоснежные зубы.

— Я использую фальшивое фото профиля.

— Не понимаю.

Он указывает рукой в направлении обеденного зала, что позволяет мне снова разглядеть выглядывающие из-под манжет татуировки на запястьях.

— Давайте выпьем.

— Н-но, — я перевожу взгляд с ухмыляющейся официантки на отнюдь не мистера-белая-доска-Фила. — Сюда, пожалуйста. — Официантка хватает два меню и отправляется вглубь ресторана.

Желудок урчит, и я чувствую себя в ловушке. Новый Фил выглядит неплохо — он скорее похож на солиста группы, исполняющей тяжёлый рок, или на фокусника из Вегаса. Но почему он чихнул на меня? Он что, проклял меня?

Нас ведут к столику, расположенному посреди переполненного ресторана. Я успеваю отметить, что задница Фила Байарса не так уж плохо смотрится в джинсах. Слишком худой и ростом низковат, но наши глаза практически на одном уровне.

— Прошу, мисс Фильдстоун! — намеренно подчёркивая моё имя, произносит официантка, за что я бросаю на неё испепеляющий взгляд.

Пока мы садимся, мой компаньон внимательно меня изучает.

— Вы знаете ее?

Неужели на земле еще остался человек, не видевший мою обнаженную грудь по ТВ?

— Я… Э-э-эм… Я работаю на канале «Горячие новости».

— А-а-а… — он задумчиво вскидывает подбородок. — Враг народа.

— Простите?

Но нас прерывает наш официант:

— Рады вас видеть «У Полетт»! С чего желаете начать?

Я быстро отвечаю:

— Мартини, двойной, и следите, чтобы мой бокал не был пуст.

— Конечно, мисс Фильдстоун.

Когда поднимаю на него глаза, парень подмигивает мне в ответ, отчего я краснею.

— А для вас, сэр?

— Корона.

— Конечно. Воду и хлеб скоро принесут.

Фил откидывается на стуле, опустив подбородок на сложенные в форме башни руки, почти все пальцы которых в кольцах. Я решаю взять этого быка за рога. В конце концов, я ведь репортёр.

— Итак, у тебя фальшивая фотография в профиле. Зачем? Программа защиты свидетелей?

— Все намного проще. — Став серьёзнее и нахмурившись, Фил подаётся вперёд. — Я устал от легкомысленности, от женщин, западающих на мои фотографии. Им важна лишь внешность, эта скучная оболочка.  

— Понятно... — Я готова в любой момент вызвать Убер. Если он попытается очернить мой профиль, я обвиню его в жульничестве. Я думала, что иду на свидание с Дуайтом Шрутом^[12], а не с Крисом Энджелом^[13]. — Но ведь нужно время, чтобы узнать человека поближе, не так ли?

Он обводит меня взглядом сверху донизу.

— Что если бы я заинтересовался тобой только из-за твоего роста, прямолинейности и крепкого телосложения?

«Он только что назвал меня крепкой?» — Я откидываюсь назад, когда официант приносит мой напиток. Как только он отходит, я отпиваю приличный глоток напитка с ароматом сосны.

— Желаете что-то заказать? — спрашивает парень, и я перевожу взгляд на Фила.

— Дайте нам минутку, — отвечает мой компаньон, и я киваю в знак согласия.

Кивнув, официант исчезает, и я смотрю на своего кавалера, ожидая, когда мартини возымеет эффект. И снова Фил поднимает руку в странном приветствии. Первые два пальца сложены вместе и безымянный с мизинцем так же, образуя букву «V» посередине.

— Это что, универсальный знак, обозначающий «раздвинь ножки»? — хихикаю я. Возможно, мартини уже действует.

Он хмурится:

— Это приветствие из «Звёздного пути», оно означает «Живи долго и процветай»^[14].

— О! — снова киваю и делаю еще глоток, поднимая руку. — Шама-лама-лакум.

— Большинство людей не знает, что франшиза «Звездный путь» основана на целой вселенной романов Джина Родденберри. Он создавал галактические цивилизации с разнообразием костюмов, языков, моды.

— Значит, ты Треккер^[15]. — Это не совсем вопрос, скорее осознание того, что судьба ненавидит меня — будто я и так этого не знаю.

С другого конца зала слышится громкий женский смех, и я инстинктивно поворачиваюсь в том направлении. Но когда я вижу, кто смеется, чуть не роняю бокал. Я забываю, как меня зовут. Именно здесь, посреди ресторана «У Полетт», Кейд Хилл сидит за столиком напротив «мисс Вселенная» из Бразилии или что-то вроде того, — высокой и стройной девушки с шелковистыми каштановыми волосами и гладкой карамельного цвета кожей. Она чёртова супермодель, а Кейд сказал, что собирается провести время с матерью. Лжец!

Быстро собравшись с мыслями, я перевожу все внимание на Фила. Будь я проклята, если Кейд Хилл думает, что я буду сидеть и мечтать о нем, пока он там отрывается с какой-то брюнеткой а-ля Жизель Бюндхен. Мы с Крисом Энджелом проведём время в сто раз веселее.

