Некоторые перспективы моей собственной работы

Важно было прояснить в предыдущей главе медленное развитие идей на протяжении веков, что приводит нас к убеждению, что в 1972 году худшее уже позади и что мы видим эпоху практических достижений.

Однако, если многие теоретики пытались решить эту загадку, мы должны признать, что кроме Буркхарта Хейма ничего конкретного не было представлено.

 

В то время как Хейм по математике подходил только к решению, но оказалось, что просто избыток разработок в тензорном пространстве размерности шесть, он скрыл простоту решения.

 

Хейм был коллаборационистом Пенемюнде фон Брауна (отца Сатурна V, который имеет оба транспорта астронавтов на Луну), считается духовным преемником Эйнштейна. Это выдающийся математик, но как психиатр я был бы склонен полагать, что он перепутал свои уравнения с осязаемой реальностью и тем самым упустил истину, хотя между его концепциями и моими есть серьезные совпадения.

 

Так или иначе, на Международном конгрессе в Риме все техники и сам Хейм признали, что наша работа велась по разным путям, но в конечном итоге были объединены.

 

Как же он...начинал? На самом деле невозможно найти первопроходца, который направил меня к антигравитации, конечно, в том возрасте, когда человек начинает задаваться вопросом, почему все происходит. Вероятно, мною двигал подсознательный бунт против каких бы то ни было сервитутов и превосходства, против привязанности к Земле неумолимой силой гравитации.

 

Должно быть, мне было лет 11 или 12, когда я был поражен реакцией непостижимого гироскопа, который продолжал вращаться, балансируя против гравитации, вопреки всякой логике или, по крайней мере, вопреки всему моему опыту, который я приобрел по привычке.

 

Понять, что этот прибор реагирует ненормально на каждый импульс, было загадкой, о которой Кориолис рассказал мне много позже, но я только что заметил, что эффект возник из-за паразитического направления вращения, так как скорости, казалось, прибавлялись на нижней части рулевого колеса и избегали на верхней части на манер колеса транспортного средства, но в противоположном направлении, когда верхняя часть колеса описывает путь, вдвое превышающий Нижний контакт с землей, по которой он бежит.

 

Поэтому я вообразил, что именно эта асимметрия движения позволила буферу против гравитации сохранить это объяснение и личную еретичность для физика, меня вдохновили многие проекты.

 

Я действительно пришел бы к выводу, что оба маховика, установленные на одной оси и вращающиеся в одном направлении, вращаясь вокруг оси, перпендикулярной их общей оси, должны реагировать против силы тяжести.

 

Эти силы действительно создавали равнодействующую центробежную силу 90 ° между плоскостями колеса и привода, большую сверху, чем снизу, причем сумма скоростей была выше с одной стороны, чем с другой по отношению к эталонной среде устройства.

Я должен сказать, что со времени этого юношеского опыта мне довелось увидеть со стороны техников много подобных проектов, но ни один из них не был изучен так, как астроном-инженер Эмиль Друэ, еженедельник, издававшийся в Париже 30 июня 1947 года.

 

Я связался с техником, и нам пришлось более шести лет обмениваться мнениями. Я лично владею более чем четырьмя фунтами писем и документов, и мой корреспондент, безусловно, был таковым.

 

Проект Друэ, основанный на принципе, который я описал, был великолепен, это действительно был огромный Тор астронавтики диаметром около 200 метров, состоящий из плавучего Тора, этот Тор снабжен несколькими рулевыми колесами, расположенными по горизонтальным осям, виртуальное расширение которых сливалось с центром вращения Тора.

 

Колеса разгонялись электрическими двигателями или топливом, и весь агрегат приводился в движение на воде за счет вращающейся аэродинамики гребного винта.

Рисунок 2

Рисунок 3. - Модель принципиального проекта инженера Друэ, выполненного в октябре 1946 года.

Эмиль Друэ рассчитал, что при комбинированной скорости вращения Тора с оборотами, достигающей скорости вращения, которая составляет 8 км / с, Машина отрывалась по касательной к воде и продолжала гонку в пространстве ниже этой траектории, то есть практически отрывалась от гравитации, так как касательная удалялась от кривизны планеты.

