Люблю тебя как живая, так и мёртвая,

Бабушка Лила

Я закрыла книгу. Правду о деде? Ну вот опять. Тайны и скрытые послания. Я повернулась, чтобы спросить у призрака бабушки, что же было так невероятно важно, что она даже не смогла записать это в дневнике, но прежде, чем я успела открыть рот, она покачала головой и указала на сумку.

Ну ладно, будем играть по ее правилам. Открыв ее, я почувствовала запах сирени и темных роз. Внутри сумки я обнаружила серебряный кинжал в кожаном футляре. Клинок был сантиметров двадцать в длину, рукоять обхватывали два крыла, на вершине была воронья голова. Клинок был весь покрыт символами. Я провела пальцем по краю, и тут же выступила кровь. Острый.

Слизав кровь с пальца, я вернула кинжал в футляр и продолжила. Кроме клинка я нашла кварцевый хрустальный череп диаметром сантиметров десять. Разломы внутри черепа образовывали призмы и радуги, и было очень трудно оторвать от него взгляд. Там были бутылочки с порошками, каждая из которых была аккуратно подписана, тонкая серебряная палочка с кристаллами кварца и черный бархатный мешочек с кристаллическими рунами, хотя я и не смогла узнать ни один из символов.

Мое внимание привлек еще один мешочек из фиолетового атласа. Я вытряхнула несколько больших зубов на ладонь. Их было девять, и каждый был исписан чем-то вроде сигила. Они резонировали сердцебиению у меня в руке настолько сильно и оглушительно, что у меня закружилась голова. Я быстро положила их обратно в мешочек, не желая ничего трогать, пока не буду знать, что именно я делаю. Последней вещью в сумке была черная бархатная коробка. Внутри, на подушке из голубого атласа, лежал веер, судя по всему, сделанный из вороньего пера. Я развернула его и помахала. Звуки вороньих криков наполнили воздух. Вздрогнув, я быстро положила его обратно в шкатулку.

Кулон на моей шее вибрировал, и я поняла, что это была реакция на предметы из тайника. Медленно миллионы мыслей ворвались в мою головы. Я положила все, включая дневник, в коробку. Потом я поднялась на ноги, отряхнула джинсы и положила сумку на стол.

Но, похоже, Лила еще не закончила. Она жестом приказала следовать за ней. Я подняла коробку и поднялась за ней на чердак. Когда я открыла дверь, у меня появилось такое чувство, словно я вошла в сокрытое сердце дома. Чердаки были резервуарами, где покоились старые вещи, скрываясь в тени. Чердак был большой комнатой, освещенной одной единственной голой лампочкой, свисающей с потолка. Все было покрыто слоем пыли, и я заметила парочку старых сундуков, кресло-качалку и несколько странных предметов мебели. Лила стояла в стороне, только улыбка на ее лице внезапно померкла. Она снова мне кивнула.

Заинтригованная, зачем она привела меня сюда, я приступила к осмотру сундуков. Несколько были наполнены китайскими штучками и безделушками, но мой взгляд привлек один сундук, стоящий в углу. Пробираясь к сундуку, я обогнула кресло-качалку и небольшой столик и опустилась на колени, чтобы осмотреть его.

Сундучок был квадратный, словно бокс, вырезанный из кедра. Стерев пыль, я увидела, что он был отполирован до теплого золотого свечения. На верхушки были вырезаны инициалы: Т.Э.Ф.

Тамила Эйлин Фэллуотер... моя мама. Должно быть, это её сундучок.

Я посмотрела на Лилу. Она слегка пожала плечами. У нее было грустное лицо. Меня поразило осознание. Лила умерла, а моя мать так никогда и не возвращалась домой. Мне стало интересно, получала ли она когда-нибудь весточку от Тамилы, но просто никогда не рассказывала об этом Дювалу. Но она, конечно же, сказала бы мне? Она бы, конечно же, рассказала мне о ней... и об Эйвери, если парочка действительно сбежала вместе? Присев на пятки, я задумалась об исчезновении моей матери. Куда она ушла? Даже после стольких лет я ничего не могла изменить, но мне было интересно... любила ли она меня? И если это так, то почему она сбежала? Почему не вернулась за мной?

В сознании всплыло смутное воспоминание – мы с мамой были во дворе, она держала меня за руки и крутила вокруг себя под летним солнцем. Мы обе смеялись. Мы крутились все быстрее и быстрее, пока вдруг не повалились на траву, и она обняла мне, погладив по волосам.

– Я люблю тебя, Кэррис. Никогда этого не забывай. Неважно, что случится, помни, что я люблю тебя. Обещай мне.

Она заставила меня посмотреть на нее, услышать ее. Я вдруг вспомнила, что глаза ее были полны слёз. Она плакала, но я не помнила об этом до этого момента.

Неделю спустя она пропала. А я выкинула тот день из памяти, потому что было слишком боли, как счастлива я была и как сильно любила ее.

