Глава 12. Жить полной жизнью.

Меньше, чем через два часа, у меня первое в жизни собеседование. Думаю, я немного нервничаю. Северус ворчит, что я не дала ему поспать, на кухонном столе остался нетронутым завтрак (попробуй я его проглотить, он бы тут же снова оказался на столе). И вот я уже готова.

В действительности же нарезаю круги по смехотворно маленькой гостиной этого дома. Знай, что останусь женой Северуса, думаю, смогла бы убедить его переехать.

Чтобы скоротать время, не в состоянии ни на чём сосредоточиться, даже на трактате по нумерологии, я вспоминаю субботний поход по магазинам с Тонкс. Мне бы и хотелось пойти туда с Джинни, но от всего, что так или иначе напоминает Уизли, до сих пор не по себе.

Это была хорошая идея, мы отлично развлеклись. Благодаря ее способностям метаморфа он приняла облик Северуса и, примеряя черные мантии, с грозным видом пронзала меня взглядом, говоря:

— Мисс Грейнджер, двадцать баллов с Гриффиндора за трату времени на выбор мантии.

Затем, крутанувшись на месте, она попыталась взмахнуть полами так, как может только Северус. Не исключаю, что он запантентовал движения мантии, если честно, я никогда не видела, чтобы ещё у кого-нибудь это получалось так впечатляюще.

Я пришла домой с пятью новыми мантиями и тремя парами обуви. Что ни говори, шопинг — отличный способ борьбы с хандрой!

***

Компания «Скоростные мётлы Нимбус» располагается в высоком здании, хотя маглы видят лишь старый заброшенный склад. Приветливо улыбаясь, секретарь провожает меня к кабинету Цезаря Транжира менеджера по персоналу.

Он уже ждёт, сидя в удобном чёрном кожаном кресле. Внушительный живот отделяет его от лакированной столешницы внушительного стола. С ним женщина со строгим лицом, похожая на МакГонагалл. Это Джиневра Глотфуд, начальник юридического отдела.

— Добрый день! Присаживайтесь, мисс Грейнджер, — любезно приглашает он меня.

Сажусь на указанный стул — в том же стиле, что и его кресло. И тут начинается шквал вопросов.

Ничем не напоминает анкету «Свах». Тут и классические вопросы: «Как вас зовут?», «Ваши основные достоинства и недостатки?», и неожиданные: «Вы говорите по-русалочьи?», «Как вы относитесь к мётлам?» или «У вас есть водительские права?»

Отвечаю как можно честнее. Так на вопрос: «Вы любите мужа?» я отвечаю: «По тестам «Гильдии Свах» наша совместимость девяносто процентов». Это производит на них впечатление, а я избегаю прямого ответа. Но вообще-то мне непонятно, какое отношение это имеет к трудоустройству.

Как бы то ни было, в конце беседы они сообщают, что я принята в «Нимбус» с третьего апреля этого года с зарплатой сто пятьдесят галлеонов в месяц. Я могла бы их расцеловать.

***

«Так-так, сегодня у Гермионы прекрасное настроение».

Действительно, жена вся светится, и приплясывает от нетерпения, пока я вешаю мантию на вешалку. Глаза сверкают, щеки порозовели, губы покраснели и все искусаны. Мне есть, чем занять эти губы и эти... нет, не зубы. Я не успел вообразить чего-то более изощренного, так как она начинает говорить:

— Северус, у меня хорошие новости, ну, для меня хорошие.

Я позволяю ей продолжать.

— Я получила работу помощника в «Нимбус»!

Об этом не говорится, но это и так кристально ясно, что она совершенно счастлива стать материально независимой от меня. Она не понимает, какая это для меня радость. А я не собираюсь ее просвещать — узнав об этом, она назло мне может уволиться. Поэтому я отвечаю с недовольным видом:

— Я понял. Но не думай, что твоя новая нищенская зарплата освободит тебя от супружеских обязанностей.

— Нищенская зарплата? Вообще-то речь о ста пятидесяти галлеонов в месяц! Очень неплохо для первой работы! — возмущенно отвечает она, покраснев от гнева.

— Ах, но такая прекрасная новость заслуживает, чтобы её отметили.

Моя зарождающаяся эрекция пытается кивнуть в знак согласия вопреки трусам, возвращающим её назад. Я беру за руку жену, с пеной у рта доказывающую мне, что она современная и независимая женщина, и веду к спальне. Там целую — блаженная тишина — ласкаю, раздеваю. Я что-то бессвязно бормочу — трудно говорить, когда твои губы, язык и пальцы заняты.