 

В принципе, было важно получить комплекс скорости спутника на уровне земной поверхности. И я имею в виду принцип, что баллистический снаряд, ускоренный в пушке под соответствующим углом, описывает параболу, которая отступает назад.

 

К минусам, если этот мобиль имеет большую скорость вокруг своей траектории, его гироскопические силы в сочетании со сложным вращением и вращением могли бы расширить этот наземный путь.

 

Выведите, что для скорости еще большее воздействие будет уже не на землю, а на траекторию орбиты, расчет показывает, что это возможно и рационально.

 

Таким образом, нет необходимости разгонять снаряд, начиная получать скорость обращения по орбите или выброса, вращения в сочетании с комплексной скоростью самой земли и земли вокруг Солнца, или в общей сложности 30 км + 0,400, что позволяет кораблю, способному окончательно покинуть поле тяготения.

 

Проект не был утопическим, но и не представлял интереса для мецената, как обычно. Из-за отсутствия финансирования вещи остались там, в моих коробках!

 

Я не знаю, что случилось с моим коллегой в 1947 году в возрасте 65 лет и должно было бы быть 90 лет в наше время, но я желаю, чтобы справедливость была совершена во имя дружбы.

 

У меня лично было 33 года, но с 1916 года я искал другие решения этой проблемы и достиг кульминации в 1921 году с первым полетом электромагнитного диска.

 

Всегда ориентируясь на возможное применение центробежной силы, я представлял себе самолет без крыльев, подъемная сила которого получается за счет быстрого вращения своеобразной турбины в корпусе, образованном высокоемким гемицилиндром.

Это вращение приводит к тому, что впускной воздух сбоку в указанном корпусе сжимается наполовину и вытесняется в нижней части в жидком сообщении с наружным воздухом.

 

Таким образом, он показал давление вверх и движение вдоль падения аэродинамического профиля.

 

Я сделал несколько моделей с одним или двумя сбалансированными; результаты были очень многообещающими.

 

Таким образом, это был в конечном счете первый самолет без реактивных крыльев, который не был ни самолетом, ни вертолетом и в 1972 году, спустя 50 лет, этот самолет все еще способен выполнять больше, чем вертолет громоздкий и хрупкий. Хорошо известно, что для толчка более выгодно выбрасывать большую массу на малой скорости, малую массу на большой скорости, энергия является функцией квадрата скорости и массы mv либо 2, в то время как тяга является функцией произведения mv.

 

Я был вынужден ждать с 1921 по 1947 год, как инженер, известный своей гироскопической системой и разговорами.

 

Но вернемся к 1921 году, когда я преследовал свою идею получить прямые эффекты тяговой левитации с помощью центробежной силы. Я рассматривал тогда следующую гипотезу, основанную на том, что для ионизированных частиц, движущихся со скоростью, перпендикулярной силовым линиям магнитного поля, траектория движения этих частиц тогда станет круговой.

 

Поэтому мне казалось, что если поместить половину быстро вращающегося диска в электрическое поле, которое ионизирующе изгибается вдоль траекторий ионизированного материала атомного диска магнитным полем, то центробежная сила теоретически могла бы появиться как часть диска вне этих полей.

 

После пробы различных комбинаций и расположения полей было логично, что один из них имеет диск, выполненный из изоляционного материала вокруг вертикальной оси и который помещен под диск двумя вертикальными точками, соединенными с полюсами генератора высокого напряжения.

 

У меня было в свое время от машины Уимшерста до восьми лотков с конденсаторами и искрой, которые я подарил антиквару другу моего отца, и каково же было мое удивление и радость, увидев, что машина выдвинулась на максимальную производительность, слюдяной диск начал вращаться чрезвычайно быстро, вызывая это внезапное возвышение в дисковом пространстве слюды.

 

Конечно, мои предположения снова казались проверенными, что вертикальный полет диска, вращающегося в горизонтальной плоскости, потребовал объяснений, которые я нашел относительно недавно, но тогда это был первый летающий диск, работавший на Земле, и прототип НЛО, который должен был появиться после 30 лет работы у власти.

Я, конечно, был бы удовлетворен этим приоритетом, но на самом деле мне пришлось узнать несколько лет спустя в сборнике статей Академии наук в 1898 году или около того, что подобный эксперимент, проведенный Дюкретэ, я полагаю, был заинтригован физиками того времени, которые не смогли найти рационального объяснения.