Вздохнув, я сосредоточилась на настоящем.

– Он принадлежал моей матери?

Лила кивнула, по-прежнему молча. Я знала, что мертвые могут говорить, но бабушка не сказала мне ни слова. Она вела себя словно гид. Неуверенно я попробовала открыть сундук, но только для того, чтобы понять, что он был закрыт. Я изучила замок. Только коснувшись его, я поняла, что ключ, который я нашла в ящике бабушки, был от этого сундука.

Я попробовала поднять сундук, но он был слишком тяжелый для меня. Придется принести ключ сюда.

Я подняла взгляд, чтобы сказать что-нибудь, но на чердаке было пусто. Лила исчезла.

– Бабушка? Бабушка! – я быстро просканировала комнату, но в ней не было никого, кроме меня. Жалея, что не сказала, как сильно любила ее, когда у меня был шанс, я медленно пошла к лестнице. Если мне повезёт, она вернётся.

Я спустилась на кухню и собиралась достать ключ, и вернуться наверх, когда в дверь позвонили. Это не могла быть Пеггин - до ужина было еще далеко. Нахмурившись, я открыла дверь и обнаружила прислонившегося к стене Брайана с букетом цветов в руках – осенние циннии выглядели недавно сорванными.

– Привет, соседушка. Я решил разыграть гостеприимство, – он протянул мне цветы. Когда я приняла их, он поймал мой взгляд, и у меня снова возникло такое чувство, что он был полон тайн.

Я попыталась увидеть, нет ли возле него духов. Я почти всегда могла уловить парочку неподалеку, но сейчас я видела лишь вспышки энергии вокруг него. Было в нем что-то... Я попыталась подобрать слово, которое описало бы ощущение.

Слишком много для одного тела... в нем было нечто большее, чем можно было увидеть, большее, чем видно на поверхности. У этого человека есть секреты, и он умело и глубоко скрывает их.

Откуда это взялось, черт возьми? Всполошившись, я отступила в сторону.

– Входи.

Я положила цветы в раковину. Они определенно были сорваны прямо с грядки, а не из магазина.

– У тебя там сад за калиткой? – послав ему улыбку, я достала вазу из шкафа и налила в нее воду. Дом Брайана больше походил на особняк, и площадь двора была достаточно большой, с высоким каменным забором, окружавшим огромный участок. В заборе было как минимум два прохода: главные ворота и калитка, разделяющая наши участки.

Он сел за стол и откинулся на стуле.

– Да, у меня там сад. Вообще-то, их несколько. У меня страсть к садоводству – оно меня успокаивает, – бросив беглый взгляд на кухню, он добавил: – Здесь ничего особо не изменилось.

– Пока не изменилось. Не забывай, я вернулась всего пару дней назад. Масштаб того, сколько мне предстоит сделать, только начинает устанавливаться. Во второй раз вся моя жизнь кардинально поменялась... нужно немного адаптироваться, чтобы понять, как снова влиться в этот город.

Нужно было приспосабливаться. Например, что я собираюсь делать со своей жизнью? Найду ли я работу или, возможно, начну собственное дело? Быть медиумом - большая ответственность, однако, когда я проверяла в последний раз, ежемесячная оплата за это не полагалась. У меня были деньги благодаря наследству от бабушки с дедом, и дом был оплачен на долгие годы вперед, но мне совсем не хотелось сидеть на попе ровно и ничего не делать.

– Могу вообразить, как это будет трудно. Твоя бабушка несла огромную ответственность на своих плечах. Тебе тоже придется.

Так, значит, он знал. Не то чтобы дар Лилы был какой-то тайной. Весь город знал, ровно, как и о том, почему я вернулась. Это был лишь вопрос времени, когда новость разнесется по округе, и тогда, было ожидаемо, что люди начнут стучаться в мою дверь, прося помощи. Прямо как когда я была маленькой. Лила постоянно разбиралась с духами для людей.

Я поставила вазу на стол и наклонилась, чтобы вдохнуть запах. Циннии были замечательных цветов - цветов осени: желтые, золотые и медные. Цветы были пышными, а насыщенный цветочный запах щекотал нос.

Коснувшись одного бархатного лепестка, я тихо вздохнула.

– Очень мило с твоей стороны было принести их. Они прекрасны. У меня не было возможности заниматься садоводством последние пятнадцать лет. Я жила в квартире в Сиэтле, а мои кошки съедают все растения в доме. Кстати, о птичках... – я замолчала, когда Дафни тихонько вошла в комнату. Она была светской кошечкой. Гэбби и Агент Эйч были дружелюбными, но им нужно было время, чтобы подойти к незнакомцу. Дафни же была кокеткой.

Брайан молчал, с опаской смотря на ней. У него был вид человека, который не был уверен в кошках, и это, само по себе, беспокоило меня.

– У тебя аллергия? – это был самый простой ответ на вопрос.

Он покачал головой.

