Стилистическое использование имен прилагательных в художественной речи

Стилистическое значение прилагательных как источника речевой экспрессии и художественной, и отчасти публицистической, речи трудно переоценить. «Ка­чественные слова», как иногда называют прилагательные, - самая живописная часть речи. Не случайно писатели придают важное значение точному употреблению прилагательных-определений, усматривая в этом проявление профессионализма, мастерства.

Обращение к прилагательным диктуется необходимостью в деталях обрисовать внешность героя: Вижу, как теперь, самого хозяина, человека лет пятидесяти, свежего и бодрого, и его длинный зеленый сертук с тремя медалями на полинялых лентах... (П.) Прилагательные участвуют и в создании психологического портрета персонажа, описании его привычек, уклада жизни и т. д.: Сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые (П.). Нередко прилагательные характеризуют и поведение героя, хотя в этом случае с ними успешно конкурируют глаголы;

ср.:

Как рано мог он лицемерить,

Таить надежду, ревновать,

Разуверять, заставить верить,

Казаться мрачным, изнывать,

Являться гордым и послушным,

Внимательным иль равнодушным!

Как томно был он молчалив,

Как пламенно красноречив,

В сердечных письмах как небрежен!

                                                                   (А. С. Пушкин)

При этом предпочтение отдается кратким формам прилагательных, берущим на себя предикативную функцию.

В русской художественной литературе сложилась богатая традиция стилис­тического освоения прилагательных-эпитетов в различных описаниях, и преж­де всего в пейзажных зарисовках. Проиллюстрируем это примером описания лунной ночи:...Появилась луна, обливая море серебряным блеском. Большая, кроткая, она медленно плыла вверх по голубому своду неба, яркий блеск звезд бледнел и таял в ее ровном, мечтательном свете (М. Г.). Господство  прилагательных в системе выразительно-изобразительных средств проявляет­ся и в том, что вовлеченные в контекст существительные, глаголы, наречия также нередко связаны своими значениями с понятием качества; ср.: блеск, свет, бледнел, медленно.

В русском языке определились своеобразные семантические ряды прила­гательных, которые образуют богатую палитру красок при воссоздании картин природы. Например, свет луны в романтическом контексте часто рисуется с помощью прилагательных: бледный, голубой, серебряный, серебристый, зер­кальный, лимонный, желтый, томный, таинственный, призрачный, зага­дочный. Для описания же реалистической (нередко сниженной) картины лун­ной ночи привлекаются иные имена прилагательные: [луна] большая, огром­ная, круглая, рыжая, красная, кроваво-красная; ср.: Диск луны, огромный, кроваво-красный, поднимался за деревьями парка (Купр.). Частотность использования подобных эпитетов может привести к рождению литературны­х штампов, получающих негативную оценку в стилистике. Однако подлинные мастера художественной речи проявляют большую изобретательность в Соединении слов» (по выражению А. С. Пушкина). Богатство же семантических групп прилагательных в русском языке создает широкие возможности для их творческого применения. Так, А. С. Пушкин мог к одному слову подобрать до пятидесяти прилагательных-определений в разных контекстах. В то же время отказ писателей от использования прилагательных при изображении природы в художественном тексте может стать своеобразным стилистическим приемом, демонстрирующим ироническое отношение автора к метафорическому слогу, стремление к «деромантизации» пейзажа. Этот прием ре­ализован, например, в рассказе М. Горького «Месть»: Соловьи и луна, тени, тапах цветов все это имелось налицо и в количестве гораздо большем, чем шло нужно по ходу дел. Читатель невольно сравнивает эту фразу с пейзажной зарисовкой в начале рассказа {Эта река и камыш по ее берегам, а за ним тем­ные, пышные деревья так хороши, облитые чудным, приветливым светом луны...): отказ автора от использования прилагательных-эпитетов расценивается как выражение протеста против фальши «красивых слов».

 Стилистическое значение имени прилагательного в системе выразительных ресурсов морфологии ставит его в особое положение в сравнении с другими частями речи. Умение автора найти художественное определение нередко вы­щупает критерием хорошего слога. Поэтому замечания опытных писателей о стиле молодых авторов особенно часто касаются употребления прилагательных. Так, М. Горький обратил внимание на стилистическую беспомощность одного из начинающих литераторов, «украсившего» речь прилагательными: Бессмысленная, вялая какая-то, скучная смерть веяла ровным дыханием. Горь­ки пишет: «Это очень характерная фраза для вас. А ведь в ней, несмотря на три определения понятия «смерть», - нет ясности. Сказать «вялая смерть» и прибавить к слову «вялая» - «какая-то» - это значит подвергнуть сомнению правильность эпитета «вялая». Затем вы добавляете - «скучная», - к чему это нагромождение?».