 

Изобретения и открытия действительно чаще бывают делом случая, чем результатом экспериментов, руководимых нитью, и в любом случае это событие неизвестной силы забывается, если бы я его не нашел.

 

Любопытно также, что с тех пор, как я сообщил о себе любопытству исследователей, один из них, насколько мне известно, смог воспроизвести даже генератор Ван Де Граффа, и я думаю, что только восьмипластинчатая машина Уимхерста способна обновить и вызвать потенциал, превышающий 200 кв.

 

Во всяком случае, и это для экспериментаторов, которые могли бы сомневаться в связи с Академией наук в 1898 году, не может быть обсуждено.

 

1921 год, странная послевоенная эпоха, когда я обнаружил, что ношу свои трусики на берегу Тулонской средней школы first C и вынужден сдавать страшный экзамен на степень бакалавра в предыдущем году по математике Elem. Тулон сделал половину Гренобля. И вот тут-то я и дождался неудачного выстрела судьбы.

 

По общему признанию, мое призвание физика столкнулось с до сих пор непримиримым отцом, мой отец был магистратом, выдающимся латинистом и эллинистом, мы неизбежно находились в оппозиции. Кроме того, к моему несчастью, один из моих ближайших родственников был заместителем директора школьной службы здравоохранения в Лионе, и вся моя семья происходила из длинной линии врачей. Кроме того, директор Института электроники Гренобля всячески отговаривал моего отца видеть меня идущим этим путем, инженерное образование в это время далеко не давало гарантии трудоустройства. Студенты И. Например, часто с радостью находя работу против мастера на заводах, я согласился познакомить меня со входом в MSFs.

 

Получив в первую очередь я был поэтому запущен в сторону медицины но не могу изменить судьбу!

 

По общему признанию, я был физиком, но ведь биология и психиатрия впоследствии принесли мне ученую степень университета, разве они не были самой фантастической механической природой, эти науки включали в себя далеко не все человеческие знания в физике и химии?

 

Именно в таком духе мне пришлось провести годы преподавательской деятельности и впоследствии найти себе назначение на различные должности в армии Франции и колоний.

Должен ли я сожалеть об этой ситуации? Я так не думаю, потому что общепризнано, что медицинская профессия армии в мирное время допускает большую свободу действий, я воспользовался возможностью возобновить свои занятия и исследования в области физики.

 

А потом началась война. После освобождения я ушел в отставку, чтобы посвятить себя своей работе.

 

Мы в 1947 году, когда я работал с инженером Эмилем Друэ, как я описал выше, тогда же я понял, что социальная работа в интересах железнодорожных жертв войны, безусловно, по существу гуманитарная работа, но я надеялся на признание SNCF. Я думал, что это даст мне помощь в механике, чтобы сделать машину в соответствии с моими методами антигравитации того времени!

 

Увы, я узнал, что самоотверженность здесь была бесполезна, будучи отблагодарен моей социальной активностью красноречивой риторикой, но в конечном счете самой черной неблагодарностью, станционные менеджеры не только забыли свои обещания, но и поставили больше рабочих на счет моей путевой работы, выполненной только с помощью моей жены в течение более чем шести месяцев работы в специально оборудованном вагоне по моим планам.

 

Этот эпизод является печальным болезненным переживанием моральной ценности человечества,и затем он продолжает подтверждать мою работу над антигравитацией, все делается в научном сообществе, чтобы устранить меня как независимого исследователя и изолировать.

 

Отсутствие аппаратной поддержки, я не мог надеяться на чудо, но он говорит: "Помогите себе и небеса помогут вам", после подачи ряда патентов, это понимается и авиационным баффом, потому что я заново поставил рекорд для автомобиля, летящего, чтобы продвигать себя по дороге, а не вертикально в воздухе.

 

Проект заинтересовал друзей и авиакосмического инженера.

 

Однако, учитывая вероятную стоимость прототипа, было решено произвести расчеты для обычного пассажирского самолета, но с коэффициентом абсолютной безопасности.

 

Я познакомил ее с одним из моих патентов, достигающим высокого подъема, который, как мы увидим, был бы замечательной эффективностью.