– Нет, но я не привык кошкам. Я больше по собакам. У меня как-то был пёс. Он дожил до четырнадцать лет, хороший возраст для собаки. Я... много путешествовал в последние годы, поэтому решил подождать, пока не буду готов осесть где-нибудь, прежде чем снова завести домашнее животное.

Он нерешительно наклонился и протянул руку - медленно, чтобы не спугнуть её. Дафни осторожно подошла ближе. Она обнюхала его пальцы, снова взглянула на лицо и запрыгнула к нему на колени.

Что ж, это было неожиданно. Она замурлыкала и начала тереться о рукав его куртки.

– Она дружелюбная, но обычно она не такая шустрая.

Некоторые считали меня помешанной, но я давала кошкам определять, можно ли доверять человеку, который пришёл в мой дом. Они непременно шарахались от проблемных и людей с дурным характером. А это означало, что кем бы он ни был, Брайан был достаточно безобиден, чтобы впускать его в дом.

Расслабившись, я направилась к стойке.

– Хочешь кофе? Латте? Капучино? У меня есть всё нужное. А ещё я работала баристой.

На его лице появилась тень улыбки.

– Ты кофейная чудачка, прямо как твоя бабушка, да? И, конечно, я хотел пригласить тебя в «Веник и Чертополох», но и это отлично подойдет.

– «Веник и Чертополох»? – я включила эспрессо-машину. – Что ты будешь и сколько тебе шотов? И да, когда мне было четырнадцать, моя бабушка научила меня ценить достоинства хорошего кофе.

Я не стала добавлять, что, по её словам, это помогало ей сосредоточиться на работе.

– Кофейня «Веник и Чертополох». Она на углу Пятой и Кедровой улиц, а владельцы Майкл и Нелли Бреннон. Милое местечко. Мне, пожалуйста, тройной латте.
Он гладил Дафни по спине. Она повернулась, чтобы посмотреть на него и потом довольная спрыгнула вниз и убежала в гостиную.

Пока я готовила шоты, я пыталась найти тему для разговора, чувствуя неловкость. Я плохо умела болтать ни о чем, разве что с Пеггин. Я нервничала из-за Брайана, в основном потому, что не могла полностью его прочитать.

О, да кому ты врешь, женщина? Ты нервничаешь, потому что он такой красавчик и определенной твой тип. Перестань себя обманывать. Он тебе нравится, и ты это знаешь. Раздраженная (порой сталкиваться лицом к лицу с реальностью совсем не весело), я думала, о чем поговорить, пока машина работала. Но я понятия не имела, о чем с ним можно поговорить, а его, похоже, молчание ничуть не смущало. Я повернулась так, чтобы он не мог видеть моего лица, и закрыла глаза, сосредотачиваясь, чтобы выяснить о нем что-нибудь еще.

Меня окружил туман, и я мельком увидела лес, высокие ели качались от бушующего в ночи урагана. Я чувствовала запах дождя, тяжелый и холодный, и даже несмотря на то, что я не могла ее увидеть, я знала, что темная луна пряталась за тучами. Шорох в кустах заставил понять, что рядом со мной кто-то был - некто опасный и дикий с острыми зубами. Некто вроде того, за кем он гнался в момент нашей встречи на дороге. Меня охватил инстинкт самосохранения, и мои глаза распахнулись.

На машине загорелась лампочка «готово», и я, не думая, начала наливать шоты, но у меня тряслись руки. Кто бы не прятался в кустах, он был опасен, и я все еще чувствовала его голод во тьме. Это был не призрак... и мне кажется, Неживым он тоже не был. Но кто бы там ни был, у него в животе была грызущая боль, и чем бы он ни был, шёл он за Брайаном - это все, что я поняла. Он крался за ним тенью, словно наблюдатель, или, возможно... они преследовали друг друга. Приготовив напитки, я постаралась успокоить нервы, напоминая себе, что Дафни он понравился.

В этот момент ко мне присоединился Брайан.

– Помощь нужна? Достать молоко из холодильника?

– Да, пожалуйста. Сливки там же, – благодарная, что можно что-то сказать, я добавила: – В буфете есть печенье. Вообще-то, там много разных, – я вспыхнула. – Я сладкоежка. Возьми, какие понравятся, и поставь на стол.

Он засмеялся.

– Я обычно не ем сладкое, но кто же не любит печенье.
Тьма, окружавшая его, испарилась, и он снова стал всего лишь моим соседом. Размышляя, не придумала ли я себе все это, я отнесла чашки на стол, пока он открыл шкафчик с печеньем. Он выбрал «Орео», и я снова начала таять. Наши вкусы совпадали.

– Так, какие у тебя планы на сегодняшний день? – он сделала глоток и издал довольный звук. – У тебя действительно хорошо получается.

