Одежда для официальных приемов

 

С древних времен в международной практике существует традиция неукоснительного соблюдения правил выбора одежды при посещении официальных приемов. В наши дни эти правила так же строги, как и столетия назад.

Одежда для мужчин была и остается наиболее консервативной, а потому — строго регламентированной. Для официальных мероприятий мужчине рекомендуется иметь в гардеробе смокинг, фрак и классический костюм.

Смокинг и фрак все чаще используются в мировой протокольной практике как типы вечернего костюма. При проведении мероприятий от имени президента Российской Федерации в Москве фрак пока не используется, в то время как в ряде государств (Швеция, Франция) он является традиционной одеждой для официальных приемов.

Когда фрак обязателен, в официальном приглашении пишется «white tie» (буквально — «белый галстук»). К классическому фраку необходимы белый жилет и белый галстук-бабочка (черный галстук-бабочка используется в сочетании с фраком только официантами и музыкантами оркестров).

В российской протокольной практике более распространен смокинг. Он появился в Великобритании, где мужчины традиционно курили сигары. Сигарный пепел, попадая на лацканы пиджака, оставлял заметные следы. Чтобы этого избежать, был придуман специальный «пиджак для курения», лацканы которого покрывались шелковой или полушелковой тканью. Практически в неизменном виде смокинг дошел до наших дней и остался одним из главных элементов одежды для особо торжественных случаев.

Смокинг обязателен, если в официальном приглашении есть пометка «black tie» («черный галстук»). В случае со смокингом эту фразу следует понимать буквально — галстук-бабочка как элемент смокинга при посещении официального приема может быть только черного цвета. К смокингу необходимы белая сорочка, темный пояс, лаковые ботинки, тщательно подобранные аксессуары (запонки, платок в нагрудном кармане). Классический смокинг всегда черного цвета, появившиеся в последнее время цветные смокинги (например, белые) на официальные приемы надевать не рекомендуется.

Чаще всего при проведении официальных приемов от имени российского президента и его супруги в протокольной практике используется обычный классический костюм. Требования к костюму просты: хороший крой, качественная ткань, спокойные цвета. Официальный костюм может быть только одноцветным. Желательно избегать цветных жилеток. Темно-синие пиджаки-блейзеры с золотыми пуговицами для официального случая также неприемлемы.

Для вечернего мероприятия идеально подходит темно-синий костюм (он может иметь едва заметную полоску), возможен также костюм темно-серого цвета. Костюм черного цвета надевать не рекомендуется. На официальные мероприятия, начинающиеся до 19 часов, можно надеть костюм светлых тонов. Несмотря на нынешнее богатство выбора, модель костюма должна быть классической и подходить фигуре его обладателя.

На все официальные мероприятия мужчинам рекомендуется надевать однотонную белую сорочку и галстук спокойной расцветки. Сегодня в качестве аксессуара часто используется платок в нагрудном кармане пиджака. Платок должен быть того же качества, что и галстук, и совпадать с ним по цветовой гамме.

Важный элемент внешнего вида — обувь. Переиначив знаменитую фразу Г. Форда, сказанную им о цвете автомашины, скажу, что обувь для официального приема может быть любого цвета, но только если этот цвет — черный. Рекомендуется надевать черные классические полуботинки и, естественно, черные носки.

Военнослужащие должны принимать участие в официальных приемах в своей парадной форме с орденскими колодками.

Женщины всегда обладали большей свободой в выборе костюма. В отличие от мужской женскую одежду сложно детально регламентировать. Здесь важно соблюдать лишь ряд принципов, и прежде всего тот, согласно которому основой женской официальной одежды всегда остаются классические силуэты и расцветки.

В то же время женская одежда должна соответствовать времени и отвечать существующим тенденциям высокой моды. Например, в последнее время на официальных мероприятиях часто можно видеть женщин в темных брючных костюмах, а также в элегантных укороченных платьях. В некоторых странах в качестве официального входит в моду женский костюм, напоминающий по фасону классический смокинг.

На дневные мероприятия не стоит надевать длинное вечернее платье, гораздо более приемлемым будет платье обычной длины, платье-костюм или классический женский костюм. При этом общая цветовая гамма должна быть умеренно-спокойной, а платье или юбка — разумной длины.