 

Расчеты были завершены, и модель изготовили для испытаний в аэродинамической трубе Банлева под Тулузой, прототип был сделан частично для себя, частично рабочими авиационными специалистами, особенно для металлических элементов. К сожалению, в то время как я надеялся, что в качестве Континентального вождения инженер, с которым я работал, дружил с другим производителем двигателей, который останется безымянным, именно последний тип двигателя был выбран.

 

Прототип, версия четырехугольники, высокое крыло, был готов к испытаниям, но все равно следовало проверить коридоры охлаждения двигателя, четвертый цилиндр требовал дополнительной вентиляции.

 

То, что все знали, было там, но судьба снова была здесь.

 

На самом деле, когда меня официально попросили ничего не делать вне моего присутствия, пилот-испытатель Ледук Тулуза, друг финансистов операции, лежа на земле, испытал искушение сделать первое тщательное тестирование. Начальник Центра, согласившийся сделать это как обычно на башне наземного полигона, два пилота, проходя мимо, запускают и слегка наращивают обороты двигателя 1200-1500 об/мин.

 

Они удивляются необычной подвеске на участке земли, и, глядя вниз, понимают, что у них есть свободная, игривая Марка, хотя всего 30 км / ч, это курс через мой высокий подъемник!

 

Пораженные такой производительностью, они теряют всякую осторожность и выжимают дроссели до максимума.

 

Самолет подпрыгнул, кажется, на тысячу метров, но вдруг двигатель заедает, как и следовало ожидать, и останавливается.

 

Эта неудача на крыле, которое не было испытано, может быть драматичной, но я был там, и самолет с высокой подъемной силой приземлился без каких-либо спиральных разрывов, демонстрируя свои качества безопасности инцидентов.

 

Этот инцидент мог бы вылиться в великолепную демонстрацию превосходства, но судьба проследила и сейчас начнется иск акционера к производителю двигателя, он не без оснований повторяет, что вина лежала на безрассудстве водителей.

 

Короче говоря, все заканчивается закладкой герметичных нескончаемых проб, самолет останавливается и за это время компания запускает свои прототипы "Jodel" в то время, когда гражданскую авиацию пассажиры стремились оснастить внешними зарубежными фирмами.

 

И снова мои надежды на то, что я смогу финансировать свой опыт и свои основные электромагнитные прототипы, рухнули в воду.

 

Мы находимся между 1945 и 1950 годами.

 

В 1947 году Кеннет Арнольд в США становится свидетелем таинственного полета самолета и обнаруживает наличие в небе нашей планеты шестеренчатой бесшумной дисковидной шестерни, по-видимому, часто вращающейся, демонстрирующей показатели ускорения и скорости, несовместимые с техническими и человеческими возможностями.

 

С тех пор по всему миру происходят подобные откровения.
Это поразительное подтверждение для меня, что проблема, которую я всегда искал и которая казалась утопической в свете наших знаний, была реальностью.

 

Этот факт проявляется в странных формах дисковидной формы, исключительно видоизмененных геометрическими аспектами, производными от диска, например цилиндрами и чаще всего видениями Туманного дневного, ночного свечения, раскрывающими инсайдерскую природу их функционирования. Это заставляет меня думать, что мой летающий диск в 1921 году должен иметь семейное сходство с важностью идентификации устройств.

 

В моем доме было две большие комнаты, поэтому я начал обставлять их сложной аппаратурой физика-любителя, все материалы были изготовлены на основе деталей инвентаря из США после войны, радиолокационного и другого электронного оборудования.

 

У меня было так много различных высоковольтных трансформаторов переменного тока, ускорительный усилитель напряжения с пятьюдесятью этажами, конденсаторы, резисторы, умножитель, теоретически дающий более 250 кв постоянного тока.

 

Наконец, у меня были средства для получения различных вспомогательных полей и магнитная рамка 3 метра на 3 метра для изменения поля Земли, и конечно же осциллограф, не говоря уже об огромной доске для настенных расчетов.

 

Многие фотографии моей лаборатории появились в различных журналах или были сняты ОРТФ в свое время.