– Я же сказала, – я ухмыльнулась. И тут меня осенило. – Вообще-то я собиралась подняться обратно на чердак, когда ты позвонил в дверь. Я нашла нужный мне сундук, но не могу спустить его вниз одна, а открывать его там не хочу. Может, поможешь мне после того, как мы допьем кофе?

Он выгнул бровь.

– Конечно. Буду рад помочь.

Я посмотрела на часы. Было два часа дня - куча времени до прихода Пеггин. Как бы мне не было стыдно в этом признаться, и как бы сильно я не любила Пеггин, я хотела познакомиться с Брайаном немного ближе, прежде чем представлю их друг другу. Она очаровывала мужчин на раз. Я их обычно отшивала, потому что была очень прямолинейна и видела их насквозь. Вообще-то тоже самое происходило и с женщинами, вероятно, поэтому у меня так мало друзей.

– Итак, Брайан, чем ты занимаешься? И передай мне, пожалуйста, печенье.

Он передал мне тарелку.

– Балуюсь всяким. У меня несколько международных компаний. Скукотища, если честно.

– О, я люблю посмеяться. Расскажи мне, – флиртовала я ужасно, но я хотя бы попыталась.

Он заерзал, чувствуя себя не комфортно.

– Древности... поездки... не хочу обсуждать это сейчас, – было очевидно, что разговаривать на эту тему он не станет.

Я сменила тему:

– Когда ты переехал в Уиспер Холлоу?

Он крутил в руках чашку.

– Дай подумать... пять лет назад? Шесть? Но я приезжал сюда и до этого. Мне так понравился этот город, что я решил сделать его своим домом.

Я покачала головой.

– Господи, зачем жить в этом городе, когда ты не обязан?

– Ты задаешь много вопросов, – тон его голоса был достаточно дружелюбным, но я уловила под ним стальные нотки.

– Просто интересно, – я начала было говорить, но осеклась. Я не собиралась оправдываться за то, что просто пыталась быть дружелюбной. Так, значит, он так запросто ни о чем не рассказывает, и ему не нравится, когда люди задают вопросы. Одно только это вызывало вопросы. Я понимала нужду в личном пространстве, но, если он хочет поговорить, ему придется дать мне что-то, с чем можно работать.

Снова возникла неловкая пауза, пока он допивал кофе.

– Идём, помогу тебе с сундуком.

Дружелюбия у меня поубавилось, и я решила сказать ему, что помощь мне не нужна. Но я и слова сказать не успела, как он уже стоял в ожидании. Если бы я сказала что-нибудь в этот момент, он бы возразил, и ситуация стала бы еще более неловкой. Плюс ко всему, я сомневалась, что даже с помощью Пеггин у меня получилось бы спустить тот сундук вниз по лестнице, не повредив ни его, ни себя. Дерево было тяжелым и твердым, а у нас не было таких мускулов, как у него.

– Прошу за мной, – я не улыбнулась и не произнесла ни слова, пока мы поднимались на чердак.

Сосредоточившись на деле, я указала на сундук моей мамы.

– Там... вон тот.

Брайан опустился на колени, проведя рукой по крышке.

– Прекрасная работа, – нежно, почти благоговейно, заметил он.

Смена тона меня удивила. Я нахмурилась.

– Он принадлежал моей матери. Я о его сосуществовании раньше и не подозревала.

Он встретился со мной взглядом. От напряжения и настороженности, казалось, не осталось и следа.

– Прости за резкость. Боюсь, я не любитель поболтать. Я не привык к дипломатическим разговорам, и, по правде сказать, не особо люблю рассказывать о себе. Я человек замкнутый и мне нужно сначала узнать человека поближе, чтобы выдать все мои секреты.

Я снова почувствовала тень позади него. Чем бы она не была, она определенно преследовала его. Я хотела спросить его об этом, но учитывая его реакцию на вопросы, я решила оставить его в покое. Тем не менее, его извинение убивало мое раздражение, к тому же, теперь я поняла, что именно он чувствовал.

– Я много не болтаю. Давай я возьму его с одного конца, – я наклонилась к сундуку, но он жестом меня остановил.

– Я справлюсь. Еще надорвешься. Просто последи, чтобы на лестнице ничего не было, пожалуйста.

Пока я вела его вниз с чердака, мое внимание сосредоточилось на сундуке. Брайан Тирни, конечно, красавчик, но этот сундук принадлежал моей матери, и всё, о чем я могла тогда думать, - что я найду внутри него? Может, кольцо Эйвери? Или подсказку о том, куда она пропала?

– Хочу у тебя кое-что спросить, – сказал он, поставив сундук на стол. – И, если ты не захочешь отвечать, можешь меня ударить. Я заслужил, – он смеялся глазами, и от этого его глаза стали еще ярче.

– Спрашивай, – я достала ключ из кармана, внезапно немного смутившись.

– Почему твоя мама сбежала? Твоя бабушка рассказывала мне немного о ней, что она исчезла, оставив тебя здесь, – он стоял так близко, что я могла чувствовать тепло его тела, и от этого у меня по спине побежали мурашки... в тот момент было трудно думать о чем-то другом.