На вечерние мероприятия принято надевать нарядное вечернее платье, длинное или средней длины. Оно может быть любой классической расцветки, но при этом должно сочетаться с цветом костюма спутника дамы. Не стоит надевать на прием излишне открытое платье.

Отдельно следует сказать о макияже и аксессуарах дамы. Макияж не должен быть кричащим, а яркий вечерний макияж приемлем только на вечерние мероприятия. Неприемлемо также большое количество ювелирных украшений. Цвет и фактура дамской сумочки должны соответствовать общему внешнему виду. В качестве элемента вечернего дамского костюма не рекомендуется использовать головной убор, особенно шляпу. К вечернему платью можно надеть шелковые или кружевные перчатки, причем чем короче рукав, тем перчатки должны быть длиннее.

Вечерней дамской обувью могут быть только классические туфли на высоком или низком каблуке.

 

Встречи «без галстуков»

 

Такой формат общения лидеров государств появился уже давно. Встречи так называемой «семерки» (ныне «восьмерки»), саммит Азиатско-Тихоокеанского региона проводились и проводятся, как правило, в конце рабочей недели. Это вечер пятницы, суббота и воскресенье. Особенностью таких (по сути дела рабочих) встреч является их неформальный характер, когда в непринужденной, раскованной атмосфере, как правило, где-нибудь в загородной резиденции, руководители государств могут обсудить в своем кругу наиболее острые, животрепещущие вопросы межгосударственных отношений и широкий спектр международных проблем.

Кажущаяся неофициальность переговоров, однако, ни в коей мере не означает поверхностного подхода к обсуждаемым проблемам. Напротив, именно в силу того, что обмен мнениями носит откровенный и доверительный характер, подготовка руководителей к таким беседам ведется с предельной основательностью и тщательностью.

Естественно, что для выхода на неформальный уровень отношений необходимо, чтобы высшие руководители хорошо знали друг друга.

У Горбачева одной из первых таких неформальных встреч была встреча в Ставропольском крае, в Архызе, практически у него на родине, с Гельмутом Колем. Это было еще в июле 1990 года.

Потом Борис Николаевич тоже поддерживал с ним необычайно добрые отношения. Гельмут Коль оказался политиком масштабным: пробыть канцлером 14 лет — это очень много для такой страны, как Германия. Я всегда тепло вспоминаю его супругу Хану Лору. Она была человеком приятным в общении, интересной женщиной, с хорошей подготовкой, достойно представляла на международных встречах и Германию, и свою семью. С Колем было много встреч, и у Горбачева, и у Ельцина, формальных и неформальных.

У Ельцина самые первые встречи «без галстуков» прошли с коллегами из стран Содружества Независимых Государств. В 1993 году состоялся ряд неофициальных встреч, среди которых был, например, рабочий визит в Москву президента Украины. Утром 17 июня самолет украинского руководителя приземлился в аэропорту Внуково, оттуда вертолетом его доставили в загородную резиденцию президента Ельцина. Пока премьеры, входившие в состав делегаций, также в неофициальной обстановке вели переговоры, руководители государств на прогулке обсудили проблемы двусторонних отношений. Затем президенты и премьеры собрались уже вчетвером и попытались найти ключи к урегулированию имеющихся вопросов. В дальнейшем к беседе подключились министры иностранных дел и обороны, и переговоры были продолжены и за рабочим завтраком. Такая встреча, по общему мнению, способствовала существенному сближению позиций двух сторон.

Теплые, неформальные отношения установились у российского президента с президентом Финляндии М. Ахтисаари. Этому в немалой мере способствовала встреча Ельцина и Ахтисаари в резиденции «Шуйская Чупа» в Карелии в июле 1997 года. Президент Финляндии прибыл во второй половине дня, после чего начались российско-финляндские переговоры «с глазу на глаз». Утром — рабочий завтрак, прогулка на катере по Онежскому озеру. Совместная рыбалка, посещение сауны, продолжительные беседы способствовали установлению дружеской и откровенной атмосферы общения руководителей двух стран, и это позволило провести комплексную инвентаризацию всех аспектов российско-финляндского взаимодействия. При обмене мнениями не были обойдены и весьма острые международные вопросы. Встреча М. Ахтисаари и Б. Н. Ельцина дала конкретные результаты по расширению гуманитарного сотрудничества.