После того, как она испытала оргазм, я намекаю, что и она в свою очередь могла бы подарить мне удовольствие, что она и делает. Эти красные губы вокруг моего члена, эти маленькие руки на моих яичках. Ей хватило нескольких минут, чтобы развеять моё недовольство. Возможно, этот брак даст мне больше, чем я рассчитывал.

***

— Северус, я забыла тебе кое-что сказать. На самом деле, я уже давно должна была сказать, но никак не могла выбрать подходящий момент.

О, нет. Чувствую, за завтраком мне испортят всё приятное впечатление от вчерашнего вечера. Но, тем не менее, я прошу её продолжать.

— Мы приглашены на помолвку Гарри и Джинни. Она будет восемнадцатого июня в Норе.

Она и правда это сделала! Испортила мне всю неделю. Но, думаю, у меня еще есть шанс отвязаться от этого.

— Нисколько не сомневаюсь, что ты приглашена. Но не уверен, что и я тоже.

— Да нет же, ты приглашен. Как ни крути, ты мой муж. К тому же, для меня это великолепная возможность показать, что мои взгляды на то, что каждый имеет право на второй шанс, это не пустые слова.

Она забывает, что это мой третий шанс, даже четвертый. Однажды просто перестаешь считать. А её идея использовать это событие для демонстрации своих убеждений заслуживает уважения.

— Думаешь, Скримджер там будет?

— Ну конечно. По традиции министерские служащие посылают приглашение министру на значимые события в их жизни. Обычно он просит секретаря отправить открытку, но в случае с Гарри он, уверена, явится собственной персоной.

Прекрасно. Этот идиот для усиления своей популярности хотел засадить меня в тюрьму — неважно, заслужил я это или нет, — потом издал указ, из-за которого я чуть было не лишился работы. Для него будет как нож в сердце увидеть пожирателя, суд над которым, по данным соцопросов, понизил его рейтинг на пятнадцать процентов, веселящегося среди близких кумира магического мира.

Это и ещё то, что с моей новой супружеской жизнью я смогу поиздеваться над всеми этими подпевалами из Ордена Феникса. Действительно, прекрасно. Мне так мало надо для счастья.

***

Утро следующего понедельника застает меня проснувшейся задолго до рассвета и в сильном волнении. При мысли о работе меня всю трясёт. Я вновь кружусь по дому, до такой степени, что Северус бросает «силенцио» и «петрификус тоталус», чтобы, как он выразился, «спокойно позавтракать». И освободил только, чтобы я успела точно к восьми часам в «Нимбус», голодной. Вздрагиваю при мысли, что могла опоздать, хотя и встала в пять утра.

Встретив меня, Джиневра Глотфуд знакомит с юристами, которым я должна помогать.

— Ахиллес Ацидот и Гиацинт Пустобрех — юристы нашей фирмы.

— Очень приятно.

Я пожимаю руку обоим. Один настолько светлый и бледный, насколько другой темный и смуглый.

— А, Миранда, вы кстати. Подойдите, я представлю вашу новую коллегу. Гермиона Грейнджер. Миссис Грейнджер, Миранда Малони, второй помощник юриста.

— Очень приятно, — произносим мы одновременно.

Миссис Глотфуд оставляет меня на попечении Миранды. Та ведёт меня к маленькой комнате. Два стола, стоящие друг напротив друга, громоздкие ветхие этажерки, обвешанные дипломами стены, но в глубине свободное маленькое окно.

Пока она показывает мне кабинет, я рассматриваю её. У нее прекрасные зубы, чего она не боится демонстрировать, постоянно улыбаясь, она высокая, фигуристая, объемы там, где надо, и ничего лишнего там, где его быть и не должно. За ней нужен глаз да глаз. Кто знает, может у меня с первого раза выйдет найти любовницу для Северуса?

***

— Не думала, что люди могут быть так безответственными, — воскликнула я утром на третий рабочий день.

Миранда смотрит на меня вопросительно. Ей не нужно спрашивать, меня уже понесло:

— Нет, серьёзно, это как?! За этим типом гнались Королевские ВВС, когда он пролетал на метле над Лондоном, и он подал на нас в суд за то, что у наших мётел нет противорадарных чар. Всем известно, что право летать над большими городами есть у авроров и ещё у некоторых волшебников!

Она усмехается.