Я уставилась на ключ у меня в руке.

– Не знаю. Надеюсь, мне удастся найти в этом сундуке хоть что-нибудь, что поможет разобраться в случившемся. Почему она бросила меня. Отец исчез ещё до моего рождения. Его мать сказала мне, что он отправился на гору Тимбер поохотиться и с тех пор его не видели. Он хотел жениться на моей матери, но...

Брайан подвинулся к столу.

– Хочешь, чтобы я отошёл, пока ты будешь его открывать? Или мне уйти? Я пойму, должно быть, это очень личное.

Я обдумала его вопрос. Вполне возможно, что что-то в этом сундуке заставит меня разрыдаться. Или, может... может, там был просто мусор или старые воспоминания, к которым я не имела никакого отношения. Через мгновение я сказала:

– Нет, останься. Я едва её знала. Мне было три года, года она ушла.

Как только я вставила ключ в замок и повернула его, воздух сгустился. Меня начал обволакивать туман, что происходило, когда рядом был призрак, и я открылась, ища источник. Откинув крышку, я увидела сложенную легкую курточку, лежащую на самом верху. Я узнала её - именно в ней была мама, когда мы лежали на траве. Медленно достав её из сундука, я что-то заметила. На груди было красно-коричневое пятно вокруг чего-то, напоминающего дырку от пули. Я уставилась на него. Кто-то слабо закричал, и я оглянулась и увидела молодую женщину на корточках возле стола. Она плакала, её руки были подняты, сдерживая что-то. Брайан тоже смотрел на неё.

– Кто она, Кэррис? – он говорил так тихо, что я едва расслышала.

Я в ужасе смотрела на призрака.

– Моя мама. Это моя мама, Тамила. И это значит... что она вовсе не сбежала. Она мертва, и я думаю, кровь на куртке её, – я повернулась к нему, пытаясь проглотить ком в горле. – Я думаю, мою маму убили.

Глава 6

У меня перехватило дыхание, когда я приблизилась к духу матери, удивляясь, что Брайан тоже её видел. Я не знала, что делать, – была ли она Призраком? Или Скорбящей? Я коснулась кулона на шее и пробежалась пальцами по хрустальному черепу. Я не хотела причинять ей боль, как Бетти, и она вовсе не казалась опасной. Я решила довериться инстинктам.

Я осторожно подошла к духу Тамилы, молясь, чтобы её страдание не было наигранным. Призраки были способны на такое. Вам становится их жаль, и тогда, когда вы снимаете защиту, они могут напугать вас, вселиться в вас или просто надругаться над разумом. Я пока что плохо знала маму, чтобы понять, кем она была.

Тамила вдруг резко повернула голову в мою сторону и глаза её расширились. Она посмотрела на куртку в моих руках и на её лице появилось растерянное выражение. Потом она снова обернулась, словно видела кого-то за спиной, и вся сжалась. В этот момент я увидела кровь на её груди, прямо над сердцем. Я заметила что-то вроде раны от пули, прежде чем она испарилась.

Брайан прочистил горло.

– Она что-нибудь сказала? Я видел её, но не слышал.

Я покачала головой.

– Нет, я её тоже не слышала. Думаю... она Скорбящая. И кажется, она только что поняла, что мертва, хотя я не могу сказать наверняка. Когда она увидела меня с курткой в руках, она словно узнала... но и осознала тоже.

Я замерла, опустившись на ближайший стул. Меня вдруг поразило осознание, что я только что видела призрак матери. Это значило, что Тамила действительно, на самом деле, никогда не вернется. Это также означало, что она не сбегала, не бросала меня. Это значило, что она не встретилась с Эйвери. Мир закружился, когда кусочки головоломки разлетелись, пытаясь собраться в новую картинку.

Мгновение спустя я оглянулась, надеясь, что появится Лила, но её нигде не было видно, и я не чувствовала её поблизости. Я не хотела рисковать и призывать её на случай, если облажаюсь из-за сильной тревоги. Так можно было дотянуться до призрака, когда вы готовы, но совсем другое дело делать это сразу после удара.

Брайан протянул мне стакан воды. Я и не заметила, как он включал воду. Благодарная, я приняла его. Он поставил стул рядом со мной.

– Ты как? Мне позвать кого-нибудь?

Я долго пила воду, пытаясь прояснить сознание. Мгновение спустя я пожала плечами. – Некого звать, если честно. Пеггин придет на ужин, но вообще... Я довольно одинока.

Я вдруг вспомнила об Айви, но в сознании всплыло предупреждение Пеггин. Я пока плохо знала Айви. Учитывая, что прошло пятнадцать лет с тех пор, как я покинула Уиспер Холлоу, правда была в том, что я никогда здесь не знала достаточно хорошо.

– Может позвонить в полицию? Твоя мама пропала... сколько лет назад?