Встречи «без галстуков» вошли в практику контактов на высшем уровне президента России с лидерами стран «Большой восьмерки». Активно поддерживался неформальный диалог российского руководителя с президентом Франции, федеральным канцлером ФРГ, премьер-министром Японии. Интересно проходила встреча Б. Н. Ельцина с Р. Хасимото в Красноярске в конце 1997 года. Ельцин пригласил японского руководителя на речную прогулку по Енисею, во время которой они осмотрели плотину и Дивногорск. Затем они вместе порыбачили. Вечером общение было продолжено за ужином, в котором участвовал с обеих сторон узкий круг помощников. На следующий день Ельцин и Хасимото между собой обсудили итоги переговоров и только после этого встретились с журналистами. Ответная встреча прошла в апреле 1998 года в японском городе Кавана.

Такие неформальные встречи отнюдь не исключают необходимости для соответствующих служб вести огромную подготовительную работу. Так, накануне принимаются распоряжения о порядке проведения визита, утверждаются примерные схемы, программы и т. п. Более того, работа протокольной службы во многом усложняется. Сотрудникам управления протокола приходится исподволь регулировать переговорный процесс, не подталкивая и не тормозя его, а предоставляя высшим руководителям полную свободу для маневра, в нужный момент направляя к ним необходимых консультантов, членов кабинета и экспертов.

В нашей прессе принято было обвинять Ельцина в том, что якобы он сам переходил с лидерами стран «восьмерки» на обращение по имени: «друг Билл», «друг Рю». Могу сказать определенно, что такой инициативы российская сторона никогда не проявляла. Когда мы говорили: «Господин Клинтон», — нам предлагали: «Давайте просто Билл». У них ведь нет имени-отчества, а обращение «господин Клинтон» и «господин президент» слишком официально, и им хотелось от этого уйти. Когда к лидерам стран «семерки» подключилась Россия, нашему президенту пришлось принять правила игры, отойти от формальных принципов в отношениях с главами других государств. В обстановке встреч «без галстуков» все они стали свободнее двигаться, свободнее проявлять свои эмоции.

В Америке, после встречи лидеров США и России, корреспондентам удалось сделать очень удачную фотографию, вид сзади: Ельцин и Клинтон сидят и смотрят вдаль. Это фото поместили многие американские газеты. На этой же встрече был интересный эпизод. Борис Николаевич вдруг ни с того ни с сего сказал Клинтону: «Вы проиграете». И Клинтон рассмеялся. Минуты три он демонстративно хохотал, и никто не мог понять, что с ним. Потом они продолжили разговор, и Клинтон по-американски высоко задрал ногу на ногу. Борис Николаевич во время переговоров держался всегда очень строго, начиная от одежды и кончая позой. Клинтон же в этот раз не просто положил ногу на ногу, но еще и взялся руками за ботинок. Это было уже не в первый раз. Борис Николаевич вдруг спросил: «Что, Билл, ботинок жмет?» Клинтону перевели. Он усмехнулся, опустил ногу и больше никогда на встречах с Ельциным такую позу не принимал.

Во встречах стран «восьмерки» больше помпезности, здесь обязательны вечерние мероприятия, появление в вечерних костюмах. Встречи стран Азиатско-Тихоокеанского региона проходят преимущественно летом, в жару. У них вообще принято для всех шить одинаковые рубашки. Другое дело, что надевать их вовсе не обязательно. На каких-то мероприятиях еще «семерки» нужно было надеть ковбойские сапоги, шляпу. Встреча проходила в 1997 году в Денвере (штат Калифорния), а это край ковбоев. Понятно, что в какой-то мере весь этот антураж просто игра. Гости отнеслись к такому предложению по-разному: кто-то надел сапоги и шляпу, кто-то — нет. Мы в ковбоев не переодевались.

Число сопровождающих лиц на встречах «без галстуков» всегда ограничено, здесь обычно даже нет министров иностранных дел. В программе не планируется никаких официозных мероприятий, возложений венков. Все внимание участников концентрируется только на этом круге общения и на тех проблемах, которые они вознамерились обсудить.

По моему мнению, такие встречи действительно способствуют улучшению взаимопонимания. Начиная с 1991 года и до самого 2000-го мне довелось присутствовать на всех «семерках», «семерках плюс один» и «восьмерках». Могу сказать, что такие встречи на самом деле предоставляют возможность для откровенного разговора. Первые лица государств беседуют и за столом переговоров, и за завтраком, и за ужином.