— Я Треккер почти всю свою жизнь, — продолжает он, пока я молча разглядываю его. Думаю, какой-нибудь... очень особенной девушке это может показаться привлекательным. Нужно лишь направить себя в правильное русло.

— Qapla! — произносит он громко, отчего я отпрыгиваю назад.

— Kerplah? — я почти уверена, что именно такой звук издала моя грудь, падая на камеру. Он улыбается:

— Так по-клингонски желают удачи.

Я смотрю на него исподтишка, изо всех сил пытаясь изобразить кокетство.

— А ты знаешь какие-то еще языки, кроме клингонского?

 — Немного говорю на ромуланском^[16].

«Ну конечно, говоришь».

— Именно это ты сказал сегодня при встрече у входа? — Я пытаюсь издать не то чихающий, не то кашляющий звук, похожий на тот, что слышала от него, на что Фил смеётся в ответ.

Это хорошо, пусть смеётся. Хочу, чтобы он смеялся и смеялся, словно со мной у него лучшее свидание в жизни — а кто сказал, что это не так?

Он снова издаёт этот звук:

— NuqneH! Это традиционное приветствие на клингонском.

«Помогите мне, небеса».

Нужно подвести нас к общей теме, которую я тоже могла бы обсудить.

 — Играешь на каких-либо инструментах?

— Нет, хотя учусь играть на терменвоксе.

Искоса смотрю на Кейда и вижу, как он улыбается своей глупой улыбкой с ямочками на щеках, а Чудо-женщина откидывается и смеётся, словно он сказал что-то необыкновенно смешное. Я морщу нос от возмущения.

— Никогда о таком не слышала. — Еще один мартини волшебным образом появляется передо мной, и я опрокидываю его большим глотком. — Что такое терменвокс?

— Это один из первых в своём роде электромузыкальных инструментов, управляемый без физического контакта.

Я сдаюсь. Ради всего святого. Кто бы мог подумать, что хард-рок Фил еще больший чудак, чем мистер-белая-доска-Фил?

«Копай глубже, Ребекка».

— Хорошо. — Я оглядываюсь, избегая столик Кейда. — Так что, Клингоны — это такие низкорослые ребята со странными ушами и острыми зубами?

Глаза Фила загораются, и он широко улыбается.

— Это Ференги! Так ты знаешь «Звёздный путь»!

— Наверное... но я путаю этих ребят с орками.

Но от моих слов его энтузиазм угасает, но лишь слегка.

— Вообще-то орки из мифологии Толкина.

— Это который написал «Игру престолов»? — Делаю еще глоток.

— «Игру престолов» написал Джордж Р. Р. Мартин, — качает головой Фил. — «Властелин колец» — это Дж. Р. Р. Толкин.

— Как много букв «р». Они родственники?

— Мне об этом ничего не известно... — Фил прокашливается и продолжает: — Что касается фэнтезийных гуманоидов, орки, возможно, самые сложные, с их оперативной базой в Мглистых горах, Мордере и Изенгарде...

«Святые угодники!»

Я снова оглядываюсь по сторонам и тут ловлю взгляд Кейда, смотрящего прямо на нас. Меня словно громом ударило, и я возвращаю всё внимание Филу.

— О мой Бог! — громко говорю я, протягивая руку, чтобы коснуться его руки. — Это так забавно!

Он в замешательстве отстраняет руку.

— Саурон и Саруман, вообще-то, самые страшные злодеи во всей трилогии.

— Их имена звучат так мрачно! — я улыбаюсь шире, нежно поглаживая его по руке.

— Да, полагаю, это так... — Он медленно отпивает пиво и наблюдает за мной так, словно это я несу какой-то бред, а не он.

Я уже было собираюсь спросить его о злодеях Клингонов, как вдруг чувствую приближение каких-то людей. Я поднимаю глаза и вижу Кейда и его амазонскую принцессу. Кейд одним только взглядом мог бы обезглавить Фила, фэнтезийного всезнайку.

— Привет, Стоун! Забавно видеть тебя здесь, — говорит Кейд с некой резкостью в голосе, что просто выводит меня из себя. Хватает же ему наглости!

— Я как раз думала о том же, — отвечаю ему еще более резко. — Я думала, ты навещаешь свою маму.

— Ты тоже его знаешь? — удивлённо спрашивает Фил.

— Мы вместе работаем, — отвечаем мы с Кейдом в унисон.

— Ты Ребекка Фильдстоун! — говорит необыкновенно красивая, стоящая рядом с Кейдом, девушка, и я едва сдерживаюсь, чтобы не прокомментировать ее грудь. Она пожимает мою руку.

— Я Сисси. Мне очень понравился репортаж, который вы сделали в прошлом году об окаменелых останках ихтиозавра, найденных в Дель Рио. Это сильно повлияло на моё желание переехать туда.

— Это что, так? — Я перевожу взгляд на Кейда.

— Сисси — вермикультурист, — отвечает Кейд повышенным тоном, будто все знают, что это значит, черт его подери.

— А! — вмешивается в беседу мой компаньон. — Ты изучаешь превращение земляными червями мусорных отходов и мёртвых тканей в органический материал. Оче