– Тридцать.

– Убийство не имеет срока годности.

Я уставилась на куртку в своих руках, осознавая, что, возможно, держала в руках последнее, во что была одета моя мать. Меня поразила мысль - если она была в сундуке, и у моего деда был ключ, он должен был знать, что Тамила умерла. И это вызывало очень тревожные мысли. Очень медленно я положила куртку на стол, не в силах оторвать от неё взгляд.

– Кэррис? Ты вся жутко позеленела. Я могу что-нибудь сделать? Что угодно?

Я восстанавливала дыхание, пытаясь не потерять сознание. Ведь как бы сильно я ни ненавидела моего деда, возможно, он не знал о её смерти до моего ухода. Но как же секрет, который он хотел рассказать? Мог ли он быть связан с этой курткой? Со смертью моей матери? Возможно... возможно... сотни «возможно» крутились у меня в голове.

– Не знаю, что хуже, – наконец, произнесла я. – Не знать, вернется ли она когда-нибудь домой, или знать, что никогда не вернется. Не знать, почему она ушла, или знать, что она мертва.

Брайан тяжело вздохнул и откинулся на стуле.

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Мой отец был убит. Хотя... – он замолчал. Казалось, он пытался понять, как бы не сказать лишнего. Мгновение спустя он оперся локтями на стол, подперев подбородок руками.

– Я видел смерть отца. Я был... совсем маленьким, но помню каждое мгновение той ночи. Ни день, ни даже примерное время. Не помню ничего, кроме каждой детали тех моментов.

Отвлекшись от своих мыслей, я уставилась на него. Это вполне могло объяснить его нелюдимый характер. Я хотела было сказать, что мне жаль, но мне показалось, что этого было мало и уже довольно поздно. Я хотела побольше расспросить его о том, что же случилось, но это было бы слишком уж навязчиво. Наконец решив, что он сам всё расскажет мне, когда будет готов, я просто кивнула.

Брайан подвинул ко мне тарелку с печеньем, но я покачала головой. Аппетит совсем пропал.

Я решала, что же делать. Элия и остальные сказали, что Дювал был в ярости, когда Тамила рассказала о беременности, а потом Эйвери исчез. Теперь я задалась вопросом об исчезновении отца. Если Дювал был настолько зол на Тамилу, что мог пойти на убийство собственной дочери, что же он должен был сделать с человеком, от которого она ждала ребенка? И зачем деду даже думать об убийстве Тамилы вместо того, чтобы просто выгнать её?

Я пыталась прийти в себя. Если я была на правильном пути, в этом могли быть замешаны и другие. Кем бы они ни были, они могут все ещё жить в Уиспер Холлоу. У меня возникла ещё одна мысль. Если это так, то знали ли они, что у моего деда была куртка Тамилы с пятнами крови? Было ли это как-то связано с тем, что Дама Озера забрала его прежде, чем он смог открыть свои тайны Айви, Ариэль и Элии?

Тысячи вопросов кружились у меня в голове, когда я поняла, что пялюсь в стакан с водой уже около пяти минут. Брайан не вмешивался, а Гэбби вернулась на кухню, чтобы разнюхать обстановку. Она запрыгнула на стол и, не обращая внимания на печенье, прошла через чашки и блюдца, и встала передо мной. Громко мяукнув, она потерлась головой о мое лицо, и я нежно поцеловала её мягкий черный мех. Она заурчала и плюхнулась на меня.

Я прижала её к себе, смотря на Брайана.

– Пожалуй, надо бы посмотреть, что ещё осталось в сундуке.

Он пожал плечами.

– Может, поможет. Давай я принесу пакет для куртки. На случай, если ты решишь передать её полиции на экспертизу, не стоит пачкать её еще больше. Где у тебя мешки для мусора? Думаю, пластиковый отлично подойдёт.

Я указала на ящик с мусорными мешками, он принес один и подержал открытым, пока я складывала куртку. Я была погружена в свои мысли. Почему я не плакала? Я только что узнала о смерти матери. Если это не вызывало слезы, то мне бы хотелось знать, что могло. Я прислушалась к своим чувствам, но у меня просто не было слов, и я была немного ошеломлена.

Брайан осторожно отложил пакет в сторону и оперся на стол рядом со мной.

– Кэррис... я понимаю, это сильный шок. Даже несмотря на то, что ты много лет не видела мать, могу сказать, что для тебя это настоящее потрясение. Ты уверена, что не нужно кого-нибудь позвать?

Неожиданно я почувствовала, что не хочу быть одна. Мой дедушка знал, что моя мать умерла и ничего не сказал мне. А бабушка Лила? Она же была медиумом, как она могла не знать? И если знала, то и словом не обмолвилась об этом. А если и не знала, то узнала теперь. Всё мое детство пошатнулось.

Не подумав, я коснулась руки Брайана.