— Ты ещё всего не знаешь. Накануне, нам пришлось защищаться от обвинения в заведомо ложной рекламе от человека, который весит двести килограмм, метла которого не смогла взлететь. Этот волшебник утверждал, что весит всего сто пятьдесят килограмм, а на ярлыке «Нимбус-2001» написано, что она может перевозить волшебников с массой до ста шестидесяти килограмм. Мы заставили его взвеситься, так он потом подал жалобу на консультанта, который его взвешивал, якобы у того палочка сломана и искажает результат.

Улыбаясь, качаю головой, и возвращаюсь к гримуару и пергаменту. Моя коллега — приятная компания, и мне она нравится. У неё есть склонность к слащавым романам, где герой, темный и трагический, спасает героиню от ужасной судьбы. Ей не удалось скрыть своё восхищение Северусом, когда я призналась, что он мой муж. «Это так ужасно, что ему пришлось убить своего наставника. Бедный, он должен чувствовать себя виноватым».

Обдумав сказанное, с уверенностью могу утверждать, что Северуса совесть совершенно не мучает. По непонятной причине мой мозг противится дальнейшему анализу этого открытия. Возможно, Северус просто нашёл средство оставлять всё плохое позади, чтобы двигаться вперёд. Я мысленно пожимаю плечами и углубляюсь в правила движения мётел над Лондоном.

Глава 13. Провал плана A.

Достаточно моей благоверной было помянуть чёрта, то есть Поттера, как он тут как тут. Близнецы, как и каждый вечер пятницы, сидят в моей (номинально – своей) лаборатории, выслушивая еженедельный отчёт о моей работе.

— Господа Уизли, — звучит от двери дрожащий от возбуждения голос, — к вам посетители.

Прервавший меня Джулиан, продавец-пуффендуец, получает взгляд типа авады кедавры. Похоже, я теряю квалификацию, раз он осмелился на такое. Болван подпрыгивает и улыбается, словно увидел... Поттера. Прямо за его спиной виднеются Мальчик-Который-Выжил и самая младшая Уизли.

— Спасибо, Джулиан. Можешь вернуться в магазин, — отвечает Фред, или тот, кто назвал себя Фредом несколько минут назад. — Гарри, каким ветром тебя занесло? Ну, входи же.

Он входит, держась за руки с рыжей. Пожатия рук, поцелуи, всевозможные возгласы сопровождают долгожданную встречу. Можно подумать, они лет пять не виделись. Но вот пришёл момент, когда они больше не могут притворяться, будто меня нет.

— Здравствуйте, профессор, — Поттер выглядит немного неуверенно, но и без излишней враждебности. — Как ваши дела?

Я поднимаю бровь. Поттер спрашивает о моём благополучии? Не забыть свериться с метеослужбой, сегодня явно сообщали о перемене погоды. Ну, думаю, в наше время поттеромании будет лучше, если я пожму протянутую им руку.

— Здравствуйте, Поттер.

Я больше ничего не скажу. Слегка киваю мисс Уизли, не сказав и слова. Она возвращает мне жест с толикой страха в глазах. Поттер снова говорит:

— Гермиона сказала, что вы оба приглашены на нашу с Джинни помолвку восемнадцатого июня этого года?

— Да, говорила.

— Отлично, я надеюсь, что вы будете.

— Это утрёт нос Скримджеру! — заявляет Джордж.

Никогда не видел, чтобы помолвку использовали для чего-то иного, чем свадьба. А так как пятничный отчёт превратился в очередное обсуждение подвигов Поттера, я незаметно ускользаю.

***

Текут дни, похожие один на другой. В общем-то, быть женатым не так неприятно, как я боялся. Гермиона не так назойлива, как гриффиндорцы, которых я встречал, беседы с ней интересны — я пытаюсь вытянуть из нее что-нибудь о запатентованных чарах «Нимбуса», секс удовлетворителен (не будем забывать, мне есть с чем сравнивать), мои доходы почти непомерны. Я думаю, это слишком хорошо, чтобы продолжаться.

— Северус?

— Да?

— На завтрашний вечер я позвала в гости свою коллегу Миранду Малони. К понедельнику нужно подготовить документы, а вчера мы не успели, потому что Миранда очень устала. Это не займёт больше двух часов.

— Если так, то не беспокойте меня вашей болтовнёй.

Так и представляю офисные сплетни, витающие в воздухе гостиной.

— Не волнуйся, Северус. Мы выйдем из кабинета только для чая.