 

Все это оборудование позволяло получить множество опытов, но, как мы увидим, гравитационное поле с фантастически высоким градиентом энергии, а гравитация в действительности является остатком взаимодействий материальных полей, вы могли бы изменить вес эффекта гравитации благодаря силам и энергиям чрезвычайно мощным, и именно поэтому гравитация, как говорят, никогда не подвергалась влиянию электромагнитных взаимодействий, полученных нормальным человеческим масштабом.

 

Конечно, моей первой мыслью было попытаться воспроизвести левитационный диск слюды в 1921 году, но, несмотря на мощность моих установок, я не мог получить вращение, конечно, быстрое, но недостаточное для полета, и это было необходимо для того, чтобы одолеть генераторную машину Уимхерста, судьба которой была решена во многих движениях и войнах. Эффективность последнего удалось оценить только при проведении эксперимента. Но напрасно я пытался добыть это ископаемое героическое, не сумев найти машину с четырьмя лотками, которая тоже была в состоянии работать, хотя я поменял уничтоженные пластины случайно.

 

Вихревая теория, в которой я объяснял левитацию, заставила бы меня, однако, рассматривать пространство как энергетическую атмосферу, настолько тяжелую, и кавитация, производимая в атмосфере вихрем из-за вращения груза, казалась мне обоснованным объяснением, я понял, что "дыра" в этой атмосфере должна была бы создать рельефный Архимедов эффект. Но это упомянутое отверстие в упомянутой текучей среде давит на упомянутую среду давления и говорит о неизбежном притяжении между двумя элементами, окружающими пустое "отверстие".

 

Я пришел к выводу, что все притягательные эффекты в природе, электростатические-магнитно-гравитационные, подразумевают своего рода вакуумную энергию большего или меньшего притяжения между элементами.

 

Соответственно между обкладками заряженного конденсатора разной полярности, таким образом притягиваясь, возникало бы такое вакуумное разгрузочное устройство,и поэтому любой отталкивающий эффект подразумевал бы увеличение энергии так раздувания.

 

Рисунок 4- Пример принципа достижения вакуума воздуха, обеспечивающего относительное облегчение аппарата воздушным архимедовым эффектом.

Проведение эксперимента было, очевидно, самым простым делом в мире, используя аптечный требушет, освобожденный от лотков, уравновешенных с одной стороны грузом, а с другой конденсатором, выполненным из двух дисков слюды диаметром 14 см с рамкой из алюминиевой фольги, все это наклеивалось на оправку преспана длиной 14 см: прототип был быстро собран.

 

Нагрузка получалась через систему искровых промежутков, Соединенных с высоким напряжением и расположенных почти в контакте с арматурой, но не соприкасающихся с ней.

 

Хотя расчет показал, что рельеф, не может быть весом массы энергии, скопившейся между пластинами, был бы смешон, но это надо было проверить.

 

Этот момент был эмоциональным, потому что природа спросила Да или нет, подтверждая или сорок лет размышлений, сознательных или подсознательных, было очевидно драматично, и я, должно быть, пробыл больше недели, прежде чем осмелился зарядить устройство.

 

В конце концов я бросил кости, закрывая глаза из страха быть разочарованным, но по звуку реакции я понял, что что-то случилось.

 

Действительно, под воздействием нагрузки конденсатор резко поднимался и оставался в равновесии, а дегравитационная его нагрузка столько раз возобновлялась, что через одну-две минуты растворялась в воздухе, в то время как рычаг требюше возвращался в свое горизонтальное положение.

Риснуок 5
По общему признанию, было важно устранить мощные электростатические эффекты и работать в пространстве, свободном от присутствия масс, за исключением, конечно, атмосферы.

 

Я показал это друзьям, которые говорили о них в течение нескольких месяцев, и это было в моей лаборатории парадом любопытных более или менее убежденных техников.

 

Тем временем Марк Тируэн, директор-основатель французского журнала "Уран", специализирующегося на исследованиях НЛО, пригласил меня приехать и выставить свою работу в 1955 году в Париже. Именно по этому случаю Жак Бержье, присутствовавший на одной из моих бесед, не скрывал своего интереса и выпустил в эфир ряд статей на эту тему, которые дали мне знать.