Ныне их взаимоотношения стали проще, нет прежней напряженности, напыщенности. В ходе таких встреч они вообще очень меняются. Умеют и любят пошутить. Могут прервать встречу и броситься смотреть футбольный матч. (Как правило, встречи «восьмерки» проходят летом, когда проводятся чемпионаты мира по футболу.)

Сейчас во встречах «восьмерки» участвует уже президент В. В. Путин, у которого сложились особые отношения и со Шредером, и с Блэром. Они тоже называют один другого «другом», но когда обсуждают принципиальные вопросы, занимают жесткую позицию и каждый отстаивает интересы своей страны.

 

Подарки

 

Традиционный обмен сувенирами и подарками между главами иностранных делегаций и руководством принимающей страны издавна считается непременным атрибутом мировой протокольной практики.

По посольскому ритуалу древней Московии гости никогда не приезжали с пустыми руками — как правило, подарками были уникальные произведения искусства. Восточные гости завоевывали милость русских царей великолепной конской сбруей и драгоценным оружием, европейцы поражали воображение государя изысканной серебряной и золотой посудой, ювелирными украшениями.

В XVII веке армянские купцы, добиваясь беспошлинной торговли, подарили царю Алексею Михайловичу трон, украшенный алмазами.

От русского государя с пустыми руками заморские гости не уезжали. Если он был доволен их дарами, то тут же повелевал отвесить гостям соболей и дорогих тканей по весу их подарка.

Царь одаривал не только иноземцев, но и своих подданных. Особо ценились в старину оружие и ткани. Государь щедро одаривал русских патриархов и митрополитов золотой и серебряной парчой, шелками и бархатом. Позднее среди наших подарков стали значиться произведения наших ювелиров, а также санкт-петербургского фарфорового завода, созданного по инициативе великого русского ученого М. В. Ломоносова. Но нам доводилось дарить и кое-что посущественнее. Например, в Париже есть мост Александра III, построенный еще в XIX веке при активном участии России.

В дореволюционной России вопросами учета и хранения драгоценностей, наград, подарков, принадлежавших или подаренных царской семье, занимался камеральный отдел Кабинета Его Императорского Величества Министерства императорского двора, в ведении которого находились:

-комната Императорских регалий и Коронных бриллиантов в Зимнем дворце;

-кладовая драгоценных вещей и камней и гардероб Высочайших особ;

-кладовая каменных изделий, доставленных от Екатеринбургской и Колыванской фабрик.

Часть полученных в свое время московскими царями подарков сохранилась в Оружейной палате, другая часть подарков, относящаяся уже к эпохе империи, хранится и экспонируется в Государственном Эрмитаже.

После 1917 года обмену памятными подарками придавалось большое государственное и политическое значение. Об этом свидетельствует тот факт, что подбором сувениров для иностранных визитеров занималась специально созданная «подарочная комиссия». А обязанности по вручению сувениров и памятных подарков были возложены на протокольный отдел МИДа СССР, выполнявший функции государственного протокола.

Подарочные фонды существовали при управлении делами ЦК КПСС, Совета министров СССР, Верховного Совета СССР, МИДа, во всех крупных министерствах и ведомствах.

После революции, как известно, началась кровопролитная Гражданская война, в стране, находившейся в международной изоляции, начался голод. Думаю, в период начала признания советской власти иностранные послы вряд ли получали официальные подарки от советского руководства.

Впервые о подарках заговорили вслух, когда готовились всенародно отмечать 70-летие И. В. Сталина. В связи с грядущим событием данный вопрос даже рассматривался на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). В соответствии с принятым на заседании решением была организована Выставка подарков И. В. Сталину. К 10 января 1950 года в ее фондах, которые размещались в помещениях Музея революции СССР, Музея В. И. Ленина, в Политехническом музее, Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Оружейной палате и ряде других музеев, насчитывалось 127 823 подарка, адреса и благодарственные письма. Среди подарков Сталину были картины, скульптуры, произведения резчиков по дереву и кости и многое другое. Были среди них поистине уникальные изделия: ковер, в изготовлении которого участвовало более 18 тысяч женщин Словакии; легковые машины «шкода», «минор», «альфа-ромео»; редкая ваза из бивня мамонта с изображением на ней более 100 фигур (китайский мастер работал над ней более девяти лет); письмо жителей города Дели, уместившееся на рисовом зерне и состоящее из 182 знаков; оружие, изготовленное знаменитыми арабскими мастерами. Из этих подарков Сталин ничего себе не брал. Он прекрасно понимал, что через них весь мир выражал свое отношение к нашему народу, всего четыре года назад одержавшему тяжелейшую победу в мировой войне. Это было признание нашей роли в разгроме немецкого фашизма.