Следующий день наступает быстро. Я выхожу пожать руку гермиониной коллеге. Её имя мне совсем ничего не сказало, но, увидев, я её вспомнил. Бывшая слизеринка. Училась у меня несколько лет назад. Разве можно забыть такое прекрасное тело, снабженное к тому же интеллектом? Моя жена рядом с ней кажется подростком. Они поднимаются в кабинет.

Я вижу их снова только два часа спустя. Обе улыбаются, но это не глупое хихиканье, которому обычно подвержены женщины и гриффиндорцы.

— Северус, будешь с нами чай?

Так как я собирался почитать в гостиной, отказаться было бы грубо. Киваю в знак согласия. Тогда Гермиона приглашает коллегу занять место в нашей новой великолепной кожаной гостиной — с повышением зарплаты нет причин страдать от боли в спине, читая сидя в потёртых креслах, — и уходит готовить чай.

Окидываю взглядом нашу расслабленную гостью — на неё приятно посмотреть. Она бросает на меня восхищенные взгляды, которые скорее привычны Поттеру, нежели мне. Раз уж я хозяин, то мне и начинать разговор:

— Вижу, мисс Малони, вы решили сделать юридическую карьеру.

Её взгляд сияет.

— Да, профессор. Это интересная профессия. Мы вынуждены сталкиваться с самыми разными ситуациями.

При рассказе о работе её лицо прелестно оживляется. Я и не заметил, как прошла четверть часа. С каких пор нужно пятнадцать минут, чтобы заварить чай и разложить печенье? Даже Гермиона способна сделать это за пять, не подпалив чайник. Но, тем не менее, она оставила меня наедине с прелестной молодой женщиной, которая глядит на меня не с отвращением, а скорее с восхищением.

Когда жена возвращается с подносом, какая-то часть меня размышляет, а не поторопился ли я связать жизнь с Гермионой. Только до тех пор, пока Миранда — нам хватило меньше четверти часа, чтобы начать называть друг друга по имени, — не открыла рот, не чтобы отпить чаю или откусить печенье, а чтобы выдать глупость дня:

— Вы прекрасная пара. Можно подумать, что вы абсолютно разные, но, возможно, эта противоположность — именно то, что вас сближает.

Беру назад свои мысли об её мозгах. Всё же мне больше по душе взвешенные рассуждения Гермионы, в них она хотя бы прекрасно отдает себе отчёт, что мы не «прекрасная пара». Не зря в этом доме так мало зеркал.

Гермиона выглядит такой же разочарованной, как и я, не знаю уж почему. Но мне кажется, у нее другая причина.

Между нами, нам удалось сделать так, чтобы Миранда Малони, выпив две чашки чая, покинула нас уже через двадцать минут.

И только закрылась дверь, я поворачиваюсь к Гермионе:

— Гермиона, если еще раз захочешь заставить меня выпить в компании твоих друзей в нашем доме, то для начала убедись, что они способны на интеллектуальную беседу!

В её глазах намёк на насмешку.

— А мне, когда я вернулась в гостиную, показалось, что вы мило общались.

— Просто расспрашивал о жизни одну из моих бывших слизеринок.

— И только?

Интересно, к чему все эти вопросы и намёки? Я вглядываюсь в её лицо в надежде найти там ответ. Можно было бы использовать легиллименцию, да она сразу поймёт, а ссоры в семье не к чему. Странно, такое чувство, что она ревнует к Миранде и в то же время разочарована, что между нами ничего не было. Тут же меня осеняет. Веритасерум и родниковую воду так легко перепутать.

— Ты бы предпочла, чтобы, пока тебя не было, я попросил её адрес или пригласил куда-нибудь, лучше вечером?

Она краснеет, молчит, отводит глаза. Вот подтверждение, которое требовалось. Я бью в одну точку, стараясь выглядеть как можно угрожающе.

— Так ты этого хотела? А ты оказалась бы там, чтобы меня застать за этим делом, а потом попросила бы развод? Увы, дорогая, я верный муж.

Разумеется, в первую очередь, я верен самому себе. Она дрожит, но не отступает. Тогда я решаю её удивить. Пусть не знает, чего от меня ждать. Улыбаюсь.

— Но мысль не плоха. Однако не забывай, что у меня намного больше опыта в управлении другими.

Она скрещивает руки и с решительным видом говорит:

— А ты не забывай, что я быстро учусь.

Резко развернувшись, со взмахом мантии, достойным меня, она уходит наверх. Она и правда быстро учится.