– Прошу, не уходи. Хотя бы до прихода Пеггин. Мне совсем не хочется сидеть здесь и думать обо всём этом в полном одиночестве. Мой разум может быть пугающим местом, и я не уверена, что хочу слушать то, что там сейчас происходит. Мы можем... Мне лучше осмотреть оставшиеся в сундуке вещи, наверное.

Брайан взглянул на мои пальцы и мягко мне улыбнулся.

– Только если позволишь сделать тебе ещё кофе. И только если съешь пару печенек. Заряд энергии и еда пойдут тебе на пользу.

Я кивнула, и он направился к кофе-машине.

– Ты знаешь, как пользоваться этой штукой?

– У меня дома примерно такая же, только более... навороченная.
По тону его голоса я поняла, что он имел в виду стоимость, но он засмеялся и достал зерна, начиная молоть их.

Тем временем я вернулась к сундуку. Кроме куртки там было несколько журналов, включая кожаный, как у моей бабушки. Я аккуратно достала его из сундука и открыла. И, конечно же, это оказался Дневник Теней моей матери. Я поняла, что мне тоже понадобится такой. Я пролистала его и заметила несколько записей, ничего особенного. Отложив дневник, я начала копаться в куче бумаг и безделушек под ним. Там была шкатулка с парой украшений. Я быстро их осмотрела, но не увидела ничего, что было бы похоже на кольцо Эйвери.

Еще там был школьный альбом моей мамы. Также я нашла пару фотографий. Я узнала маму среди девушек-подростков, стоящих на берегу озера. Они смеялись, обхватив друг друга за плечи, а на заднем плане я увидела знак кемпинга Катега возле проруби. Я понятия не имела, кем были остальные, но обнаружила на обороте имена: Кэролайн, Тамила, Эверсон и Трейси. Они не выглядели знакомыми, и я это отложила это на время.

Остальное было просто хламом: фарфоровая кошка, какая-то книга с цветами, а последним я вытащила что-то похожее на очень маленький рентген. Посмотрев на свет, я поняла, что это было УЗИ. Я... должно быть, это была я. Мне стало необъяснимо грустно, я смотрела на осколки жизни моей матери. Такая короткая. Она была так молода, у нее было так мало времени на жизнь.

– Вот, держи, – Брайан поставил передо мной горячую чашку с пеной в виде кошачьей мордочки с усами и всем прочим.

Я засмеялась.

- Серьезно? Ты умеешь делать кофе-арты? У меня ничего не получается, но это так здорово!

– Ты сама съешь печенье или мне придется тебя кормить? - он наклонил голову на бок, уперев руки в боки.

Внезапно мне захотелось вновь ощутить прикосновение этих рук, только в этот раз к своему лицу. Покраснев, я быстро отвернулась, чтобы он не заметил ход моих мыслей. Мне не нужны отвлечения, и мне уж точно сейчас не нужна еще одна сложная ситуация в жизни. Вместо этого я откусила печенье. Брайан оказался прав – сахар заставил меня почувствовать себя немного лучше.

– Знаешь, когда я была маленькой, я все мечтала, что мама вернется домой с какой-нибудь историей о том, как её похитили инопланетяне или иностранные шпионы или типа того... что угодно, что доказывало бы, что она не бросала меня. Я даже думала, что она сбежала к отцу, и чтобы защитить меня, им приходилось скрываться. Теперь это все кажется таким ужасно грустным, – я решалась задать вопрос. – Можешь не отвечать, если не хочешь, но... как... почему твоего отца убили? И как так получилось, что ты был там?

Лицо Брайана помрачнело, но он тихо вздохнул.

- Не люблю об этом говорить, но... ради тебя, расскажу. У моего отца были враги – соперники, не ценившие его. Однажды ночью мы были дома одни. Моя мама ушла на встречу с подругами, вроде. Мы жили в лесу, вдали от центра города. К двери подошли трое мужчин. Они вломились в дом, пришли за ним. Мы сидели в его спальне, отец читал мне. Он успел спрятать меня в шкаф, пока они не заметили меня. Он велел мне сидеть тихо, не дышать, не двигаться. Меня воспитывали во всем его слушаться, и я остался там. Но я лег и смотрел в щель между дном и дверью.

Сама того не осознавая, я спросила:

- Что он тебе читал?

- «Вокруг света за восемьдесят дней» Жюля Верна.

Я не понимала, почему, но его ответ удивил меня. Но я просто кивнула, и он продолжил до жути спокойным голосом.

– Я видел, как они приперли его к стенке. У него не было... ну, он не был вооружен и не мог дотянуться до пистолета. Я не знал, чего они хотели, но он не мог их вразумить, и они боролись. Он всеми силами отбивался от них, но они его одолели. В конце концов его обезглавили. Но я исполнил его последний приказ. Не издал ни звука. После этого они ушли. Думаю, они решили, что мама взяла меня с собой. Я так и сидел в шкафу, пока она не вернулась домой. Я видел, как она нашла его... Она вошла в комнату такая радостная и счастливая, а потом... она увидела тело. Голову они забрали с собой.