Сталин, как известно, практически никуда не выезжал из страны. Другое дело Хрущев. Он ездил очень много, но сказать что-либо определенное о том, какие Хрущев брал с собой подарки, мне трудно. Полагаю, речь идет скорее о сувенирах. Монументальные подарки готовились нами в ту эпоху для организаций и предприятий, для братских партий. По мере того как проходили съезды коммунистических и рабочих партий в других странах, на них выезжали наши партийные деятели. В рамках съездов проходили встречи с трудовыми коллективами предприятий, митинги. Под стать событиям подбирались и подарки: скульптурное изображение Владимира Ильича Ленина, кому-то покрупнее, кому-то помельче. Иногда это была картина из жизни Ильича. У нас специализировался на таких произведениях академик Налбандян. Были еще художники, которые работали по политзаказу, такая работа обеспечивала безбедное существование, большое число заказов.

Однажды, когда мы готовились к какому-то мероприятию, которое проводила Французская коммунистическая партия, Налбандян написал по нашему заказу картину «Ленин в Лувре». На этом полотне был изображен Ленин в ту пору, когда он жил в Париже, рассматривающий один из луврских шедевров. В это же самое время Налбандян написал еще одну картину: Ленин в Тайницком саду. На ней Ильич изображен в полный рост, среди цветущих вишен и яблонь. Этот эпизод можно было отнести уже к самому началу 1920-х годов. И на обоих полотнах на нем был галстук в горошек. Я возьми и спроси: что, у Ленина другого галстука не было? Реакция мастера была очень бурной, и я понял, что лучше такие вопросы больше не задавать.

В ту эпоху для братских партий изготавливалось много всевозможных сувениров. Когда их представители приезжали в Москву на наши съезды, они отдаривались сувенирами такого же типа. Думаю, они хранятся сейчас в запасниках Исторического музея или Государственного центрального музея современной истории России.

При поездках за границу генеральных секретарей ЦК КПСС и членов Политбюро при управлении делами ЦК создавалась так называемая подарочная группа, в состав которой входили сотрудники ЦК КПСС и Министерства иностранных дел.

При подготовке подарков для иностранных политических деятелей учитывалось их влияние на международной арене, поддержка внешнеполитических инициатив СССР. Иногда вручение сувениров было рассчитано на смену политических настроений руководства страны.

С этой целью под видом сувениров преподносились авиалайнеры, суда на подводных крыльях, автомобили, ювелирные изделия, живописные полотна, изделия из хрусталя. Руководителей иностранных государств награждали советскими орденами и медалями.

Дорогостоящие подарки вручались, как правило, государственным деятелям так называемых развивающихся государств, поскольку в развитых странах имеются стоимостные ограничения на принимаемые подарки, за чем строго следят налоговые службы этих стран.

Говоря о международном опыте в вопросах организации хранения подарков в виде художественных, материальных и документальных ценностей, преподносимых главам государств в период исполнения ими своих обязанностей, можно обратиться к практике некоторых зарубежных стран.

В США подарки, официальная стоимость которых превышает сумму в 250 долларов и которые вручаются президенту и его супруге в ходе исполнения государственных обязанностей, подлежат учету и принимаются на государственное хранение в министерстве финансов. Последующее их использование (экспозиции, передача в музей, картинные галереи и т. д.) определяется аппаратом Белого дома в административном порядке. Из числа наиболее ценных подарков и приобретений могут быть организованы выставки как в Белом доме, так и в музеях Смитсо-новского института, который финансируется из госбюджета. Отдельные предметы могут быть использованы для украшения интерьера в Белом доме и загородной резиденции президента в Кэмп-Дэвиде.