 

Там же среди членов Урана был командир Ленуар, до моего приезда проводивший операцию гипотетический теоретик вдохновленный НЛО.

 

У командора Ленуара были свои идеи, сильно отличающиеся от моих, ее же в основном основывались на идеях, официально принятых в научном сообществе того времени.

Кроме того, будучи в родстве с членами CASON, то есть с техническими службами армии, он отправил домой группу следователей, полковника Бекера и техника из Университета наук в Тулузе.

 

Эти господа, бесспорно пришедшие с добрыми намерениями, я с интересом слушал в течение четырех часов и хотел увидеть свои впечатления.

 

И здесь стоит явление, естественное начало, но очень странное, потому что в тот день сильная буря, обрушившаяся на Перпиньян, вызвала сбой питания на все утро. Атмосфера была влажной и ионизированной, и на умы людей это определенно влияло.

 

Поэтому я пошел вверх по опыту конденсатора после демонстрации системы конденсаторов, заключенной в коническую оправку, облегченную на десять граммов под нагрузкой 150 кв.

 

Эти джентльмены хотели увидеть обратную реакцию, из-за конусности рам, и я согласен. Но вернемся к бесспорной демонстрации эффекта рельефа на плоском конденсаторе, чего никогда не случалось ни до, ни после этого опыта в моей лаборатории, а также в других местах мира, где опыт повторялся, когда нагрузка искрила, Искра цеплялась, чтобы не допустить усиления конечно же системы подъема.

 

Почему именно в этот день должен был произойти этот технический инцидент и только по этому поводу, я думаю, произнесено заклинание, скажем, Doom.

 

Действительно, наблюдатели вернулись в Париж очень разочарованными катастрофическим написанием Доклада, после чего по крайней мере во Франции было положено начало явной незаинтересованности CNRS в моем проекте.

 

То, что многие чиновники были довольны этим провалом, далеко не исключено, ученые до сих пор видят в нем подозрительность, смешанную с презрением к достижениям независимых исследователей.

 

Но в результате этого неудачного визита многие парижские деятели оказали мне честь своим доверием, и я должен был получить от группы журналистов официальное приглашение поехать в Париж, чтобы представить свою работу по случаю 11-го Международного конгресса ракет и спутников 18 июня 1959 года, это приглашение сопровождалось угрожающим текстом, сообщающим мне, что если я это сделаю, то он не примет меня всерьез!

 

Мои поклонники воспользовались дезертирством профессора Энрико Остинелли, чтобы дать мне его очередь 23 июня 1959 года до 15 часов.

 

Мое выступление на доске сенсации, будучи совершенно неожиданным на конференции по ракетам, но и потому, что организаторы скандала, знай они эту тему, не дали бы мне выступить, и это только в том случае, если бы нас не обвинили в саботаже Конгресса, предназначенного только производителям, специализирующимся на самолетах и ракетах. Перспективы выведенной на свет антигравитации явно звучали похоронным звоном для отстающих в отрасли и высмеивали сторонников ракетостроения! Излишне говорить, что в конце концов, будучи атакован группой журналистов, я почувствовал себя обязанным дать пресс-конференцию, отвечая на тысячу вопросов, которые он мог бы задать по этому поводу.

 

Однако в то время как некоторые газеты смело запрещали выступать в прессе, подавляющее большинство считало благоразумным соблюдать осторожность... инцидент.

 

Однако там было много людей, особенно представителей Атлантики, и мне впоследствии пришлось возобновить свою презентацию в Тулузе (астрономическое общество), где я познакомился с рядом профессоров и инженеров, которые сотрудничали с ассоциациями французского воздуха в США.

 

Я получил приглашение в должной форме от группы промышленников на западе США, предложив мне годичный контракт и гарантировав, что у меня будет все необходимое и лаборатория для разработки моих методик.

 

Между тем ко мне обратились представители Советского Союза по случаю показа фильма о спутниках, искусно представленного в Перпиньяне.

 

Диковинные обещания были даны мне дважды против того, чтобы я пошел работать на них.

 

Я не мог разочаровать его, но я сопровождал свое согласие с принципом непременное условие, гарантирующим мне свободу действий. Этого не нашли, после вероятного возвращения в СССР я не мог принять.