***

Чёрт, не получилось! С этого дня он станет осторожнее. Нечего и думать, что застану его с другой женщиной... или мужчиной. И, для начала, разве он любит мужчин? Не думаю, но кто знает.

В понедельник за чаем в перерыв Миранда говорит со мной немного холодно: она хорошо почувствовала, что мы аккуратно выставили её за дверь. Потребовалось несколько дней, чтобы вернуть себе очаровательную коллегу. Надеюсь, она искренна.

Уже почти два месяца, как я замужем. Должна сказать, это не так ужасно, как я боялась. Вечерами, когда прихожу домой, он расспрашивает о работе и интересуется, как прошёл день. Вряд ли он спрашивает из человеколюбия, но я этому рада: приятно после копания в человеческой глупости всё ему выложить. Он всегда находит повод для смеха или указывает на незамеченный изъян в наших выводах.

Не могу подавить мысль, что Рон никогда не смог бы дать мне этого. Не от недостатка любви ко мне, просто Рону было бы трудно выслушивать мои россказни о такой скукотище, как юриспруденция. Мне стыдно за свои мысли.

Но, как бы то ни было, я до сих пор хочу стать свободной. Пора использовать план Б — бесплодие.

Не очень быстро, чтобы подать на развод, нужно прожить в браке без детей пять лет. Если всё будет так, как сейчас, я вполне смогу это вытерпеть. Хороший план. Кроме того, за пять лет я смогу много чего узнать об «управлении другими». Очень полезный навык, если я хочу вершить дела на фронте освобождения эльфов.

Кстати об освобождении эльфов, пора навестить Гарри. Мне он нужен к двадцать первому июня для собрания. Мы договорились встретиться у него через полчаса.

Глава 14. Манипуляция.

Не ожидала, что в субботу вечером у Гарри соберётся столько народу. Хотя, чему удивляться, он часто занят и каждую свободную минуту окружен друзьями, в данном случае Джинни, Роном, Артуром и Молли.

Я с трудом выдавила из себя приветствие:

— Добрый день.

Неловко улыбаясь и пряча глаза, они неуверенно здороваются в ответ.

Ужасная ситуация. Если бы мне позарез не нужна была помощь Гарри, я бы тут же нашла предлог сбежать отсюда. Хотя, если вдуматься, раз у меня не получится справиться с этим, что уж говорить о защите прав домовых эльфов? Настало время начать учиться управлению людьми.

Изобразив вежливую улыбку, я устраиваюсь на диване между Молли и Роном. Артур сидит рядом с Молли, а Джинни — на узком диванчике, образующем с большим диваном букву «Г». По-видимому, место рядом с ней для ушедшего за чаем на кухню Гарри.

— Эй, Джинни, — спрашиваю я у неё, — как подготовка к помолвке?

Она кажется удивленной тем, как просто и легко я разговариваю. Наконец отвечает:

— Отлично. Мы продумали меню, нашли большую часть стульев. На самом деле, почти всем занимается мама.

Поворачиваюсь к Молли, но, не удержавшись, украдкой смотрю на Рона. Застывший памятником; смотрит прямо перед собой, челюсть и кулаки сжаты, похоже, он вот-вот взорвётся... И будет этот взрыв во вне или внутрь трудно сказать. Моя первая мысль: «Он это заслужил!». Кажется, Северус влияет на меня сильнее, чем я думала…

— Молли... Я могу называть вас Молли, вы не против? Будет довольно странно, что Северус зовёт вас Молли, а я нет.

От удивления она способна только кивнуть. Одновременно с этим чувствую, как слегка дёрнулся диван. Видимо, Артура тоже задел мой вопрос.

— Представляю себе. Вам и продохнуть некогда со всеми этими грандиозными приготовлениями. Едоков порядочно: семья, коллеги Артура, члены Ордена.

Воспитать семерых Уизли — не шутка, Молли быстро берёт себя в руки.

— Не так много. Я привыкла к подобному, — и вскользь добавляет: — Тебе всё это ещё только предстоит.

Голос — сплошное притворство. Время тёплых взглядов, когда она видела во мне свою невестку, прошло. Ещё немного и она обвинит меня в несчастье своего младшего сына, только чтобы унять его совесть. А на мои страдания всем плевать?!

Вошедший Гарри спасает нас от повисшей в комнате неестественной тишины. Разлив чай, он усаживается возле Джинни, небрежно обняв ёе за плечи.