Подарки, представляющие собой документы, книги и рукописи, по окончании срока пребывания президента в должности поступают в его президентскую библиотеку, которая содержится за счет государственных средств. Персональные президентские библиотеки находятся в ведении Национального архива Соединенных Штатов Америки. Специального музея подарков президентам США не существует.

В Великобритании подарки и ценности, преподнесенные королеве, учитываются и поступают на государственное хранение, став достоянием нации. Материальные ценности хранятся в Тауэре и могут выставляться на различных экспозициях с согласия королевы.

Подарки могут быть затребованы из хранилища и использоваться королевой по ее усмотрению в период ее пребывания главой государства.

Порядок получения высшими должностными лицами Великобритании памятных подарков регулируется положениями введенного в действие в июле 1997 года «Свода правил и регламента деятельности членов кабинета правительства». Документ был разработан по личному указанию премьер-министра Э. Блэра.

«Свод правил» содержит специальный раздел «Принятие подарков и услуг», в соответствии с которым министры и другие высшие должностные лица должны руководствоваться общепризнанными и закрепленными в практике принципами. Это означает: воздерживаться от принятия подарков, услуг по организации поездок и размещению, а также других видов услуг от кого бы то ни было, если их принятие накладывает какие-либо обязательства или дает основания полагать, что таковые могут возникнуть. Данное правило распространяется и на порядок принятия подарков и услуг членами семей высших должностных лиц.

О всех фактах получения подарков министры и другие высшие должностные лица обязаны информировать постоянного заместителя министра соответствующего ведомства, то есть человека, являющегося высшим должностным лицом, независимо от изменений в составе правительства. Подарки, стоимость которых не превышает 140 английских фунтов, могут быть оставлены получателем для личного пользования. Дорогостоящие подарки подлежат сдаче в распоряжение соответствующего ведомства. Как правило, такие подарки безвозмездно передаются всевозможным благотворительным обществам. Исключения могут быть в тех случаях, когда:

-получатель изъявляет готовность оплатить разницу между реальной стоимостью подарка и разрешенным стоимостным пределом в 140 фунтов;

-получатель выражает желание в качестве ответного жеста преподнести дарителю подарок аналогичной стоимости и оплатить его из своих личных средств;

-руководством ведомства принимается решение о включении подарка в постоянную экспозицию подарков либо об использовании подарка для служебных нужд;

-факт передачи получателем подарка в распоряжение своего ведомства может быть расценен дарящей стороной как проявление неуважения;

-дар может быть использован получателем в будущем и обладание им является демонстрацией особой вежливости по отношению к дарителю.

В подобных случаях подарок в течение пяти лет может оставаться в распоряжении ведомства, к которому относится получатель.

В документе особо подчеркивается, что подарки, полученные в ходе служебных поездок за рубеж и выходящие по совокупной стоимости за пределы выплачиваемого в связи с поездкой денежного довольствия, при въезде в Великобританию должны декларироваться на таможне. Решение о возможном обложении пошлиной ввозимых подарков относится к компетенции таможенных властей. При желании оставить подарок в своем личном распоряжении лицо, ввозящее его, полностью оплачивает таможенные расходы.

Во Франции не существует специального свода правил, которые бы регламентировали получение официальными лицами памятных подарков, в том числе от глав зарубежных государств и правительств. Судя по разъяснениям, полученным в протокольных службах Елисейского дворца, министерства иностранных дел и Национального собрания, высшие должностные лица страны не ограничены в получении подарков по официальным каналам. Чиновник, получивший подарок, вправе сам решить^ как им распорядиться.

Так, Франсуа Миттеран передал рысака, полученного от президента Туркменистана, на Государственный конный завод, а Жак Ширак вернул полученные во время встречи «восьмерки» в Денвере золотые часы.

Франсуа Миттеран передавал получаемые им подарки в специальный музей, который был создан по его инициативе в городе Шато-Шинон департамента Ньевр, от которого в свое время он был избран в Национальное собрание.

С другой стороны, можно говорить о сложившихся в стране обычаях и практике, относящихся к этике государственной службы. Не принято, например, чтобы госслужащие принимали подарки дороже 200–300 долларов (при минимальной заработной плате в стране около тысячи долларов), а также не относящиеся к категории сувениров или предметов текущего использования. Если от принятия ценного подарка уклониться невозможно, как это бывает в ходе официальных визитов, он передается в распоряжение вышестоящей государственной администрации, которая и решает вопрос о его целевом использовании.