 

Как естественный и индивидуалистический онконформист я всегда ставил превыше всего свою свободу действий, но в свете последующих событий я должен честно признать, что допустил ошибку в оценке, так как только Советы сделали мне твердые предложения и нормальные.

 

Меня пригласили из США, поэтому я полетел в Нью-Йорк и могу обратиться в консульство Франции. Здесь меня ждал сюрприз. На самом деле меня пригласили в посольство Франции в Вашингтоне французский военно-воздушный атташе полковник Бертен и генерал желе, начальник штаба НАТО.

 

Ожидаемый вашингтонским воздушным атташе, он сообщил мне о желании постоянной группы французов, то есть всех старших офицеров Военно-воздушных сил и военно-морского флота и главных инженеров движения в США, вызванных по случаю, чтобы увидеть меня изложить свои взгляды, после краткого резюме, которое удивило многих техников, потому что это не принято для психиатра, заблудившегося в физике высоких полей!

 

Впечатление, произведенное этой конференцией, суммирует выводы Генерального гели:

 

"-То, что вы сейчас сказали, либо утопия, либо самое удивительное изобретение всех времен! Но я нахожу неприемлемым, что французское правительство оставило вас выносить за границу то, что вы только что сказали.
Конечно, у вас есть контракт с Западом, мы можем помочь вам выполнить его, но мы организуем для вас Возвращение домой как можно скорее, и будьте уверены, что после доклада, который мы сделаем, Елисейские поля будут доступны во Франции все, что вам нужно. "

 

После чего посол организовал вечеринку в мою честь, на которую были приглашены многие американцы.

 

Во время очередного визита в столицу США меня должен был сопровождать Генеральный консул Франции Клод Бато Денвер, очарованный НЛО, желая встретиться со мной.

 

Меня ожидали в Салеме (штат Орегон) и мое пребывание в Денвере не может продолжаться вечно, несмотря на туристический интерес, который я носил к району Скалистых гор, я прибыл в конце своей смены и познакомился с промышленным Гордоном Алленом, как и планировал.

 

Гордон Аллен владел сетью радио-и телевизионных компаний и был владельцем американского журнала об НЛО. Я нашел в нем фотодокументацию и исключительную технику.

 

Хотя Дж. Аллен не говорил по-французски и для моих собственных воспоминаний о трех годах изучения английского языка в средней школе я вернулся в Тулон. Но если во время перехода через Атлантику у меня не было никаких трудностей с английской речью, Мы должны признать, что непонятные термины, которые делают очарование разговора американским, не облегчали торговлю.

 

Через несколько дней все вернулось в норму после нескольких визитов к производителям электронного оборудования, я смог представить понятную лекцию и было решено, что я разоблачу ряд университетов Запада, чтобы привлечь ученых из-за Атлантики, которые потенциально могли бы вернуть долю от компании, что котировка все еще очень высока.

 

Бесспорно, что оценка (рассчитанная CNRS во Франции) примерно в 30 миллиардов франков в 1960 году была аналогична в США и эту сумму можно было бы даже подумать об американской промышленности.

 

Путешествие, начавшееся с университета Корнваллиса и продолжавшееся в Беркли, где я мог любоваться гигантскими циклотронными установками и Скенектади, я был приглашен компанией General Electric, которая имеет свои антигравитационные исследовательские лаборатории и которая созвала по этому случаю двух самых выдающихся исследователей в Бостоне под председательством профессора Фиска.

 

Эти джентльмены, всегда осторожные, согласно обычаю, начали с того, что зачитали мне мировое соглашение и заставили подписать соглашение, которое я должен был разоблачить и которое могло бы стать предметом разбирательства в случае, если бы моя рука была использована GE для своих исследований.

Трудно было не соответствовать этим требованиям, зная заранее, что, учитывая оригинальность моей академической квалификации в этой области, я не мог иначе навязать, и я считал других американцев нашими союзниками.

 

Мы договорились о взаимных наших разработках, которые, очевидно, были такими же, как и они с максимальной вероятностью физической реальности и поэтому научными, но я очень хорошо знал, что американцы привыкли черпать все источники и находить веские причины, чтобы просто поблагодарить, особенно в такой области-это цель № 1 их деятельности. Я думаю, Коста де Борегар не будет мне противоречить?