— Что, Гермиона, как дела в «Нимбус»?

Я, конечно, написала Гарри, что меня приняли. Но, судя по тому, как от удивления закашлялись Артур и Молли, эта информация ещё не облетела клан Уизли. Кажется, только Джинни «в теме».

Рон всё так же сидит как истукан, только изредка то там, то здесь подергиваются мышцы.

— Чудесно, Гарри. Это такая интересная работа. Не думала, что когда-нибудь это скажу, но теперь мне нравятся мётлы.

— Замечательно. А в «Нимбус» ты испытатель мётел?

Поворачиваюсь в другую сторону, чтобы ответить Артуру:

— Нет, днём я даже не вижу мётлы. Зато много по работе о них читаю. Я помощник юриста.

Последовавшие за этим пятнадцать минут пролетели мирно. Мётлы, как и магловские автомобили, — безопасная тема.

Но вот говорить уже не о чем, да и чай весь выпит, время перейти к цели моего визита.

— Кстати, вы знаете, что двадцать первого июня я провожу собрание в поддержку Г.А.В.Н.Э.?

Взгляды собеседников тут же стекленеют. Все прикидывают, как бы избежать моей просьбы.

— Э-э-э, нет, я этого не знал, — храбро отвечает Гарри.

— Я уже забронировала зал в Косом переулке, составила список приглашённых. Думаю, Добби будет очень рад, если ты придёшь, Гарри.

Гарри влип. Добби столько раз спасал его жизнь, что он не может ему ни в чём отказать.

— А, ну да, наверное, если не буду занят на работе.

Делаю вид, что обиделась, или, по крайней мере, пытаюсь. Кажется, у меня получается.

— Ладно, Гермиона, я приду.

Должно быть, он вспомнил наш четвертый курс. Тогда я так достала мальчишек, что они купили у меня значки Г.А.В.Н.Э., только чтобы я от них отвязалась. Он испугался, что я испорчу его помолвку. Что ж, может, он и прав.

***

Вечером, оглядываясь назад, я начинаю понимать Северуса. Мне доставило дикое удовольствие заставить Гарри принять участие в собрании Г.А.В.Н.Э.

Что же до Рона, я надеюсь, завтра у него сведёт все мышцы из-за того, что он всё время сидел так, словно аршин проглотил, только бы не смотреть на меня. Я надеюсь, что ему будет больно. Больно так же, как было мне, когда я сидела там, рядом с ним, не смея ни прикоснуться, ни обнять, ни... Что толку себя мучить. Моё настоящее — это Северус, а моё будущее зовётся безбрачием именно по милости Рона и его смирения с приговором «Свах».

Хоть какая-то польза от встречи — я помирилась с Джинни. Почувствовала, как возвращается наша дружба. Ох, ничего уже не будет как раньше. Мне трудно забыть, что и она подчиняется традициям другой эпохи, но и жить до конца своих дней отшельником я тоже не согласна. Если в один прекрасный день мне придётся что-то кардинально менять, то благодаря дружбе с кем-то вроде Джинни, всё должно сложиться не так уж плохо.

И удачный шопинг вместе с Джинни и Тонкс в конце месяца должен направить меня по нужному пути. Мы с Джинни решили, что в этот раз не будем брать с собой Молли. Джинни прекрасно осознавала, что её не обрадует тот пуританский наряд, который могла бы выбрать мама. Короче, нам нужно было такое платье, чтобы, даже выпив, Гарри мог без труда его снять.

В сущности, когда я не думаю о Роне, жизнь не так плоха.

***

Надеюсь, Гермиона согласится на ужин из омлета и бутерброда с маслом. Я совсем потерял счёт времени, погрузившись в «Тайны и загадки чёрных месс XVII-ого века». Читаю только, когда в доме никого. Ни к чему давать жене повод для шантажа, показывая подобную книгу. А в результате чуть не забыл приготовить ужин.

А, вот и она. Она потратит ровно десять минут, чтобы положить сумку, подняться наверх, переодеться в домашнее, сходить в туалет, вымыть руки и сесть за стол. Похоже, я неплохо её знаю.

— Добрый вечер, Гермиона. Хорошо провела день?

Широкая улыбка озаряет её, скорее безмятежное в этот вечер, лицо.

— Безусловно. Сегодня я увидела Гарри и Джинни, а ещё Артура, Молли и Рона.