В советской протокольной практике до 1985 года каких-либо стоимостных ограничений на получаемые гражданами сувениры не было. Советские руководители принимали в качестве подарков автомашины, картины, ковры, телевизоры, аудио-и видеосистемы. Так, JI. И. Брежнев в свое время получил в подарок скоростной американский автомобиль «корветт», и это была не единственная подаренная нашему генсеку машина.

На Западе о любви Брежнева к автомобилям, конечно, знали. К тому же мы никогда не были законодателями моды в автомобильной промышленности. В 1971 году во Франции, после публичного выступления Брежнева на площади, ему подарили прекрасный «рено». Я это видел собственными глазами, так как был тогда в составе туристической группы на этой площади, махал ему флажком.

Среди машин, подаренных Брежневу, были и «пежо», и «кадиллак». Он действительно очень любил автомобили, любил порулить. Сам садился за руль ЗИЛа в пути между Завидово и Москвой. Бывало, что и аварии небольшие случались, сосну как-то задел.

Все дареные машины стояли в кремлевском гараже. Кататься на них, когда хотел, Брежнев не мог: ни время, ни здоровье не позволяли. Родственникам он эти машины тоже не раздаривал.

У Брежнева, помимо этого, была довольно большая коллекция ружей. Наверное, особенно приглянувшееся пристрелянное ружье он брал с собой на охоту. Но, как правило, все подарки возвращались в ЦК и сдавались в Гохран. Хотя, не стану кривить душой, мне известно, что при Брежневе кое-какие вещи из Гохрана забирали, естественно, не самые худшие и по государственным ценам, то есть практически задаром.

Подарки положено было дарить на день рождения членам Политбюро. Доходило до смешного: во времена Брежнева было принято дарить всем одинаковые подарки, в том числе и генеральному секретарю. В начале года они сами принимали решение: в этом году будем дарить «комбайн»: телевизор, магнитофон и проигрыватель. Мы заказывали эти «комбайны» на Минском телевизионном заводе. Когда генеральным секретарем стал Горбачев, он от этой практики отказался.

Когда я начал работать в протокольной службе ЦК, я отвечал в том числе и за кладовую, где накапливались подарки. Первым делом я ее посмотрел. Там много чего было. Ведь спонтанно невозможно обеспечить подарками какое-то мероприятие. Их нужно собрать, нужно иметь заначку. Там, к примеру, должны быть ружья, изделия из Гжели, сувениры. На случай поездки в братскую страну должен быть портрет Ленина, бюст Тельмана, какое-нибудь батальное полотно, панно. Все подобные подарки заранее заказываются и ждут своего часа в кладовой.

Когда началась перестройка, мы заказали часы с надписью на циферблате: перестройка. Они ушли на ура. Это был самый дорогой подарок, сделанный на Московском часовом заводе. Чистополь поставлял нам женские сувенирные часы с финифтью.

Когда мы готовились к визитам, нам делали на заказ два-три подарка. Но одаривать полагалось не только главу делегации, а и всех остальных, это обычно человек 20–30. Еще мы брали с собой небольшие сувениры для переводчиков, охраны. Всегда отлично шли значки с нашей символикой, часы, маленькие безделушки, планкетки, ручки с автографом Горбачева, позднее — Ельцина.

Раз в неделю к нам приходили художники, приносили эскизы, мы обсуждали с ними цены. Всякий раз мы заказывали партию сувениров и подарков так, чтобы она не залеживалась в кладовой. Другое дело — могла устаревать альбомная продукция, так что, когда выпускали новый альбом, старый собирали в экспедиции и отправляли по библиотекам.

Необходимо было постоянно следить, чтобы кладовая не захламлялась.

Я в те годы регулярно посещал все художественные выставки, выставки прикладного искусства, картинные галереи, чтобы присмотреть новых авторов. Ведь, заказывая подарок, надо было учитывать и то, кто будет дарить, и то, кому его подарят.

Как правило, дорогие подарки принято делать при государственном визите, который, повторюсь, может быть организован в эту страну лишь однажды для данного главы государства. Получив такой подарок, нужно было думать, что дарить в ответ. Но тем не менее, как это ни покажется странным, отвечать адекватно вовсе не обязательно.