 

Я привожу в качестве доказательства случай моего друга-инженера, который изобрел батарею, которая заряжается только при нагревании в кипящей воде.

 

Названный США, он как бы сам ходил по дворцу, окруженный всеми соблазнами и возможными американцами, через три месяца я горячо поблагодарил его, но, к сожалению, выяснилось, что несколько лет назад американец уже разработал свою систему! Все это очень распространено.

 

Между тем Гордон Аллен, конечно, получил инструкции "дипломатические", и было решено, что я временно вернусь во Францию, где были приняты меры для продолжения моей работы.

 

Элиза действительно получила важное сообщение обо мне, но я не собирался в ближайшее время ни в малейшей степени удивляться тому приему, который меня ожидал!

 

Как и было условлено, я попросил о назначении, которое мне дали, и никаких объяснений в ближайшие две недели, как, собственно, и в тот день, когда у Хрущева была назначена встреча с президентом.

 

Все помнят скандал, последовавший за внезапной отменой Советского Союза. Из-за паники, царившей в Елисейском дворце, я вошел в святилище, и никто не спросил меня, зачем я это сделал!

 

Побродив по комнатам в поисках носильщика и, наконец, найдя его, я попросил, чтобы меня представили мистеру Лелонгу, научному советнику президента.

 

Я ожидал увидеть дом, соответствующий Посольству Франции в Вашингтоне, и мое удивление было очень велико, когда мне дали более чем свежий номер.

 

Получив важный документ, Мистер Лелонг холодно сказал::

 

"Что это за история, я получаю этот отчет, он кажется слишком хвалебным, это вы его написали! ".
Мое изумление прошло, и, попросив показать бумагу, я счел своим долгом указать, что документ подписан Генеральным консулом Бато.

 

-Я говорю вам, что это вы написали!"

 

Есть обстоятельства, когда самый спокойный человек имеет право волноваться, и я отвечаю::

 

"Сэр, я вернулся из США, где у меня был контракт с обещанием, что Елисейский дворец предоставит в мое распоряжение научные доказательства, и то, как вы меня принимаете, заставляет меня сожалеть, что я отверг советские предложения, которые, в свою очередь, не были ветром. "

 

Конечно, подрывать советы в то время, когда скандал с Хрущевым был в самом разгаре, было опрометчиво и я думаю, что Лелон очень рассердился.:

 

-Ну вот и все, тогда отправляйся в Россию."

 

При этом я не думаю, что кто-то обвинит меня в том, что я встал и вышел, хлопнув дверью.

 

Я оставляю отражение каждого человека, чтобы войти, но помимо дружбы и уважения большого числа французских физиков, к сожалению для большинства чиновников CNRS, я думаю, что это то, что я должен был чиновникам надеяться моей страны.

 

Это возвращает меня к прошлому, и я вспоминаю, что еще до того, как я уехал из США и когда мои лекции слушали с изумлением, потому что они открывали горизонты в то время, когда никто не верил в возможность устранения гравитации, ко мне обратились перед ступенями государства, на улице Граммон, за стипендией в размере около 50 миллионов швейцарских франков.

 

Директор, г-н Бранжье и заместитель директора проявили интерес к моим проектам, потому что они открыли параллель между известными физическими явлениями и теми из космоса, которые совершенно неизвестны в то время, и я бы даже назвал их математическим анализом.

 

Во время встречи, каково же было мое удивление, услышав, что я говорю.

 

"Господин Пажес, мы уже дали 50 миллионов, но результаты, которые вы получили, были отрицательными."

 

Конечно, случалось удивительное, и никогда не получалось ведь от государства ни копейки, а драма заключается в том, что господин Бранжье наверняка действовал добросовестно!

 

Откуда же тогда эта ошибка, если организация решила не допустить меня к какому-либо эксперименту, чтобы позволить чиновникам наслаждаться моими взглядами, которые оказались верными позже, по случаю неосторожного высказывания члена CNRS.

 

Оказывается, что я подал патенты, и это очень раздражает, единственная надежда заключается в том, что некоторые из этих патентов я отброшу в область, опубликованную до 1985 года, когда у меня автоматически не будет прав.

Если я добавлю это во время обеда у графин<