Любопытно узнать, кстати, как прошло это милое свидание? И с чего это она такая весёлая после встречи с бывшим женихом? Может, решили возобновить отношения? Если она думает, что переспав с другим, подтолкнет меня к разводу, то это она изменяет, а не я. Мне в высшей степени наплевать на то, чем она занимается днём. Но всё-таки приятного мало в том, что изменница посмеется над тобой. Хм, а в прочитанной книге было одно интересное заклинание для уличения неверной жены.

Впрочем, хватит об этом, вернёмся к текущему разговору.

— Я думал, что твои отношения со всеми этими людьми были, так скажем, прохладными.

— Это правда, кроме Гарри. Он остался моим другом. Ещё я помирилась с Джинни. Артур и Молли по-прежнему не знают, как вести себя, хотя, на мой взгляд, у Молли был соблазн обвинить меня в несчастье Рона. Что касается Рона, он не произнёс ни слова и сидел прямой, как палка, всё время, пока я там была. Ему всё еще тяжело на меня смотреть.

Я считал, лицемерие — моя специальность, но мамаша Уизли даст даже мне сто очков вперёд.

Гермиона говорит об этом с лёгкой грустью. Честно говоря, если он не пожелал бороться за неё, значит, он её недостоин. Она должна его забыть.

— Какая чудная компания для субботнего вечера. Ты, случаем, не мазохистка?

Она притворяется шокированной.

— Я? Наоборот. Было забавно наблюдать, как они трясутся, ожидая от меня грубостей, зная, что они их заслужили.

Так-так, а в моей дорогой и нежной обнаружилась презабавнейшая черта. Между двумя кусочками омлета едва заметно усмехаюсь.

— Моя дорогая, вы такая злая? Не верю своим ушам.

Она смеётся так, что содержимое её рта летит во все стороны. И продолжает тему, размахивая вилкой:

— Это не так. Я поняла, что для моего дела мне очень нужны они и им подобные. К тому же, я уговорила Гарри принять участие в собрании Г.А.В.Н.Э. в следующем месяце. Короче, я так или иначе буду использовать друзей и подруг в своих целях. Пока не забыла, не исключено, что из-за подготовки к собранию без предупреждения будут появляться Добби и Винки. Ты же будешь с ними милым, если они придут без меня? И, может, ещё Ахиллес, — по моему удивленному виду, она поняла, что без объяснений не обойтись. — Ты знаешь, Ахиллес Ацидот — юрист, у которого я числюсь помощницей. Он придёт пару раз. У нас важное дело. Оно будет слушаться Визенгамотом в июне, а мы не уверены, что успеем закончить в рабочее время.

Ну вот, мне пообещали беспокойство. Считаю, я заслужил компенсацию за свою помощь. Да, да, дорогая, сегодня ты ляжешь спать пораньше.

***

Мы вместе читаем в постели, то есть, одновременно. Всё, как обычно, если не считать того, что сегодня я кладу книгу на ночной столик немного раньше.

— Отложи книгу, Гермиона, — говорю я нежно.

Пару мгновений она удивленно таращится на меня, но быстро понимает, что я затеял.

Чего ему надо? Чёрт, он хочет секса. А как же книга? Ну, хотя бы можно быть уверенной, что получу удовольствие. Демонстративно вздыхаю и откладываю свою книгу.

— Знаю, что докучаю тебе, Гермиона, но, думаю, все те разы, когда я тебя беспокоил, я делал это ради наших... отношений.

Негодяй! Так вот почему он был таким смирным, когда я предупредила его о возможных визитах Добби и Винки. Ого, он уже снял эту свою смешную серую ночную рубашку. Даже мой дедушка такого не носил. Правда, может купить ему пижаму, просто, чтобы поглядеть на его физиономию?

Если бы она перестала носить эти смешные фланелевые пижамы, снимать которые одна морока, она бы здорово облегчила мне жизнь! Член уже полностью встал при одном воспоминании о том, каково это быть в таком женственном и горячем теле моей жены. Она идеально мне подходит.

Кому интересно, какие зубы у того, кто так потрясающе целуется? Его язык ласкает мой, и все мысли исчезают. Его ладони вычерчивают причудливые узоры на моей спине и ягодицах, вызывая дрожь. Переплетённые тела трутся друг о друга, и я начинаю стонать от удовольствия.

Как мне нравится, когда она стонет, когда, не осознавая, сообщает о моей власти над собой. Такое чувство, что сейчас я могу попросить что угодно, и она это сделает. Ах, она царапнула мои соски. Не могу больше ждать. Переворачиваю ее на спину, чтобы...Дзинь!