По рассказам людей, которые долгие годы работали в подарочной кладовой Центрального Комитета, я знаю, что аналогичные кладовые были и в Верховном Совете, и в Совмине. Они работали параллельно. Там хранились сувенирные и подарочные изделия из Златоуста, Дулёва, Мстёры, Палеха, Хохломы, Гусь-Хрустального, города Касли, Ленинградского фарфорового завода, тульские охотничье оружие и самовары. Были там вологодские кружева и оренбургские платки. Все произведения искусства были по тем временам вполне доступны. Самые хорошие палехские шкатулки стоили не дороже 200–250 рублей.

Готовясь к первому зарубежному визиту М. С. Горбачева еще в качестве генерального секретаря, я выставил все подарки и сувениры, которые мы собирались взять с собой, начиная от главного подарка и кончая тем, что мы приготовили для офицеров охраны. Особое внимание уделялось главному подарку. Все остальное были сувениры с нашей символикой. При выборе подарков мы исходили из того, чтобы не дарить представителям других государств изделия, какие, а может и лучше, делают и у них в стране. Мы не везли фарфор в Японию. Если уж мы везли в какую-то страну тончайшие изделия Ленинградского фарфорового завода, мы точно знали, что наши партнеры смогут по достоинству оценить нашу школу и наше мастерство. Когда в первый раз Михаил Сергеевич посещал английскую королеву, мы узнали, что королевская семья собирает фарфор. Мы заказали на ЛФЗ прекрасный тет-а-тет с нашей государственной символикой.

Мы были в постоянном поиске сувениров для главы государства. Естественно, мы наводили справки и о том, чем увлекается его супруга. Подарок — вещь очень тонкая, это целая наука. Тут и газетная информация в ход идет. Мы узнали, что Рональд Рейган очень любил лошадей. Бывая в Овальном кабинете Белого дома, я заметил, что он весь уставлен изображениями лошадей. И еще нам стало известно, что американский президент собирает седла. Мы выяснили, что лучшие седла в нашей стране изготавливают киргизские мастера, и заказали им седло. Оно было выполнено из разных кож, на подкладке, отделано инкрустацией. Подарок очень понравился, и Рейган, как это принято во всем мире, написал Горбачеву благодарственное письмо.

Некоторые главы государств собирали марки, шахматы. Тут уж следовало проявить изобретательность: обычными шахматами никого не удивишь. А вот советские марки были очень неплохие. Мы заказывали для них специальные кляссеры.

Для других членов иностранной делегации мы заказывали всевозможные сувенирные наборы. Например, бутылку водки и по баночке красной и черной икры; очень красивые шоколадные наборы «Кремлевские», которые было приятно дарить детишкам в детском доме, женщинам, что нас обслуживали. Были в особых бутылках сувенирные коньяки. Тогда у нас был большой выбор, это могли быть и молдавские, и армянские, и грузинские коньяки, с рюмочками или без рюмочек.

Духи «Красная Москва» мы в Париж не возили, а вот когда ехали на Кубу или в любую латиноамериканскую страну, это был один из лучших подарков для женщин.

Важно было учитывать даже, в какой стране какой цвет предпочитают. Например, в Германию с гжелью нечего было ехать, так как у них тоже существует традиционная бело-синяя посуда. Такие вопросы детально изучались, так как с подарками нельзя было попасть впросак. У нас было два-три сотрудника, которые долгие годы специализировались на такой тонкой работе. Одним из них, основным, был Александр Маршалов, человек прекрасно образованный, интеллектуал, неплохой рисовальщик. У него за плечами были художественная школа и Институт иностранных языков.

Кладовая постепенно пополнялась. Уже известные и начинающие художники работали над нашими заказами. Молодому Александру Шилову мы заказали пейзаж для Маргарет Тэтчер. Небольшие вещи делали для нас скульпторы, например, молодой Виктор Сонин, автор надгробного памятника Ю. В. Андропову на Красной площади. Круг привлекаемых нами художников был широк. Мы обязательно сообщали им, кому были подарены их работы.

Над сувенирами мы работали с конкретными предприятиями, у нас план был расписан на год вперед. Кроме того, существовал жесточайший контроль за исполнением, и я знал, что, коли я сделал такой заказ, больше нигде такая продукция не появится. Сейчас-то все стало возм<