При употреблении прилагательных важно сохранять чувство меры, не зло­употребляя эпитетами, порождающими многословие. А. П. Чехов советовал мо­щному Горькому: «Читая корректуру, вычеркивайте, где можно, определения... Понятно, когда я пишу: «человек сел на траву»... Наоборот, неудобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: «высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь». Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду».

СТИЛИСТИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА РАЗРЯДОВ ИМЕН ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ

Стилистические возможности прилагательных качественных, относительных, притяжательных не одинаковы, что обусловлено самой природой этих семантических разрядов слов, которые используются в речи по-разному.

Качественные прилагательные, в которых наиболее полное выражение получают грамматические черты прилагательного как части речи, обладают самыми яркими экспрессивными свойствами, поскольку в семантике прилагательных этого разряда заключены разнообразные оценочные значения: добрый, гордый, щедрый, громкий, сладкий, тонкий, большой, стремительный и др. Даже неметафорическое их употребление сообщает речи выразительность, а обращение к определенным семантическим группам этих прилагательных - сильную эмоциональную окраску: Милая, старая, добрая, нежная! С грустными думал ми ты не дружись (Ее). Употребление же качественных прилагательных в переносном значении усиливает их образную энергию.

Однако нельзя забывать, что экспрессивная яркость метафорического по» переосмысления качественных прилагательных находится в обратной зависимости от частотности тех или иных переносов значения. Многократно повторяю­щиеся эпитеты хотя и сохраняют элемент изобразительности, но, утратив све­жесть, не выделяются как образные определения в привычной речевой ситуации: горькая правда, теплый прием, светлый ум. Единичные же, редкостные определения поражают наше воображение: задумчивых ночей прозрачный сумрак; блеск безлунный (П.). Выразительность эпитетов может быть усилена тем, что в них бывают «спрятаны» различные тропы - олицетворения: Утра луч из-за усталых, бледных туч блеснул над тихою столицей (П.); метонимии: белый запах нарциссов (Л. Т.); гиперболы: смертельная тоска, сногсшибательный успех. Изобразительность прилагательных могут подчеркнуть сравнения: как лань лесная, боязлива; румян, как вербный херувим (П.). Источни­ком экспрессии качественных прилагательных иногда становится и их окказио­нальное словообразование: широкошумные дубравы (П.), лазорево-синесквозное небо, рука миллионопалая (Маяк.); Молчалиных тихоньствующих сон. (Евт.). Разнообразные оттенки оценочных значений качественных прилагательных передаются присущими только им формами субъективной оценки, указы­вающими на степень проявления признака без сравнения предметов: белова­тый, злющий, здоровенный, прехитрый, разудалый. В таких прилагательных значение меры качества обычно взаимодействует с различными экспрессивны­ми оттенками субъективной оценки. В иных случаях эти прилагательные под­черкивают своеобразие авторского стиля: Блондинистый, почти белесый... (Ее); Мы найдем себе другую в разызысканной жакетке (Маяк.).

Относительные прилагательные, выступающие в своем основном, необраз­ном значении, употребляются во всех стилях речи прежде всего в информатив­ной функции: каменный дом, городская улица, железная руда. Однако прилага­тельные именно этого разряда обладают наибольшими возможностями для об­разования переносно-метафорических значений, потому что и в относительных прилагательных заложен оттенок качественности, который в определенном контексте всегда может проявиться, придавая им изобразительность; ср.: воздушное течение - воздушный пирог, земной шар- земные помыслы, стальное перо - стальные мускулы. Появление переносно-метафорических значений у относительных прилагательных, как правило, связано с их перемещением из одной смысловой сферы в другую. В. В. Виноградов, затрагивая этот вопрос, под­черкивал, что развитие у относительных прилагательных качественных значений обусловлено семантикой имен существительных, послуживших для них мотивирующей основой. «Но то, что в производном прилагательном кристаллизуется как отдельное значение, в соответствующем существительном еще брезжит как своеобразный метафорический ореол слова, как намечающееся переносное зна­чение». Например, образное значение прилагательного мраморный (белый и гладкий, как мрамор - мраморное чело) в соответствующем существительном обнаруживается в очень ограниченном контексте: мрамор чела. Для прила­гательного же появление качественного оттенка, возникающего в результате метафоризации, вполне закономерно: мраморная кожа (белизна, бледность, холодностъ, строгость, невозмутимость и т. д.). Это свидетельствует о стилистической гибкости имени прилагательного, для которого метафоризация является постоянно сопутствующим признаком.

Переход относительных прилагательных в качественные создает огромный резерв для пополнения стилистических ресурсов языка. Поэтому не будет пре­увеличением утверждение, что именно относительные прилагательные создают неисчерпаемые экспрессивные возможности этой части речи. При этом еще следует учесть, что в количественном отношении господствует именно этот раз­ряд прилагательных: состав качественных сравнительно ограничен, относитель­ные же легко образуются едва ли не от каждого существительного, и состав их постоянно пополняется.