О, нет, Живоглот опять уронил флакон. Говорила же Северусу не оставлять вымытые флаконы на раковине.

— Пойду выгоню кота, — говорю я сокрушенно.

Северус позволяет мне уйти. В его взгляде обещание того, что ждёт меня по возвращении.

Надев халат, я спускаюсь вниз. Проходя через гостиную, по-другому в кухню не попасть, я замечаю на столике свежий номер «Зелья сегодня», открытый на статье о допустимости использования в зельеварении трансфигурированных котлов. Эти споры, наверное, старее Мерлина, а до сих пор волнуют стольких волшебников. Пробегаю начало статьи, интересно узнать о чём. И не в силах оторваться, так же стоя, читаю до конца.

Где она застряла? Уже десять минут, как спустилась. Всё стихло. Может, глупое животное ее поцарапало?

Делать нечего, придётся идти за ней. Во всяком случае, эрекция уже спала.

Накинув ночную рубашку и с палочкой в руке, я наблюдаю милую картину: Гермиона, читающая мой журнал.

Она бросила меня ради журнала! Я в бешенстве.

Взмах палочки, и журнал вернулся на своё место на столе. Она вздрагивает и сжимается, испуганная злостью на моём лице.

Ох, ох. Он явно не желает мне добра.

— Я давно здесь, да?

— Ты ушла десять минут назад. Выходит, я настолько плох, что журнал заставил тебя забыть то, чем мы собирались заняться?

Это кошмар: я сбежала от мужчины посреди полового акта.

— Нет, всё не так, всё совсем не так. Но, видишь, тут статья…

— Молчи! Ты немедленно возвращаешься в постель.

— Но мой кот…

Я взрываюсь:

— Можешь считать, что журнал важнее твоего кота, но смею надеяться, ты согласишься, что твой муж еще важнее.

Тогда она делает шаг ко мне. Весь её вид выражает страстное желание оказаться отсюда как можно дальше.

Я уже почти вышла, но он поймал меня за руку и потащил в комнату. Что-то мне это напоминает.

В буквальном смысле сорвав с меня халат, он толкает меня на кровать. Он взмахивает палочкой, и я чувствую, что мои запястья привязаны к спинке. Он снимает ночную рубашку и приближается.

— Сожалею, миссис Снейп, — звучит неискренне, — но, кажется, сегодня у меня нет другого способа заставить вас обратить на меня внимание.

Прекрасное зрелище: связанная в моей постели, в положении, которое подчеркивает ее уязвимость. От этой картины эрекция возвращается.

При виде меня в таком положении, он снова возбудился! Какое-то время я пытаюсь вырваться — напрасно, верёвки слишком крепкие. Он жадно глядит на меня и мастурбирует! Потом встает на колени на краю постели и начинает меня ласкать. Всё тело, медленно, не пропуская ни сантиметра. Даже переворачивает, не развязывая рук, чтобы погладить спину. Сопротивляться невозможно. И через десять минут я целиком в его власти.

Вот и покорность. Теперь можно подключить губы. Вначале поцелуй, потом мои губы, мои зубы и мой язык медленно скользят по её коже. Солёный вкус её пота опьяняет. Продолжаю свой путь вниз, к её женственности. Пробую её на вкус. Покусываю клитор и губки. Целую её там так, как сделал бы это с её ртом. Не прошло и пары минут, как Гермиона кричит от наслаждения.

Почему он такой талантливый? Разумеется, мне не всегда настолько хорошо. Могу даже сказать, что иногда и без секса прекрасно бы обошлась, но сегодня он превзошел сам себя. Только что у меня был один из самых сильных оргазмов. Почему это происходит, когда я под его контролем? И… Да-а-а… он входит в меня. Только хочется, чтобы он меня развязал. Ах, я теряю всякую способность думать связно.

Какое наслаждение быть в ней. Она не понимает, что от того, как я дразню её, моё желание усиливается. Думаю, уже можно её отвязать.

Ее руки тут же вцепляются мне в спину и задницу — останутся следы от ногтей. Неважно.

Каждый раз, толкаясь в нее, я стараюсь задеть её точку Джи. Она кричит снова и снова так, что её голос уже охрип. Какой комплимент моим способностям! Судя по её лицу, этот оргазм ещё сильнее. Мой не задерживается, всё ближе и ближе, и вот он. Впервые за долгие годы, кончая, я кричу.