Брайан наклонился вперед, положив руки на стол. Он опустил голову, выражение его лица было трудно разобрать.

– Я человек замкнутый. Редко говорю о своем прошлом. Может, теперь ты поймешь, почему я был так... резок. Мне по-прежнему очень жаль. Я был груб, но у меня есть на то причины.

Я взглянула на него, ища признаки присутствия духа его отца. Обычно, когда люди становились свидетелями насильственных смертей, энергия остается в их ауре, пока они ее не очистят. Но опять же, я видела лишь слабое сияние, исходящее от него. Этот человек был закрытой книгой. Но его история поразила меня. Не важно, каким он казался снаружи, под поверхностью таился океан бурлящих эмоции. Он был тикающей бомбой, нужны только правильные обстоятельства и правильные люди.

– Они поймали тех, кто сделал это? Если ты ух видел...

– Да, поймали. Они... позаботились об этом. Наш клан разбирается с делами по-другому. Мой народ всегда доводит дела до конца, и мы никогда не прощаем кровную обиду. Мы заботимся о порядке.

Клан? Народ? Да кто он такой? Откуда взялся Брайан? И что за враги пришли обезглавить человека? Мысль, что он может быть связан с мафией, промелькнула у меня в голове, но только и всего. Вопросов становилось все больше, но у меня было чувство, что нужно вести себя осторожно. Не говоря уже о том, что я вовсе не хотела вызывать воспоминания об обезглавленном родителе. Брайан был добр ко мне, и у меня не было желания делать историю еще хуже, выпытывая детали.

– У тебя ирландские корни? Судя по имени, очень может быть.

Он покачал головой.

– Гаэльские. Из рода О'Тигернэ Бергского. Тирни означает «лорд» или «господин», мои предки жили возле холма Тара.

Я наклонила голову.

– А я ирландка. Древние медиумы были ирландцами. Мы считаемся дочерями Морриган. Это...

– Я знаю, кто она, – его взгляд был холодным и собранным. – Поверь, я знаю о Морриган, мне кажется, даже больше, чем ты, – тон его был отнюдь не высокомерным... простая констатация факта, который очевидно был правдой.

– Я знаю немного... Лила научила меня кое-чему перед моим уходом. Я должна была сама учиться, но решила возвести стену между собой и Уиспер Холлоу. Я пыталась использовать свои возможности как-то по-другому, чтобы не свихнуться, но держалась так далеко от своего наследия, насколько было возможно. Мне нужно прочитать бабушкин Дневник Теней. Я знаю, что в нем описана наша история. Черт, я даже не могу рассказать тебе о предках нашей семьи, хотя она должно быть все уши тебе прожужжала. Так ведь? – я бросила на него взгляд, мне было интересно, как много Лила рассказала Брайану.

Он потряс головой. покачал головой.

– Я знаю, что она была медиумом. Я видел, как она ходила по вечерам на кладбище со скорбящей певицей. Твой дед был не особо этому рад – я пару раз слышал, как они ругались, когда работал в саду. Они были снаружи, или просто окно было открыто, я точно не знаю, – помолчав, он добавил:

– Ты же из-за него уехала, да?

Я поймала его взгляд, пытаясь понять, о чем можно рассказать. Мгновение спустя я кивнула.

– Да... он никогда меня не бил, ничего такого, но он был очень жестоким стариком. Он совсем не уважал бабушку и не любил меня, это все, что я знаю. Не представляю, почему бабушка вышла за него или не ушла от него. Если честно, я никогда и не спрашивала, – вообще-то, я даже не подумала о том, чтобы спросить. Бабушка любила меня и была ко мне добра, но я всегда знала, что она защищала бы деда, хотя я не знала почему, ведь он был с ней так резок.

Съев еще одну печеньку, я почувствовала, что лицо становится нормального цвета. Я допила кофе, потом, отодвинув стул, встала.

– Наверное... теперь мне стоит выяснить, что с этим делать. Моя мать исчезла тридцать лет назад – это долгий срок.

– Убийство нельзя оставлять безнаказанным. Или незаявленным, – Брайан убрал чашки со стола и положил печенье обратно в шкаф. – Серьезно, Кэррис. Понимаю, решать тебе, и я уважаю это, но, на твоем месте, я бы позвонил копам.

Я задумалась на минутку.

– Кто теперь начальник полиции?
Если это кто-то из дружков Дювала, то я бы не хотела ему сообщать.

Брайан закончил мыть чашки и поставил их на сушилку.

– София Кастильо. Я видел ее в городе, – казалось, он понял мои мысли, – Сомневаюсь, что они с твоим дедом дружили.

Имя звучало знакомо. Я взглянула на часы. Пеггин придет через полчаса.

– Мне нужно запечь картошку и сделать салат. Слушай... не хоч<