Притяжательные прилагательные в современном русском языке занимают особое место. Обозначая принадлежность предмета лицу или животному, они «лишены оттенка качественности, и сама прилагательность их условна». Это подчеркивает и грамматическая их исключительность: отсутствие степеней срав­нения, форм, означающих степени качества, субъективную оценку; от этих при­лагательных не образуются наречия. Притяжательные прилагательные выделяет и своеобразная система склонения, которая в настоящее время значительно рас­шаталась: разговорные формы вытесняют книжные: вместо от бабушкина дома - от бабушкиного дома; архаизующиеся формы замещаются синоними­ческими конструкциями: не отцов костюм, а костюм отца, не учителево паль­то, а пальто учителя, не материн платок, а платок матери. Все это дает основание утверждать, что судьба притяжательных прилагательных лишена пер­спектив в русском языке. В количественном отношении их группа немного­численна (около 200 слов) и почти не пополняется.

Необычность притяжательных прилагательных требует особого стилистического подхода: употребление их в речи должно быть мотивировано. Однако стилистической оценке этих слов мнения лингвистов расходятся.

Грамматисты уже давно отмечали «ветхость», «угасание» притяжательных прилагательных: А. А. Шахматов назвал их бесперспективными; В. В. Виноградов писал: «...совершенно очевидна хилость группы нечленных притяжательных, на -ов, -ин», «совсем вымирают нечленные формы родительного и ламель падежей мужско-среднего рода у слов с суффиксами -ов и -ин». И в то же время  часто можно встретить утверждение, что притяжательные прилагательные характерны для разговорного языка. С этим нельзя согласиться. Ведь именно в  разговорной речи мы прежде всего избегаем употребления таких определений,  как учителев, сестрицын. Некоторые притяжательные прилагательные используются лишь в составе фразеологизмов: соломоново решение, танталовы муки,  которые носят, однако, книжный характер.

Писатели прошлого употребляли, как правило, притяжательные прилагательные как обычные литературные формы, без особого стилистического задания: Закралась грусть в красавицыну грудь (Кр.); Из хозяйкина кармана было тут  тысячи три (Черн.). Для современного читателя такие прилагательное стал временными «указателями», отделяющими нас от изображаемой в произведении эпохи. В советской художественной литературе обращение к притяжательным прилагательным без особого стилистического задания было возможно лишь в первые годы ее развития: Неужто отцовы слова так тяжко слушать? (М. Г.). Старуха... глянула прямо в сыново лицо (Сейф.);...Только с Евграфовым чуть­ем можно было выбрать... настоящее сусликово жилье (Фед.); Он уже оплывал, глубже уходя в тестеву коммерцию (Леон.).

Однако уже Маяковский искал в этой категории экспрессивные краски: он ценил неограниченные возможности словообразовательных моделей притяжа­тельных прилагательных, изобретая окказионализмы: шестидюймовка Авророва,  чахоткины плевки и др.

Наиболее устойчивой традицией стилистического использования притяжа­тельных прилагательных является стилизация: они придают речи фольклорный оттенок: На то есть воля батюшкина, чтобы я шла замуж: (Остр.); По   щучью веленью все тебе готово (Кольц.).

В художественную речь уже в прошлом веке стали проникать разговорные формы притяжательных прилагательных, вытесняющие в живой речи архаизующиеся формы косвенных падежей: возле матушкиного кресла (Т.); Все вверил маменькиному усмотрению (С.-Щ.); Три версты отделяли церковь от тетуш­киного дома (Л. Т.). Для писателей прошлого такое словообразование отража­ло влияние разговорной речи. У современных же авторов такие формы стили­стически не мотивированы: город папиного детства (Кат.);...Тайны, кото­рую Арсений Романович доверил Алешиному отцу (Фед.).

В современном русском языке чаще всего используются притяжательные прилагательные, изменившие косвенные падежи по образцу полных прилагательных, образованные от имен собственных: к Машиному дому, Ваниного друга. Именно они в нечленной форме Р. И Д. п. теперь кажутся весьма устаревшими (вряд ли кто сейчас скажет: привет от Машина мужа!).

Притяжательные прилагательные на -ий, -ья, -ье, -ин, совмещающие в своей Семантической структуре значение единичной принадлежности: лисья морда и собственно относительное значение: лисья шуба, могут развивать и качественные Значения: лисья хитрость. Выступая в роли качественных, такие прилагательные обладают сильной экспрессивной окраской, обусловленной переносом значения: медвежья услуга, волчий аппетит, собачий холод, куриные мозги, девичья па­мять. Их употребление ограничено из-за сниженной стилистической окраски.